Семь дней до… Драма

– Поддержат, чтобы не споткнулся, – усмехнулся Вениамин.

– Бывает, и заносят, – добавила она тихо, её голос прозвучал с лёгкой иронией.

Ангел сложила руки на столе перед собой, её взгляд стал отстранённым, словно она мысленно перенеслась в иной мир, где все правила были мягче, где не нужно было вершить чужие судьбы. Вениамин, словно почувствовав это, прикусил губу, затем осторожно положил свою ладонь поверх её сложенных рук. Её глаза расширились, она приоткрыла рот, словно собиралась что-то сказать, но Вениамин опередил её:

– Рад, что познакомился с тобой. Теперь мне все равно, куда идти.

Девушка медленно высвободила руки из-под его ладони и чуть отодвинулась назад.

– Так нельзя, – прошептала она, в её голосе прозвучала почти мольба.

– Неужели здесь нет нормальных мужчин? – удивился Вениамин. – Никто никогда не пытался сделать тебе комплимент или проявить интерес? Ты ведь очень красивая.

Ангел удивлённо заморгала, широко раскрыв глаза.

– Здесь не как в земной жизни, – ответила она, словно объясняя очевидное.

– Какая разница, если есть женщина, то должен быть и мужчина, который восхищается ею. Не важно в каком мы мире, мужчина без женщины и женщина без мужчины – это вселенский брак, халтура создателя. Мужчина и женщина дополняют друг друга, вместе составляют одно целое.

Щёки девушки вспыхнули, и она слегка опустила взгляд, словно пытаясь скрыть смущение.

– Я не могу прокомментировать… – прошептала она. – Здесь такие вопросы не поднимаются. У нас только одно: либо в рай, либо в ад, и больше никаких разговоров.

– Скучное у вас бытие, – заметил Вениамин, откидываясь на спинку кресла.

Она облокотилась на край стола, её взгляд смягчился.

– Мне кажется, я начинаю вас понимать, – ответила она после небольшой паузы, словно тщательно взвешивая слова. – Но что с вами делать?

– В этом я тебе не подскажу, – улыбнулся он, но в его взгляде промелькнуло что-то серьёзное.

Она прищурилась, словно стараясь проникнуть в его мысли.

– Неважно, куда вы попадёте – в рай или в ад, – тихо сказала она. – Всё равно будет трудно с таким подходом. Вам нужно попытаться изменить себя и принять ту реальность, в которой окажетесь. Вы понимаете?

Вениамин вздохнул, его взгляд потемнел.

– Возможно, вы правы, – прошептал он, и впервые в его голосе прозвучала настоящая искренность, без привычной иронии.

На миг в комнате воцарилась тишина. Вениамин, казалось, впервые серьёзно задумался о том, что его может ждать. Это было не просто вопрос о том, где он окажется, а каким он станет. Мысль о том, что он может потерять себя, по-настоящему его встревожила.

Ангел, словно почувствовав его внутренние колебания, смотрела на него с интересом, как будто в нём вдруг открылось что-то, что она не ожидала увидеть. Её взгляд смягчился.

– Перемены никогда не бывают лёгкими, – мягко сказала она, как будто читая его мысли. – Но это и есть смысл, не так ли?

– Пожалуй, так, – кивнул Вениамин. – Думаю, теперь я это понимаю.

Она улыбнулась – впервые с теплотой, которая, казалось, могла растопить лёд.

– Главное – быть готовым.

В этот момент в комнате появилась дверь, но не справа и не слева, а прямо за спиной девушки-ангела.

– Про этот вход или выход, смотря с какой стороны посмотреть, ты мне ничего не сказала, – с удивлением произнёс Вениамин, глядя на неё.

Ангел покачала головой, её глаза сверкнули от неожиданности.

– Это особая дверь. Тебя возвращают обратно, но не навсегда. В течение семи дней ты должен вспомнить то, что важно для твоего изменения. До встречи.

Девушка-ангел улыбнулась Вениамину и, словно тая в ослепительном свете, исчезла. Комната закружилась перед его глазами и мгновенно растворилась, оставив его одного в бесконечном белом пространстве. Вениамину казалось, что он несется сквозь эту белизну с невероятной скоростью, как будто его подхватил мощный поток. В какой-то момент он ощутил тяжесть земного притяжения, а за ним – резкое ощущение падения.

