Самая страшная книга 2025

– Все закончилось? Никаких больше… – Он не решился произнести: «Оживших мертвецов». – Необъяснимых явлений?

– Закончилось, да не совсем.

На Кирилла смотрело дуло обреза двухстволки. Отработанным движением батюшка Афанасий взвел курки.

Кирилл инстинктивно отшатнулся, подняв руки. За долю секунды в голове пронеслась масса объяснений от «Я стал лишним свидетелем» до «Мне все это просто снится». Ни одно из них не оказалось верным.

– Осталась последняя часть – похороны. Живьем в землю класть не стану. Придется решить вопрос вот таким вот образом, – с сожалением покачал головой батюшка. – Ох, еще один грех на душу брать… Сначала девка, теперь – ты. Что же оно наперекосяк вечно идет?..

Три странных разреза в груди.

Призывно горящие глаза Насти.

– Это ты ее зарезал?!

Кирилл сжал кулаки и угрожающе шагнул вперед.

– А что же мучить девку? – Батюшка качнул обрезом. – Хрипела она все, хрипела… Мученицам дорога в рай, а эта все за грешную землю цеплялась! И так нелегко было их со Славой в одном месте собрать да под несчастный случай подвести.

– Зачем?

Вопрос казался неуместным, но Кирилл должен был знать. Даже если через секунду умрет.

– Внуки у меня подрастают, вот зачем. У обоих синдром ломкой Х-хромосомы, слышал о таком? Считай, всю жизнь страдают. И ведь лекарство-то есть! Надежное, годами проверенное, но ни за какие деньги ни купишь. Кто бы не решился?

– Я. Я бы не решился.

– Значит, ты лучше меня. – Батюшка горестно выдохнул и вскинул обрез. – Не переживай. Отпою и отмолю.

Прежде чем Кирилл успел среагировать, за спиной батюшки возник гигантский силуэт. Рука великана играючи выхватила обрез, вторая – схватила за седые патлы и рванула так, что голова батюшки с треском впечаталась в косяк. Игнат Владимирович переломил стволы, вытащил патроны.

– Всех погубишь, Игнатушка! – простонал батюшка Афанасий.

Он жалко шевелил руками, как перевернутая черепаха – лапами. Из рассеченного лба струилась кровь. Игнат Владимирович взглянул на Кирилла:

– Бегом отсюда!

– А вы как же?

– Буду с этой тварью разбираться. Он мне за Настюшку ответит. Если сдохну вместе с ним… так тому и быть.

Гнилостный смрад заполонил комнату. В глубине заворочались тела Славика и Насти.

Кирилл вылетел в столовую, пронесся мимо дребезжащих стульев и выскочил во двор. Отовсюду доносились крики: дикие, испуганные, болезненные. С неба падали мертвые птицы. Поселок накрывала невидимая волна проклятия влюбленных.

Рванув дверь машины, Кирилл завалился внутрь. Трясущимися пальцами включил зажигание, утопил педаль газа в пол. Мотор ревел. Ревел поселок. На заднем сиденье злобно ухмылялся Славик.

Максим Кабир

Несгораемая сумма

– Я вас откуда-то знаю…

Брюнетка в бежевом костюме – гостевой редактор – прищурилась. На породистом лице отразился напряженный мыслительный процесс.

– Меня? – Борис Шульга поднял руку, чтобы поправить прическу, но вспомнил о лаке, которым гример обрызгал остатки его шевелюры, и не стал касаться волос. В помещении с зеркалами вовсю работал кондиционер, что не мешало Шульге отчаянно потеть. Подаренный Лизой свитер покусывал загривок. – Вряд ли, – сказал он извиняющимся тоном.

Никогда прежде Шульга не посещал телестудии, и сложно было представить ситуацию, в которой они с брюнеткой пересеклись бы.

