Ягор Дайч. Книга 1

Темп мы сразу взяли неплохой, пока есть возможность разогнаться по натоптанной тропе. Дальше хуже будет, начнутся спуски и подъемы, густые заросли и другие препятствия. При этом нужно еще и обстановку вокруг успевать отслеживать, а то выскочим на зверя какого, никакая чувствительность к взглядам не поможет. Ну и не стоит забывать о том, что где-то здесь чужак или чужаки бродят, которые мишку подстрелили. Именно поэтому бежали не затылок в затылок, а на расстоянии друг от друга, держа дистанцию.

Но мы толпой и так никогда не ходили: давно уже объяснил парням, что если в такие моменты близко друг к другу держаться будем, то и накроют нас всех разом. А так у кого-то будет шанс атаки избежать и на помощь другим прийти. Ну или если уже ни к кому приходить, то хотя бы выжить и потом отомстить. Но главное – весть домой донести, что ждать погибших уже не нужно.

Хотя такому горькому вестнику не позавидуешь, понимая все это, мы и рвали жилы на тренировках, чтобы даже из казалось безнадежных ситуаций был шанс выкрутиться.

Отрабатывали и ручные сигналы… Ни я – Ягор Дайч, ни Егорка в прошлом о таком и не слышали никогда. Но! За обладание теперь уже моим телом боролись трое. Память Егорки я освоил полностью, а третий – я поначалу думал, что он там, за Гранью остался. Но нет, с нами он, оказывается, нынешний Егорка три в одном, шутил я так сам про себя. Только вот доступа к памяти этого третьего я не имею, и это уже не шутка. Как тогда, во время борьбы, он нечитаем был, так и сейчас таковым остается. И снова – но! Иногда я и сам этого сразу не замечаю, потом уже осознаю, что откуда-то новые знания у меня в голове появились. И это не мои и не Егоркины знания, значит, память третьего все же где-то во мне находится. Вот при нужде подсознание и вытаскивает ее наружу, подкидывая мне всякого-разного, чаще полезного. Как те же ручные сигналы, там целый язык жестов получился, который мы и изучили, и отработали.

Бывает и ненужное, заставляющее сомневаться в достоверности полученных таким образом знаний. Вот зачем мне зацикливаться на информации о том, что нынешний император Александр II и его семейка потомки какого-то Ратибора (это меня дед просветил, рассказывал, какие раньше цари и императоры были и какого они рода)? Я два дня ходил, сомнениями мучился, так как подсознание буквально кричало, что это неправильно и они должны быть потомками варяга Асвальда. Потом плюнул на все и принудительно заставил себя выкинуть эту чушь из головы, погрузившись в работу и тренировки до состояния нестояния.

И это помогло, спустя три дня меня перестало волновать, кто там первый успел до «мамы» будущих поколений князей и императоров добраться, Ратибор или Асвальд. Где они, где я и моя семья. Плевать на них.

Но, как и говорил, чаще всего мне полезные знания перепадали, пусть не сразу нужные, но в отдаленной перспективе пригодятся. Так что…

Резко затормозил, одновременно сгибая ноги, как пружину, готовый их распрямить и в сторону метнуться, и руку со сжатым кулаком кверху вскидывая, подавая сигнал идущем вслед за мной братьям. Даже оборачиваться не стал, и так знаю, что там за спиной у меня сейчас происходит. Братья, резко сместившись вбок от тропы и на одно колено присев, во все стороны оружие направили, выискивая опасность.

Я же в это время всеми своими органами чувств пытался понять, что именно меня насторожило. Глазами пробегая по зарослям, ничего подозрительного не видел, на слух тоже, только обычные звуки до меня доносятся. Носом втянул в себя воздух, принюхиваясь… вот оно. Быстро сунул в рот палец, смочил его слюной, после чего приподнял его над головой. Ветерок мне в спину и чуть справа задувает. Туда я всем телом и развернулся, снова тщательно прислушиваясь и присматриваясь.

В очередной раз ничего настораживающего не увидел и не услышал, посмотрел на Степана с Андрюхой и одними губами прошептал:

– Это не учебная тревога!

А то еще подумают, что я снова тренировку задумал, как часто до этого бывало.

Но нет, парни все правильно поняли: увидел, как Андрюха мне кивнул. Ну да, ситуация сейчас явно не та, чтобы учебой заниматься, скорее, время в очередной раз практически показывать, чему мы научились.