Перед глазами начало стремительно приближаться нечто темное. В следующую секунду Вениамину показалось, что он врезался во что-то твердое. Удар казался неизбежным, но вместо боли пришло странное чувство, будто падение произошло где-то вдалеке, как в смутном сне и все тело налилось свинцовой тяжестью.

День первый

«Темно и холодно», – промелькнуло в голове у Вениамина. Он ощутил, что лежит на спине, полностью обнажённый, укрытый лишь лёгкой простынёй, с закрытыми глазами. Его тело казалось налитым свинцом, не слушавшимся мозга: ни руки, ни ноги не откликались на команды. Собрав остатки сил, Вениамин начал медленно шевелить пальцами ног, потом пальцами рук. По всему телу проступили капли пота, и тяжесть постепенно начала отступать.

Открыв глаза и начав воспринимать окружающую обстановку, он понял, что лежит на холодной металлической поверхности, и тонкая простыня едва согревает его. В помещении было ледяно. С трудом потянув правой рукой за край простыни, он медленно спустил её с лица. Комнату освещала лишь одна тусклая лампочка, бросая мрачный, угасающий свет на стены.

Оглядевшись, Вениамин попытался понять, где находится. Холодный воздух и металлический блеск инструментов напомнили ему о медицинском учреждении. Постепенно до него дошло: он в морге. Шок и страх охватили его. «Как я здесь оказался? Почему я здесь?» Эти вопросы роились в голове, но ответов пока не было.

Осознав, что нужно действовать, он преодолел слабость и попытался подняться. Его движения были неловкими и болезненными, но адреналин помог справиться с болью. Вениамин сел на край стола и глубоко вздохнул, чувствуя ледяной холод, проникший до костей.

Тусклый свет лампы едва освещал помещение, но он смог разглядеть шкафы с медицинскими инструментами и полки с препаратами. Дольше оставаться здесь не хотелось. Собрав всю свою волю, он поднялся на ноги, обмотался простынёй, словно греческим хитоном, и медленно направился к выходу.

Короткий коридор привёл Вениамина к лифту. Нажатие на кнопку сработало мгновенно: двери лифта разъехались в стороны, и он вошёл в кабину, нажимая кнопку первого этажа. Когда лифт достиг нужного уровня, Вениамин, ещё едва осознавая происходящее, шагнул вперёд в небольшой холл.

В холле было немного людей – в основном медперсонал больницы. Две медсестры ожидали лифта, когда из него появился неожиданный «гость» из морга: его кожа была серой, губы посиневшими от холода, а на мизинце руки висела бирка с номером. Человек, который, по всем признакам, должен был быть мёртв, медленно и неуверенно вышел из лифта, едва переставляя ноги.

Одна из медсестёр вскрикнула от неожиданности, её глаза широко раскрылись, а лицо побледнело. Вторая же не выдержала зрелища и потеряла сознание, рухнув на кафельный пол с глухим стуком.

Обычно пациенты, попавшие на нижний уровень больницы, сами уже не возвращались. Шокированные и испуганные взгляды людей в холле создавали ощущение, что всё происходящее – сцена из кошмарного сна. Кто-то замер в ужасе, не смея пошевелиться, другие смотрели в недоумении, не веря своим глазам. Девушка у стойки регистрации присела, вытащила телефон и начала снимать. Её пальцы дрожали, но желание запечатлеть странный момент перевесило страх.

– Привезите кресло, лучше два, и нашатырь, – раздался чей-то уверенный голос.

Три медработника бросились к своей коллеге, лежавшей без сознания на полу, но к пациенту, вышедшему из морга, никто не осмелился подойти. Казалось, все боялись, что он действительно вернулся с того света. В холл вошёл врач с непроницаемым выражением лица. Казалось, его вовсе не тронула эта странная сцена, словно для него это было частью рутины.

Тем временем подвезли медицинское кресло.

– Помогите пациенту присесть в кресло и отвезите его в процедурную, – спокойно обратился врач к медсестре, которая привезла кресло.

Медсестра нервно кивнула, ещё находясь в шоке. Врач перевёл взгляд на другую медсестру, ту, что недавно пришла в себя после обморока, и, тяжело вздохнув, укоризненно произнёс:

– Падать в обморок, будучи медработником, непрофессионально. Ну, поднялся «покойник», оказался живой. Это не повод терять сознание. Мы в больнице, здесь и не такое бывает.

