Мертвая сцена

– Вот как? – словно бы по-настоящему удивился Устин. – Что же тогда тебя бы впечатлило?

– А ты догадайся, – обвила я руками его шею. – Вот если б я стала известной на весь мир…

– Да ладно, что в этом хорошего, – протянул Устин. – Самойлова же какое-то время была всемирно известной… И что – кто о ней теперь помнит?

– Все-таки она снимается за границей, – вздохнула я, на этот раз уже не совсем притворно.

– Разве тебе нужна всемирная известность? – осекся Устин. – Я думал, тебя вполне устраивает сниматься у меня.

– Конечно, устраивает, дурачок! – захихикала я. – Я ведь имела в виду: если бы мы вместе выехали за границу снимать кино. По приглашению какой-нибудь знаменитой кинофирмы. Итальянской, французской, а может, и американской. Ведь здорово бы было, правда?

– Правда, правда, – очень крепко, как только он умеет, обнял меня Устин.

Как я все-таки его люблю! Какой он хороший, добрый. Самый добрый человек, которого я знаю. Всю жизнь мечтаю у него научиться доброте – и всю жизнь у меня ничего не получается. Потому что я злая. И все знают, что я злая. Все, кроме Устина. Ведь он такой добрый, а кроме того так меня любит… Мне иногда даже страшно: а что, если на какую-нибудь одну минуту у него пропадет любовь ко мне – и тогда он увидит меня в моем истинном свете. И после этого больше уже меня не полюбит, поняв, как жестоко во мне обманывался.

Мне нравится в Устине все, но больше всего именно это – как он во мне обманывается. Как он меня превозносит, считает каким-то ангелом небесным. Не видит во мне ничего земного. Кто еще сегодня так сумел бы?

Я сознаю, что все хорошее в моей жизни связано именно с ним. Устин – идеальный мужчина для любой женщины и идеальный режиссер для любой актрисы. И надо же такому случиться, что именно почему-то я стала и его единственной женщиной, и его ведущей актрисой.

Всю новогоднюю ночь мы с ним предавались нашим масштабным творческим планам. Устин хочет ставить «Войну и мир». Думаю, ему разрешат. Не могут не разрешить. В роли Наташи он, естественно, хочет видеть меня. Когда я услышала об этом, то для виду, конечно, поломалась:

– Милый, а ты уверен? Я ведь уже не девочка.

– Аллочка, родная, – ответил он, глядя на меня влюбленными глазами, – ты даже не представляешь, насколько молодо выглядишь! Я просто уверен, что если б ты уже не была такой знаменитой, то тебя в роли Наташи просто приняли бы за какую-то очень талантливую школьницу.

– Ты сначала добейся разрешения на эту постановку, – рассмеялась я. – А то получится, что только зря меня дразнил.

Но Устин добьется. Я в него верю. А благодаря ему верю и в себя. И в свою способность в самом деле неплохо сыграть Наташу Ростову.

2.1.62

Ходили с Устином на фестиваль мультфильмов. Из всего, что мы там посмотрели, мне лично понравились только «Большие неприятности». Потому что это сатира для взрослых. А Устин – просто как ребенок. Ему вообще все понравилось. Он взахлеб смотрел и скучнейшего «Чиполлино», и примитивнейшего «Незнайку». Ему понравился даже длиннющий морализаторский фильм «Ключ». На мой взгляд, фильм пошлый, но Устин и его похвалил.

– Ты-то сам никогда не позволяешь себе такого морализаторства в своих картинах, – напомнила ему я.

– Я ведь не снимаю мультипликацию, – сказал он.

– А если б снимал, неужели допускал бы в ней всякие нравоучения?

– Милая, у каждого режиссера свой творческий метод, – сказал Устин, обнимая меня. – У режиссера Атаманова, значит, такой. А у меня – другой.

Мы продолжили смотреть этот паршивый «Ключ», но в какой-то момент я снова не выдержала:

– Ключ от счастья они, видите ли, ищут! Еще бы у кого-нибудь в жопе поискали!

– Алла! – укоризненно посмотрел на меня Устин.

Обожаю его провоцировать подобными выходками. Он всегда так за меня конфузится в этих случаях, что меня это до крайности веселит. Вот и теперь я прыснула на весь зал.

И подобных моментов на этом фестивале у нас с Устином было немало. Иначе я бы просто не вынесла столько времени смотреть эти дурацкие мультфильмы. А скабрезные шуточки (как правило, мои же собственные) способны примирить меня с любой дуростью.

3.1.62

Были с Устином на премьере картины «Человек-амфибия». Он еще хуже мультфильмов! Но Устин опять был доволен. Как, впрочем, и я благодаря все тем же шуточкам. Так, я, например, опережала героев в ответах на вопросы, которые им задавали. Когда дурында Гуттиэре спросила у главного персонажа: «Послушайте, Ихтиандр, зачем вы выбросили жемчуг в море?», – я громко прошептала Устину на ухо:

– Затем, что я умственно отсталый дегенерат!

А когда сам этот дегенерат спросил у все той же дурынды: «А разве бывает другая любовь?», – я опять-таки сообщила Устину свой вариант:

– Бывает, идиотская ты рыба! Мы могли бы вволю натрахаться – на воде и под водой, если б ты только не был таким малахольным!

Устин делал вид, что сердится на такие мои хулиганства, но на самом деле ему мое дурачество тоже нравилось. Улыбка поминутно начинала бродить по его лицу, и я не без гордости понимала, что он не следит за сюжетом, а повторяет про себя мои шутки.

– Нет, ну какие паршивые режиссеришки! – возмущалась я по дороге домой. – Неужели сами не видят, какую насквозь фальшивую пошлость состряпали!

