Измена. Сбежать от любви

По щеке скатилась одинокая слезинка, от счастья – одна полоска. Одна! Аккуратно промакиваю салфеткой влагу с глаз и выхожу из туалета. Ощущение, будто тяжёлый груз наконец-то покинул мои плечи. Сажусь на летнюю веранду и наконец-то радуюсь тёплому майскому дню, подставляя лицо лучам солнца. Перевожу взгляд на Мерседес, достаю телефон и пишу сообщение.

Яна Белова: поднимайся на веранду, я заказала тебе кофе и сэндвич.

Водитель: Ок.

Это моё первое сообщение Глебу за всё время, что он работает на моего мужа. Подставляю руки под подбородок и улыбаюсь. А когда водитель молча садится напротив, улыбаюсь ещё шире и говорю:

– Кажется, у меня родился один план.

________

* Средство ОК – средство оральной контрацепции.

Глава 4

Яна

С некоторое время смотрим пристально друг на друга. Оцениваем какие-то невидимые параметры. Пытаемся считать эмоции друг друга. Я это чувствую, каждой клеточкой своего тела, мне наконец-то удалось затронуть что-то такое, что вывело Глеба из привычного состояния заморозки. Он заинтересовался. У меня действительно появился план, как обрести частичную свободу от деспотичного контроля мужа, но на самом деле Глебу о нём знать не нужно, однако эмоции взяли верх, и я ляпнула об этом. Теперь жалею. Всё должно произойти, когда он не будет ожидать.

– Яна Викторовна, если у вас есть планы, я должен доложить об этом Алексею Романовичу, – говорит он и отпивает кофе. В его глазах читается любопытство.

– Шутка Глебчик, ну ты чего так напрягся? – смотрю на него с улыбкой. – Смотри, у тебя даже морщинка между бровей появилась. Ты знаешь, с возрастом могут остаться большие заломы на коже и…

– Яна Викторовна, я сегодня не понимаю вас.

Мне нужно сменить тему, поэтому говорю, то, что первое приходит на ум.

– Давай поиграем в вопрос-ответ? Ты уже давно работаешь у нас, а я даже не знаю, что за человек ежедневно меня сопровождает. Хочу узнать о тебе больше, – говорю и легонько улыбаюсь, ведь мне на самом деле стало сейчас интересно. – Первый вопрос: сколько тебе лет?

– Двадцать восемь.

– Фамилия?

– Миронов.

– Семья есть? Мать, отец? – в этот момент замечаю, как у Глеба чуть дёрнулась скула. Этот вопрос ему неприятен. – Жена, дети?

– Моя семья, мать и сестра, – делает паузу и добавляет. – Не женат, и детей нет.

– Высшее образование? Хотя вряд ли, иначе ты бы не работал водителем и моей охраной в одном лице.

Глеб прищуривается, взгляд его темных глаз становится холоднее и острее. У меня даже мурашки пробежали по спине. Чтобы как-то сбить с себя это состояние, пытаюсь сделать глоток, но тут же давлюсь и начинаю закашливаться.

– Да, вы правы, высшего образования у меня нет, – не отводит от меня ледяной взгляд. – К сожалению, не сложилось.

Честно говоря, становится неудобно. Наверное, не такого ответа я ожидала. Чувствую себя полнейшей дурой. Остальное время мы сидим молча и пьём кофе до тех пор, пока у Глеба не начинает звонить телефон. Он смотрит на экран и говорит:

– Алексей Романович звонит. Я отойду, а вы побудьте здесь.

Хмыкаю. Будто я могла куда-то сбежать. Да Лёша меня из-под земли достанет и в аду найдёт.

Водителя нет около пяти минут. За это время я успела закончить свой скромный обед и теперь просто глазела на прохожих. Странно, но я люблю рассматривать людей, размышлять о том, куда они спешат, ждёт ли их кто-то…

Глеб появляется практически бесшумно, садится на то же место и говорит:

– Алексей Романович сообщил, что на работе возникли проблемы и сегодня его не будет дома.

