Черный халифат

Такая вероятность велика и, прежде чем начать действовать, встречаться с человеком, с которым планирует свести его Бахрам, Петр решил связаться с Центром и посоветоваться.

– У тебя можно переночевать? – спросил он.

Курд пожал плечами, что означало согласие.

– Живи сколько хочешь. Аббас просил помогать. Оставайся в этой комнате. Тебе дадут одеяло и подушку. Зарифа накормит.

– Она тут? – Петр снял куртку и снова сел на подиум. – Не воюет? Она ведь так рвалась.

– Сам ее и спросишь.

Через десять минут пухленькая девушка на подносе принесла еду – креветки и рыбу в кляре, соус из йогурта. Рис и чечевицу. Чай и сласти.

Девушка в длинном платье и в легком платке нежно-сиреневого цвета поставила поднос на стол. Едва взглянула на Петра и собиралась уже уйти, когда он ее окликнул:

– Зарифа, дорогая, не узнаешь старых знакомых? Я бы сказал больше – своего учителя, – с улыбкой сказал Петр.

– Узнала, – коротко бросила она.

– И?.. – протянул вопросительно он. – Я, конечно, не ждал от тебя восторженных визгов, но могла бы хоть изобразить, что обрадовалась. Вроде я тебя не обижал…

– Эфенди Брожек, я… – Она оглянулась на дверь и сказала негромко: – Дилар погибла, Аббас уехал, а Бахрам сделал из меня тут прислугу. Мы с Дилар хотели в Сирию, а теперь Аббас подался к этим головорезам.

– Мы вроде на «ты» были. Что это еще за «эфенди»?

– Ты тоже собираешься к ним? – Зарифа поправила платок. Глаза у нее были подведены черным карандашом и оттого казались больше и чернее, грустные и полные ожидания, непонятного Петру.

– По-моему, о моих планах знают все, кроме меня. – Он взял креветку с блюда и закинул ее себе в рот.

Зарифа вдруг бросилась к нему и схватила за локоть. Он едва не подавился.

– Возьми меня с собой! Слышишь? Я все буду делать.

Петр с возмущением стряхнул девушку с себя:

– Ты в своем уме? Ты – курдянка! Тебя убьют только за это.

– Я могу притвориться, – она зашмыгала носом. – Не хочу здесь оставаться.

– Неужели ты не понимаешь? Это не война на стороне сирийского правительства, не на стороне курдов – это бойня, бессмысленная для тебя.

– Я хочу быть полезной. Знаю, что Аббас там не просто так. И ты такой, как он… Авантюрист, – добавила она, явно имея в виду нечто большее.

– Ага, – произнес Петр, подошел к двери и прислушался. – А что же Дилар? Она была в курсе о тебе и Аббасе?

Девушка молча кивнула. Он прикидывал варианты, насколько ему может пригодиться эта щекотливая информация о взаимоотношениях Аббаса и Зарифы. Это еще раз подтверждало догадку Петра, что Аббас в Сирии вовсе не из-за гибели Дилар. Она лишь повод. Весомый для многих, для большинства, но не для Бахрама и Зарифы.

– Так что? – напомнила о себе девушка.

– Ничего, – развел он руками. – Я пока сам не знаю, как сложатся события. Подождем, поглядим…

– Я могла бы выдать себя за твою жену, а по сути, стала бы твоим телохранителем.

Петр, как никто другой, знал, на что способна эта девушка, но, решив охладить ее пыл, улыбнулся:

– Свое тело я могу сберечь и сам.

– От тебя будут ожидать сопротивления, если нападут на тебя, а вот от меня вряд ли… – настаивала на своем Зарифа. Она шагнула к нему. – Я хочу увидеть Аббаса хоть раз и ради этого готова на все. На все, слышишь? Я знаю, кто ты, и, если ты меня не возьмешь, то расскажу всем.

– Ну, допустим, про меня ты ровным счетом ничего не знаешь, – на его лице никак не отразилось волнение, хотя Петра не устраивало подобное развитие событий. Такой вариант с Александровым они не обсуждали. – А если будешь болтать и выдавать свои фантазии за действительность… Мои способности ты видела, когда я вас обучал… Давай успокоимся и подумаем. Может, ты и впрямь понадобишься… Принеси одеяло и подушку. Спать хочу.