Убедившись, что братья все серьезно восприняли, шагнул вбок, за дерево, там набросил на себя «покров», после чего направился на поиск источника донесшегося до меня запаха.

Пройдя метров тридцать, дернул было стволом вслед за метнувшимся в сторону зверьком, даже под невидимостью меня почуявшего (на веточку под старой листвой наступил), и тут же расслабился. Раз мелкие зверьки здесь, значит, никого рядом больше нет. Кроме сидевшего, опершись спиной на дерево, трупа китайца.

«Похоже, я вперед Гардаса и Арата нашел того, кто мишку ранил», – сбросил я с себя «покров».

Почему-то я ни разу не сомневался, что это он. А подняв винтовку, лежавшую рядом с телом, и понюхав ее ствол, убедился в этом на девяносто процентов, так как гарью несло, не так давно из нее стреляли.

Только вот ранил его ни разу не мишка. Грудь у мертвеца перевязана плотно, но пропитанная кровью одежда, несмотря на свой потрепанный вид, все же не выглядит так, будто ее на лоскуты когтями или клыками рвали. На уже пролитую кровь мишка навелся, после чего и выхватил. Ну а потом, если судить по рассказу Гардаса, где он первые следы нашел, этот «труп» еще километров шесть отшагал и уже тут помер сидя. И не так давно умер, зверьки ему только пальцы на руках и нос со щеками обглодали.

Достав нож с острейшим лезвием, я, не особо осторожничая, срезал с него повязку, добрался до тела и окончательно убедился – не мишка его подрал, пулевое ранение в грудь доконало.

Тихонько свистнув, продолжил трупп обыскивать, бросая рядом на землю все найденные у него вещи.

– Что тут? – Братья, услышав сигнал, быстренько до меня добрались. – О-о, – дружно они протянули. – И как ты его только найти умудрился?

– Запах крови почувствовал, – не прекращая своего занятия, ответил на заданный Степаном вопрос. – А так как знал, что рядом могут находиться чужаки, сначала насторожился, а потом вот решил проверить.

– Егор! Ты чего?

– Егор? – вслед за Хрисаном и Гриша заволновался, видя, что я, упав на задницу, замер в шоке.

В огромном преогромном шоке.

Протянул Гришке найденный у трупа тяжелый мешочек, предварительно мной развязанный.

– Золото, – озвучил тот очевидное. – Самородное золото. – Взвесив его в руке, он и вес примерный озвучил: – Килограмма три где-то будет. Все равно не понимаю, что тебя так впечатлило. Мы что, в первый раз золото находим, что ли?

Пробежался взглядом по лицам братьев, как и ожидалось, кроме беспокойства за меня, ничего более не увидел. Действительно, подумаешь, золото, пусть и самородки чуть крупнее кедрового орешка размером, никого из них жадность не обуяла. Хотя такого количества мы за раз никогда раньше не находили, плевать они хотели на это золото.

Как и мне на него было плевать.

Заставил себя успокоиться, но все равно стучавшее буквально в горле сердце мешало говорить, так что голос хриплый получился.

– Кто знает, что это такое? – Я вытянул перед собой руку и показал парням найденную в мешочке с самородками завернутую в чистую тряпицу вырезанную из камня статуэтку размером с два сведенных вместе кулака взрослого мужчины.

– Толстый лысый мужик, – пожал плечами Хрисан, еще более обеспокоенно смотря на меня.

– Не кто это, а что это за камень?

Гриша протянул руку, чтобы взять и рассмотреть статуэтку более внимательно, а у меня рука чуть самопроизвольно не сжалась. Огромным усилием воли подавил этот рефлекс.

– Да камень и камень, зеленый только, – чуть ли не на зуб попробовав его, вынес он вердикт, как и остальные братья, так как статуэтка по рукам пошла.

– Теплый только.

– Да обычный вроде, – не согласился с Хрисаном Гриша, к которому статуэтка после круга почета вернулась.

А я, услышав слова Хрисана и увидев, с какой неохотой он с камнем расстался, окончательно поверил, что это именно он.

ОН!

Это тот камень, из которого в моем мире магические накопители делали, а пыль и осколки, которые оставались после его обработки и шлифовки, использовалась в ритуалах, создании артефактов… да много где еще.

Главное, я не ошибся, камень этот отозвался на мое прикосновение родным таким теплом, это же почувствовал и Хрисан.