– Так, значит, гуляем? – невесело усмехаюсь я, перебирая пальцами по краю пустой чашки.

– Это значит, мы едем домой. Сегодня останусь на ночь в вашем доме, – на выдохе говорит Глеб и машет рукой официанту. – Алексей Романович просил не оставлять вас одну, а также нигде не задерживаться.

– Какой послушный пёсик. Будешь охранять сегодня хозяйку. На, держи косточку! – эмоции и раздражение берут вверх. Как же я устала от тирании Лёши. Злюсь на мужа, а срываюсь на этом парне. Хотя тоже заслужил. Ведь это он докладывает обо всём моему мужу, а я, в лучшем случае потом оправдываюсь, а в худшем… терплю побои.

Глеб поднимает уголок губ и произносит:

– Хорошая шутка, я оценил, – кивает мне, затем достаёт портмоне и оплачивает счёт подошедшему официанту.

На этот раз сажусь обратно на привычное место, на заднем сидении Мерседеса. Мысленно корю себя за своё поведение в течение всего дня, веду себя, как маленькая капризная девочка. Вставляю в уши наушники, включаю музыку и прикрываю глаза. Сама того не замечаю, как засыпаю, и сквозь сон мне чудится тёплое касание чужих рук, древесный запах леса после дождя, поглаживание моих волос. Открываю глаза, я в своей спальне, за окном уже темно. Последнее, что помню, это как я слушала музыку в машине. Получается, я заснула, а водитель принёс меня сюда… Так, стоп! откидываю одним рывком одеяло и тут же успокаиваюсь. Честно говоря, я уже вообразила, что окажусь голой, как героиня слащавого фильма. А рядом обязательно окажется голый мужик. Но нет, к счастью, я одна, в той же одежде, что и была днём, единственное, чего не хватает – моей обуви, но это “домогательство” со стороны Глеба я как-нибудь переживу.

Спускаюсь на первый этаж за стаканом воды. И в это время за окнами гостиной замечаю, что во дворе мелькают язычки пламени. Точно, моя стража в лице водителя сегодня ведь ночует в нашем доме. Осторожно выхожу на улицу и вижу, что около очага сидит Глеб с баночкой безалкогольного. Смотрит на огонь с абсолютно скучающим видом. Кажется, будто полностью погружен в свои мысли.

– Грация кошки, это не про вас, – не поворачиваясь в мою сторону, говорит он. От неожиданности чуть ли не подпрыгиваю на месте. – Присаживайтесь, только накиньте плед. Вечером прохладно.

С шумом выдыхаю и быстрым шагом спускаюсь по ступенькам, подхожу к скамье и беру плед. Обворачиваюсь им, плюхаюсь рядом с Глебом и решаюсь заговорить о том, что не давало мне покоя.

– Почему ты ненавидишь моего мужа?

– Вам показалось.

– Я видела тебя вчера в окно, – делаю глубокий вдох и продолжаю. – И то, как ты смотрел на Алексея… Мне кажется, так смотрят на врагов, – говорю это, потому что сама смотрю так на мужа, когда он не видит. – Ты его ненавидишь. Почему?

– Яна Викторовна, не знаю, что вы там придумали, возможно, вам стала скучна жизнь богатой супруги-затворницы… – говорит он с явным раздражением.

Я ждала любого ответа, но то, как он заговорил, просто выбило меня из колеи. Стало очень обидно и больно, как от пощёчины.

– Замолчи! Ты ничего обо мне не знаешь! Да как ты вообще смеешь разговаривать со мной таким образом? – практически перехожу на крик. – Быстро встал и ушёл со двора: ты здесь на работе, а не на отдыхе! – подлетаю со скамьи. – Я расскажу Алексею о том, как ты разговариваешь со мной и ведёшь себя по-хозяйски в нашем доме, – делаю паузу и добавляю уже тихо. – А также то, что ты трогал меня и гладил мои волосы.

