Ларс

Что-то я больно добрый. Мальчишку – неудачника-покусителя на мою тушку отпустил, дочь и сестру своих врагов – туда же. Нужно забыть догмы и правила двадцать первого века и жить в текущем времени. Здесь пощаду могут принять за слабость, а возможно, и за трусость.

Попытка вздремнуть получилась не очень хорошо. Часа через два пришлось вставать, умываться и топать к отцу. Нужно убедить его отправить меня в разведку к родственникам Эсы. О ней лучше никому не говорить. Она поможет мне инсценировать смерть Ларса.

Наверное, самое тяжелое в моем попаданстве – это столь ранние побудки. Сейчас часов пять-шесть утра. Рань, от которой тошнит просто. Городок кипел жизнью. То тут, то там слышались разговоры, окрики и ругань. Пахло сыростью от реки и навозом. А! Это коров ведут на пастбище. С детства не чувствовал это амбре. Еще с тех времен, когда к бабушке и дедушке в деревню на каникулы ездил, помню незабываемый «аромат» коровьих лепешек. Из-за этого запаха как-то отказался пить коровье молоко, которое было очень вкусным, но психологически было тяжело воспринимать хороший продукт от животных, производящих навоз. Выверт подросткового мозга. Но ремень деда, а точнее, щелчок ремня вмиг вставил шестеренки на нужное место. И пил я молоко за милую душу, характерно причмокивая от удовольствия.

Улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям, я дошел до дома родителей. Руяна с ходу взяла меня в оборот, впихивая завтрак. Отец, посмеиваясь моим попыткам убедить маму в том, что я уже не маленький, подкладывал мне свою еду в те моменты, когда думал, что ни я, ни Руяна не видим его телодвижений. Есть подозрение, что не только мать терроризирует меня обильной едой.

Кое-как покончив с завтраком, мы с отцом остались одни. Он, понимая мой настрой на серьезный разговор, предложил прогуляться верхом. Как оказалось, ему надо было направиться на важную встречу возле озера. Гостомысл решил убить двух зайцев: и меня выслушать, и дела свои сделать.

Ни разу не ездил на коняшках. Впечатление захватывающее. Ничего сложного в управлении лошадью нет, но со стороны я, наверное, смотрелся как мешок с картошкой. Гостомысл насвистывал незамысловатую мелодию. Мы трусцой поплелись в сторону озера. Позади два варяга сопровождали наши бренные тушки.

Природа здесь – это предмет особого разговора. Хвойный лес, обступающий нас, заставлял дышать полной грудью. Одуряющий сосновый запах, смешиваясь с влажностью близкой реки, оседал в легких покрепче любого табака. Шум дикого зверья, отчасти непуганого, удивлял звонкостью и разнообразием. Как и любому жителю двадцать первого века, меня поражала какофония в дикой природе этой эпохи. В современном мире не осталось нетронутых уголков с такой концентрацией естественности, как здесь, по крайней мере, в европейской части России.

– Ладно, рассказывай. Вижу же, что гложет тебя что-то, – прервал свою песенку отец.

– Не сказал бы, что гложет, но хотел бы тебя попросить…

– Кстати, – прервал меня Гостомысл, – как поживает твоя подруга?

Я немного растерялся. О чем это он? Может, старик на старости лет с катушек съехал, причем на этой самой лошади? Отец ухмыльнулся, искоса на меня поглядывая.

– Вчера из твоего дома выбежала дивная девица. Говорят, бежала, словно лань от волка спасалась. – Гостомысл заговорщицки подмигнул.

– Я не знаю, о чем ты, отец. – Не буду же я ему рассказывать, что на самом деле произошло вчера.

– Да ладно, – хлопнул он меня по плечу, – дело молодое, только ты это, – он покряхтел, – не переусердствуй. А то всех девок распугаешь, волчок ты дикий.

Отец заржал громче коня, на котором ехал. Очень смешно. Обхохочешься. Если бы у меня вчера было бы чуть меньше везения, то мое сегодня могло и не наступить. Вот так-то, папаня. Но этого я тебе не скажу. Пусть Эса будет моим джокером в рукаве.

– Ты спрашивал, что меня гложет, и тут же перевел тему. Итак, я хотел…

– А вот и озеро. Не хочешь охладиться? Вода хорошая, теплая.

Он серьезно? Зачем спрашивал тогда про то, что гложет? Или это такая тактика выведения меня из себя? Ужасный характер у батюшки Ларса.

