Нашествие мигрантов

– У чёрной козы забота о жизни, а у мясника – о жире! – выдал Жедигер.

Ават зло расхохотался, как обычно реагируют ранимые, обидчивые люди, а потом добавил:

– Мы его таким, гуляющим по свету вольготно, не оставим. Воздухом Савраски дышать ему осталось недолго! Объявляю джихад роду Стаса! Мы найдем управу на их самосуд! Будет справедливо!

Вдова покойного Калча вытаращила глаза, когда поняла суть сказанного.

– Вполне вероятно, будет именно так! – сказала она. – Как только Ават байке посетил Каабу, стал говорить от имени бога! Всех учит как истинный верующий.

Прежде чем завершить разговор мулла, выставив ладони перед лицом, осторожным движением провел со лба до подбородка, вынудив делать других тоже и произнес:

– О-ом и-й-и-ин!

– Ават байке, вы всерьёз думаете, что трудовые мигранты теряют веру во время пребывания в России? – спросила Калча еще раз.

– На том свете попадешь в ад за такие слова, несчастная! – одёрнул её мулла. – Калча, у тебя на языке грех. Он заражает всех, кто тебя слушает. Не увлекайся, знай свое место! Благодари бога за то, что он милостив и одаривает каждый день хлебом насущным, не оставляет обездоленным, поэтому человек и живет!

Ават был среднего роста с накачанными мускулами, карие глаза всегда смотрели с хитринкой, даже когда он ел. Любил рассуждать на темы религиозного самосознания.

– Расскажите, как съездили в Каабу? – спросила Калча, несмотря на критическую реплику муллы.

Но мулла не стал отвечать, а посмотрел внимательно на Калча с осуждением. Женщина лет за тридцать, одета кое-как, не позволительно по шариату. Легкий шерстяной платок, завязанный на шее, подчеркивал её женскую красоту. Обаятельные карие глаза смотрели доверчиво и ласково

Сын усопшего вывел черного барана в центр собравшихся на поминки. Баран упирался, не желая идти, но юноша вынуждал его, таща за шею.

– Тощий какой! – сделал мулла замечание отцу усопшего. – Мог бы найти барана тучнее! Сын денег накопил тебе, а ты жадничаешь! Больно расчетлив твой ум!

После Ават, шумно набрав в легкие воздух, обратился ко всем:

– О, люди! Давайте помянем душу раба, сына божьего, Бугу! Мы рассуждаем обо всем недосягаемом, а бог все равно располагает по-своему. Мы принадлежим ему, а не наоборот. Аллах велик! Берете грех на душу, если осуждаете, не ведая о случившемся убийстве истинных сведений. Не распространяйте слухов зазря, не будите у людей зло на душе.

– Метко сказано! – сказал Вячеслав, одноклассник сына Бугу.

– Отомщу! – шмыгая носом, тихо произнес сын усопшего. – Это мое право!

Взрослые, подняв голову, глянули на вид скромного, худощавого парня. А мулла, заметив Вячеслава, находящегося тут, и, боясь, как бы не обидеть его, сказал:

– Слава, ты не стой тут, мясо будешь есть в другой раз. Дома, наверное, есть дела.

Одноклассники вышли вместе. Люди остались, резник заколол барана, и стал разделывать тушу. В юрте время от времени слышался qoṣoq. Всё было по адату: мужчинам надо было стоя поминать усопшего. Ават углубился в думы. Его истинное лицо определить было трудно. В своей жизни он побывал в шкуре лидера комсомола, парторга, участвовал в афганской войне, после ударился в религию. Односельчане в нем видели все еще парторга. Внутренне он всегда думал об односельчанах: был убежден, что беречь их надо, отстранить нужно от общего процесса, который идет откуда-то и неизвестно, чем все кончится. Поэтому он всегда выбирал из двух зол меньшее. Бывали минуты, когда хотелось всех послать в тартарары! Тогда желал повязать на себя пояс шахида, все взорвать к чертовой матери и самому умереть! В нынешней ситуации надо было присоединиться к религии.