– Не расскажите, – Глеб встаёт и смотрит, сжав губы в тонкую полоску.

– Тебя уволят! – цежу сквозь зубы.

Фыркаю и тут же уношусь в дом. Не хочу, чтобы этот козёл увидел мои слёзы, которые так предательски рвутся наружу. Обида заливает всю грудину и отдаётся болезненным комком. Ладно, муж меня ни во что не ставит, но какой-то водитель… Да кто он вообще такой? Двуличная и наглая морда!

Принимаю горячий душ, переодеваюсь, и только после этого, спокойствие более или менее возвращается ко мне. Подхожу к окну и выглядываю: костёр потушен, во дворе никого. Тут же накатывается слабость. Руки отрываются от занавески и плетьми повисают вдоль тела. Вот, за что он так со мной? Что я ему сделала? Сама виновата, конечно, не надо было вообще с ним разговаривать.

Я уже легла на кровать в надежде заснуть, как раздался стук в дверь.

Глава 5

Яна

Через год после свадьбы Алексея и Яны Беловых.

Смотрю на себя в зеркало и довольно улыбаюсь. Хороша, так хороша! Макияж, укладка, чёрное облегающее платье с открытой спиной и тонкими бретелями в виде цепочек. Всё просто идеально! Сегодня мы с Лёшей идём на ужин по случаю удачной сделки. Я не особо знакома с кругом его общения, но знаю, что там будут влиятельные люди, а значит, нужно выглядеть сногсшибательно. Да и повод важный, ресторанная сеть моего любимого мужчины разрастается как на дрожжах.

Спускаюсь на первый этаж, где меня ждёт супруг, в предвкушении его восторга. Лёша стоит около выхода, сунув руки в карманы брюк. Смотрю на него восторженными глазами. Красивый, дорогой, властный.

– Этот синий костюм тебе безумно идёт. Мой муж сегодня будет самым красавчиком и сразит всех наповал! – искренне улыбаюсь ему.

– А у тебя не нашлось платья поскромнее? Такие наряды подходят больше девкам, что ошиваются в ресторанах, ожидая подцепить себе “папика”, – выдаёт Алексей категорично.

Я замираю и начинаю часто-часто моргать. Показалось, что я просто ослышалась. Но нет, глаза Лёши говорят, что он действительно недоволен моим образом.

– Мне пойти переодеться? – произношу вдруг севшим голосом.

Муж достаёт руку из кармана, смотрит на часы и говорит:

– Нет времени, поехали.

Обидно. Я специально готовилась, выбирала заранее платье и образ. Даже специально звонила секретарю Алексея и уточняла некоторые моменты по формату ужина. Возможно, муж просто на нервах и сказал это необдуманно? Стараюсь успокоить себя и настроиться на позитивный лад.

Несмотря на то что ресторан находится на краю города, он пользуется большой популярностью среди элиты. Сегодня часть ресторана вышла за пределы здания и расположилась на улице. Оформление по-настоящему завораживает. Я то и дело останавливаюсь в восхищении от работы декораторов. Грубоватая мебель древесных тонов, покрыта белоснежными скатертями с золотым обрамлением, дизайнерская посуда ручной работы, несколько зон с открытыми уличными жаровнями из необработанного камня, на которых умелые повара готовят мясо. Многочисленные лампы приглушённого тёплого оттенка создают уют и при этом некую интимность. И конечно же, всё это великолепие добавляет близость к берегу реки, где обустроена небольшая сцена, на которой музыканты играют живую музыку.

– Потрясающе, – дрожащим шёпотом выдаю я.

Алексей смотрит на меня и довольный собой улыбается.

– Мы старались.