Тем временем мы спешились, и отец пошел к берегу, по пути снимая рубаху. Раздевшись, он вбежал в воду, словно таран в крепостные ворота.

Я решил поддаться его примеру и, не успев снять рубаху, получил чем-то тяжелым по спине. Меня опрокинуло на землю какое-то чудовище. Оно было буро-волосатым и облеплено деревянными ветками.

– Ларс, баляба, теряешь реакцию, – прогудело чудовище. – Чего уставился, дурень?

Я ошалело пялился на комок разговаривающей шерсти. Чудовище оказалось в некоем подобии маскхалата. И звали его Сокол. Как пояснил подошедший отец, Сокол был лазутчиком словенского племени. Жил он на берегу озера Ильмень. Высокий, жилистый, с незаурядной внешностью, но очень живым и все подмечающим взглядом. Лицо незапоминающееся. Волосы коротко стрижены. Руки, правда, словно лопаты – большие, широкие.

Он – идеальный разведчик. Почти. Рост подкачал. Гостомысл пригласил Сокола и поведал ему мое желание сходить на разведку к Гунульфу. Мне наконец-то стал понятен смысл маразматического поведения отца. Он изначально знал, что я хочу от него, и откровенно измывался над моей реакцией. Вот ведь старый прохвост!

Сокол удивленно реагировал на то, что говорил Гостомысл, не понимая, зачем мне объяснять прописные истины. Известие, что я потерял память, его очень расстроило. Мне кажется, что Ларс и Сокол были в хороших, дружеских отношениях. Сокол схватил меч и потребовал от меня того же. На мой недоуменный взгляд отец ответил, что Ларс – ученик Сокола.

Сокол гонял меня по ильменскому берегу минут десять. Я получил множество ушибов и порезов. Мне нечего было противопоставить ему. Я махал мечом будто дубиной. Много нового я узнал от Сокола и по поводу своих способностей. В частности, живописное описание мест, из которых растут мои руки, убедило в могучести русского языка в этом времени. В какой-то момент я разозлился и начал двигаться в тренировочном бою, не раздумывая, на автомате. Я так понимаю, что это во мне проснулась мышечная память Ларса.

Вдохновившись неожиданному подарку от бывшего владельца тела, я стал более уверенно атаковать, но, к сожалению, потерял тот момент, когда тело двигалось непроизвольно. Сокол опустил свой боевой топорик и нахмурился.

– Я не пойму его, Гостомысл. То он топчется, как косолапый медведь, то вспоминает все, чему я его учил. Что с ним? – обратился к отцу Сокол.

– Ларсу придется многое наверстать. И ты ему в этом поможешь. Вы пойдете на юг. Нужно передать послание главе вятичей. По дороге будешь с ним заниматься боем, разведкой, пусть вспоминает, с какой стороны меч берут в руки, а то повадился девок портить, – с усмешкой крякнул Гостомысл, – не тем мечом орудовать вздумал сынок.

Сокол с отцом зашлись в хохоте. Мне было не очень смешно. Они мне все планы портят. Выяснилось, что в намечающемся собрании союза племен, возглавляемом Гостомыслом, будут отсутствовать вятичи. Это племя было приглашено в союз, на предстоящей встрече планировалось выпить братскую чашу в знак его присоединения. Отцу сообщили, что вятичи не прибудут, их подкупил Гунульф. Мы с Соколом должны пойти к ним и выяснить этот вопрос. Гостомысл прямо сказал, что он хочет, чтобы я вспомнил, как воевать с мечом в руке, и только потом будет слушать мои предложения о набеге на Гунульфа раньше планируемого срока. Вместе с нами пойдет и дядюшка Радомысл в качестве дипломата.

У меня в голове созрел план. Я сообщаю Эсе, что нужно организовать покушение на меня. Склянку с кровью я найду и в подходящий момент разобью, инсценируя убийство. А стрелять в меня будут тупыми стрелами. В нужный момент я подставлюсь и обломаю стрелу, будто наконечник застрял в ране. Необходимо организовать это покушение на мосту или возле какого-нибудь обрыва, чтобы тело не искали.

Мы собрались с отцом и его охраной возвращаться домой. Сокол обещал завтра прийти в Хольмгард, чтобы вместе, не откладывая, направиться к вятичам.