– Помощи теперь ждать нам неоткуда, лишь от бога, – говорил он при встрече односельчанами. – Покайтесь! Он дал нам столько и еще даст! Не теряйте надежду! Верьте в бога! Неспроста советская власть боялась бога, говорили всякую ерунду, что Аллаха не существует! Все это обман! Я своей жизнью докажу, что все не так. В моей руке Коран. Его освоил за восемь месяцев, теперь он моё оружие! Прочитал святую книгу и стал выше её писания. Так что, у кого в сердце остается еще тень сомнения, буду с ним жесток!

Ават и сегодня в окружении друзей и знакомых демонстрировал свое знание Корана: читал нараспев непонятный никому арабский текст, превращая каждое слово в песню. Старался так, что вены на висках надувались от непомерной натуги. Тут сын усопшего подошел к нему близко и стал шепотом что-то спрашивать. Ават, хлопнув Коран, сделал перерыв.

– Советские вы все еще! – пожурил старшеклассника мулла. – Это делается очень просто. Мясо варится для всех гостей. А мою долю, как мулле, отнесешь мне домой. Сейчас.

– Правильно! – подтвердил кивком головы дедушка Бугу. – А после хаджи будет читать священную книгу от начала до конца в угоду души отца твоего.

– Теперь ясно, – ответил юноша с облегчением. – Скажу резнику, чтобы вычленил вашу долю отдельно, потом возьмете собой.

– Мулла тут останется до конца, – вмешался дедушка опять. – Кто будет нам читать молитву?

Старшеклассник Бугу отправился к дому муллы, тихо буркнув:

– Тоже мне, народный депутат!

АЗЫ МАГОМЕТАНСТВА

Близилась вечерняя молитва. Мулла пришел к мечети. Но в ней почти никого не было, в центре зала собралось несколько подростков.

– Ребята, я подзабыл вас, – слукавил мулла. – Скажите, кто из вас есть кто?

– Я – Бугу, – ответил подросток, стоящий к нему боком.

Потом остальные стали называть себя:

– Я – Нойгут.

– Я – Кыпчак.

– Я – Монолдор.

– Я – Жору.

– Я – Жайыл.

– Сколько вам лет?

– Мне шестнадцать, а им по пятнадцать и четырнадцать! – ответил Бугу.

– А почему не говоришь своё имя, написанное в свидетельстве о рождении?

– Каждый кыргыз знает, что я потомок рода Бугу. Какой ляд я Аскер? Это навязанное имя, так мы древние корни теряем.

Подростки сели в ряд на колени, как полагается у прихожан, тем самым показав готовность к началу намаза. На голове – топу, разуты, как и положено.

Ават прошел на mimbar6, ступеньки, покрытые ковром. Решил повременить, может, кто еще заглянет? Взял в руки Коран. Он для рук муллы всегда тяжел. Обложка из бычьей кожи, на ней тиснёный орнамент, посредине золотом начертаны первые строки молитвы. Плотность бумаги, бычья кожа и золото добавляли Корану веса. Ават получил его почти новым, из рук своего учителя. С того дня он держит его с особой бережностью, понимая, что без него одними словами прихожан убедить трудно. В то же время Ават считал священную книгу оружием менее сильным, потому что прихожан привести после 70 лет атеистической школы к стезе Аллаха и к законам Шариата – непросто!

– Нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед его пророк! – произнес Ават, собравшимся молодым людям, объясняя символы веры ислама, сходу переводя арабские слова. – Эти два утверждения мусульмане принимают сердцем. Другими словами: существует один бог – Аллах или Алда Таала, как мы говорим, и его откровение, посланное пророку Мухаммеду!

Мулла верил, что все его высказывания, поступки, даже мысли известны Аллаху. От него скрыть ничего невозможно. Взору божьему известны даже невысказанные мысли каждого человека. Поэтому при встрече с молодёжью мулла свой рассказ начал именно с этого. Подростки, уже привыкшие к слову Алда Таала, услышав слово Аллах, сразу сосредоточились, не обращая внимания на окружающее.