Магический камень даже в таком виде может накопителем выступать, так как магию он и в необработанном виде в себя впитывает. Только впитывает очень медленно и отдает ее тоже медленно, с большими потерями. Если же его…

«Не зря я умер… Не умер! Но все же не зря рисковал, воруя секретные знания у Зекора Абепа. Не зря потом свое тело потерял и в этом мире оказался. Все было не зря».

Я, конечно, бывало, мечтал, когда убедился, что одаренные в этом мире все же встречаются, хотя про магов и не слышал никто, что когда-нибудь найду что-то похожее для изготовления накопителя. Но именно его найти я все же даже не надеялся. Так как в моем мире он был большой редкостью, в основном только пыль и можно было достать, заплатив при этом немалые деньги за нее.

А тут… у меня в очередной раз перехватило дыхание от волнения. Я просто взял и нашел его, идя по тайге, да еще и такого размера, что его вполне хватит на изготовление малого алхимического стола. А это значит что? Больше никакого надрыва при кровопусканиях и преобразованиях растений, не придется из себя и так невеликие силы чуть ли не досуха выжимать, а потом по несколько дней отлеживаться. Но даже не это главное: я теперь смогу сделать то, на что уже и не надеялся, думал, навсегда потерял.

«Да мне теперь вообще все мои знания доступны становятся, так что в дальнейшем мы будем не просто жить, а жить хорошо и, надеюсь, еще очень долго», – окончательно до меня дошло, что только что произошло, и черт, чуть слезы из глаз не пустил, осознавая все это.

Свою мечту из прошлого мира я все же смогу полноценно реализовать в этом.

– Егор, – толкнул меня в плечо Гриша.

– Продолжаем движение. – Окончательно поверив в случившееся, я заставил себя успокоиться.

– А-а? – протянули в унисон Степан с Андрюхой, кивая на вещи и оружие мертвеца и старательно делая вид, что не заметили, как я кулаком смахнул с глаз все же выступившие слезы.

– Гардас с Аратом вскоре сюда придут, так что пусть и им что-нибудь перепадет, мы свое уже взяли.

Возражений не последовало.

Аккуратно завернув статуэтку лысого мужика в тряпицу, я убрал ее к себе в заплечный мешок. Золото же Степан к себе прибрал: они с Андрюхой у нас самые здоровые, ну и по-крестьянски бережливые. Всегда наши трофеи таскают, жаба их душит даже тряпку порченую взять и бросить. Вот и выступают у нас главной силой, им своя ноша никогда не в тягость.

Дальнейшая дорога домой ничем особым не запомнилась. Разве что леопарда увидели, что днем не так и просто сделать, так как эти кошки обычно в сумерках и ночью на охоту выходят. Можно было бы подумать, что его с лежки спугнули, но, судя по его виду, нервным он не выглядел, так что сам, наверное, решил при свете дня погулять пойти.

Проводив его взглядом, убедились, что до нас ему никакого дела нет, после чего продолжили наш забег. Вышли к Суйфуну, в этот раз пришлось с помощью подручных средств через него переправляться, так как, хоть внешне я и выглядел спокойно, в душе до сих пор ураган бушевал, и в таком состоянии я просто не решился «прыгать».

Впрочем, со всеми предосторожностями приближаясь к хутору, внутреннее буйство эмоций я все же сумел подавить, оно полностью сменилось беспокойством о родных.

Как дела и что там за время нашего отсутствия могло произойти? Не опоздали ли мы? Вот это больше всего всех нас сейчас волновало. Но стоило своими глазами дом увидеть, как и эти эмоции меня покинули, только легкое опустошение осталось.

Первым засмеялся Андрюха, его Степан поддержал, вслед за ними и остальные, я в том числе, буквально заржали, будто кони стоялые.

Ну а как не смеяться, такое-то зрелище.

К нам в сад, расположенный на краю огорода, частенько медвежата прибегают, раз-два в год стабильно. Только молодняк, взрослые никогда. Очень уж они любят посаженные дедом яблони ренет обносить. Вот как яблоки поспеют, так и наведываются к нам. И главное, на огороде не безобразничают, морковь, капусту, тыкву, свеклу вообще не трогают, а вот яблоки… Я их понимаю, очень уж они вкусные, не только нам нравятся.