Медсестра смутилась и, опустив взгляд, попыталась прийти в себя. Врач, не задерживаясь, направился к двери, за которой скрылась медсестра, увозившая Вениамина в кресле. Коридоры больницы начали наполняться шёпотом и удивлёнными возгласами – слухи о «чудесном» воскресении быстро разлетелись, и вскоре об этом знал уже весь персонал.

Медсестра мягко катила кресло-каталку по идеально гладкому полу, направляясь в процедурную. За ней, с равнодушным и уставшим взглядом шел доктор, на шее небрежно висела помятая медицинская маска.

– Останьтесь, – обратился доктор к медсестре в процедурной комнате, которая только что привезла «воскресшего».

Девушка кивнула и присела на кушетку, пытаясь скрыть нервозность. Врач щёлкнул пальцами перед лицом Вениамина, затем выставил указательный палец перед его носом. Все его движения были спокойными и уверенными, будто эта странная ситуация не требовала большего внимания.

– Следите за пальцем, – скомандовал он и начал медленно водить рукой влево и вправо, наблюдая за реакцией пациента. Вениамин, хоть и выглядел измождённым, послушно следил за движением.

– Вашу руку, – попросил доктор, прикладывая два пальца к запястью Вениамина. Несколько секунд он молча сосредоточенно считал удары, затем промямлил что-то себе под нос и добавил:

– Пульс на месте, учащённый, но это неудивительно.

Доктор повернулся к медсестре:

– Голубушка, – обратился он к девушке все в той же равнодушной и спокойной манере, – выдайте пациенту пижаму и отвезите его в третью палату, она сейчас свободна. Помогите ему прилечь и сделайте инфузию глюкозы.

Медсестра кивнула, быстро встала и вышла из процедурной.

– Доктор, что со мной? – спросил Вениамин, в его голосе прозвучали нотки тревоги.

– Ничего особенного, – спокойно ответил врач, будто пациенты у него оживали каждый день. – Сегодня вы «воскресли». Не переживайте, вам нужно немного отдохнуть, спокойно вздремнуть. У вас вся жизнь впереди.

Врач снял бирку с пальца Вениамина, вручив ее пациенту.

– Можете забрать на память, – усмехнувшись, добавил он. – В родильном отделении женщины забирают бирки с ростом и весом новорождённого. Получается, теперь и у вас есть что-то вроде этого – «бирка на новую жизнь».

Медсестра вернулась с пижамой, а Вениамин только слабо улыбнулся, не зная, как реагировать на столь странное сочетание шутки и реальности.

Доктор вышел, оставив их одних, медсестра обратилась к пациенту:

– Вам помочь? – спросила она, завозя кресло за ширму.

– Я не ханжа, но постараюсь справиться самостоятельно. Если что – позову.

Девушка вышла из-за ширмы, чтобы дать Вениамину возможность одеться. Руки и ноги плохо слушались, но он, собрав всю волю и остаток сил перебравшись из кресла-каталки на кушетку, справился с несложной задачей и с трудом пересел обратно в кресло-каталку.

– Пациент готов, – громко произнёс Вениамин.

Мило улыбнувшись, медсестра повезла его в палату.

– Девушка, как вас зовут? – спросил Вениамин, пытаясь завести разговор.

– Соня, – ровным тоном ответила медсестра, неспешно двигая кресло.

– Знаете, Сонечка, за всю свою жизнь вот так серьёзно ни разу в больницу не попадал, – заметил Вениамин с лёгкой улыбкой.

– Скорее всего, это говорит о вашем хорошем здоровье, – ответила Соня, повернув голову в его сторону.

– Если бы мне раньше сказали, что меня будет катить такая милая и симпатичная девушка, я бы, наверное, начал симулировать болезни, – с улыбкой пошутил Вениамин.

– Пациент, – девушка усмехнулась, – оставайтесь в рамках больничного кресла. Волнения различного характера противопоказаны.

– Слушаюсь и повинуюсь, – ответил он, поднимая руки в жесте сдачи.

Когда коляска остановилась возле больничной койки в палате, Вениамин повернулся к медсестре:

– Спасибо за нежную доставку к месту моего недолгого пребывания. Переберусь на койку самостоятельно – раз уж смог одеться.

– Располагайтесь поудобнее, я привезу капельницу, – сказала Соня, выкатив кресло из палаты. Через несколько минут она вернулась, ведя за собой штатив с раствором, с которого свисали трубки.

Пока медсестра выполняла свои обязанности, Вениамин внимательно наблюдал за её точными и аккуратными движениями. Когда всё было завершено, он произнёс:

– У вас, наверное, пятёрка по капельницам была, когда вы учились.