– Аллах! Аллах! – время от времени повторял мулла, – Быть мусульманином означает – обрести личный опыт. Для этого нужен духовный образец, что запечатлен в этой священной книге. В ней содержатся откровения, ниспосланные Аллахом. В Коране всего 114 глав. Пророк Мухаммад получил от ангела Джебраила в течение 23 лет в общей сложности 78 тысяч слов. Пророк, каждый раз получив откровение, заучивал текст наизусть. После записывал его на попавшемся под руку материале: на сухих пальмовых листьях, горшечной черепице, на бараньих ребрах и лопаточных костях, на кусках кожи и даже на светлых камнях.

Мулла учил ребят, иногда протяжно произнося не понятные для них арабские слова. Тогда юноши вздрагивали, не воспринимая их, ждали, когда Ават переведёт им. Они никогда не слышали, даже по ящику, поэтому слегка были озадачены. Подростков донимал трудный для слуха чужой язык. Они выросли в постсоветской обстановке, русский язык знали не хуже родного. Мулла время от времени подбадривал их:

– Ничего. Через полгода будете кумекать по-арабски не хуже меня.

Юноши слушали земляка и с усердием внимали. Учитель, не нажимая на основы веры, старался внедрить учение ислама в их сознание. Бугу не раз спрашивал те места, которые вызывали у него сомнение. Ават объяснял ему также произвольно. Односельчане забрасывали вопросами его после молитвы, потому что он был единственный мулла, кто не боялся ошибиться в своих ответах. Так продолжалось два года и несколько месяцев, пока он не познакомился со всеми активными прихожанами. Наконец, он убедил большую часть их в том, что в исламе существует единственная форма превосходства – служение Аллаху! В мечети появлялись всё новые люди, в надлежащих одеяниях:

– Мы не виноваты, – оправдывались они на полном серьезе. – Советская жизнь отлучила нас от бога! Прости нас ради Алда Таала! Учи нас тоже!

В конечном счете, в мечеть стали ходить десятки, а то и более людей. Ават видел некоторых старых, измученных недугами прихожан, считавших обязанностью каждый день посещать мечеть. Тогда мулла сказал им:

– Вам нечего себя мучить, оставайтесь дома и молитесь в домашних условиях, сколько полагается! Где бы вы ни оказали ему служение, Алда Таала все видит и слышит.

УБОРЩИЦА

Жагалмай убирала кабинет начальника переводческого отдела, оглядываясь при каждом шорохе. Увидев на пороге фигуру пожилого переводчика, сжалась от испуга. Толстый с лысиной мужчина подошел к своему столу и начал рыться в мусорной корзине.

– Текст с резолюцией начальника потерял, – сказал он.

У девушки веник в руке дрожал. Хозяин кабинета основательно рылся в мусоре, при этом он жалобно ныл:

– Еще утром держал его в руках. Кажется, выбросил вместе с бумажками.

Жагалмай перепугалась, потому что, текст доноса лежал в кармане её халата. При осмотре легко могли обнаружить.

– Не торопитесь, я подожду, – сказала она и вышла из кабинета.

Другой кабинет был меньше, с двумя письменными столами, за ними сидели переводчики: шаловливый начальник отдела Казбек, знаток кавказских языков, и высокая девушка Галя, переводившая материалы с тюркских языков. Жагалмай, войдя в туалет, достала анонимное письмо с подписью «Bulaq7» и осторожно раскрыла. Оно было написано на языке Жагалмай. Дверь резко открылась, девушка, испугавшись, письмо разорвала пополам: одну половину засунула в лифчик, другую – в трусики. Выскочила из туалета, тут увидела Казбека, который не раз приставал во время уборки и имел успех в своем старании. Она поняла, что Казбек пришел для этого дела. Тогда она попыталась убежать, но он, схватив её, опять затолкал в кабинку. Началась борьба: девушка умоляла, повторяя, что сейчас она не готова, джигит не принимал её условия. Так они и занялись этим в неудобном во всех отношениях месте, пока Казбек не угомонился, Жагалмай дрожала от предчувствия наказания. Джигит так ломился на этот раз, что растрепал платье, сдвинув лифчик. И оттуда выпала бумажка на руку Казбека. Он смахнул её в унитаз, чтобы не мешала ему в движении. А когда приблизился к завершению, поцеловав её в губы, сказал:

– Не знаю, но из тебя что-то сыпется. Вон, посмотри.

