Притяни к себе счастье. Сборник психологических сказок

─ Кому тут что понадобилось? Видишь, не открывают, может, ты просто стучишь не туда? Попробуй, милочка, иначе, ─ откуда-то сверху раздался скрипучий голос.

Женщина подняла голову, присела от неожиданности, разинув рот. Сверху плавно опускалась ступа, а в ней стояла поджарая бабуля в атласном платье в пол. Из-под замысловатой шляпки выбивались сиреневые локоны. В руках она держала не метлу, не клюку, а самую настоящую трость.

─ Чего обомлела, глаза вытаращила? Ягу не признала? Пожаловала зачем? ─ она ловко, опираясь на трость, выступила из своего транспортного средства и скомандовала избушке, ─ встань, как мать поставила, к лесу задом, ко мне передом! ─ и ударила тростью оземь.

Изба заскрипела и не спеша, переступая с ноги на ногу, повернулась к хозяйке. Яга, споро шагнула на крыльцо, и вот уже перед женщиной сухопарая, странно одетая старушка, скептически поджав тонкие морщинистые губы, произносит:

─ Потеряла где, али не хватает чего? Проходи уж, коли явились.

─ Опять кого-то притащила из своей экспедиции! Хозяйка, ау, ты Баба-Яга или Мать Тереза? ─ огромный черный Кот в майке с портретом Майкла Джексона лениво стянул наушники и свесился с печи.

─ Помолчи, басалай, ─ Яга глянула мельком на кота, ─ хорош тебе бока отлеживать, иди прогуляйся.

Она сноровисто скинула туфли из кожи цвета металлик, сунув ноги в цветастые тапочки, и, шурша шелковой юбкой, двинулась было к столу, но окинув взглядом гостью, подтолкнула её к окну. Та от неожиданности плюхнулась на огромный, кованый сундук.

─ Ну, зачем пожаловала, Дубрава? Какая нужда?

Женщина, точно куль с мукой, продолжала неподвижно сидеть на сундуке.

– Чего молчишь, Дубрава? Или склероз у тебя – тут помню, а там забыла? Так склероз вылечить нельзя, о нем можно просто забыть!

– Как ты меня назвала, бабуля? Почему я Дубрава?

─ А ты что ль имени своего не знаешь? Дубрава и есть! Тебя ж к дубу отправили! Много вопросов не задавай, говори, зачем пришла, а то некогда мне, – Яга накинула на плечи платок с бахромой и принялась накрывать на стол, – отведаешь пищи моей, вспомнишь всё.