Вот и сейчас наша бабушка двоих годовалых, может, чуть постарше, медвежат с дерева согнала, чтобы они ветки не ломали, молоком их напоила и полотенцем погнала прочь. Мы-то уже привычные, а вот корейцы, как раз сейчас привезшие на телеге к нам очередного больного, огромными круглыми глазами за этим зрелищем наблюдали. Снова пойдут слухи гулять, что к ведунье (это бабушку так в округе называют) даже звери на лечение ходят.

Погнав медвежат и дождавшись, пока они в тайгу уйдут, бабушка махнула рукой корейцам, приглашая их в дом, куда и сама направилась.

Мы же с братьями, к этому времени уже было успокоившись, снова чуть со смеху не покатились при виде того, как корейцы, осторожничая и постоянно кланяясь, к ней подходили. Кланялся даже тот, что в телеге полулежал, болящий.

– Так, ладно. – Вытирая рукой слезящиеся от смеха и одновременно огромного облегчения глаза, дома все в порядке оказалось, я к братьям повернулся. – Сейчас кружок сделаем, ближайшие подступы к хутору осмотрим и тогда уже домой пойдем. Как раз бабушка спокойно с больным разберется, не будет на нас отвлекаться.

Так и сделали, только мелькнули на краю тайги, деду на глаза показались, который на втором этаже дома сидел и за округой наблюдал. С другой стороны, уверен, кто-то из сестренок то же самое сейчас делает, не зря же бабушка так спокойно со двора вышла. Уверена, что снаружи ей ничего не угрожает.

Ну а мы сейчас в этом окончательно убедимся.

Глава 6

Домой мы вернулись все же раньше, чем уехали корейцы. Очередной больной затянул с лечением, и у него нога загноилась, вот бабушка ему ее и чистит. Вовремя мы калпану посадили, а еще более вовремя обезболивающее бабушке принесли, еще в начале лета, с первых всходов лианы его ей «надоили» про запас. Так что теперь никто не заходится в крике от такой операции, больной вообще ничего не чувствует. И это ей в огромный плюс идет, из-за чего еще больше народа к нам потянулось, несмотря на дурные слухи, распускаемые отдельными личностями, люди не боятся ее лечения.

– Никого постороннего не было, – сразу же просветил нас спустившийся со второго этажа дед, пока мы с братьями шустро ложками работали, сестры нас с дороги усадили перекусить по распоряжению бабушки.

Мы тоже, прогулявшись вокруг хутора, чужих следов не обнаружили, вроде тихо и спокойно в округе. Но успокаиваться пока не собирались, дежурства уже назначили, будем по очереди ночью караулить. А уже завтра с утра я пойду наведаюсь к бывшей стоянке у Лысой сопки, посмотрю, что там и как, не появился ли кто новый на смену тем, кого я уже закопал.

Пока же отчитался деду, как моя дорога туда-сюда прошла и где я Петьку с Дашкой потерял. Мол, остались там уборку урожая проконтролировать и через несколько дней в сопровождении дауров вернутся.

– Ты вот еще что глянь. – Я встал из-за стола и к брошенному в углу заплечному мешку направился, откуда найденную статуэтку достал. – Не знаешь, что это за камень?

– Кхе. Кхе, – кхекнул дед заинтересованно, беря «лысого и толстого» в руки.

Осмотрев статуэтку, он еще раз выслушал, где мы ее нашли, и разочаровал меня: камень похожий он вроде бы встречал, но, как называется, не знает.

– У корейцев пойди спроси, – посоветовал он мне.

Я и пошел спрашивать, пока они не уехали.

– О-о, – сразу же не на шутку возбудился Ха Чжун, стоило мне только ему статуэтку показать.

Очередной наш сосед из Кроуновки. Местный магнат, не только свою семью в поля загнал, на него уже и несколько других корейских семейств работает. Но надо отдать ему должное, знаю это наверняка, не гнобит их, долю от урожая относительно справедливо им выделяет, да и работают они на равных, что его семья, что пришлые. Так что не удивлюсь, если, глядя на все это, еще кто-то надумает под его руку пойти и на следующий год Ха Чжун опять свои поля расширит.

– Это Хотэй, Егор, – кланяясь статуэтке, просветил меня Ха Чжун. – Бог богатства, веселья и счастья. И раз он тебя нашел…

– Да, да, да, я понял. – Нетрудно догадаться, к чему он ведет: мол, счастье нам привалит. Хотя тут не поспоришь, действительно привалит, уж я-то это наверняка знаю. – Ты мне скажи, что это за камень?