Соня улыбнулась, слегка покраснев:

– Я ещё не закончила обучение. В больнице подрабатываю и набираюсь опыта.

– Могу вас заверить, в деле капельниц вы преуспели – и очень хорошо, – сказал Вениамин с благодарностью.

– Спасибо, – ответила девушка, поправляя одеяло на пациенте. – Отдыхайте. Я скоро зайду, нужно будет проконтролировать процесс.

Она направилась к выходу, оставляя палату в тихом полумраке. Вениамин закрыл глаза, чувствуя, как лёгкая усталость начинает одолевать его. Сегодня был странный, но, пожалуй, важный день.

Вениамин погрузился в лёгкий сон. Ему снились обрывки воспоминаний, фрагменты жизни, которые, казалось, были давно забыты. Он видел себя маленьким мальчиком, бегущим по зелёной лужайке во дворе дома. Это был солнечный день, рядом стояла его мать – молодая и красивая. Она улыбалась и махала ему рукой. Тёплый ветерок ласково касался его щёк, и в груди рождалось чувство безмятежного счастья.

Сон постепенно изменился, и Вениамин оказался в школьном дворе. Он стоял в окружении друзей, весело смеялся, и этот момент, казалось, длился вечно. Но вдруг всё вокруг начало расплываться, словно старый плёночный фильм, утративший фокус. Холодный сквозняк ворвался в его сновидение, и Вениамин снова ощутил тот же холод, который почувствовал, когда очнулся на металлическом столе в морге. Сердце забилось быстрее, и он понял, что вот-вот проснётся.

Однако, прежде чем полностью прийти в себя, перед его внутренним взором возник ещё один образ: белый бесконечный коридор с множеством дверей. Он шагал по этому коридору, и одна из дверей приоткрылась. Комната за дверью была освещена мягким светом, и в ней стояла красивая девушка. Её лицо было спокойным, но казалось неземным. Обрывки фраз начали доноситься до его сознания, словно эхо: «Вы умерли и находитесь в приёмной… Вопрос решается… В своей жизни вы не сделали ничего особенно хорошего и ничего особенно плохого… Тебя возвращают назад, но не насовсем. В течение семи дней ты должен вспомнить… До встречи.»

С резким вздохом Вениамин открыл глаза и посмотрел на потолок палаты. Солнечные лучи пробивались сквозь закрытые жалюзи на окне, оставляя светлые полосы на полу. Он лежал неподвижно, пытаясь понять, что именно он только что увидел. Странное ощущение не покидало его: его возвращение к жизни не было случайным.

Он потёр лицо руками, стараясь окончательно избавиться от наваждения. В голове крутились вопросы: почему он оказался в морге? Что это за комната, и кто была та девушка? Что это за «важное событие», которое он должен вспомнить? А главное – что теперь делать?

Вениамин ощутил волнение, словно судьба дала ему второй шанс, но при этом возложила на него определённую миссию. Семь дней. Времени было мало, а смысл этой задачи оставался загадкой. Он задумался о том, что должен сделать в ближайшее время и кого, возможно, ему стоит найти или с кем поговорить.

Дверь палаты тихонько приоткрылась, и в неё вошла Соня, медсестра. Она подошла к нему, проверяя показатели капельницы и его состояние.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она, взглянув на него с лёгкой улыбкой.

Вениамин глубоко вздохнул и ответил:

– Я… даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Кажется, у меня есть какие-то дела, которые нужно сделать, но пока не представляю, что именно.

Соня посмотрела на него с удивлением, но решила не вдаваться в подробности, полагая, что пациенту нужно больше отдыхать.

– Главное сейчас – восстановиться, – сказала она мягко. – Остальное подождёт.

– Да… – пробормотал Вениамин, погружаясь в свои мысли. Он чувствовал, что впереди его ждёт что-то важное. Что-то, ради чего он был возвращён.

– Пока вы спали, я принесла воды и поставила на тумбочку.

Мужчина повернул голову и заметил графин и стакан на тумбочке рядом с кроватью.

– Доктор скоро придёт. Он постарается ответить на все ваши вопросы. А пока отдыхайте.

Девушка вышла из палаты, прикрыв за собой дверь. Вениамин огляделся – в палате было ещё две больничные койки, все аккуратно заправленные, что означало, что, кроме него, здесь больше никого не было. Он заметил паука, ползущего по потолку, и, чтобы отвлечься, начал вспоминать, что знал о пауках и их повадках. Это немного помогло ему избавиться от странного и пугающего ощущения, оставшегося после его «воскрешения».

