Майор Пронин и господин Хуммер

– А у меня есть несколько секретов. Первое. Когда я чем-то занимаюсь – тут же забываю обо всем остальном. Как будто сбрасываю градусник. Второе – я всегда сплю, когда получаю возможность немножко поспать. Третье – азарт. Я отношусь к своему бизнесу как к азартной игре. А я с детства амбициозен, как и многие евреи, и поэтому мне никогда не бывает скучно. Кураж, азарт!

Пронин крепко запомнил эти слова. Азарт! Неплохая почва для сотрудничества.

– А что с Чичериным? Вам удалось что-то подписать?

– Портфель пухнет. Но вчера мы, конечно, так ничего и не подписали. Слишком суматошно и весело все пошло. Как это и бывает с нашим Цицероном.

– Вы встретитесь с ним сегодня?

– Да, как говорится, там же и тогда же… Вечер снова проведем с Чичериным.

– Я, к сожалению, не смогу.

– Дезертируете?

– Совещание у Дзержинского. Отсутствовать не принято.

– О, Железный Феликс! Я обязательно встречусь с ним, как только он найдет время.

– Предварительно Феликс Эдмундович готов поговорить с вами послезавтра часов в 11 вечера. Это для него обычное рабочее время. До двух часов ночи он работает регулярно, даже, если не случается ничего экстраординарного, – уважительно сказал Пронин.

– Знаю, знаю, этот неутомимый поляк трудится по 20 часов в сутки. В Америке он стал бы миллионером. Поразительная энергия и целеустремленность.

– Деньги для него не имеют решительно никакой ценности. Он борется за революцию.

– Знаю, – вздохнул Хуммер. – Бывают, бывают такие люди. Я в них верю. Хотя сам далек от таких высоких образцов. Бесконечно далек. Я за социализм, но – с возможностью высоких заработков.

У Пронина уже имелся рискованный план насчет сегодняшнего визита Хуммера к Чичерину. Первое. Он уже дал указания своему штатному помощнику – Виктору Железнову, который, ко всем своим достоинствам, был еще и искусным фотографом. У него имелся немецкий аппарат, которым можно было недурно снимать в полумраке. А Пронин заметил, что Чичерин не любит темноты. Все помещения в его дворце, даже пустые, были отлично освещены. Кто знает, может, он и свои банные оргии освещает электричеством на полную мощь? Тогда у Железнова получатся четкие фотографии, которые обязательно нам помогут в работе с Хуммером.

Проникнуть в заветный дом Железнов должен был заранее – в 19 часов. Все там изучить, осмотреть. Разумеется, незаметно для охранников, которых Чичерин – человек изобретательный – может расставить в самые неожиданные места. Но этим план вовсе не ограничивался. Пронин собирался всерьез поработать с этим слизняком Панкратовым. Но так, чтобы не вызвать никаких подозрений нервного и обладавшего мощной интуицией Чичерина. На него наши ребята надавят изо всех сил, а финальный допрос проведет сам Пронин. Но не просто так. Сегодня на Панкратова слегка наедет грузовик. Дело обойдется сравнительно легкой травмой. Водителя по-настоящему посадят. Все это станет известно Чичерину. Панкратов окажется в больнице – и там наши возьмут его в оборот. Он даст показания о том, с кем имел противоестественную связь товарищ Хуммер прошлой ночью. А потом добьемся подробных признательных показаний от этого человека. Которым, кстати, может оказаться и сам Панкратов. Вот такую папочку начал собирать Пронин «против Хуммера». А потом – решительный разговор, после которого американец должен стать нашим секретным агентом. И его азарт в этом деле тоже станет нашим союзником. Вербовать так вербовать. Но тут многое зависит от Пронина, от его мастерства.

А пока – скромный обед с американцем, на этот раз – в коммерческом ресторане «Славянский базар». Там когда-то несколько часов провели Константин Станиславский с Василием Немировичем-Данченко. Посидели, поужинали – и задумали Художественный театр. Легенда! Но правдивая. Кормили в «Славянском» действительно вкусно.