Крепко прижимаюсь к мужу и прощаю ему недавнюю грубость. Теперь я понимаю, каких стараний и нервов стоило всё это организовать. В такие моменты я всё больше и больше влюбляюсь с Лешу. Да, он, конечно, может быть вспыльчивым, нетактичным, ревнивым, но разве это так критично? Он просто сильная, волевая личность.

Вечер идёт гладко. Я, как верная супруга, везде и всюду рядом с Алексеем. Принимаем многочисленные поздравления и комплименты, отвечаем на вопросы журналистов, фотографируемся. Создаётся впечатление, что мы популярные звёзды, и сегодня весь мир крутится только вокруг нас.

Наступает момент, когда Лёша должен произнести свою речь. Он поднимается на сцену, ослепляет всех своей белоснежной улыбкой под громогласные аплодисменты. Когда шум стихает, супруг начинает свою речь, и в этот момент у меня звонит телефон. Смотрю на экран и сбрасываю. Повторный звонок – сбрасываю. Третий – сбрасываю. Четвёртый… Да что такое! Нажимаю “ответить”, но даже не слушаю, а сразу говорю:

– Мама, прекрати звонить, мы на важном ужине. Я потом сама перезвоню! – скидываю звонок и переключаю телефон в режим “вибро”.

Через пару минут смартфон снова начинает вибрировать в сумочке. Как могу, игнорирую, но в какой-то момент не выдерживаю от бесконечного “жужжания”, достаю его и смотрю на экран. Брат. Хмурюсь и всё же решаюсь отойти в сторону, чтобы ответить.

– Паша… – начинаю я, но не успею и слово вставить.

– Янка у нас, блять, трындец! Отец в больнице, дома всё вверх дном перевёрнуто! А ты ещё и трубку не берёшь! – истошно рычит младший брат.

– Это такой прикол? Пашка, ты бухой, что ли? Я не понима… – рявкаю я. – Где мама? Дай ей телефон, срочно!

– Дура! – бросает брат и в то же время передаёт телефон матери.

Маму было невозможно слушать, какие-то обрывки фраз сквозь истерику: “долги”, “кредит на развитие бизнеса”, “коллекторы”, “бандиты избили отца до полусмерти”.

Я начинаю зеркалить её состояние, и меня охватывает паника. Смотрю на любимого мужчину, он всё ещё на сцене, но у меня уже нет ни сил, ни терпения находится здесь. Я должна быть с семьёй. Сейчас! Но я не могу испортить Лёше вечер и не хочу отвлекать, поэтому… Достаю телефон и начинаю записывать голосовое сообщение, он должен понять ситуацию.

Яна-бельчонок: “Любимый, у моих родителей случилась беда, сама толком не совсем поняла, что произошло, но я должна срочно уехать. Прости меня! Вызову такси, до городка ехать отсюда недалеко. Как доберусь, обязательно тебе напишу, или позвони, как освободишься. Люблю тебя.”

До городка доезжаю очень быстро, за что отдельное спасибо таксисту, который вошёл в моё положение. Выхожу из автомобиля у здания больницы. Смотрю на обшарпанные старые стены здания, окна, которые не меняли ещё с советских времён, и не могу поверить, что папа действительно там. Может, это какая-то ошибка или чья-то злая шутка? Звоню брату и сообщаю, что я на месте. Отправить сообщение мужу совершенно забываю.

Нет, это была не шутка. Паша выходит из здания. Я отчётливо вижу, что на нём нет лица, идёт, ссутулившись и чуть покачиваясь. Подходит ко мне и застывает: глаза красные и опухшие от слёз, губы припухли и обветрены, на скуле синяк, а костяшки кулаков разбиты в кровь. Обнимаю моего брата и тихо шепчу:

– Так, это правда? Папа здесь? Как он? Как мама? Как ты?

– Всё плохо, Ян. Врачи говорят, если он и останется жив, то непонятно в каком состоянии… – устало и как-то отрешённо прохрипел Пашка.

А дальше, всё как в тумане. Ночью отец впал в кому. Под утро приехал Лёша и сначала наорал на меня, за то, что уехала одна. Я тоже сорвалась на крик. В итоге мы серьёзно поругались, и муж уехал домой. Первые два дня мы с мамой и братом безвылазно сидели в больнице, пока врачи откровенно не выпроводили нас из здания, заверив, что при изменении состояния отца нас обязательно оповестят. А в родительском доме меня накрыло новой волной отчаяния. Всё было перевёрнуто, разбито, сломано. Казалось, что дом пережил сильнейшее землетрясение.

Мой отец работал много лет обычным дальнобойщиком, но всегда мечтал к старости открыть свою небольшую фирму по грузоперевозкам. Этой мечтой он и поделился с другом, а тот посоветовал взять кредит под залог недвижимости. Мол, риски минимальны, грузоперевозки всегда имеют спрос, так что кредит с лёгкостью закроется. Так папа и сделал, да только бизнес не пошёл. Конкуренция, поломка сначала одной машины, затем другой. А позже одна из грузовых машин попала в ДТП и сгорела по вине водителя, работавшего на отца. Увы, это не страховой случай, а значит, никакой денежной компенсации. Ремонт транспорта требовал не только затрат, но и длительного времени. Возник простой и, как следствие, отсутствие денег. Со временем начали копиться проценты по долгам. На горизонте появились коллекторы, по факту – настоящие бандиты. Сначала всё шло на уровне угроз по телефону, затем дверь квартиры исписали краской всякими оскорблениями, закончилось всё тем, что в жилье родителей ворвались какие-то люди и все перевернули вверх дном, а отца избили. Пашка пытался помочь родителю, но куда уж там, братец совсем не боец. Он мечтает стать врачом, а махать кулаками считает удел глупцов, которые не могут договориться на словах. Наверно, теперь он поменяет своё мнение…

На четвёртые сутки отец пришёл в себя, однако последствия ЧМТ* оказались фатальны. Наш папочка, глава семьи – прикован к постели, а состояние его сознания навсегда изменилось. После выписки из больницы ему потребуется реабилитация и пожизненный уход.

Мама от горя осунулась и за несколько дней внешне постарела лет на десять. Все эти дни держится только на сильнодействующих успокоительных. Но всё равно постоянно переживает: как будет жить теперь папа, отберут ли у них квартиру, как быть с оплатой института, у Пашки, ведь он не смог поступить на бесплатное, недобрав несколько баллов.

Через неделю приезжает Лёша, с совершенно неуместным букетом цветов и золотым браслетом в подарок. Просит у меня прощение и обещает со всем помочь. Он и помог. Нанял юристов для решения вопроса по бизнесу отца, расплатился с процентами по долгам, пообещал отправить папу на реабилитацию в Европу и оплатить обучение Паши в медицинском.

А заодно, получил полную власть надо мной.

Каждая наша ссора непременно заканчивалась шантажом. Алексей постоянно давил на то, что перестанет оплачивать лекарства и лечение отцу, у которого идёт неплохая динамика по здоровью. А без оплаты универа Пашку ждёт работа разве что грузчиком. Ещё через какое-то время, нотки тирании начали все чаще и чаще присутствовать в моей жизни…

Да, примерно через год после свадьбы моя жизнь разделилась на “до” и “после”.

__________

*ЧМТ – черепно-мозговая травма.

Глава 6

Глеб

“Тебя уволят!” – цедит сквозь зубы Яна, мать её, Викторовна.

И меня обдаёт жаром, как от печи. Не ожидал от тихони услышать эту фразу. Тут же триггерит, и на теле напрягается каждый мускул, но, на счастье, “моей хозяйки”, после своих слов она срывается и убегает в дом. Нет, я бы ничего ей не сделал, но мысленно признаю: придушить захотелось. Последние дни Белова ведёт себя странно, и это начинает беспокоить. В первый день не особо придал этому значение, но сейчас… Её странные намёки, вопросы, открытые подколы… Такое ощущение, что её мотает из стороны в сторону. Может головой поехала? Тяну воздух. Сжимаю в руке недопитую банку и из неё тоненькой струйкой начинает выливаться жидкость прямо на газон. Видел бы сейчас эту картину Белов. Орал бы, как потерпевший. Усмехаюсь и качаю головой. Выбрасываю банку, тушу огонь, аккуратно складываю и убираю сброшенный девчонкой плед. Ухожу в домик охраны. Состояние поганое после её выпада, но и я, конечно, сегодня мудак, так налажать умудрился. Их семейка – долбанутая, но мне блять, нужна эта работа!

Примерно полтора года назад я узнал от близкого знакомого нашей семьи, что в его охранное предприятие обратился Белов – владелец ресторанного бизнеса. Изначально он имел один ресторан, довольно посредственный, кстати, но его плюс был в удачном расположении. Окраина города, тихое место вдали от дороги, с красивым видом на речку. В итоге это место облюбовал определённый контингент людей, привыкших себя не афишировать. Вслед за этим, дела у Белова постепенно пошли в гору. Отдам ему должное, мужик он не тупой и знает, как делать деньги, что для этого требуется, чего хотят посетители, как “убирать” конкурентов… Так вот, когда у Белова появились деньги и более высокий статус, не солидно стало без личного водителя и охраны. Алексей Романович для обеспечения безопасности и сопровождения взял тогда двух человек, а примерно полгода назад и я присоединился к ним. Работа не пыльная. Хотя этот деспот, тот ещё хмырь, жену свою чуть ли не на привязи держит. Но мне это только на руку. Стабильность! Практически всегда одни и те же задачи, отчёты, один и тот же маршрут, без каких-либо сюрпризов. Девчонка, вообще мне казалась пришибленной. За всё время работы мы разговаривали только дежурными фразами: “привезите – увезите”, “здравствуйте – до свидания”, а от мужиков, Белов не в счёт, она шарахалась, как от огня. Но сегодня вечером, получается, удивила.

“Почему ты ненавидишь моего мужа?” – да она обладает даром проницательности! Смеюсь, но выходит, как-то невесело.

Кажется, в моей рабочей рутине наметились изменения. Снова выхожу на улицу. Организм срочно требует дозы никотина. Делаю затяжку, прикрываю глаза и ощущаю, как расслабленное состояние заполняет сначала грудную клетку, потом расплывается в конечностях, и в конце наполняет голову. Приходит осознание того, что до возвращения Алексея Романыча, надо уладить стычку с его женой. “Тебя уволят!” – снова пульсирует её фраза в голове. Смотрю в окно спальни семейки Беловых: свет не горит. Спать легла?

“Ну, придётся нарушить её сон.” – мысленно говорю себе и двигаю к дому.

Внутри жилище утопает в темноте, лишь маленький красный огонёк, напоминает о том, что в этом доме всё под неустанным контролем, практически каждый уголок. Несчитая, спален, ванных комнат и еще пары мест. Запрокидываю голову назад и с шумом втягиваю воздух, задерживаю в себе и точно так же, с шумом выдыхаю. Позже надо будет “поиграть” с камерами наблюдения. Перешагивая через одну ступень, быстро поднимаюсь на второй этаж. Подхожу к двери и прислушиваюсь. Тихо. Стучусь. Тихо. Снова стучусь, мысленно считаю до трёх, медленно открываю дверь и прохожу в комнату. Яна лежит на кровати, с головы до ног укрытая одеялом. Спит? Не спит? Да, блять, только сейчас понимаю, как тупо это всё выглядит со стороны! Стою и пялюсь на неё, как маньяк на свою жертву.

– Яна Викт… – начинаю негромко, но голос предательски хрипит. Откашливаюсь, подхожу ближе и толкаю более уверенно. – Яна, давайте поговорим… Пожалуйста.

Ноль реакции. Но мне кажется, что Белова притворяется. Или нет? Молча стою, поднимаю брови вверх и накрываю лицо рукой. Зависаю в таком положении на несколько секунд, затем подхожу ещё ближе. В груди начинает невыносимо печь, а пальцы покалывать мелкими иголками. Рука тянется к уголку одеяла рядом с её лицом, но в какой-то момент смещается чуть выше, к волосам. Что я, блять, сейчас творю? Чёрт! Чёрт! Чёрт! Практически невесомое касание. Второй раз за день! Это конец, какие-то внутренние датчики беспрерывно пищат, и меня взрывает, словно вулкан. Отдёргиваю руку, смотрю на неё, как на что-то чужеродное в своём теле и с силой сжимаю в кулак. А в следующую секунду слышу, как Яна, показавшись из-под одеяла, полушепотом говорит:

– Ты снова это сделал!

Смотрю на неё совершенно безумными глазами. Готов поклясться, по ощущениям, у меня в этот момент из ушей и носа пар валит, а мой “бортовой компьютер” потерял связь с внешним миром. Рот будто цементом залит. Понимаю, что ничего членораздельного выдать сейчас физически не способен, и принимаю одно-единственное решение: срываюсь с места и вылетаю из дома, как полный кретин.

Глава 7

Яна

Услышав стук в дверь, мгновенно замираю. Кажется, я даже дышать перестаю. Бесшумно натягиваю одеяло на голову, оставив только макушку. Стук повторяется, и моё сердце начинает лихорадочно отбивать “чечётку”.

“Пожалуйста, пусть он уйдёт”, – мысленно говорю себе, но на самом деле мне хочется, чтобы Глеб зашёл. И он действительно входит в спальню. Я слышу его шаги, чувствую его, улавливаю сквозь одеяло аромат его парфюма – древесный, свежий, словно лес после дождя, есть ещё какая-то нотка, но её определить не могу. И испытываю смешанные чувства: злость, обиду, страх и стыд.

– Яна Викт… – начинает хрипловатым голосом и откашливается.

– Яна, давайте поговорим… Пожалуйста.

В его голосе чувствуются немного виноватые нотки. Неужели хочет извиниться? Слышу, как приближается, и окончательно цепенею. А затем происходит то, чего я совершенно не ожидаю. Ощущаю очень лёгкое, почти невесомое касание его руки до моих волос. Зачем он это делает? Это что, какая-то игра? Сначала наговорить гадостей, а потом вот это? Второй раз за день, между прочим! Меня настолько захватывает возмущение, что я убираю одеяло, чтобы громко выразить свой гнев. Вижу Глеба, и весь мой воинственный настрой улетучивается, отчего практически шёпотом говорю:

– Ты снова это сделал!

Глеб бросает на меня дикий взгляд, а затем просто разворачивается и быстрым шагом уходит. Через несколько секунд слышу, как на первом этаже хлопает дверь и в доме наступает полнейшая тишина… Сажусь в постели и растираю руками лицо, провожу ладонями вверх по волосам, зачёсываю их в хвост и сцепляю руки замком на затылке. Так и сижу какое-то время…

Завтра я обязательно об этом пожалею, но это будет завтра. Если и делать ошибки, то, очевидно – сегодня. Одной больше, одной меньше – уже не так неважно. Я не доверяю Глебу, но хочу его использовать. Два дня этот план не даёт мне покоя. Возможно, моя нервная система дала сбой, и я тихо схожу с ума. Потому что если не получу хоть капельку свободы, то окончательно сломаюсь. Этим и оправдываю всё то, что собираюсь сделать. Беру с прикроватной тумбы телефон, достаю из шкафа толстовку и надеваю. Иду вслед за Мироновым. Кажется, так он назвал свою фамилию… Смешно конечно, он столько работает у нас, но я совершенно ничего не знала о нём и даже не интересовалась.