– Бесценный камень, Егор! – Еще раз поклонившись Хотэю, Ха Чжун перестал спину гнуть и посмотрел на меня уже серьезным взглядом. – «У всего есть цена, нефрит бесценен», – так говорят наши соседи из Китая и у нас в Корее. В наших странах он дороже золота, Егор! И я тебя прошу… Вы хорошие люди, Егор, и мы хорошие люди, простые люди, привыкшие зарабатывать себе на пропитание своим трудом. Но не все такие. Мы бежали из своей страны, покинув дома предков, многие при этом лишились всего, что у них было, и пришли сюда с пустыми руками. Узнав, что у вас есть нефрит… Не показывай его больше никому, Егор. Хотя бы еще лет десять не показывай, пока наши люди окончательно на ноги не встанут. Иначе слабые духом… Даже увидев у вас золото, они не покусятся на него, так как боятся его, но на нефрит могут.

Вот так нагрузил меня Ха Чжун, но за предупреждение спасибо. Значит, с китайцами и корейцами вообще по поводу нефрита (хоть узнал, как здесь этот камень называется) разговоров вести нельзя. Если он для них дороже золота, то, боюсь, если узнают, что я им интересуюсь и тем более – что он у меня имеется, сюда всякой нечисти набежит, заморимся с братьями хоронить их. И не факт, что в итоге нас самих не похоронят.

«Все как в моем мире», – хмыкнул я про себя.

Хоть я так и не понял, почему в этом мире он такую цену имеет. По словам Ха Чжуна, нефрит магический камень (вот тут я напрягся), но в самих магов он не верит, так как их не встречал. Но что он магическими свойствами обладает – в этом он уверен на сто процентов.

Очередная странность в этом мире: в магию верят, в магов нет.

* * *

С вечера первым отдежурив, утром был вполне себе отдохнувшим: и выспался, и за родных больше не переживаю, братья кому хочешь отпор дадут, и буря чувств из-за нефрита улеглась. Так что к Лысой сопке направился в бодром состоянии, сразу взяв приличный темп. Но хоть и шел быстро, перемещался плавно, без рывков, так как резкие движения в тайге самопроизвольно взгляд притягивают. А вот так, как я сейчас двигаюсь, пока нос к носу не столкнешься с таким ходоком, не заметишь его, если у того еще и одежда подходящая.

Меня не заметили, но это и неудивительно, так как я и сам никаких следов чужаков не обнаружил. Впрочем, не расслаблялся. Хоть зверья хватало непуганого, что тоже несколько успокаивало, я все равно решил подстраховаться и не напрямки к нужной сопке направился, а по дуге.

В итоге зря петлял.

Чуть ли не ползком подобравшись к краю котловины, увидел, что стоянка хунхузов находится в том же состоянии, в которой я ее и оставил. Так что уже смело спустился вниз и прошелся среди шалашей, осмотрел их, после чего направился к месту, где трупы прикопал. И там порядок, зверье захоронение не потревожило, что радует. Нечего его к человечине приучать, еще и так близко от дома.

Напоследок наведался к перепрятанным мной припасам хунхузов, так как кроме мушкетов, пороха и капсюлей я отсюда ничего не забирал, тупо спрятал. Эти оставшиеся запасы и намекали, что те кого-то ждали, так как было их немало. Явно больше, чем могли использовать те четыре человека, что их тут охраняли.

Окончательно убедившись, что никого за эти дни тут не было, выбрался из котловины и, организовав себе лежку, замаскировавшись, впал в полусонное состояние, больше на слух надеясь, чем на глаза, принялся ждать незваных гостей.

Не дождался.

Когда день хорошо так перевалил за вторую половину, принялся собираться домой. Даже если позже кто и заявится, сегодня они уже точно никуда дальше не пойдут, будут выяснять, что тут случилось. А завтра с утра я снова сюда наведаюсь, как и еще дня три, наверное, буду приходить и караулить не знаю кого. Ну а потом посмотрим, мне предстоит поездка во Владивосток, обязательно там нужно быть, так что Хрисан, наверное, пусть через день-два, но наведывается сюда с проверкой, пока мы с Гришей и Андрюхой не вернемся.

Но лучше бы, конечно, раньше с этим делом разобраться, не хочется снова дом покидать в такой вот неопределенной обстановке.

Накаркал.

– Твою мать!

Мать, только не моя покойная, а мать-матерщина – ее вспомнил, так как других слов в такие моменты не найдешь.