Хуммер смело съел целую тарелку фирменного блюда, которого до сих пор ни разу не пробовал – солянку по-славянски. И запивал ее липецкой минеральной водой, не побрезговав и рюмкой водки. Взял он и две порции черной икры. Дорого, ресторан-то коммерческий, нэпманский, но, как-никак, за все платила советская сторона, а кормить нэпачи умеют.

– А что у вас с авиацией? – спросил Хуммер на сытый желудок.

– Есть разработки, много разработок. Но индустрия пока еще в зачаточном состоянии. Инженер Андрей Туполев создал первый советский самолет. Могу познакомить.

– Буду рад. Интересное может сложиться знакомство. У нас есть что вам предложить по этой части. Главное в авиации – это мотор, не так ли? А у вас еще нет таких заводов. Наши страны чем-то похожи. На том и стоим. Огромная территория, часто неосвоенная. Поэтому для нас так важны пути сообщения. Железные дороги – это раз. Но важна и авиация! За ней будущее. Это два. Самолет доставит вас из точки А в точку Б независимо от ландшафта, от рек и горных гряд. Для наших стран это важно, не так ли?

– А риск? Ведь авиаторы частенько погибают. И у вас, и у нас. В народе их считают смертниками. Женщины не пускают сыновей в авиакружки.

– Согласен. У нас то же самое. Поэтому я и говорю – это транспорт будущего. Пока слово за учеными, за конструкторами, за теми, кто ищет новые материалы, новые металлы. И так далее. Технологии, которым нет цены. Вот это я и привез в вашу страну.

Хуммер преувеличивал, Пронин уже заметил, что он любил прихвастнуть. Он, конечно, привез не технологии, а только возможные связи с возможными производителями этих технологий. Но и это для Страны Советов, зажатой в международную блокаду, было немало.

– С нашими авиационными конструкторами мы непременно встретимся. Они мечтают о более широких международных связях. И многое хотели бы у вас закупить. Другое дело – возможностей не хватает. Остро не хватает. Мы же до сих пор – аграрная страна и живем, главным образом, на зерновом экспорте. А это во многих отношениях непросто. Да и деревня у нас до сих пор полунищая, особенно в Нечерноземье. Их спасет только большая индустрия, чтобы мужикам было, где работать и прилично зарабатывать. А на строительство заводов нужна валюта. Да и не только она.

– А что же еще? – поинтересовался Хуммер.

– А еще – более дорогая валюта. Которая называется «время».

– Мудро! Вот это просто мудро. Сами придумали этот логический ход?

Пронин скромно кивнул.

– Возьму на вооружение, если не возражаете. А у нас в Америке принято: если мы используем чужой патент, нужно заплатить хотя бы символическую сумму.

Хуммер достал из пиджачного кармана серебряный доллар и протянул Пронину.

– Отказываться нельзя: обидите.

– А я и не думаю отказываться. Беру – как сувенир.

Пронин аккуратно положил красивый серебряный доллар в портмоне и даже застегнул его на пуговку.

– Собираетесь к наркому? Сегодня надеетесь подписать то, что обещал Чичерин?

Хуммер улыбнулся:

– Вот что наш Цицероне всегда умел – так это обещать. Нет, я его не браню. Он не мошенник и не обманщик. И, когда обещает, всегда искренне надеется помочь. Но не всегда у него доходят руки до работы. Ведь на нем вся внешняя политика страны. Главному он всегда отдается с головой. А обо мне – несчастном американце – может и забыть.

– Оказывается, бывают несчастные миллионеры? Сюжет для Владимира Маяковского! – усмехнулся в ответ и Пронин.

– Представьте, бывают. А потом, у вас, у советских людей, иллюзорные представления о миллионерах. Знаете, почему? Вы не учитываете, что у нас в стране можно с утра быть богачом, а к вечеру – если не нищим, то уж точно не миллионером. Страна-то биржевая! Спекулятивная. Понимаете, о чем речь? Я же свой миллион не под дубом закопал. Деньги работают. И иногда работают в минус.

– Трудно быть миллионером, – вздохнул Пронин.

– Думаю, контрразведчиком – тоже непросто. Но вы умеете скрывать как свои цели, так и свои методы. В этом специфика вашей работы. Я прав?