Размышления Вениамина прервал звук открывающейся двери. В палату вошла женщина – врач лет сорока пяти с доброжелательным и спокойным выражением лица.

– Добрый день, как вы себя чувствуете? – спросила она, слегка склонив голову.

– В целом… вполне хорошо, – Вениамин попытался собрать свои мысли. – А тот доктор, который был сначала, где он?

– Он уже сменился, – спокойно ответила женщина. – Дежурил всю ночь и ушёл домой отдохнуть.

– Который сейчас час? – спросил Вениамин, осознав, что потерял ощущение времени.

– Сейчас десять утра, – ответила врач, взглянув на свои наручные часы. – Вы «вышли» из морга около семи. Наделали шума своим неожиданным появлением, теперь у нас в больнице будет ещё одна история, которую будут долго пересказывать.

Вениамин попытался осмыслить услышанное. Два часа назад он был среди мёртвых, а сейчас ведёт спокойную беседу с врачом, будто это обычное утро.

– Что со мной вообще случилось? – в его голосе звучала смесь удивления и тревоги.

– Понимаю ваше беспокойство, – врач присела на стул рядом с его койкой и внимательно посмотрела ему в глаза. – Вчера вас привезла скорая помощь. Вы были без сознания после поражения электрическим током. Долго не приходили в себя, а позже и вовсе ваше сердце остановилось. Реанимация не дала результатов, и вас признали мёртвым. Но, как видите, это оказалось ошибкой… или чудом.

Она сделала паузу, давая Вениамину возможность переварить её слова.

– Сегодня мы проведём дополнительные обследования, чтобы убедиться, что ваше состояние стабильно, – продолжила она. – Вы были на грани между жизнью и смертью. Ваше пробуждение… это необычно, но не уникально.

– Прошу прощения, не разглядел имени на вашем бейджике, – заметил Вениамин.

– Ангелина Ивановна, – с улыбкой представилась врач.

– Ангелина… прям как ангел, – с лёгкой иронией и игривостью сказал он, улыбнувшись. – Может, отпустите меня домой? Чувствую себя так, хоть в космос лети, хоть на дно Марианской впадины.

– По вашему тону и взгляду могу заключить, что вы окончательно ожили, но задержаться придётся на один-два дня, – ответила Ангелина Ивановна с мягкой улыбкой. – Хотя мне кажется, что завтра вы уже будете дома. А сейчас попробуйте встать с койки.

Она поднялась со стула и сделала шаг в сторону, освобождая место перед больничной койкой, чтобы не мешать пациенту.

Вениамин осторожно откинул одеяло и свесил ноги с кровати. Пижама была ему великовата и сидела мешковато. Он улыбнулся, чувствуя, как к нему возвращается прилив сил, и с удовольствием потянулся, ощущая, как мышцы медленно приходят в тонус. Глубоко вдохнув, он поставил ноги на пол и резко поднялся, но тут же почувствовал лёгкое головокружение, заставившее его пошатнуться.

– Какой вы, однако, шустрый, – покачала головой Ангелина Ивановна. – Постарайтесь больше не делать резких движений и снимите верх пижамы, я вас послушаю.

Вениамин расстегнул пижамную рубаху и положил её на койку. На груди он заметил потемнение в виде полумесяца.

– Что это, доктор? – спросил он, указывая на потемневший след.

– Следы от дефибриллятора, – объяснила Ангелина Ивановна. – Похожий след должен быть ещё и на левом боку. Это последствия реанимационных действий. Не волнуйтесь, скоро от них не останется и следа. А теперь дышите ровно, я вас прослушаю.

Она внимательно осмотрела пациента, завершив процедуру.

– Можете одеться и присаживайтесь или даже прилягте, как вам будет удобнее, – сказала врач.

– Мне кажется, что уже отлежал все бока, пора немного подвигаться, – ответил Вениамин с улыбкой, надевая рубаху.

– Только не слишком активно, – предупредила она. – Без резких движений и недолго. Вам скоро принесут поесть, а потом отвезут на МРТ. И, пожалуйста, не геройствуйте – спокойствие сейчас для вас главное.