Зарифа взглянула на него с разочарованием, но с привычной покорностью исполнила просьбу.

Несмотря на то, что день едва перевалил за половину, Петр выключил свет, снял ботинки и лег под одеяло. В комнате было довольно стыло. Он укрылся до подбородка и постарался уснуть сразу же. Чувствовал себя совершенно разбитым и перегруженным кажущимися бессвязными и нелепыми сведениями. Но сон по приказу, даже самому категоричному, не шел. Беспокоили незнакомые запахи в комнате. Ковер под спиной кололся жестким ворсом. Источал смесь запахов одеколона, табака и еще чего-то тревожного.

Остаться в одиночестве ему хотелось и по другой причине – Дилар. В темноте комнаты он наконец согнал с лица маску равнодушия и самоуверенности. Если бы Бахрам видел его сейчас, то, по меньшей мере, удивился бы. Петр выглядел растерянным и… потерянным.

Увлекся он тогда этой смуглой девчонкой в камуфляже и полупрозрачном газовом голубом платке, с трудом удерживающем густые черные блестящие волосы, завивающиеся мелкими кудряшками. Петр увидел ее богатую шевелюру без платка гораздо позже…

А тогда Аббас привез его на карьер, где добывали мрамор, далеко от города. Тут собралась группа молодых курдов. Стайка девушек, среди которых были Зарифа и Дилар, держалась отдельно от парней. Шушукались и хихикали. Дилар смотрела на нового инструктора строго и с вызовом…

Петра волновали тогда только налаживающиеся взаимоотношения с Аббасом. Было необходимо показать себя с лучшей стороны, вызвать доверие. И когда Аббас предложил стать инструктором по стрельбе и рукопашному бою для молодых курдов – бойцов РПК, Петр не стал отказываться.

– Сам же говорил, что хорошо стреляешь, а мы без профессионалов задыхаемся, – сказал Аббас в первую же их встречу, едва они познакомились.

Петр разглядывал волевое, с жесткими чертами лицо Аббаса. Оно выглядело, словно бы он его накачал в тренажерном зале – крепкие скулы, большой, но тонкий нос, крупный подбородок, массивный лоб. Да и сам собой Аббас был крепким, здоровым мужиком. Петр не сомневался, что курд способен быть прекрасным инструктором по специальной и боевой подготовке. Однако предложил эту работу ему, малознакомому и, в общем, подозрительному типу непонятной национальности. Может, поскольку сам является командиром и ему быть инструктором негоже по статусу. Но Петр решил, что это предложение последовало из-за желания Аббаса держать Поляка поблизости и заинтересовать его финансово.

– С чего ты взял, что я профессионал? – тем не менее попробовал возразить он. – Так, был в паре заварушек… Я – самоучка.

– Ничего, – покачал бритой головой Аббас. – По нашим меркам ты – профессионал.

Конечно, Аббас не верил в существование организации в России, согласной помогать курдам оружием и амуницией. Он понимал, откуда исходит такого рода помощь, тем более что в советское время помощь курдам активно осуществлялась.

Еще в 1947 году вытесненные из Ирака отряды курдов оказались в Азербайджане. Тогда спецслужбы СССР вели с Барзани переговоры, планировалось сформировать спецбригаду для диверсий на Ближнем Востоке из курдов…

Дилар, одна из немногих, желала стать снайпером. Когда Петр начал с ней заниматься, ему шепнули, что она – женщина Аббаса. Он и так не думал ни о каких интрижках, хотя был тогда очень молод и горяч. Однако Дилар сама проявила инициативу. Изучение снайперского дела оказалось надуманным предлогом, чтобы была возможность уединяться с инструктором, ведь занятия – искусство маскироваться, сливаться с местностью – требовали индивидуального подхода. И как здравый смысл Петра ни вопил об осмотрительности, Дилар добилась своего. Один раз они слились с местностью и друг с другом надолго – исчезли из поля зрения группы обучающихся на два с лишним часа. Это не осталось без внимания. Аббасу донесли, и он… Никак не прореагировал. Может, даже способствовал сближению Поляка и Дилар.