– В некотором роде.

– Не хитрите, Пронин, не маневрируйте, вы же честный парень. Я прав. Абсолютно прав. Вы не имеете право быть рубахой-парнем. Вы обязаны быть закрытым и играть сразу на нескольких досках. Тайно! Так?

– Вы романтизируете нашу работу. Как писатели. Все гораздо проще. Я просто вас охраняю.

– И только? – улыбнулся Хуммер. – Не могу поверить. Я сразу увидел перед собой хитрого профессионала. Честного парня, но хитрого профессионала, который не пронесет ложку мимо рта.

– Что-то я вас почти не понимаю.

– Ну, русский для меня – не родной язык. В крайнем случае, можно снова позвать переводчика, – пошутил Хуммер.

Эта беседа встревожила Пронина. Хуммер на что-то смутно намекал. Скорее всего – показывал, что он подозревает его, Пронина, в двойной игре. Неужели я опоздал с операцией? Неужели Железнова будут встречать? Или Хуммер ведет свою политику с дальним прицелом и еще не успел перейти к активным контрдействиям? Возможно всякое. Вот и возник в этой мирной работе настоящий риск. Ведь я почти вел светскую жизнь, а получил суровое предупреждение.

Стоит ли отменять сегодняшнюю вылазку Железнова? Пронин не сомневался: ни в коем случае. Уж если начнется «перестрелка», нужно стрелять первым. Хуммер способен блокироваться с Чичериным против ВЧК? Вряд ли. Да нет, это просто невозможно. Нарком дорожит добрыми отношениями с Лубянкой, мы действуем слаженно. Половина полпредов – агенты нашей разведки. Значит, эту опасность можно исключить. Да, Хуммер способен интриговать, используя старую дружбу с Чичериным и их гомосексуальное единство, но это могут быть только сравнительно мелкие интриги, без политики. Ему хватает финансовых проблем.

Теперь рассмотрим вторую опасность. Могут ли быть у Хуммера агенты в Москве, о которых я не знаю? Этого нельзя исключать. Тут возможен и блок с троцкистами. К этому надо быть готовым. И Железнова предупредить, чтобы ко всему был готов. Там есть боевые ребята. Стреляют без малейшего смущения. И опыт у них в этом деле богатый – метко бьют по цели. Огромный пустой дом. Я засылаю туда своего человека – лучшего ученика, которого знаю с его малых лет. Виктора своего. А если там уже разведчики Троцкого, с которыми успел связаться Хуммер? Должны мы быть готовы к такой неприятности? Что это означает? Означает, что проверить место действия следует заранее. Обогнать всех противников – даже, если они существуют только в моем воображении. Как говорил Железный Феликс? «Мы должны хотя бы на полшага опережать противника. Даже, если его лицо скрыто под маской». Это он в прошлом году на первомайском митинге говорил. Крепко я запомнил те слова. Может, как раз доведется исполнить их на деле?

Пронин решил первым поехать на Поварскую. Не за час, а за три часа до встречи Чичерина с Хуммером. «Сам там все обойду, поползаю везде – и с Виктором встречусь».

Коробейников быстро домчал его до того самого дома, только остановились они не у парадного подъезда, а во дворе, где имелся черный ход, а над ним – окна, которые нетрудно взломать. Тихо и плавно. Коробейникова он срочно отослал к Хуммеру: «Поступаешь полностью в его распоряжение, вози, куда прикажет. Русский он, как ты прекрасно знаешь, понимает не хуже нас с тобой».

Черный ход заперт. Кто знает, может быть, где-то там скрывается красноармеец из охраны наркомата иностранных дел? А окно расположено между первым и вторым этажом, на лестничной площадке. Подтянуться туда – пара пустяков. Есть, за что зацепиться.