Лежу сейчас на краю тайги и наблюдаю казаков возле нашего хутора. Первая мысль была: «Неужели Йеджун или его сын проболтались о заваленных мной чужаках и о подаренном их семье мушкете?»

Но тут же отбросил ее, не те они люди, чтобы попусту языком болтать, уже не один год друг друга знаем, так что кой-какое доверие между нашими семьями присутствует. Тем более корейцы разнообразное начальство чуть ли не панически боятся и сами никогда к ним на поклон не пойдут. С нами же они бок о бок живут, и бабушка к сегодняшнему дню не одному из них жизнь спасла. Так что нет, не верю я в то, что они меня заложили.

Но тогда что эти здесь делают?

Перестал гадать, поднялся и напрямки к хутору пошел, закинув шарпс за плечо, чтобы никого не нервировать.

Но казаки нервничать и не думали, заметили они меня сразу, по их первоначальному шевелению это понял, теперь с ленивым интересом за моим приближением наблюдают. Но то ясно, увидели, кто идет, и успокоились. Простых людей они и за людей не признают. Наслушался я от дедушки с бабушкой, те чуть ли не всю жизнь рядом с ними прожили, многое поведали.

Из их рассказов я и выяснил, что в том, что простые люди на вилы своих господ не подняли, немалая заслуга вот этих вот «гостей» и им подобных, так как казаки являются практически главной силой при подавлении крестьянских восстаний. Чуть что, сразу нагайки в дело пускают, не помогает нагайка, так и саблю секунда дела выхватить.

Окинул пришлых взглядом и… удивился. Это не наши казаки, реально пришлые. Форма относительно новая, оружие – не простые берданки, а карабины укороченные, я о них только слышал. Ну и самое главное, лиц знакомых среди них почти нет, местных всего несколько человек из полусотни. Но это я еще не всех увидел, лошадей сосчитал, может, местные в дом к нам вошли.

Под молчаливыми взглядами казаков прошел в распахнутые настежь ворота во двор, там тоже пришлых обнаружил, возле входа в дом стояли. Бросил взгляд в сторону хлева, увидел Жульку на привязи, при виде меня та крутанулась на месте от радости, казаков обматерила особенно активно, меня поприветствовала и быстренько внутри сарая скрылась.

Разоружать меня и здесь не стали, свободно прошел в дом, миновал теплые сени и уже из них в горницу вошел.

При виде того, что там происходит, у меня в глазах от ярости сразу потемнело.

– Не дуркуй, паря, – легла мне на плечо будто из железа отлитая рука.

Немного ранее

– Здесь они лошадей бросили, ваш бродь, и на тот берег Суйфуна переправились.

Молодой краснолицый от возбуждения подпоручик, нагнавший с основными выделенными ему силами передовой отряд, не слезая с коня, выслушал рапорт вахмистра.

– Преследование организовали?

– Сразу же, но они заслон оставили, троих наших при переправе побили. – Вахмистр бросил взгляд на троих неподвижно лежащих казаков, возле которых урядник Корниенко Захар, страшный на лицо бородач, в лекарском деле кой чего понимающий, возился. – Пока мы их обошли, заслон успел отойти…

– Наши вертаются, – прервал его доклад крик одного из казаков.

Что возвращаются, кричавший несколько погорячился, на берег Суйфуна только один казак вышел.

– Потеряли след, ваше благородие, – принялся он сразу докладывать, стоило ему только через реку переправиться. – Там дальше, в четырех верстах, – махнул он рукой в сторону другого берега, – речка малая есть, в нее еще несколько ручьев вливаются, вот там мы их след и потеряли. Наши разделились и вверх по течению тех ручьев пошли следы искать.

– Не нагоним! Уйдут они, ваш бродь, – подал голос молчавший до этого унтер-офицер лет сорока на вид, сопровождавший подпоручика. – Пока следы найдут, пока вернутся и доложат, уже стемнеет. А завтра вряд ли мы их нагоним, время уже будет упущено.

– Но что же делать? – еще больше раскраснелся лицом подпоручик, ощущая его волнение, заволновался и конь, заиграл под ним, пошел боком. – Куда они отсюда направиться могут? Есть те, кто эти места хорошо знает?

– Среди наших нет, мы же из Раздольного, – окинув взглядом своих людей, мотнул отрицательно головой вахмистр. – Из местных есть, лучшие охотники в округе, но они вряд ли согласятся нам помогать.