Об отношениях с Аббасом Петр ее не расспрашивал. Ему было не до того. Их закружило. От тех дней у него осталось ощущение обжигающего осеннего солнца, раскалившего мраморные плиты и колючие стебли сухой травы, проросшей в щелях камней. Колоски этой травы, если их раскрошить, пахли терпко и напоминали Петру крымские степи, где он бывал в детстве у деда. Вдалеке виднелось море. Платок Дилар, придавленный камнем, трепетал на ровном теплом ветру. Девушка сидела на расстеленной Петром на земле куртке и смотрела на него чуть сбоку, щурясь от солнца и прикрыв часть лица распущенными черными длинными кудрявыми волосами.

Смуглая, но лицо у нее бледное, словно мраморное. Кожа на щеках и лбу будто излучала сияние. Неискушенного в женском вопросе Петра это изумляло и восхищало. Он начинал опасно увлекаться Дилар. Опасно, потому что всерьез… Утаивал от Центра свой разгоревшийся роман. Но тут как раз произошел арест Мардини, и Петра отозвали в срочном порядке в Москву.

Долго тосковать ему не дали. После небольшого отпуска и дополнительного обучения отправили в Ирак…

Он повернулся на бок на жестком ковре подиума-лежанки. Ему почудился резкий запах ила, водорослей, босфорской воды и… крови, засохшей, застарелой. Петр поморщился. Вдруг увидел рядом с собой Дилар. Она лежала на спине, волосы закрывали лицо. Петр, приподнявшись на локте, отвел кудри в сторону и, вздрогнув, отпрянул, увидев окровавленные щеки и лоб. Горюнов проснулся, обливаясь потом, и почувствовал, что кто-то смотрит на него пристально из темноты.

Ущипнув себя, убедился, что не спит, и подобрался, готовый к любым неожиданностям.

– Ты кто? – спросил темноту Петр.

– Мансур, – ответил явно детский голос.

– Включи свет, – хрипло, со сна, велел Горюнов. Сел на подиуме, борясь с тошнотой. Все еще пахло водорослями.

Вспыхнул круглый пыльный плафон под потолком. Свет сначала был тусклый. Потом накал усилился.

– Ты кто? – спросил Петр снова, посмотрев на мальчишку.

Черноволосый, хрупкий, лет десяти, в кожаном коричневом жилете и темно-синей водолазке. Широкие джинсы и расхлябанные, небрежно зашнурованные кроссовки только подчеркивали худобу Мансура. Бледное лицо показалось Петру нездоровым и очень знакомым. Мальчишка не ответил и смотрел, чуть нахмурив брови над черными крупными глазами, влажно блестевшими.

– Зачем ты здесь? – решил сменить тактику Петр.

– Зара сказала, ты собираешься к Аббасу. Возьми меня с собой, – выпалил мальчишка.

– Чего это с тобой Зара откровенничает? Ты чей вообще? – Он потер лицо, пытаясь проснуться окончательно и понять, что это за явление.

– Моя мать Дилар.

– А отец? – заинтересовался Петр.

– Аббас.

– Угу. И ты думаешь, отец обрадуется, если я притащу тебя на войну? Сперва он порешит меня, а затем и твою персону, в лучшем случае, налупит.

– Он меня не бьет, – Мансур поджал губы.

– А зря, – Петр посочувствовал Аббасу. – Вали-ка ты, парень, иначе я сам займусь твоим воспитанием. У меня рука тяжелая. Сразу выбью дурь. Детям на войне не место.

Мансур отошел к двери, взялся за ручку и, обернувшись, зло выкрикнул:

– Дети воюют! И получше взрослых. В Башакшехире, я знаю, там тренируют парней… – Он осекся и быстро скрылся за дверью, потому что у Петра на лице проступила крайняя заинтересованность, которую Мансур воспринял как угрозу.

«Час от часу не легче», – подумал Петр, надевая ботинки и куртку. Ему еще хотелось спать, но он решил встретиться с парикмахером Эмре.