Вспомнил Пронин свои детские столярные навыки. Огляделся. Вокруг – никого. Считай, повезло. Он достал долото, осторожно подцепил раму, окно легко поддалось. Туда и юркнул Пронин – даже пиджака не порвал. И снова оказался в помещении пустом и освещенном. Но здесь могли располагаться секретные посты охраны… Пронин решил обследовать верхние этажи. Бесшумно поднялся на второй, затем на третий этаж. Стал обходить там коридоры, заглядывая в окна. Везде ремонт с иголочки, чистота. А уборщиц не видно… Этаж явно был необитаем, Пронин напряженно прислушивался, пытаясь уловить чье-то дыхание – но тщетно. И пахло только паркетным лаком. Ни на втором, ни на третьем этаже явно никто не курил. И все-таки доверять тишине нельзя.

Пронин обходил коридоры, кабинеты и залы, приглядываясь к обстановке. Почти всюду горел свет. Кто-то явно следил за этим хозяйством, но – кто и где? На первом и подвальном этаже? Возможно. Там нас принимал Чичерин, там располагалась знаменитая баня, где-то там, скорее всего, дежурил охранник. В одном из кабинетов Пронин заметил… аквариум. И не заброшенный. Чистое стекло, сытые, красивые рыбки плавают вокруг металлического дворца. В специальном коробе – корм. Значит, кто-то бывал здесь сегодня. Даже тонкого слоя пыли на мебели нет! Отсутствуют и следы на вымытом паркете и на ворсистых коврах. Настоящий дворец разбойников из «Тысяча и одной ночи», только сокровищ не хватает, если золотых рыбок не считать.

Пронин добрался до последнего, четвертого этажа. Там тоже никого не было. Но одну любопытную находку он сделал: там имелось тайное небольшое окошко, из которого можно было тихо и аккуратно вытащить кружок стекла – точь в точь для пулеметного ствола. Дом явно готовили к обороне на крайний случай. Что ж, в 1917 году в Москве шли настоящие бои. Возможно, этот дом уже тогда был оплотом нашей партии. Впрочем, на стенах следов пуль не было. И оружия Пронин нигде не нашел. Даже подозрительных запертых шкафов не было.

С Железновым они договорились встретиться на втором этаже. Пронин взглянул на часы: Виктор прибудет через двадцать минут. Подождем. Он все никак не мог понять – зачем Чичерину нужен пустой огромный четырехэтажный дом, в котором все готово для отдыха и работы, а используется только подвальный этаж. Загадка! Неужели в нашей суматохе и бесхозяйственности у наркома просто не дошли руки до этого дома? Но тогда почему он аккуратно следит порядком на всех этажах? К чему-то готовится? Держит в резерве для тайных встреч? Для оргий? Нет, вряд ли. На верхних этажах комнаты обставлены в деловом стиле. Для оргий ему хватает подвального и, может быть, первого этажа.

Пронин подошел к лестнице, ведущей к слуховому окну и на крышу. Железная дверь закрывалась на засов, который недавно промасливали, и он легко открывался и с внешней, и с внутренней стороны. Пронин открыл его. Снова загадки, странные и абсурдные. Абсурды, парадоксы – все это в духе Чичерина. Пронин поднялся наверх. Перед выходом на крышу имелась аккуратная тесная комната с кушеткой, на которой сравнительно недавно кто-то спал. Но главное – там имелся металлический сейф метра в полтора высотой. Тяжелый – с места не сдвинешь. Там явно хранили оружие, чтобы вести огонь с крыши. Дело привычное по нашим революционным временам. Открыть сейф Пронин не пытался: нужно было знать код. Он вышел на крышу. Там в специальном домике хранились инструменты для чистки снега и грязи. А больше – ничего. То есть, ничего подозрительного. Обычные дворницкие принадлежности. Только самого дворника не было. Пронин, пригнувшись, прошел по периметру крыши, на всякий случай изучая дворы и окрестности Поварской, окружавшие этот корпус. Никакого движения возле подъезда не было.