Врач вышла из палаты, оставив Вениамина одного. Он неспеша начал ходить от двери к окну и обратно, осторожно прислушиваясь к своим ощущениям. Сделав три ходки, он остановился у окна, из которого открывался вид на осенний больничный двор. Деревья стояли в ярких золотисто-красных нарядах, и ветер играл с опавшими листьями, заставляя их кружиться в причудливом танце. Вениамин невольно улыбнулся этому тихому, красивому пейзажу, чувствуя, как его душу наполняет спокойствие.

Вдруг послышались шаги – кто-то вошёл в палату. Вениамин обернулся и увидел медсестру, которая несла поднос с едой. Она аккуратно поставила его на небольшой столик возле стены, между двумя пустыми кроватями, и повернулась к пациенту, встретившись с ним взглядом.

– Доброе утро, принесла вам завтрак, – с лёгкой улыбкой сказала девушка. – Как себя чувствуете?

– Доброе, спасибо, чувствую себя вполне живым, – улыбнулся Вениамин, подходя ближе к столу.

Медсестра ловко сняла полотенце с подноса, и аромат свежеприготовленного супа окутал палату. Поднимающийся от чашки пар словно приглашал попробовать горячее. Вениамин почувствовал, как урчит в животе, осознавая, насколько же он проголодался. Казалось, этот простой суп обещал не только утолить голод, но и согреть душу.

– Отлично, аппетит – это хороший знак, – заметила медсестра, глядя, как он с интересом смотрит на еду. – Вам стоит поесть и набраться сил.

Она пододвинула стул, стоящий неподалёку, мило улыбнулась и подошла к двери. Вениамин сел, взял ложку и опустил её в суп. Медсестра кивнула ему и с улыбкой добавила:

– Если что-то понадобится, не стесняйтесь, зовите меня. Приятного аппетита, – сказала девушка, внимательно посмотрев на пациента. Затем она мягко закрыла дверь за собой, оставив Вениамина одного в палате.

Его взгляд на мгновение задержался на двери, пока шаги медсестры стихали за стеной.

«Видимо, меня пока будут воспринимать как какое-то чудо», – подумал Вениамин. Еда на столе напомнила желудку, что живой организм должен удовлетворять базовую биологическую потребность в приёме пищи.

Поздний завтрак почти закончился. Вениамин неспешно отпивал чай из чашки, наслаждаясь его терпким вкусом, который приятно согревал после утреннего холода. В палате царила тишина, которую лишь изредка нарушал тихий шум, доносившийся с улицы. Он откинулся на подушку, размышляя о своём необычном пробуждении, когда дверь в палату тихо скрипнула.

Вениамин повернул голову и увидел, как в щель сначала просунулась голова, а затем появилось и всё тело. Это был Михаил, его старинный друг. Михаил, как всегда, выглядел немного взъерошенным, но в глазах его светилась искренняя забота и тревога.

Сказать, что Вениамин и Михаил дружили долго, – значит не сказать ничего. Их дружба зародилась ещё в детском саду, когда маленькие мальчики, только начинающие осознавать окружающий мир, нашли друг в друге родственные души. Они встретились в ясельной группе, где Михаил, чуть старше и смелее, первым подошёл к Вениамину и предложил играть вместе. С тех пор их пути были неразделимы.

Они вместе прошли через школьные годы, деля между собой радости и трудности учёбы. Затем был институт, где их дружба только крепла, а интересы всё больше переплетались. Даже в работе они не расстались: так сложилась жизнь, что работали они также вместе. Когда Вениамин переехал в другой город и обустроился, то позвал за собой приятеля. Друзья постоянно оставались рядом.

– Веник, брат, как ты? – Михаил закрыл за собой дверь и подошёл ближе; его голос был полон волнения, но в глазах мелькнуло облегчение, когда он увидел друга сидящим на кровати, а не лежащим без сознания.

– Старый, – Вениамин улыбнулся, чувствуя тепло от одного только присутствия друга. – Жив, как видишь. Хотя, честно говоря, сам до конца не понимаю, как это получилось.

Михаил сел на стул рядом с кроватью и внимательно посмотрел на Вениамина, словно пытаясь убедиться, что перед ним действительно его друг, а не какое-то видение.

– Я вчера оставил свой номер телефона медсестре, когда тебя увезла скорая. Через час позвонили и сказали, что ты всё, представился. Конечно, позвонил Алине, твоей сестре, она завтра приезжает. Любе и Кириллу хотел позвонить сегодня. Но в восемь утра мне звонят и говорят, что ты живой, буквально вернулся с того света. Не знал, чему верить, – Михаил потер виски, словно пытаясь унять нарастающее волнение.