Человек слова

Раньше было иначе…

По-иному было всё раньше:В руках была меньше усталость,И жили мы вроде без фальши,И лучше всё получалось.Дожди тогда были гуще,И снег был белее белых,А вдруг неприятный случай —Так били тогда за дело.И трава сочней, зеленее,Воздух был чище и слаще,А ночи, конечно, темнее,И звёзды светили поярче.У женщин глаза блестели,Улыбка была белозубой,Фигуры были стройнее,Тогда целовались в губы.Там книга – лучший подарок.И тогда мы были смелее,А ныне в зеркало глянешь —Врёт, сволочь, и не краснеет…Не так тогда тело болело(Стерпеть, конечно, всё можно).Но особенно вот что задело:Что зеркало врёт безбожно.

Награды

Тяжёлый двадцать первый год.На играх в Токио награды.Но в душный летний день народНе весь наградам этим рад был.Пусть достижения сбылись,И внешне вроде всё как надо,Но давит штампами ковид,И что ему Олимпиада?..Что от того – огонь горит,Когда тебя уже не будет?Что вам рекорд, когда болит?За безразличье кто осудит?Врачу, что «скорую» примчал,О золоте наград не мнится,Сестре, что сутками подрядВ комбинезончике не спится…Так повелось с глубин веков:Наградами у нас усеянПуть к достиженью пустяков,Не за спасение России.А доктор и сестра – борись,И будет вам в века награда.Спасённая людская жизньПокруче, чем Олимпиада.

Умирал старик

На бульваре листья каштановПожелтели от летней поры,Их верхушки смотрят печальноВ окна зданий, сомлев от жары.А под ними аллеей неспешноСуетится, проходит народ,Пробегает понурый, уставший,Полон мыслей своих и забот.А в тихой больничной палатеС распахнутым настежь окномОдинокий старик умираетЭтим жарким печальным днём.Тает боль в измученном теле,Сила, ловкость уходят в руках…Всё уходит в серое небо —В никуда, навсегда, на века.

Уходила разведка в осень

Незаметно тепло остыло.В горизонте – бордовый цвет.А бойцы с зарёй уходили,Где с востока алел рассвет.Вертолёта будни стрекозьи:Забросил разведку – и жди.А ребята уходят в осень,Где колючие льют дожди.Обратно гроза путь закрыла,Зазвучал там криком набат.Вернуться не всем под силу,Не каждому дан шанс – назад.Только сердце матери нылоВ те черёмуховые холода:Так не раз сыновья уходили —На года. На века. Навсегда.Нужны ли в жизни награды,Ежедневный степной парад?Винт вращался, трещали цикады,Ждал Ми-8 возврата ребят.Его лопасти воздух месили,И нежный тюльпанов цветВсё клонило потоком к пыли,Как к братской могиле букет.

Возвращение домой…

У сельской околицы поле пшеницы.За лето созрел, повзрослел колосок.Там маме моей сын ночью снится,А я мамин голос слышу: «Сынок!»Я приеду туда, где когда-то родился.Автобус чихнёт, прощаясь, дымком.За стадом коров дорожка пылится,И выглянет дом за старым прудом.И руками обнимет мама, как птица.Утирая слезу, где морщинки у глаз.Волнуясь, сомнёт платочек из ситца,Суетясь у стола, все расспросы – о нас.Холодной водой предложит умыться,Родниковые капли стереть рушником.Пойдёт по селу от счастья светиться,Увидели чтоб, как гордится сынком.Вспомнится мне былых дней вереница.Как раньше, пройду по траве босиком.Так удивлюсь изменившимся лицам,А больше всего – что ниже стал дом.С ней посидим на лавке под грушей,Я к ней прижмусь, обниму за плечо.Ей всё расскажу, а она будет слушать,Да с фоток смотреть – молодая ещё.Дни пролетят, а мне город не снится.Круг над селом совершу с журавлём.Опять уезжать мне, опять торопиться,И мама помашет в дорогу платком.Храни Бог всех тех, кто меня любит,Пусть к ним никогда не приходит беда!Заплаканных глаз у мам пусть не будет,Их в сердце своём помнить буду всегда.

Евпаторийский десант

Катера полным ходом неслись,Среди волн укрывая десантВ град летящих колючих брызг,Где, как ртуть, застывала душа.Под бушлатом тревожная мгла.С буруном нам на сушу-пляж,Чтоб услышать радистка могла:«Зацепились мы. Берег наш!»По верхушкам пена. Штормит.Полечь нам здесь всем, не иначе…В январские промозглые дниНе всегда, видно, светит удача.Просочились мы, кровью стекли,Сквозь просоленные тельняшки.На плацдарме десантом легли,Чтоб когда-то город стал нашим.

Так хочу…

Я так хочу, чтобы чаще прощали,Чтобы друг другу в беде помогали,Писали стихи да землю пахали,К проталинам чтобы грачи прилетали.Чтоб каждый день – закат и рассвет,Чтобы кричали, встречаясь: «Привет!»А если прощались, сказали: «Пока!»И по синему небу белизной облака.Чтобы всегда был тот, кому рад,Младенец у мамы был на руках.А родники чтоб рождали ручьи,И чтобы дети не были «ничьи».Чтобы в ночи звезда зажигалась,В женских глазах меньше печали,В счастье слеза, и ей были рады,И лишь грозовые слыхали раскаты.И чтобы цвели белым в мае сады,Забыли словá: «Жди снова беды…»Пели в лесах по ночам соловьи,Только за хлеб были в поле бои.Ещё – чтоб родные не видели бед,Чтобы в степях колыхал ветер хлеб,Дети чтоб лучше жили, чем мы,И все ждали весну после зимы,Чтоб поутру видеть травы и росы,И не спешила бы в жизнь нашу осень.Не превратил бы в прах человекТо, что Творцом ему дáно вовек.

Сельский вечерок

Солнце верхушкам бросило луч.Прощается.Краснопёрка в реке, круги по воде.Играется.Бесстрашный щенок у входа в дом.Так лается.Кот спиной трётся о ступни ног.Он ластится.Закончился летний долгий день.Смеркается.Шум по домам, с работы пришли.Устали все.Стихло в хлевах и в гнёздах птиц.Молчание.Сыростью тянет, росою с травы.Прохладнее.Смолк по дворам калиток скрип.В дом не ждут.Окна по хатам светом зажглись.На стол подают.Первые звёзды и луна фонарём.Светится.Парень и девушка тихо прошли.И нежатся.В ближнем лесу запел соловей.Заливается.Играет гармонь, там, где ручей.Мне нравится.

О горемычный мой народ!

О горемычный мой народ,твой опытвеками учит, будто в счастьепроклят.Позарастают там, где сытость,тропы,и ты послушною толпой туда,где пропасть.Дойдёшь до края, уж совсембез силы.В который раз себе найдёшьмессию.И снова ты, привычно разза разом.Накормишь тех, кто вышел с грязив князи.В тебе запас есть доброты,есть норов.Сухой ты держишь по привычкепорох.Твой гнев большой, когда врагина брани.Сынов твоих побьют, пожгут,поранят.В бою, труде, твои не дремлютсилы.Умел, умён, красив ты, как и всёв России.Чтоб приучили кнут да пряник —вряд ли.Но всякий раз опять на те жеграбли.Причина в чём, скажи, народ,мне любый?Может, простор наш на планетегубит?Всё задаюсь вопросом оченьсложным:«Нужду терпеть народу сколькоможно?»

Помню тот вечер

Помню тот чудный вечер,Как воплощенье мечты.Я был тогда так беспечен,Дарил Вам весною цветы.Но всех нас влекут дороги,Попутного ветра дыханье.Безмерность путей с порогаВсех наградит расстояньем.И под тяжестью впечатленийОт бескрайных стран, городов,С мечтой я шёл – возвращенье,Я так много сменил адресов…Пускай на дорогах избитыхМы не видели общие сны,Но лицо Ваше мной не забытоИ взгляд той тёплой весны.

Мы все у Бога на ладонях…

Вдоволь видела странаБелых и красных генералов —Тех, кто сподвижников у насЗа кусок хлеба предавали.И честь, и совесть придушив,Забыв присягу и объятья,К чужим столам иной спешит,Чтоб называть не родных «братья».Как часто сытость предаёт!Неблагодарное отродье!Вот дифирамбы разольёт,И поцелуй Иудин, модный.Неблагодарность развеласьУ мерзких, мелких, вороватых:Тащат, пихая в три горлá,Прячут в офшоры, тёще в хату.То ли в глубинах их душиОтсутствует понятье «гадить»?А может, с детства кто внушилЖеланье им «себя всё ради»?Им кажется: не видно в куче, —Мы все у Бога на ладонях.И раздаётся из-за тучиКрик обворованных, их стоны.Жульё, предателей, жлобовИстория никак не учит.За грех великий – воровство —Наступит час, своё получат.

Ульяна Ермина

Родилась в 1979 году в городе Кириши Ленинградской области. Окончила отделение иностранных языков Канадского колледжа Санкт-Петербургского государственного университета. В Институте управления и экономики (ныне Санкт-Петербургский университет технологий управления и экономики) получила диплом специалиста в сфере социально-культурного сервиса и туризма.

Выросла в творческой семье: родители – хореограф и артист цирка – работали в городском Дворце культуры. Рано познакомилась с театральным закулисьем, часто бывала на репетициях, с трёх лет выступала на сцене в составе образцового ансамбля танца под руководством заслуженного работника культуры Российской Федерации О. И. Ерминой. Является обладателем Гран-при.

Мама двух дочерей. В 2005 году переехала на постоянное место жительства во Францию. После переезда занималась копирайтингом, писала статьи по маркетингу, которые впоследствии включила в обучающую книгу «6 шпилек интернет-маркетинга».

К художественной прозе обратилась после создания социального проекта WOWchado, целью которого является возрождение культурных ценностей через воспитание детей. Так родилась серия развивающих сказок «Приключения Лисёны и её друзей», которые учат уважать старших, правильно вести себя в обществе, подчёркивают важность таких понятий, как доброта и дружба. Куратор литературного проектам «Сказки Волшебного Леса», президент Международной ассоциации по возрождению культуры и ценностей WOWchado. Член Интернационального Союза писателей и Российского союза писателей.

С 2019 года входит в число авторов «Антологии русской прозы». Номинант литературной премии «Наследие», премии имени Сергея Есенина «Русь моя» и национальной литературной премии «Писатель года». Входит в список «100 писателей России». Участник XXXVI Международного фестиваля фантастики «Аэлита» и международного конкурса «Новый сказ» памяти П. П. Бажова. Награждена звездой «Наследие» II и III степени, медалями «Антон Чехов: 160 лет», «Анна Ахматова: 130 лет», «Иван Бунин: 150 лет», «Сергей Есенин: 125 лет» и «Афанасий Фет: 200 лет».

Первое знакомство

– Привет! Какая ты красивая. И холодная! Ты кто? Почему ты молчишь? Постой! Ты куда? Давай дружить! Меня зовут Лисёна. А тебя?

Но снежинка ничего не ответила, а лишь медленно опустилась на землю, став частью бескрайнего белого покрывала.

Стоял Январь и казалось, будто ничто не может потревожить это тихое спокойствие.

На небе светило солнце, и каждая снежинка чувствовала себя бриллиантиком в короне, если не Снежной королевой собственной персоной.

Они ярко искрились на солнце и, казалось, ничто не могло отвлечь их от этого восхищённого самолюбования.

Как вдруг!.. Что-то очень быстрое пронеслось по поляне, взметнув вихры снега и нарушив тишину утра.

Прямо перед носом Лисёны возникла серая лохматая голова.

– О! Привет! Я – Тёма! Бурый! Давай! Назови себя!

Лисёна оторопела от такого бестактного вторжения.

Её прапрабабушка была фавориткой Марии-Антуанетты, которая обожала её, предпочитая псарне своего венценосного супруга Людовика XVI.

Каждый день королева рассказывала своей «конфидент», как она называла Люсьен, тайны парижского двора, делилась с ней своими секретами, в полной уверенности, что о них никто не узнает: ведь лисы не умеют разговаривать.

Так Люсьен узнала очень много из этикета, моды и правил хороших манер. Когда в стране началась революция 1789 года, она сначала спряталась в зарослях морошки, где её было не видно, а потом, в надежде найти пристанище, убежала далеко на север, где жили её очень дальние родственники.

К сожалению волки оказались очень далеки от утончённости парижского двора, и Люсьен ушла в соседний лес, где и открыла собственную школу хороших манер, в которой сначала обучала собственных лисят. Она передала свои знания, воспитывая их в лучших традициях этики и морали. Позже эти устои передавались, в семье от матери к дочери, от бабушки к внучке, и со временем о них говорили уже по всей округе.

И тут такая бестактность! Ни тебе «здравствуйте», ни «разрешите представиться»…

Лисёна подбирала слова, чтобы как-то выровнять ситуацию, но, совершенно сбитая с толку, смогла только выдавить:

– Лисёна. Я очень рада знакомству.

– Ой, да расслабься ты! Вы, девчонки, такие смешные, когда корчите из себя непонятно что, как будто ваши прадеды были королями Франции…

Лисёна вздёрнула носик.

– Хм! И ничего я не корчу. А моя прапрабабушка и правда была любимой лисой королевы. Но… je dis ca, je dis rien.

– Чего?.. – не понял Бурый. Теперь пришла его очередь удивляться. – Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, малявка? Знаешь, кто мой отец? Да, он тебя одной левой в порошок сотрёт. Его вся стая уважает!

Лисёна закрыла лапками глаза. На неё шёл этот хам, внешне отдалённо похожий на неё саму. Его шерсть была очень тёмной, почти бурой, он грозно хмурил брови и, похоже, ему было плевать на то, что перед ним леди, пусть и маленькая.

Её спас крик:

– Лисёна! Тёма! Идите пить чай!

«Странно, почему мама зовёт этого невежу пить чай?» – думала Лисёна. Ей совсем не хотелось идти домой вдвоем с этим задирой и хулиганом и, сделав вид, что приглашение касалось только её, побежала в сторону голоса, мягко наступая на снова опустившиеся снежинки и заметая следы своим по-королевски пушистым хвостом.

Волчонок плёлся сзади, пиная сугробы и нарушая величественное спокойствие природы.

В его голове носился миллион мыслей, и только огромное желание найти на них ответы не давали ему пуститься вприпрыжку туда, откуда их с этой воображалой только что позвали.

Стая Бурых жила в соседнем лесу, и старый Альфа часто рассказывал молодым волчатам о двоюродной сестре своего прадедушки, которая прибежала в ним просить пристанища и защиты. Она скрывалась от людей, которые звали себя почему-то «санкюлоты». Что это значит, юный волк не знал, но это слово вызывало у него смех каждый раз, когда он о нём вспоминал. Уж очень оно смешно звучало…

Беглянка говорила на непонятном языке и вела себя очень манерно. При этом пыталась тыкать волков стаи в какие-то никому не нужные правила «комильфо».

В одно прекрасное утро Люсьен исчезла в неизвестном направлении, и о ней все забыли.

Тёма рос волчонком независимым. Он считал, что будущий вожак должен уметь командовать, и все обязаны его слушаться. Каждый день он с друзьями убегал в чащу и там, вдали от родительских глаз, проводил время в баталиях.

Излюбленным оружием банды Бурого были рогатки, из которых можно было одинаково легко сбить с ветки спящего днём филина или прыгающую по ветвям белку, выгнать из норы слепого крота и трусливого зайца или просто пострелять по куропаткам и диким уткам на лесном озере.

Сегодня утром молодой Альфа как-то очень странно посмотрел на сына.

– Ты с мамой отправляешься в соседний лес, – строго сказал он. – Мы нашли след наших дальних родственников. В твою обязанность входит сопровождение волчицы и… – он вздохнул… – постарайся произвести на них хорошее впечатление. Идите!

– Но, отец! – попробовал возразить Тёма.

В присутствии вожака он был просто волчонком, а не грозой леса, как его прозвали за глаза звери.

– Немедленно! – отрезал Альфа.

Что за дела могут быть у волков с лисами, будущий вожак стаи не знал. Всю дорогу он пытал мать, но та лишь показывала клыки (надеясь, что это похоже на улыбку) и продолжала бег.

До соседнего леса они добрались достаточно быстро. Так же легко нашли нору лис, которых, оказывается, все знали и с готовностью показывали дорогу. В один момент, пока мама общалась с лисой, от манер которой по шерсти Бурого бежало неизвестное чувство, сын вождя улизнул осваивать незнакомую ему территорию.

Поначалу всё шло просто превосходно: солнце ярко светило и отражалось мириадами блёсток в снежном покрывале. Волчонок носился по сугробам, ловя снежинки зубами прямо на лету. Сидел в засаде на зайца и даже подстрелил глухого тетерева, который прилетел на ветку высокого толстого дуба. Потом ему надоело прятаться, и он снова побежал по кочкам, поднимая ввысь высокие вихры снега.

Вдруг он очутился на поляне, где нос к носу столкнулся с этой воображалой, которая ему определённо кого-то напоминала.

Что она зазнайка, у Тёмы не было никакого сомнения. Это было заметно с первого взгляда.

У неё были глубокие синие, как зимнее небо в солнечный день, глаза с такими длинными ресницами, каких Бурый никогда раньше не видел. Разве что на иллюстрации в книжке про задорного волчонка, которую иногда читала ему мама. В той сказке тоже была волчица-зазнайка с голубой шерстью. Она корчила из себя недотрогу и всезнайку, и вот она смотрит на него своими синими глазами, хлопает длинными ресницами (правда, шерсть у неё рыжая) и не может два слова связать в ответ на элементарный вопрос, как её зовут!

«Ха! Тоже мне всезнайка!» – хихикнул про себя Бурый.

Тут у него в голове что-то щёлкнуло, и пазл сложился. Он понял, кого напоминает ему это хлопающее глазами недоразумение. Теперь ясно, почему Бурые прогнали её прабабку в лес: это ж ни в какие ворота не лезет!

– Брр! – поёжился Бурый от открывшейся ему истины. Оказывается, всё это время он шагал, погрузившись в свои мысли, и чуть не прошёл мимо дома тёти Люси, которая поджидала их с Лисёной на пороге.

– Здравствуйте, дети, – сказала она добрым голосом. – Бегите мыть лапки и присоединяйтесь к столу. Чай уже готов, и мы все ждём только вас.

«О нет! И эта туда же. Сдались им мои лапы… Я их уже мыл вчера вечером».

Он зашёл в ванную и включил воду для видимости. Потом закрыл кран, так и не намочив лап, и зашёл в просторную гостиную с круглым обеденным столом.

«Рыжее недоразумение», как решил звать её Бурый, уже была там.

Она сидела на своём высоком стульчике, ровно выпрямив спинку. Её пушистый хвост лежал на коленях и был покрыт белой шелковой салфеткой. Она сама вышивала её на прошлой неделе под присмотром своей няни – мудрой ежихи Ухты, которая очень любила поворчать.

Лапки Лисёна положила на колени и ждала, когда мама нальёт ей в фарфоровую чашку чай с шиповником и ежевикой и положит на блюдечко её любимую пастилку JoyField с клубникой и бананом.

«Ну, говорю же – воображала», – подумал Тёма и залез на первый попавшийся стул, тут же очутившись под столом, потому что тот оказался для него слишком низким. Чтобы спасти положение, он уселся на колени, а чтобы точно не упасть, опёрся на стол, широко расставив локти так, что чуть не уронил чашки своих соседей слева и справа.

Тут он увидел в середине стола большое блюдо с пастилками и потянулся за одной из них, не спрашивая разрешения у внимательно наблюдавших за его действиями взрослых. Про воспитанную семью Лисёны слух давно разлетелся по всей округе, и время от времени к ним в гости приезжали разные звери, потерявшие надежду вырастить своих чад воспитанными самостоятельно.

Мама Тёмы смотрела на маму Лисёны так, что у Лисёны защемило сердце. Ей стало понятно, зачем эти дальние родственники, о которых она никогда раньше ничего не слышала, прибыли сегодня к ним в гости.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Бейтар» – молодёжная сионистская организация, создана в Риге в 1923 году. Активно участвовала в еврейской самообороне.

2

Вильямполе – пригород, где находилось Каунасское гетто. Сюда принудительно были заселены 30 тысяч евреев.