– Странно. – Редактор – или теперь правильно говорить «редакторка»? – не сводила с Шульги внимательных глаз. Он заерзал смущенно. До игры оставались считаные секунды, а он еще собирался позвонить домой. Голос жены успокоил бы расшатанные нервы. – О’кей, – мотнула головой брюнетка и включила деловой тон. – Вы идете за кинологом. Не волнуйтесь, это не казнь и не прямой эфир. Режиссеры монтажа все подчистят.

– Есть – не волноваться! – Шульга подхватил картонный стаканчик и облил штанину водой.

– Откуда же я вас знаю? – спросила брюнетка.

* * *

– Выложили! – крикнула Лиза, вбегая в гостиную, размахивая планшетом. Наташа отклеилась от телефона, Шульга – от книги, набоковского «Соглядатая». – Папуль, тебя выложили.

– Кто? – не понял Шульга.

– Боже! – всплеснула руками Наташа. – Передача?

– Нет, блин, кафелем папу выложили. Ну конечно, передача.

– Так давайте смотреть! – Наташа встала с кресла.

– Можно без меня?! – простонал Шульга. В Москву, на съемки – то-то изумились его друзья и коллеги! – он ездил в январе. Прошло два месяца. Сослуживцы подтрунивали: соврал про телик, эрудит? «Ждите», – говорил Шульга. А сам и не ждал почти. Хватало забот: учеба дочери, день рождения супруги, наметившийся карьерный рост. Босса повышали, и он прочил на свое место исполнительного и опытного Шульгу. – Нет, я правда смотреть не буду.

– Папа в своем стиле, – прокомментировала пятнадцатилетняя Лиза. – Ну, мам, тащи ноутбук.

– Тащу! И арахис.

– А мне конфет, мам.

– Еще бы шампанское откупорили, – проворчал Шульга.

– Идея! – поддержала Наташа.

Спустя десять минут семейство заняло диван. Жена и дочь – с хлещущим через край энтузиазмом, Шульга – с показным скепсисом.

– За папу!

– Ага, – буркнул тот. – За победу, за миллион!

Словно семья была не в курсе, что он вылетел на двенадцатом вопросе, забрав несгораемую сумму в двести тысяч – замечательный результат по мнению близких, да и самого Шульги тоже. С вычетом налогов хватило на немецкий холодильник и подарки для девочек.

Два бокала с шампанским и стакан с пепси звонко столкнулись.

– Мой интеллектуал, – сказала переполняемая гордостью Наташа.

– Ну, брось.

– Пап, я тоже уже беспокоилась, что игру ты придумал ради прикрытия. А в Москву ездил… к любовнице.

– Что болтаешь! – насупился Шульга.

Наташа захихикала.

– Или папа – грабитель с большой дороги, – развивала Лиза мысль. – Двести «ка» украл, а говорит – выиграл.

– Так, включайте уже.

– Включаем!

Телевизора в доме Шульги давно не было, но счастливые обладатели зомбоящиков – тесть с тещей, Славик – посмотрели передачу еще вчера и звонили, чтобы выразить восторг. Знакомые засыпали сообщениями, Шульгу распирала гордость. Одиннадцать правильных ответов, а вы так можете?

Шульга представил, как придет в понедельник в офис, что скажут ему коллеги. Даже вообразил, как его подбрасывают к потолку.

Заиграла вступительная мелодия. Появился ведущий – зубы белее, чем холодильник Шульги.

– В реальности он весьма пузатенький. Чего? – Шульга заметил хронометраж ролика. – Двадцать шесть минут?

– Тебе мало?

– Съемки полтора часа длились. Мы Славику дозванивались минут десять!

– Волшебство телевидения!

– Тебя порезали, пап. Ой, восемьсот просмотров уже.

– Милый, ты – знаменитость.

– На старости лет…

– Ой, наш папочка!

– Ослепите меня, – попросил Шульга.

– Мой свитер! – пискнула Лиза.

Лысеющий незнакомец с лишним весом и капельками пота на лбу моргал Шульге с экрана.

«Ну и рожа», – скривился Шульга настоящий.

– Красивый. – Наташа положила голову ему на плечо. В который раз за шестнадцать лет брака он озадачился: и что такая женщина нашла в столь неприглядном персонаже?

– Борис Шульга, город Обнинск! Добрый вечер, Борис.

– Добрый вечер.

Шульга телевизионный близоруко щурился в свете софитов. За его спиной восседала сборищем манекенов массовка. У них были одинаковые, как на подбор, лица и какие-то чудные руки, словно бы со сросшимися пальцами, – руки, предназначенные исключительно для аплодисментов.

– Кто вы, Борис, помимо того, что вы – ходячий университет?

– Кто вы, Борис? – продублировала Наташа, стискивая запястье мужа.

– Наша компания предоставляет услуги по вывозу мусора.

– Погодите, – вскинул брови ведущий, – вы – дворник?

– Нет, я… начальник управления коммерции. Отдел по работе с физическими и юридическими лицами.

– Мусор, значит. Как интересно. – Ведущий подавил зевок. – Кто болеет за вас по ту сторону экрана?

– Мы! – крикнули Лиза и Наташа хором.

– Жена, дочь…

– Тогда вы просто обязаны победить! И первый вопрос. Титулярного советника из повести Достоевского «Двойник» звали… А) Аркадий Свидригайлов; б) Родион Раскольников; в) Яков Голядкин; г) Петр Лужин.

– Легкотня, – сказала Лиза.

– Лужин, да? – Наташа потерлась щекой о плечо мужа.

Шульга опустил взгляд и обнаружил внизу экрана загадочный комментарий, набравший восемь лайков.

– Ответ – в) Яков Петрович Голядкин.

Пользователь под ником @prozorlivy6667 написал: «Мужик – вылитый Тихон Желторотов».

– Абсолютно верно! – сказал ведущий.

* * *

– Пап!

– Милый.

– Пап…

– Милый, тебя дочь зовет.

Шульга вынул руку из-под халата супруги и, улыбаясь, повернулся к межкомнатным дверям. Через миг Лиза вошла в родительскую спальню, где витал аромат пачули, горела оставшаяся с Нового года гирлянда и украшали книжные полки семейные фотографии. Подбоченясь и выгнув бровь, Лиза строго посмотрела на отца.

– Да, родная? Чего не спишь?

– Ты ничего мне не хочешь рассказать?

Наташа села на постели, поправляя халат.

– Хочу ли я что-то рассказать? – призадумался Шульга. – Разве что о том, как я сильно вас люблю.

– Не уходи от темы.

– А что у нас за тема? – поинтересовалась Наташа.

– Пап, – Лиза не одарила мать вниманием, – ты – серийный убийца?

– Серийный убийца пельменей, – сказала Наташа, возвращаясь в горизонтальное положение.

– И кто же меня расколол? – озаботился Шульга.

– Интернет! – Лиза помахала мобильником. – Мам, наш папа – маньяк. Подмосковный дьявол.

– А я ведь подозревала.

– Так, – посерьезнел Шульга. – О чем вообще речь?

– Тебя узнали! – произнесла Лиза торжественно и вручила отцу телефон.

Наташа приподнялась на локте. Это был все тот же ролик с игрой, принесшей семье холодильник. Две тысячи просмотров. Две тысячи пар глаз, наблюдавших, как Шульга нервничает и потеет, – и это не считая телезрителей. А сколько их будет завтра? А в понедельник?

– Внизу, – подсказала дочь.

Шульга провел пальцем по дисплею. Prozorlivy6667 оставил новый комментарий: «Сезон игр со звездами стартовал! Борис Шульга, который фигурирует в данном видео, – никто иной, как Подмосковный дьявол, знаменитый серийный убийца! В следующем выпуске – Спесивцев и Пичушкин».

– Что за бред? – сморщила нос Наташа.

– Это не бред, мам, это – интернет. И, поздравляю, пап, твой первый хейтер. Он там еще десяток комментов настрочил.

– Боже, неужели людям настолько нечего делать? – Шульга вернул дочери телефон. Он не собирался читать эту галиматью.

– Школота, – развела руками Лиза. – Привыкай к славе. Ладно, я – спать. С утра запилю рилс: дочь маньяка, плюсы и минусы.

Дверь за Лизой закрылась.

– Маньяк, значит? – проворковала Наташа.

– Ну ты хоть перестань, – буркнул Шульга и почувствовал, как рука супруги скользит в его пижамные штаны.

– На чем нас прервали?

Покрывая поцелуями шею и грудь Наташи, он думал об идиотах, заполонивших Сеть. Вместо того чтобы черпать бесценную информацию, умнеть, совершенствоваться – нападки, склоки, травля, грязные обвинения. Нет, этот мир не спасти, и каждый порядочный человек должен создать индивидуальный мир в пределах квартиры.

Пока Шульга мысленно философствовал, жена оказалась под ним. Он привычно облизал пальцы.

– Там и так очень мокро, – шепнула она.

Там было мокро. Наташа застонала негромко и царапнула ногтями ягодицы мужа.

– Сколько их у тебя было?

– Что?

– Скольких ты убил? Говори! – Ногти вдавились в кожу.

– Не знаю… Сто.

– Хорош заливать. Сто ты не осилил бы.

– Трех, – назвал он количество женщин, с которыми имел близость до Наташи. Он не пользовался популярностью у слабого пола. Одной из троицы пришлось платить.

– И чем ты их?..

– Перестань…

– Чем? – настаивала Наташа, распаляясь.

– Бензопилой.

– Не верю.

– Молотком…

– Да!

– Молотком…

– Да, милый…

Он выгнулся в пояснице.

* * *

Молоток. Тихон Желторотов использовал молоток. Странно, что Шульга ничего об этом не слышал. Не то чтобы он интересовался маньяками, но, судя по статье в Википедии, Желторотов орудовал на территории Химок – сорок минут езды от Мытищ, где в то время обитал Шульга.

Наташа посапывала под боком, обняв подушку и благоухая лосьонами и кремами. Пленочный фотоаппарат запечатлел для потомков упыренка шестнадцати лет. Худой, жилистый. Парикмахерша, обрив шкета налысо, забыла убрать челку: несколько черных прядок прилипло ко лбу. Взгляд из-под бровей сигнализировал: лучше не пересекаться со мной в подворотне.

«Боже милостивый, – ужаснулся Шульга, – мы с ним ровесники, и какая разная жизнь!»

Шульга из Мытищ прилежно учился, читал запоем и бывал побиваем гопниками: девяностые не гладили по голове ни его, ни его маму, едва сводившую концы с концами.

Желторотов из Химок тем временем крался по пустынным паркам, таился за наземным теплопроводом, ласкал рукоять молотка. Подростковый возраст выпускает из Джекиллов мистеров Хайдов. Шульга покуривал и тайком смотрел порно. Желторотов (интеллект выше среднего; как и Шульга, единственный ребенок в неполной семье) насиловал на дне оврага истекающую кровью девушку. Жестокость нападений возрастала из раза в раз.

Весна девяносто пятого стала роковой для трех женщин. Студентка в апреле. Ночная бабочка и опоздавшая на электричку домохозяйка в мае. Он убил бы больше. Черные глаза на снимке уверяли, что убил бы. Но тогда же, в мае, его арестовали. Подмастерье токаря оставлял на трупах металлическую пыльцу. Словно железный жук.

Его опознала маникюрщица, едва не ставшая четвертой жертвой.

Упыренок во всем сознался. Несовершеннолетнего убийцу приговорили к десяти годам тюрьмы и сопутствующему принудительному лечению. Громкую кличку падкие до сенсаций журналисты дали ему постфактум.

«Зачем я это читаю?»

Шульга положил телефон на тумбочку и зарылся лицом в подушку. Спустя пять минут вновь схватил мобильник. Ютуб, канал интеллектуального шоу… Количество просмотров успело увеличиться в два раза. Комментарий пользователя с ником prozorlivy6667 набрал полсотни лайков. Откуда столько? За что?

«…никто иной, как Подмосковный дьявол».

«„Не кто“, – мысленно поправил Шульга. – Это так пишется, ты, безграмотный осел».

Шульга решил, что другие комментарии, комментарии адекватных людей, вернут ему веру в человечество. Он чиркнул пальцем по дисплею и обалдел.

* * *

У пользователя prozorlivy6667 было много свободного времени. Он не просто засыпал ролик лживыми обвинениями. Он еще и ответил каждому комментатору.

«Какой отвратительный ведущий», – написало user-zb4qt7hc3v.

«Борис Шульга – это маньяк Желторотов», – известил «юзера» prozorlivy.

«Борису повезло с вопросами», – написал sherlockholmes1100.

«Кому не повезло, так это жертвам Желторотова/Шульги», – отреагировал prozorlivy.

«Шикарный выпуск! Оба игрока интересные!» – похвалил Marik1451. Prozorlivy отправил ему ссылку на криминальную передачу о Подмосковном дьяволе.

Шульга заскрипел зубами. Он перечитывал параноидальную ересь тролля-анонима. За завтраком, по дороге в гараж, в супермаркете, толкая тележку.

«Что плохого я тебе сделал? Почему не кинолог, игравший первым, а я?»

Шульга понимал: Наташа права. Плевать, подумаешь – комментарии! Чего не напишут в интернете, вон даже теория есть, что джазмен Гленн Миллер и генсек Андропов – один и тот же человек.

Но нелепые наветы оскорбляли до глубины души. Хотелось найти доморощенного конспиролога и оттягать за уши. Всыпать ремня. Забить до смерти молотком.

– Глаза разуй! – рявкнул мордоворот в хлебном отделе. – Уставится в телефон и чешет!

– Простите… – Шульга повел тележку вправо, поискал взглядом жену. В черепной коробке продолжали крутиться комментарии.

«Ямочка на подбородке, – настаивал prozorlivy. – Родинка над переносицей. Форма ушей».

Шульга глянул на свое отражение в витрине. Провел пальцем по лбу, коснулся ямочки. Он клял себя за то, что позволил Лизе заполнить анкету и послать заявку в Москву.

– Борь, я здесь!

– Иду…

Шульга покатил тележку по проходу. Разбудил телефон и клацнул на подсвеченный ник prozorlivy6667. Аккаунт тролля напоминал стерильное больничное помещение. Пятьдесят подписчиков, два добавленных видео. Первое – с новорожденными щенками, второе – с резвящимися пингвинами.

– Школота, – процедил Шульга. Он вернулся к ролику с игрой и обнаружил, что у prozorlivy6667 появились единомышленники.

Lollemon0041 написал две минуты назад:

«Бесспорно, игрок, называвшийся Борисом Шульгой из Обнинска, – Тихон Желторотов».

* * *

– А, наш Друзь!

Коллеги вставали с кресел, приветствуя смутившегося Шульгу.

– Смотрели, смотрели. Голова!

– Нет, ты скажи: как ты все это запоминаешь?

– Книжки читать – не мешки ворочать, – отшучивался Шульга, пробиваясь к своему кабинету.

Влада, молодая, нахальная и грудастая, перегородила дорогу. Придя в компанию в прошлом году, она уже метила на место босса, да шансов у выскочки не было никаких.

– Борис Сергеевич, а вы какого года рождения?

– Семьдесят девятого. А что?

– Вы в Обнинске родились?

– Нет, в Мытищах.

– Подмосковье! – расцвела Влада. – Как любопытно.

– Еще вопросы? – завелся Шульга.

– Пока что все. Мы так мало знаем друг о друге, не находите?

Он обогнул Владу и вошел в кабинет. В десять начинался прием граждан, которым не помог решить проблемы абонентский отдел.

– Я не буду платить эту сумму! Я не миллионер!

– Но у вас козы, хозяйство…

– От коз какой мусор? Я вообще отходы сжигаю в печи! К конкурентам вашим уйду!

В перерыве к Шульге заглянул Рысаков:

– Трудишься?

– Тружусь, шеф.

– Это хорошо. – Рысаков, словно впервые очутился в кабинете Шульги, оглядел рабочий стол, фотографии и сувениры. – Как ты?

– Нормально… Что-то случилось?

– Нет, ничего… – Шеф подобрал книгу, которую Шульге подарил на корпоративе Тайный Санта, – «Бойцовский клуб» Чака Паланика. По мнению Шульги, одиозная чепуха. – Борь, мы к юбилею организации готовим статью для сайта. Развлекательную, знаешь, дурашливую. Нужна твоя фотка…

– Я скину.

– …где тебе лет девятнадцать… ну двадцать, двадцать два. – Рысаков посмотрел на подчиненного оценивающе.

– У меня настолько старых фоток нет.

– Как – нет?

– Я говорил… В две тысячи третьем моя квартира в Мытищах выгорела дотла. Проводка…

– Страшное дело, – задумчиво произнес Рысаков.

* * *

– Давай признаем, – сказала Лиза с заднего сиденья, – вы действительно похожи.

Шульга резко затормозил у пешеходного перехода. Лизу тряхнуло. Наташа обернулась к дочери:

– Шутка зашла слишком далеко. Папа злится.

– Но мы любили бы его все равно. – Лиза беспечно чавкнула жвачкой. – Свое он отсидел, искупил вину.

– Еще слово, – предупредил Шульга, – и пойдешь пешком.

– Она тебя подкалывает. – Наташа положила руку мужу на бедро. – И вы с этим психом совсем не похожи.

Шульга фальшиво улыбнулся.

– А чем вас кормили? – спросила Лиза. – Баландой?

– Да откуда ты слово-то такое знаешь?! – вспылил Шульга. – Я что, по-твоему, бывший зэк? Десять лет лагерей?

– Восемь, пап. Тебя амнистировали в две тысячи третьем.

– Я в две тысячи третьем… – Шульга напряг память, плюнул. – Да что я оправдываться буду!

– Не оправдывайся, – поддержала Наташа. – А ты следи за языком.

Билборд у дороги рекламировал новый сезон интеллектуальной телеигры.

– Пап, включи радио «Шансон».

* * *

– Да вы издеваетесь! Наташ, Лиз!

Жена с дочерью вошли в гостиную. Шульга носился из угла в угол, схватившись за голову.

– Милый… – Наташа посмотрела на экран включенного ноутбука. Скриншот из интеллектуальной передачи соседствовал со снимком, сделанным в процессе следственного эксперимента. Желторотов сжимал в скованных наручниками руках молоток и косился в камеру черным глазом. – Мы знаем.

– Знаете? – остолбенел Шульга.

– Не хотели тебе говорить.

– В школе об этом все треплются, – скривилась Лиза.

– В твоей школе?! – У Шульги отвисла челюсть.

– Забей. – Наташа попыталась обнять мужа, но тот отшатнулся (забей, забей, забей). – Этот желтушный сайт… Скандалы, высосанные из пальца…

– Этот сайт читает полгорода! – вскричал Шульга. – И одноклассники Лизы, господи!

Он подхватил ноутбук и процитировал:

«…пользователи интернета опознали в участнике телевикторины Тихона Желторотова, печально известного Подмосковного дьявола. В девяносто пятом Желторотов был осужден, отсидел восемь лет и пропал с радаров. Утверждают, он поменял место жительства и фамилию, завел семью. Вот, что на данный момент известно о Борисе Шульге…»

– Они написали, где я работаю… – У Шульги тряслись руки. – Они меня опозорили.

– Бабушки и дедушки нет в живых… – Лиза покусала губу.

– О чем ты? – обернулась Наташа.

– Рассуждаю. Папины родители давно умерли, родственников у него нет. Кто еще может доказать, что он не сидел в тюрьме?

– Да кто угодно! – гаркнул Шульга. – Государство!

– Ты должен подать на них в суд, – сказала Наташа твердо. – На сайт, я имею в виду. Оскорбление достоинства, ложные обвинения. Они нам заплатят. Позвони Славику.

– Да, пап. Он же юрист. Позвони дяде Славе.

«Звонок другу!» – объявил ведущий в голове Шульги.

* * *

– Ну не знаю, старик… – Славик пощелкал языком. Они расположились у камина на даче, куда лучший друг перебрался после развода. – Сложно будет.

– Как – сложно?

Славик прихлебнул пиво и взвешенно сказал:

– Они себя обезопасили. Ни в чем тебя не обвиняют напрямую, а ссылаются на фантомных пользователей. «Как говорят», «это не точно, но…»

– А личные данные?

– Всё из открытых источников.

– Мне пишут сумасшедшие! Пять сообщений за день! Мне прислали фото расчлененной проститутки!

– В бан их. Сегодня такое время. Стремительное. Завтра все забудут эту статейку. Нет, если настаиваешь… Я за тебя горой, старик. Судиться – так судиться.

– Боже, как бы я мечтал, чтобы этих съемок не было! – Шульга поник. Ногтями он соскребал этикетку с пивной бутылки. – Все ведь налаживалось. Дома порядок. Карьерный рост… А тут…

– Как бы еще мой голос прозвучал по центральному телевидению?

– Ты все равно неправильно подсказал.

– Но ты и так знал правильный ответ. Улан-Удэ.

– Я там жил, ты знаешь. Мама умерла, я после школы в Бурятию рванул. На край света.

– Да-да… – Славик взболтал пиво в бокале. – В каком году вернулся, напомни?

– В третьем.

– А мы познакомились в четвертом. У тебя там кто-то остался?

– В Улан-Удэ? Нет, – отмахнулся Шульга. – Были приятели, однокурсники. Но связь с ними я не поддерживал. Ты почему спрашиваешь? Какое это имеет отношение к…

– Никакого, – улыбнулся Славик дружелюбно. – Просто любопытство. Ударим по вискарю?

* * *

– Вы в курсе, сколько серийников сейчас находятся на свободе? – Влада постучала пальцем по дисплею лэптопа. – Воронежский Чикатило, кемеровские людоеды, лесной маньяк Ворошилов… Смертной казни больше нет, отсидел и гуляй.

– О чем вы разговариваете? – Шульга вошел в офис. Коллеги затихли, потупились. Только Влада с вызовом смотрела на Шульгу:

– Критикуем судебную систему Российской Федерации, Борис Сергеевич.

«Ощипать бы тебя, курицу».

Шульга выдержал наглый взгляд и с прямой спиной прошагал к кабинету. Закрыв за собой, он прижал ухо к двери.

– У меня от него мурашки по телу, – сказал бухгалтер абонентской службы, с которым Шульга неоднократно ходил на пиво.

– Какой-то сюрреализм… – прошептал он, стискивая кулаки. До приема жалобщиков оставалось полчаса. Пальцы сами пробежались по клавиатуре, вгоняя ненавистное имя.

Тихон Желторотов оскалился на Шульгу.

– Где ты сейчас, гад?

…и каково это, посреди беседы с супругой, сотрудниками, детьми, вдруг вспомнить, как двадцать девять лет назад ты догонял домохозяйку у трамвайных путей, бил молотком и волок кровоточащую жертву в заросли малинника под водонапорной башней из коричневатого кирпича…

– Да, войдите.

Шульга свернул вкладку, освобождая рабочий стол компьютера – семейную фотографию, захламленную ярлыками. Пожилая женщина проковыляла в кабинет и села напротив него. Пенсионеры были, конечно, наиболее проблемными клиентами. Отвоевывали каждую копейку, считая, что их мусор обязаны вывозить бесплатно.

– Слушаю вас.

Пенсионерка прижимала к груди сумочку и смотрела на Шульгу исподлобья.

– Говорите, я слушаю.