Обратный путь был не таким веселым. Может, из-за того, что отец не напевал песенки, а может, из-за того, что я был мрачный, планируя покушение. А может быть, из-за того, что на меня действительно совершили покушение. Стрела с противным свистом воткнулась мне в грудь и упала на землю. Оказалось, она воткнулась в медную пуговицу, расплющив ее. Гостомысл отреагировал моментально. Он схватил меня в охапку и прикрыл собой, не задумываясь о том, что я был намного больше него.

Воины охраны, спрыгивая с коней и прикрываясь ими же, встали на защиту Гостомысла.

Какая ирония судьбы. Я голову ломаю, как бы инсценировать свою смерть, а тут на самом деле покушаются на мою жизнь. И это с учетом того, то оно уже третье за последнюю неделю.

Не дождавшись очередного выстрела, Сокол юркнул в чащобу.

– Сокол найдет их, – успокоил меня Гостомысл.

Мы простояли так минут пятнадцать. За это время никто больше не стрелял. Сокол пришел с пустыми руками. Он считает, что стрелял наемник одиночка. Мне кажется, я знаю, кто это может быть. Неужели Эса? Но зачем?

Нужно срочно вернуться в город, добраться до пристани и попасть на судно Эстрид.

Дорога в Хольмгард стала утомительной, постоянно приходилось оглядываться. Когда мы въехали в городские ворота, я, сославшись на то, что хочу побыть один, спешился, передал поводья Соколу и со скоростью гончей помчался по координатам, указанным Эсой. Надеюсь, она там, и мне наконец-то дадут нужные ответы. Когда я выбрался из города, уже был полдень.

К стоянке корабля Эсы я добрался без происшествий. Очередной драккар. Команда на нем занималась своими делами. Меня проигнорировали. Эса обнаружилась за моей спиной. Она сидела на дереве вместо часового. И это было подозрительным. Почему она там? Может, потому что она в меня стреляла и не успела добежать до судна? Бред, конечно. Но необходимо удостовериться.

– Где твой лук, Эстрид? – прокричал я, поднимая голову и разглядывая ее вооружение.

– Справа от тебя, в котелке. Ты решил покашеварить в нашем отряде, мой господин? – с издевкой произнесла она.

Не понял. О чем она? Оглянувшись, я увидел на костре котелок с наваристой, кипящей ухой. Она о каком луке говорит?

Что-то тут не сходится. Она сейчас могла бы меня убить. Если бы захотела. Может быть, это не она стреляла в меня?

– Где ты была сегодня? Чем занималась? Отвечай быстро, не раздумывая.

– Да здесь и была, – пожала плечами воительница, – сам сказал, что нужно ждать тебя. Вот – жду.

Вроде не врет. Как это проверить – не знаю. Спросить ее наемников – не факт, что скажут правду. Кто платит – того и правда. Хотя тоже не факт. Я мерю величинами своего века. Она ведь поклялась мне в верности. А здесь это не пустые слова.

– Спустись уже вниз, а то сидишь там, на суку, как обезьяна в джунглях. – Я обреченно махнул ей рукой.

Эса спрыгнула на землю. Про обезьяну она, к моему счастью, не поняла юмора. Девушка с видом надменной аристократки подошла ко мне и, заметив мою нервозность, резко изменила поведение.

– Что случилось? – Эса обеспокоенно заглянула мне в глаза.

– В меня кто-то стрелял из лука, спасла медная пуговица.

Она стала разглядывать эту деталь моей одежды, покореженную, но не утратившую свою функциональность. Эса даже потрогала ее.

А дальнейшее мне трудно описать словами. Это была буря. Темный смерч. Эстрид сначала сжала кулаки, потом ее дыхание стало напоминать пыхтящий паровоз, а после она потянулась к кинжалу.

– Э-э… Что такое?

Гробовое молчание и острый взгляд воительницы – не лучший ответ.

– Эса?

Я непроизвольно сделал полшага назад.

– Меня останавливает только данная тебе клятва верности, – чеканя каждое слово, процедила Эса. – Никто и никогда не смеет обвинить жрицу в клятвопреступлении. Поэтому ты сейчас заберешь, отринешь мою клятву, мы перестанем быть в отношениях вассалитета, и я спокойно тебя прикончу.

Девушка догадалась, что я ее подозревал в нападении, и смогла сложить дважды два. Я растерянно и как-то даже трусливо огляделся по сторонам. Наемники занимались своими делами. Кто-то рыбачил, кто-то тренировался, а кто-то и вовсе дремал вполглаза. Но я уверен, что все их внимание было приковано к нам. То украдкой брошенный взгляд, то замедленность движений во время произношения нами фраз выдавали любопытные «заячьи ушки» варягов Эсы.