Что ж, итог рекогносцировки можно было определить так: на четырех этажах и на крыше Пронин не заметил ни души и ничего подозрительного, кроме запертого сейфа. Вполне возможно, при этом в подвальном этаже, как прежде, теплилась жизнь и готовилась к употреблению роскошная баня. Пронин – снова бесшумно – спустился на второй этаж и устроился в одной из пустых комнат, ожидая Железнова. Там на столе лежала стопка газет. Пронин на цыпочках подошел к столу: последняя газета – «Московский большевик» – недельной давности. И ее явно не читали. Видимо, собирают здесь для Чичерина (а, может, и не для Чичерина) прессу, но приносят не чаще, чем раз в неделю. Все-таки странные у них порядки. Или это только со стороны так кажется? «Не странен кто ж», – сказано у Шекспира. Пополняя образование, Пронин усердно читал классиков – и не только марксизма – штудировал Гете, Рабле, Гомера, Сервантеса, Шекспира. Философов, начиная с Платона и Аристотеля. Всех, конечно, в русских переводах, кроме Гете. Его стихи и «Страдания молодого Вертера» Пронин, неплохо знавший немецкий, осилил в оригинале. Дзержинский поставил перед ним задачу: выучить немецкий в совершенстве. Даже в приятели немца определил, работника торгпредства. Они каждую неделю общались – и действительно, немецкий Пронину удалось отточить. Он уже свободно говорил и читал. Да и писал сносно.

Дальше действовать должен был Виктор. Пронин мог передохнуть.

Железнов легко нашел то самое окно – и влез в дом. Никто его не заметил, никто не всполошился. Виктора встретила мертвая тишина, о которой предупреждал Пронин. Он пробрался на второй этаж – так, что даже Иван Николаевич не услыхал. Повернул в коридор – и тут раздался легкий свист. Короткий – секунды на три. Но Железнов сразу определил, из какой комнаты свистел Иван Николаевич и ринулся туда. Они обнялись.

– Ты с фотоаппаратом?

– Как приказано. – Железнов улыбнулся, обнажив молодые белые зубы. Когда-то Пронин спас его, мальчишку, от голодной смерти. Это было в 1918 году. Отец Железнова погиб, мать работала прачкой, а в том трудном году прислуге никто не платил… Пронин познакомился с мальчишкой зимой, когда тот пытался вырвать доску из забора – на растопку. Сумел приручить его, обогреть. С мамашей познакомился. Стал помогать этой семье из своего чекистского пайка. А потом Витька захотел стать чекистом, шпионов ловить. Парнем он был расторопным и хитрым, умел прятаться, часто помогал Пронину в самых безвыходных ситуациях. Несколько раз они спасали друг друга от гибели. Потом Пронин по специальной системе готовил Виктора в разведчики. Это было похоже на игру: они прятались друг от друга, переодевались, бегали по крышам, спускались в водопроводные люки… Железнов к семнадцати годам был метким стрелком и ловко владел приемами французской борьбы. Ростом выше Пронина, в плечах широк. Он, конечно, еще не изжил в себе юношеский максимализм, но уже был настоящим чекистом.

Пронин артистическим шепотом – таким, чтобы за два шага ничего не слышно было – голова к голове разъяснял Витьке порядок действий.

– Слушай сюда, Витюша. Все записывай прямо на кору головного мозга, как я тебя учил. Будь внимателен на первом этаже. Там может быть засада. Отмечай каждого человека и все перемещения, если такие будут. Отмечай, будут ли они лезть на верхние этажи. Примечай, не полезут ли люди с крыши. Это тоже возможно. Теперь о главном. У них в полуподвальном этаже приемная и баня. Найди способ сфотографировать, что там у Хуммера с Чичериным и их гостями в бане будет твориться. Ничему не удивляйся. Фотографии нужны любой ценой, тут уж можешь и вырубать людей, если понадобится.

– Можно и насмерть?

– Нежелательно. Просто вырубай, связать и рот заткнуть сумеешь?

– Как учили.

– Ну, а на крайний случай – крайние меры. Ты здесь государственную безопасность защищаешь. Это мой приказ. Но «наган», естественно, держи наготове.

– Слушаюсь.

Пронин огляделся, сделал шаг назад, потом вперед – как борцы на ковре. Снова приблизился к Виктору. Конечно, они передвигались и останавливались только в тех углах коридора, которые невозможно было увидеть через окно с улицы. Эту науку оба чекиста знали хорошо.

– Я сейчас исчезну. Вся ответственность на тебя ложится. Если эти тебя скрутят – тут я поддержку гарантирую. Наша родная контора не подведет. Надеюсь, это ты понимаешь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.