Когда позвонил ему, тот, учитывая ночное время, поменял оговоренное заранее место встречи.

– Приходи туда же. Там сейчас пусто.

Через сорок минут, подъехав на такси поближе к Фенеру, дальше пройдя пешком, Петр был настороже, войдя со света больших улиц в темные переулки Фенера. Однако никого не встретил. Пахло дымом и жареным мясом – наносило со стороны Босфора из ночных ресторанов. В редких окнах горел свет, но они были плотно зашторены. Петр постучал в стеклянную дверь парикмахерской. Свет там не зажегся. Эмре отпер.

– Давай быстрее, – недовольно пробурчал он. – Как кто-нибудь от вас является, ни днем ни ночью покоя нет. Иди в подсобку!

В душном и пропитанном смесью запахов различных одеколонов помещении было гораздо теплее, чем на улице, и только теперь Петр почувствовал, как промерз. Некстати пришла на ум мысль: «Когда погибла Дилар? Если осенью, как же холодно было в Босфоре…»

На столе лежали паспорт и автомат Калашникова.

– Родной калаш! – оживился Петр, осматривая автомат, поцарапанный во многих местах на стволе и прикладе с потертым ремешком. – Это все, что ты мне можешь предложить? – Он пролистнул паспорт на имя Кабира Салима.

Вздохнув, Эмре достал из ящика стола три магазина, снаряженных патронами, и бухнул их рядом с автоматом.

– Я переговорил тут с одним парнем. Думаю, будет реально переправить тебя в Сирию.

– Погоди с этим. Наверное, справлюсь сам. Мне нужно передать сообщение в Центр.

Эмре положил чистый лист бумаги перед Петром и вышел из комнаты.

Горюнову было что сообщить. И по поводу «причин» отъезда Аббаса (он в них не поверил), и о гибели Дилар, о предложении Зарифы, ее подозрениях, и о странных словах Мансура о тренировках каких-то парней, очевидно, подростков, в одном из самых неспокойных районов Стамбула – в Башакшехире. Сам Петр не собирался раскручивать эту информацию, но знал, что Центр непременно поручит это другому разведчику, действующему в Турции. А когда тот прояснит ситуацию, Центр, вероятнее всего, предоставит информацию правительству Турции или предаст ее огласке, чтобы лишний раз продемонстрировать – Турция стала полигоном подготовки кадров для ИГИЛ и базой отдыха для боевиков.

Зашифрованную записку Петр отдал вернувшемуся в подсобку Эмре. Тот принес в белом пластиковом контейнере шаурму.

– Небось не успел поесть…

– Спасибо, мамочка, – усмехнулся Петр, принимаясь за еду. В Стамбуле он не опасался съесть собачатину вместо шаурмы. Чеснока и специй тут не жалели, и поэтому во рту горело не только оттого, что шаурма горячая. Зато согрелся.

– Ключи, – Эмре покачал ими перед его носом. – Машина стоит здесь. – Он дал клочок бумаги с адресом и в темно-коричневом портмоне документы на «Тойоту»-пикап.

– Твоя? – Петр заглянул в документы, посмотрел доверенность.

– Не совсем. Не важно.

– Важно, – вздохнул он. – С ней почти наверняка придется распрощаться.

– Да я понимаю, – теперь вздохнул Эмре. – Так что с вербовщиками?

– Я сообщу, если понадобятся. Где, кстати, переходят границу?

– В районе сирийских городов – Тель-Абьяда и Джераблуса.

– Это ближе к Шанлыурфе?

Эмре кивнул.

– Джераблус подальше. Он скорее ближе к Биреджику.

Петр облокотился о колени и выглядел удрученным. Его совершенно не радовала перспектива гнать машину через всю Турцию к границе с Сирией. Он-то планировал прилететь, например, в Шанлыурфу, там обзавестись тачкой и заскочить в Сирию на «горячем вороном коне». В крайнем случае, рассчитывал, что кто-то перегонит машину в приграничный город. Но Эмре оказался довольно расторопным типом и повесил на Петра еще одну проблему. