Семь дней до… Драма

– Дружище, расскажи, что со мной произошло, ничего не помню.

– Футбол смотрели, бац, свет выключился. Ты же герой, полез в щиток на лестничной площадке. Я тебя останавливал – на площадке было плохое освещение, дело к вечеру шло, да и выпили мы с тобой уже. В общем, током тебя шандарахнуло. По щекам стучу – реакции ноль. Скорую вызвал, и тебя увезли.

Вениамин тяжело вздохнул.

– Меня признали мёртвым. Но сегодня даже врачи сказали, что скорее чудо произошло, чем ошибка. Вот такой поворот получается.

Михаил молча кивнул, пытаясь осмыслить услышанное. Между ними повисло короткое молчание.

– Надо аккуратно Алине сообщить, что с тобой всё в порядке. Она завтра на поезде приезжает, – начал Михаил.

– Вот завтра сам поедешь её встретишь и по дороге домой подготовишь к явлению. Что и как сказать, сообразишь. Ещё очень важный момент: не хочу оставаться на ночь в больнице. Принеси мне во что одеться.

– Но меня с одеждой к тебе не пропустят. Кстати.

Михаил достал из кармана телефон и протянул его другу.

– Первый этаж, в окно передашь потихоньку. Ещё ручку и листок не забудь, записку оставлю. Втихую сбегать неприлично. Жду тебя в шесть вечера.

Друзья распрощались до вечера. Оставшееся время для Вениамина пролетело незаметно. Несколько больничных процедур помогли скоротать часы, и вот наконец настал момент, который они с Михаилом заранее обговорили. В назначенный час телефон, лежавший на столе, завибрировал. Вениамин сразу понял, что это Михаил. Открыв окно, он выглянул наружу и увидел друга, стоящего внизу. Окно первого этажа находилось достаточно высоко, почти в двух метрах от земли.

– Принимай посылку, – шепотом произнёс Михаил и, прицелившись, забросил пакет с вещами в палату.

– Принял, – отозвался Вениамин, поймав пакет и выглянув снова.

Михаил, убедившись, что всё прошло гладко, кивнул:

– Я подожду за территорией, в машине. – С этими словами он быстрым шагом направился к выходу с территории больницы.

Дверь в палату не закрывалась изнутри, что немного беспокоило Вениамина. Он осторожно выглянул в коридор. Там было тихо: один из пациентов медленно возвращался в свою палату, женщина стояла в дверном проёме и задумчиво смотрела вдоль коридора, а дежурная медсестра разговаривала с подошедшим врачом. Осознав, что в ближайшие полчаса его, скорее всего, никто не потревожит, Вениамин решил действовать.

Он быстро переоделся в привычную одежду, которую принёс Михаил, предусмотрительно подставив стул под дверную ручку, чтобы никто случайно не вошёл. Закончив с переодеванием, Вениамин нацарапал на листке записку: «Прошу меня простить, чувствую себя отлично. Ушёл домой. В случае непредвиденных последствий всю вину беру на себя. Спасибо!»

Он убрал стул от двери и ещё раз выглянул в коридор, чтобы убедиться, что путь свободен. Всё было спокойно. Почувствовав прилив адреналина, Вениамин переставил стул к окну и забрался на подоконник. Он уже не был тем безрассудным мальчишкой, чтобы не задумываться о последствиях, – мысль о том, что придётся прыгать с высоты, вызывала лёгкое беспокойство. Но выбора не было. Глубоко вдохнув и прицелившись в клумбу внизу, мужчина оттолкнулся от подоконника и прыгнул.

Приземление оказалось не таким мягким, как он надеялся, но земля в клумбе достаточно смягчила удар. Вставая и отряхиваясь от листьев и комков земли, Вениамин почувствовал резкую боль во внутренней лодыжке. Он подпрыгнул на одной ноге, затем потряс другой, и боль немного утихла – к счастью, травма оказалась незначительной. Слегка прихрамывая, но с твёрдым намерением покинуть больницу как можно скорее, он направился к воротам, ведущим из больничного двора на улицу.

Осенний ветер нежно обдувал его лицо, и, несмотря на лёгкую боль в ноге, Вениамин чувствовал облегчение. Впереди лежала свобода, и он не мог упустить этот шанс. Путь к воротам проходил через небольшой сад, где росли высокие деревья, покрытые золотистой листвой. Шум их ветвей и лёгкий треск под ногами успокаивали. С каждым шагом Вениамина наполняла уверенность в своём решении.

Приближаясь к воротам, он заметил охранника у калитки и решил не привлекать внимания. Оглянувшись, Вениамин заметил небольшую тропинку, ведущую вдоль ограды, и понял, что это его шанс выбраться незаметно. Стараясь не издавать шума, он свернул на тропинку и пошёл вдоль стены больницы.

Скоро он достиг небольшой калитки, предназначенной для персонала, и, к счастью, обнаружил, что она не была заперта. Вениамин осторожно открыл её, прошмыгнул наружу и, захлопнув её за собой, вздохнул с облегчением. Теперь он был за пределами больницы.

На ближайшем парковочном месте за больничным забором стояла машина, в которой Михаил терпеливо ждал Вениамина. Прихрамывая, Вениамин подошёл к машине и сел на переднее пассажирское сиденье, с облегчением откинувшись на спинку.

– Высоко лететь было? – с улыбкой спросил Михаил, бросив взгляд на друга.

– Высота противопобеговая, для пенсионеров, – усмехнулся Вениамин. – Ещё чуть-чуть – и пришлось бы меня обратно в палату везти, через травматологическое отделение.

– Помнишь, как в девятом классе с уроков сбегали, со второго этажа в клумбу прыгали? – Михаил плавно выехал на проезжую часть.

– Конечно, помню, – ответил Вениамин, улыбнувшись воспоминаниям. – Мы же сами её и вскапывали, чтобы приземляться было мягче. Тогда о последствиях не думали – была только цель.

Машина мягко катилась по улице. Вениамин бросил взгляд на тротуар, где шла молодая девушка в ярко-красном плаще. Он вдруг почувствовал, как его переполняет радость от простых моментов жизни – тех, что раньше казались обыденными.

– Светке своей пока ничего не сказал, – внезапно произнёс Михаил, нарушив тишину.

– Почему? – Вениамин с любопытством посмотрел на друга.

– Вчера она уехала к сыну. Сам он был в отъезде, нужно было помочь невестке. Когда мне позвонили из больницы и сообщили, что ты… ну, сам понимаешь… – Михаил вздохнул. – Я сразу ей набрал. У неё почти истерика случилась, ты же знаешь, она тебя как родного брата воспринимает. Вернулась сегодня, когда я был у тебя в больнице. Как только я вошёл, она мне на шею бросилась и давай рыдать. Решил промолчать – завтра её и Алину ошарашу на вокзале.

– Ну ты и затейник, – усмехнулся Вениамин, затем вздохнул.

– До сына твоего не дозвонился. Пришло СМС от него: на репетиции, – продолжил Михаил. – Обещал перезвонить позже. Когда сегодня мне позвонил, то сказал ему, что не смог до тебя дозвониться, вот и разыскивал.

– И что он?

– Сказал, чтобы не переживал. Наверное, новый контракт с кем-то обсуждает или новую даму встретил, не до нас. Бывшей твоей хотел сегодня позвонить, но, видимо, судьба решила поберечь её нервную систему.

– Получается, бывшая жена и сын ничего не знают. Тогда не стоит им ничего говорить, – сказал Вениамин и сделал паузу. – Никак не могу вспомнить тот день: как мы футбол смотрели и всё, что было до этого.

– Может, зря сбежал из больницы? Ты врачу сказал про потерю памяти?

– Шутишь? Они бы меня упрятали там на неделю, если не дольше. Переночую дома, в родных стенах, и всё придёт в норму.

Машина остановилась напротив подъезда, где жил Вениамин. Михаил выключил двигатель и повернулся к другу.

– До квартиры дойдёшь сам?

– Конечно, – кивнул Вениамин. – Во сколько завтра сестра приезжает?

– Поезд прибывает в восемь десять утра.

– Если не будет утренних пробок, то успеете ещё до девяти.

– Завтра будет видно.

– До завтра.

Они крепко пожали друг другу руки. Вениамин вышел из машины и, слегка прихрамывая, направился к своему подъезду.

Войдя в квартиру, Вениамину показалось, будто он только что вышел из неё утром. Не было привычного ощущения, которое человек испытывает при возвращении домой даже после недолгого отсутствия. Всё было так, как он оставил: привычные вещи стояли на своих местах, мебель казалась неподвижной и бесстрастной, словно замерла в ожидании его возвращения. Слегка пыльные поверхности и застывший воздух создавали иллюзию остановившегося времени, усиливая странное ощущение, что он просто открыл дверь в неизменившееся пространство прошлого.

Ночью Вениамин долго не мог уснуть, ворочаясь, словно пытаясь найти ускользающий покой. Лежа на спине, он наблюдал, как тени скользят по потолку, меняясь вместе с мерцанием уличных фонарей. В какой-то момент его охватил ледяной холод, похожий на тот, что он испытал утром на столе в морге. Холодный липкий пот выступил на лбу, и стало трудно дышать.

Не выдержав, Вениамин встал с постели и направился в ванную. Включив свет, он открыл кран и наклонился к тёплой струе воды, собирая горсти и плеская её себе в лицо. Так он простоял несколько минут, пока дрожь немного не утихла. Затем он выпрямился и взглянул в зеркало над умывальником.

– Что, никак не придёшь в себя? – пробормотал он, глядя на своё отражение. Но что-то было не так: зеркальное изображение не двигалось, словно замерло, внимательно слушая его. Вениамин поднял правую руку, помахал – но в зеркале ничего не изменилось. Он обернулся, чтобы убедиться, что за спиной никого нет, и снова посмотрел на зеркало. В этот момент его отражение заговорило:

– Тебе нужно меня выслушать.

– В смысле, «себя»? – Вениамин попытался улыбнуться, но его охватил холодный страх. – Это что, приступ шизофрении?

Он почувствовал, как страх сковывает его, но при этом осознавал, что не теряет разум. Собравшись с мыслями, он тихо произнёс:

– О чём?

– Ты здесь ненадолго, – ответило отражение. – Вчера ты умер, но кто-то решил, что тебе необходимо вспомнить нечто важное, упущенное и не до конца понятое в жизни, что-то, что ты упустил. Возможно, это поможет тебе попасть в рай. Вот подсказка: ты пытался сделать счастливыми всех женщин, с которыми был близок, но так не бывает. Твоя жизнь была неплохой, но ничего по-настоящему значимого в ней не произошло.

– Постой, как это «ничего не было»? – возмутился Вениамин. – У меня столько историй и приключений, что на целый роман хватит! Можно и сериал снять.

– Бесспорно, – продолжило отражение. – Для обывателя твоя жизнь выглядит впечатляюще. Чего стоит тот день, когда ты умудрился организовать свидания с тремя женщинами одновременно, оставаясь галантным и неповторимым для каждой из них. Не слишком устал?

– Талант и опыт, – с довольной улыбкой произнёс Вениамин.

– Особенно актёрский талант, – не замедлило согласиться отражение. – Помнишь, как представился мужу своей любовницы её троюродным братом, с которым она не виделась с детства? А потом целый год водил их обоих за нос.

– Во-первых, она была не против, я её ни к чему не принуждал, – раздражённо ответил Вениамин. – Во-вторых, её муж сам дурак. Кроме денег, ничего в жизни не видел. Казалось, что даже о своей жене вспоминал только когда видел штамп в паспорте.

– Мы можем долго это обсуждать, но это не ночь воспоминаний. В твоей жизни был один поступок, когда ты действительно сделал кого-то по-настоящему счастливым – не ради выгоды, а просто потому, что был самим собой. У тебя осталось шесть дней. Сегодняшний день – первый, и он уже завершился. Перестань тратить время на пустое. Вспомни, что действительно важно… Времени мало.

– И что, через шесть дней я снова… – Вениамин не договорил.

– Нет, это произойдёт сразу, как только ты вспомнишь.

– А если озарение случится на улице или в метро? Может, хотя бы дайте мне возможность добраться до квартиры, – вздохнул Вениамин.

Он вдруг заметил, что отражение начало двигаться синхронно с ним, снова повторяя все его жесты и мимику. Как будто ничего странного и не происходило.

– Вот так история, – пробормотал он.

Вернувшись в спальню, он рухнул на постель и почти мгновенно провалился в сон, отложив все вопросы и страхи на потом.

День второй

Пробуждение было удивительно резким и ясным. Вениамин открыл глаза и не ощутил привычной утренней сонливости. Казалось, что он лишь моргнул, и время между вечером и утром пролетело мгновенно, будто сна вовсе не было. Попытки вспомнить, что снилось этой ночью, оказались бесполезными – ночь прошла без следа, не оставив ни единой картинки или образа, словно его сознание погрузилось в абсолютную пустоту и тишину.

Взгляд невольно упал на старый механический будильник с двумя колокольчиками, стоявший на прикроватном столике. Сегодня он не звонил, так как Вениамин забыл его завести. Этот маленький островок прошлого, затерянный в потоке цифровой эпохи, с потемневшим от времени бронзовым корпусом, хранил в себе тепло множества утренних пробуждений. Обычно его пронзительный металлический звон будил весь дом, наполняя его звуками нового дня. Но сейчас будильник молчал, и, возможно, это было к лучшему.

– Осталось шесть дней, – пробормотал себе под нос Вениамин. – Что же я должен вспомнить?

Медленно поднявшись с кровати, он бросил взгляд на домашние тапочки, аккуратно стоявшие рядом. Сморщив нос и махнув рукой, он решил пройтись босиком и направился в ванную комнату. Прежде чем открыть кран с водой, Вениамин пристально посмотрел на своё отражение в зеркале над умывальником. Он помахал рукой, скривил гримасу, словно маленький ребёнок, проверяя, повторит ли отражение его движения. Зеркало ответило полной синхронностью.

– Кого же мне вспоминать? – тихо задал он вопрос своему отражению. – Бывшую жену? И так помню, с ней всё в порядке, знаю, где она живёт, у нас ведь общий ребёнок. Из всех бывших подруг, с кем были серьёзные отношения, трое живут в этом городе. Регулярно поздравляю их с праздниками, даже цветы на дни рождения заказываю. Правда, подписывать приходится как «от коллег по работе», чтобы мужья не ревновали. Ещё двоих помню, но до них лететь через всю страну. Хотя есть видеосвязь – уже неплохо. А может, речь о ком-то, кого я совсем забыл? Надо было дневник вести или хотя бы список составить.

Глубоко вздохнув, он открыл кран и принялся умываться, стараясь сосредоточиться на ощущениях. Холодная вода приятно взбодрила, но не смогла отогнать тревожные мысли. Вернувшись в спальню, Вениамин подошёл к окну и отдёрнул шторы. За окном – обычный осенний день, по небу медленно плыли облака. Приоткрыв окно, он вдохнул свежий утренний воздух, пытаясь отвлечься от навалившихся проблем. Вениамин медленно оделся, окинув себя взглядом в большое зеркало на стене.

– Хоть за свадебный стол, хоть… в последний путь, – усмехнулся он с лёгкой иронией.

В этот момент в дверь позвонили. Натянув домашние тапочки, Вениамин направился к входной двери и распахнул её. На пороге стояли трое: его верный друг Михаил, жена Михаила – Светлана и родная старшая сестра Алина. Не успел он ничего сказать, как женщины одновременно кинулись к нему и повисли на его шее, рыдая от переполнявших их эмоций. Михаил стоял позади, слегка пожимая плечами и разводя руки в стороны.

– Если моё живое присутствие вызывает у вас такие слёзы, то на моих похоронах прошу веселиться как на празднике, – попытался пошутить Вениамин, обнимая сестру и подругу.