Жагалмай тут же нажала на рычаг унитаза, при этом успела прочитать на бумаге:

«Kelgin quṣtar atuuga kez keldi! – deṣet»8.

Другая половина письма застряла в складке грубо порванных Казбеком трусиков, малейшее движение – она предаст Жагалмай с потрохами. Не хотелось быть пойманной. Она, потянула подол платья вниз, достала письмо и, опустив в унитаз, еще раз нажала на рычаг слива. Придя в себя и, найдя силы, она пожурила Казбека:

– Какой ты, нетерпеливый, жаловаться мне твоему начальнику что ли?

Казбек, похлопав по спине девушку, ответил:

– Ты о себе подумай!

Председатель диаспоры Баарын как-то спросил её, бывают ли письма от мигрантов? Жагалмай ответила, если нужно принесет пачку их. Теперь она поняла, что сделать это непросто: мешают, оказывается, непредвиденные случаи и еще собственный страх. Жагалмай устроилась год назад в головную организацию суда страны. Её норма – убирать два раза в день кабинеты нижних чинов. Она намеревалась брать только те бумаги, которые сами чиновники выкинули в урну. Переводческий отдел работал на всю катушку. Это делалось для того, чтобы, если Счетная палата нагрянет с проверкой, то могли показать, что жалобы рассматриваются с многих языков и от мигрантов тоже. С помощью конторы на первом этаже судебная власть защищала своё положение. Это Жагалмай не знала, но она понимала и другое: раз существует такой отдел – замешана большая политика, а где политика, там делается много ошибок. Письма шли от мигрантов, но ни одно из них до главного судьи страны не доходило.

На первом этаже, где размещался переводческий отдел, сотрудники бегали из одного кабинета в другой. Когда Казбек появлялся, те исчезали по своим кабинетам. Потом каждый сотрудник приходил визировать свой перевод у начальника. Казбек быстрым взглядом пробегал текст, а иногда заявлял: «Этому дадут вышку!» После сотрудники узнавали, что на самом деле преступнику дали пожизненный срок. Жагалмай все это видела, поэтому слову Казбека верила. Однажды во время перерыва начальник отдела рассказывал историю о мигранте, которую он прочитал в письме, отправленном из Северо-западного округа.

– Чудеса, да и только! – восхищался Казбек. – Мигрант приехал навестить своих земляков в деревню. Он не понравился одному местному жителю. Предупреждает раз, предупреждает два, а потом бац! – одним выстрелом укладывает его! Закон джунглей! Никто его остановить не мог. Дальше больше, он там теперь крепостное право устанавливает. Милиция приезжает по вызову мигрантов – его дома нет. Кругом лес. Ищи ветра в поле. Красота! Милиция выписывает повестку и уезжает. Через час убийца выходит из леса – жизнь продолжается. Об этом пишет мигрант, живущий там же. Вчера Галя подсунула мне его, прочитав, обалдел!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Coqudan arь salaiьn, siler kacкьla! – /кирг./Дай, врежу ему по темени, а вы бегите!

2

Urba! Urba! – /кирг./ Не бей! Не бей!

3

Çer-Suu – /миф./ Земля-Вода древнетюркское божество.

4

qoṣoq – /кирг./ оплакивание в стихах умершего.

5

О, горемычный брат мой!

А где мне впредь увидеть тебя!

О, единокровный брат мой!

А где мне теперь найти тебя!

6

Mimbar – /a./ трибуна, кафедра.

7

Bulaq – источник.

8

«Kelgin quṣtar atuuga kez keldi! – deṣet». – /кирг./ «Пора расстреливать перелетных птиц! – говорят».