Такой реакции от своего первого и единственного вассала я точно не ожидал. Нужно срочно исправлять ситуацию.

– Прости, Эстрид, я не хотел тебя обидеть.

Она продолжала агрессивно сопеть, стреляя глазками. А все-таки шикарная девка. Черная длинная коса закинута за спину. Грудь вздымается в такт пульсу на шее красотки. Черные бровки, такие же реснички и темно-карие глаза. А точеная, атлетически сложенная фигурка даже в мужской одежде смотрелась восхитительно

В штанах росло напряжение. Тьфу! И надо же было именно сейчас возбудиться.

– Эса, ты в таком виде просто обворожительна. А все жрицы настолько красивы в гневе? Я бы не прочь нагрянуть с набегом к вам в гости. Так сказать, навестить ваш храм и отведать жреческой порции внимания.

Остапа понесло. Меня в такие моменты не остановить. Я задабривал девушку комплиментами. Мои полунамеки и двусмысленные фразы звучали все похабнее. Наемники откровенно скалились, пряча в утробе смешки. Я же говорил, что они подслушивают.

Теперь уже настала очередь Эсы растерянно оглядываться. Мои бесстыдные слова то ли остудили ее головушку, то ли она приняла мои извинения и успокоилась. Она перестала нервно дергать кинжал, умерила дозу агрессии во взгляде и поведении.

– Я надеюсь, что больше подобного не повторится. Я дала тебе клятву. Клятву жрицы-вассала, доверила свою жизнь и судьбу, которую ты, если забыл – пленил. Поэтому, будь любезен, доверяй мне и не подозревай в покушении на твою жизнь. Моя клятва вассала выше клятвы жрицы, если ты не знал.

Эса оттаяла. Оказывается, она, поклявшись мне в верности, стала мне роднее и вернее жены или сестры. По сути это раб с широкими возможностями. Она поняла мое невежество и разъяснила особенности принесения клятвы вассала, попутно разжевывая мне, тугодуму, насколько она теперь мне предана.

Что же, раз так все сложилось, то, думаю, надо ей открыться. Нужно иметь в этом мире союзников. Эса идеально подходит на роль моего помощника в инсценировке моей смерти. Да и в дальнейшем она может очень мне помочь. Интеллект у этой красотки есть, причем его не меньше, чем обворожительности и привлекательности.

– Эса, раз уж мы столь откровенно беседуем, то нам необходимо поговорить о нашем дальнейшем сотрудничестве. Наедине. – Я многозначительно окинул взглядом наемников.

Девушка приказала отряду заниматься своими делами, а сама повела меня вдоль живописного берега. Если мне не изменяет память, река называлась Волхов. Мутные воды пахли по-особенному, не так, как в мое время. Мне иногда кажется, что у каждой реки или моря есть свой неповторимый запах. И здесь, на природе, которая еще не знает губительного воздействия рук человеческих, это чувствуется более ярко. Рыжие берега вгрызались в серую тину. Мы встали возле ивовой рощи.

– Ларс, надеюсь, твои пошлые шутки были не для того, чтобы меня затащить сюда? С целью меня соблазнить? – со смешком промурлыкала Эса.

Я поперхнулся от ее предположения.

– Так ты же сама меня сюда привела.

– Значит, все же о цели мы не спорим? Так?

Да она тот еще манипулятор. Жонглирует словами не хуже наших чиновников.

– Я не буду пользоваться твоим подчиненным положением в личных похотливых целях. – Я постарался как можно надменнее и пафоснее это произнести.

– Хм, я запомню, – с усмешкой ответила мне Эса, успев закатить глаза.

Нравится мне эта девушка. Вот была бы она не сестрой убийцы моих братьев, я бы точно горя с ней не знал.

– Мне нужно кое-что тебе рассказать, – заинтриговал я Эстрид.

Я объяснил ей свое положение в иерархии словенского племени. Сказал, что буду наследником Гостомысла не только в племени, но и, возможно, в самом союзе племен. А желания у меня нет. Вот не хочу я быть вождем союза, не хочу я править народом, не хочу брать на себя ответственность за судьбы людей. Это ее довольно сильно удивило. И чем больше я говорил о том, что не желаю руководить народом, тем больше она не понимала, зачем я ей это все толкую. И я перешел к главному. Когда я подвел все к тому, что ей надо будет меня убить, она снова схватилась за клинок. Объяснив, что это будет имитация покушения, Эса успокоилась. Ей было невдомек, зачем все эти телодвижения и что стоит за моими поступками и помыслами.

Пришлось придумать легенду о предсказании. Якобы мне волхвы напророчили, что если у Гостомысла погибнут все сыновья, то он будет вынужден позвать в наследники князя со стороны, который сможет привести словенов к процветанию и величию. Но и это ее особо не убедило. Она не понимала основного – зачем мне все это нужно. Сначала не поверила в то, что я ей говорю, а когда до нее дошла мысль об инсценировке моей смерти, тут же потеряла дар речи. Минуты две она находилась в некой прострации.

– Ты предлагаешь мне сделать так, чтобы все подумали, будто ты мертв? – озвучила Эса основную идею.

– Именно так. Пусть все думают, что я погиб. Пусть отец будет уверен, что у него не осталось наследников.

– И тогда сбудется то глупое пророчество, и он призовет князя, который сможет привести твой народ к величию?

– Да, так.

– А ты?

– Что – я? – не понял я вопроса.

– Что ты будешь делать? После смерти? Чем будешь заниматься?

– К примеру, уйду на юг, буду торговцем. Или найду себе прибыльное ремесло. Идей много.

– А я? – как-то по-детски спросила, насупившись, Эса.

– А тебя я освобожу от клятвы. Будешь заниматься тем, чем хочешь.

Ей не понравился мой ответ. Это было видно невооруженным глазом. Более того, она, наверное, ожидала такой ответ, так как последующий удар был подготовлен. Эстрид без замаха ударила меня рукоятью кинжала, чуть не вспоров мне глотку.

– Ты считаешь, что от этой клятвы можно освободиться, фетюк#1? – Кажется, я попал.

Отскочив, я с трудом сдержал равновесие, подбородок болел. Ох уж эта клятва. Я, наверное, так и не понял ценность клятв в этом мире. Неужели она настолько важна. Это же просто слова.

– Ты клялась, что будешь защищать мою жизнь, а хочешь меня лишить ее, – попробовал я донести нелогичность ее поступков.

– А ты принял клятву и обещал меня защищать от всех моих врагов, – не осталась она в долгу. – Как же ты будешь меня защищать, если хочешь освободить от клятвы? Освободиться от клятвы можно только через смерть. Кого ты убьешь? Меня? Или ты думаешь, что твоя мнимая смерть обманет богов?

Как же все сложно с этой девицей. Или не сложно? Может, это я ничего не понимаю? Здесь другой менталитет. Другие ценности и идеалы. Здесь черное и белое – более четко выражены. В моем времени эти цвета сливаются, иногда тяжело отличить ложь от правды и наоборот.

– Стой, успокойся, – я поднял руки, сдаваясь, – я осознал свою ошибку. Ты пойдешь со мной на юг. А там решим, чем заниматься.

Эса немного успокоилась. Что-то бубня себе под нос, она отвернулась от меня. Молится, что ли? Чуть прислушавшись, до меня донеслись кое-какие фразы: «Дай же мне, Один, терпения», «Спаси меня, Фрея, от глупостей» и «Дайте мне сил, о боги, не прибить своего сюзерена».

– Что от меня требуется? – спросила Эса, повернувшись.

– Придумай, как можно меня убить, не убивая, но чтобы все поверили в это. – Я развел руками.

Закатив глаза, она прошла мимо меня в сторону пристани. Я последовал за ней.

По пути мы договорились встретиться позже. Условным сигналом будет руна «Эса». Учим письменность, так сказать. Хорошо, что учительница под рукой. Она даже не обратила внимания на мое незнание письменности.

На прощание Эстрид сообщила, что если я уйду из города, не сумев предупредить ее, то она об этом узнает. Видимо, у нее есть свои информаторы в Хольмгарде.

До города я добрался без происшествий. У ворот мне приветственно кивнули варяги-стражники. Когда я зашел в свою избу, ко мне постучался смешливый мальчишка и сообщил о том, что меня ждет отец на ужин.

Я решил прогуляться до ужина, развеяться. Мне многое предстоит понять. Шлепая по улочкам, я думал о своем попаданстве.

Эса не поняла моего желания свалить отсюда. Даже мнимое предсказание ее не убедило. Наверное, я должен разобраться в себе. Не знаю, правильно ли я поступаю, что не хочу участвовать в истории Руси. Если я попал в прошлое, то особенности эффекта бабочки уже тяжело осознавать. По сути, я – Ларс и есть та самая бабочка. В моем прошлом «бабочку» Ларса убили, и Гостомысл призвал Рюрика. Чтобы не допустить нарушения хода истории, нужно Ларса убрать с политической сцены еще не появившейся Руси. Если же я попал в альтернативный мир, в некую параллельную вселенную, то нет никакого смысла что-то менять, можно жить своей жизнью. Тогда мои телодвижения, направленные на организацию покушения на свою же персону, не имеют смысла.

С другой стороны – а как я попал сюда? С помощью башни Теслы. На макете энергия из башни переместилась в сферу. В реальности на готовом прототипе башни энергия таким же образом переместилась в сферу. Можно предположить, что все это работало в рамках одной Вселенной, а не параллельных. Верно? Думаю, что да. С помощью несложных умозаключений приходим к выводу о том, что я все же в своем прошлом, а не прошлом альтернативного мира моей Земли.

Отлично, с этим разобрались. Теперь по поводу своей судьбы. Зачем мне организовывать инсценировку своей смерти? Есть много положительного в том, чтобы я остался Ларсом, принял бы наследство Гостомысла. Что я смогу сделать в интересах российского государства? Во-первых, могу создать развитую по нынешним меркам промышленность. Это небольшая проблема. Наладить технологические процессы выплавки чугуна и стали не так сложно, как кажется на первый взгляд. Да одна мартеновская печь может быть сделана моими силами в считанные дни. Во-вторых, могу задать направление развития дипломатии и наук, используя послезнание. Не в мелочах, конечно, но в целом – справлюсь. Военная политика – здесь я полный профан. Можно долго размышлять, что способен сделать инженер-металлург в древнерусском прошлом, но главным остается вопрос – а нужно ли мне это все? Ответ очевиден. Нет, конечно. Это огромный груз ответственности не только за своих возможных приближенных, но и за целую страну. И ради чего? Оставить след в истории? Кто из правителей российского государства считается великим? Иван Грозный? Петр Первый? Сталин? Да они же все были жесткими и волевыми людьми. И все они были личностями, которых обвиняли во всех смертных грехах. А оно мне надо?! Я не хочу занимать место Рюрика, я не в состоянии сделать даже малую толику того, что сделал в свое время он. Это время жестоких людей с точки зрения современного человека. К примеру, смогу ли я убить всех жителей деревушки, если они восстанут против моей власти? Безусловно, нет.

А если говорить о высоких материях, то мой основной стимул к бегству это не сбежать в поисках лучшей доли, а прежде всего не навредить истории России. Если Рюрика не призовут, как пойдет российская история? У меня нет ответа на этот вопрос, да и не хочу даже пытаться искать ответ. Вот так я красиво прикрыл свое трусливое бегство.

Да и кто сказал, что я смогу занять место Рюрика? Я ведь помню только то, что Гостомысл сделал князем Рюрика после смерти всех своих сыновей. А были ли эти смерти одномоментными – я не помню. Значит, есть вероятность того, что моя смерть еще впереди. И она не будет инсценировкой, а вполне может быть реальной. Может такое быть? Есть вероятность? Конечно, есть. Причем очень может быть, что именно так и произойдет.

Решено. Инсценировке смерти – быть!

Что делать после? Брать Эсу в помощницы и бежать до самой Византии. Там в цене изобретатели. А уж если не получится, то не стоит забывать, что Константинополь сейчас – финансовая столица этого региона. Имея неплохие знания в области экономики и финансов, без куска хлеба точно не останусь. Итак, с этим тоже решено.

Дело осталось за малым. Нужно умереть. Фу, как некрасиво звучит.

#1 Фетюк – оскорбительное для мужчины слово (прост.).

Глава 4

Хольмгард, весна 826 г. от Рождества Христова

Проанализировав свои поступки и убедившись в правильности своих помыслов, я с чистой совестью направился на ужин к Гостомыслу. В доме отца уже собралось достаточно народа, человек двадцать. Наверное, праздник какой-то. Я сел возле дядюшки Радомысла. Сокол подошел чуть позднее и умостился рядом со мной. Он то и дело пихал меня в бок, подначивая рассказать про моих ночных гостей женского пола. Вот же пиявка приставучая. Посмотрел бы я на поединок между Соколом и Эсой. Сила против ловкости.