– По-твоему, у меня вышло бы лучше? – скромно поинтересовался Устин.

– Ты бы просто не взялся за такой материал, – уверенно сказала я. – К счастью, ты не увлекаешься фантастикой. По мне, так самый глупый жанр.

– Ну почему, – не согласился Устин, – того же Беляева я в юности почти всего прочитал.

– Беляев стоит этих двух бездарей! – фыркнула я. – А у тебя бы даже мысли не возникло его экранизировать – я точно знаю. Ты все-таки снимаешь более осмысленное кино, хоть и понимаешь, что публика – дура, которая все равно этого не оценит.

– Публика – дура, – задумчиво повторил Устин. – Да, крылатое выражение. Вольтеровское, кажется?

– Нет, это Александр Поп, – поправила я.

В институте я всегда успевала по литературе лучше его. Даже к экзамену ему помогала готовиться.

5.1.62

Сегодня снова ходили в кино. На этот раз фильм был настолько никчемный, что я уже успела забыть его название.

В фойе мы неожиданно столкнулись с Лилианой Лунгиной. Она предложила выпить кофе, и Устин по своей доброте сразу согласился. Я-то предпочла бы сказать ей: «Нет-нет, мы торопимся» – и улизнуть. Но ничего не поделаешь: Устин со всеми – воплощенная вежливость. Никак не могу к этому привыкнуть, хотя вроде бы давно должна была…

Как только сели за столик, Лилиана немедленно начала нахваливать «Человека-амфибию». Я скорчила презрительную гримасу, но Устин, конечно, внимательно выслушал Лунгину, после чего произнес:

– Да, такой картины у нас еще не было.

Я не выдержала:

– Ты хотел сказать:такой – по бездарности?

Устин улыбнулся:

– Алла, как бы ты к ней ни относилась, ты, видимо, согласна, что подобного фильма еще не снимали.

Я дернула плечами и проворчала:

– Ну да, так низко даже у нас еще не падали.

Лунгиной явно стало неловко – и она поспешила сменить тему. Лучше бы не спешила.

– А вы знаете, – заговорила она бодрым голосом, – кто у нас недавно был в гостях? Ни за что не угадаете… Нестор Носов!

– Кто?! – опешила я, а Устин только пробормотал:

– Что вы говорите…

Этот Носов учился вместе с Устином на режиссерском во ВГИКе. Общепризнанным было мнение, что более беспомощного студента за всю историю института там никогда не видывали. Особенно неприятно было, что Носов имел наглость положить на меня глаз. Впрочем, Устин быстро отвадил его от меня, но осадок все равно остался неприятный.

И вот сейчас восторженная Лилиана напомнила нам об этом ничтожестве в полной, кажется, уверенности, что несказанно нас этим обрадует.

– Позвольте, – наконец обратился к ней Устин, – а вы давно его знаете, Носова?

– Только в этом году познакомилась, – сообщила она. – А Семен… он, может, и давно. Это ведь он его привел.

– Ну и какое впечатление он произвел? – буркнула в свою очередь я.

– Кто – Нестор? – переспросила Лунгина. – Да самое положительное!

Мы с Устином недоуменно переглянулись.

– М-да, – изрек мой любимый. – А я как-то даже не знал, что он в Москве…

– Он только теперь приехал, – закивала Лилиана. – В новом году. А до этого был в своем… не помню, что за город… То ли Рублевск, то ли Копейск…

– Наверное, Грош-Ценовск, – съязвила я, но Лунгина явно не поняла этой шутки.

– Я, честно говоря, так и не поняла, почему он не остался в Москве, – продолжала она щебетать. – Ну а приехал, как я понимаю, чтобы все-таки вернуться в кино. Они там с Семеном что-то уже обсуждали насчет сценария.

– Что значит «вернуться»? – фыркнула я. – Он там никогда и не был!

– Как же, он ведь окончил ВГИК, – удивленно посмотрела на меня Лунгина.

– Мало ли кто что окончил, – парировала я. – Ни одного фильма он не снял – и возвращаться ему некуда.

– А почему бы ему не начать снимать сейчас? – не унималась Лилиана. – Он наверняка набрался какого-то опыта – и, не исключено, станет хорошим режиссером.

– Действительно, – счел нужным согласиться Устин.

Я могла бы всерьез разозлиться на него за эту реплику, если бы не знала его манеру – специально соглашаться с любым вздором, лишь бы поскорей отвязаться от надоевшего собеседника.

От Лунгиной мы, к счастью, и впрямь быстро отвязались, но проклятый Носов не давал нам покоя. Мы с Устином поминутно о нем вспоминали. А заодно и вообще далекие уже годы учебы. И как-то незаметно мы пришли к выводу, что единственное, что омрачало нам те славные денечки, – тот самый Носов! Более отталкивающего, неприятного человека я попросту никогда не встречала. Да и Устин, подозреваю, тоже.

– А ты помнишь – он ведь был в меня влюблен! – с деланой усмешкой вдруг произнесла я.

Устин сделал вид, что не помнит этого:

– Разве?

– Ну да, и если бы не ты, не знаю, как бы я от него отделалась.

– Если бы не я? – Устин зачем-то продолжал валять дурака. Может быть, напрашивался на комплимент?

– Милый, ну конечно! Еще скажи, что ты не помнишь… Этот придурок тебя боялся, поэтому после одной неуклюжей попытки держался от меня подальше. Но все равно продолжал постоянно на меня пялиться.

– Нет, я правда не очень помню, – развел Устин руками. – Что там за попытка у него была?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Герострат – уроженец греческого города Эфеса, который в IV веке до н. э. сжег храм богини Артемиды, чтобы прославиться. В результате его имя было покрыто позором, но сохранилось в веках.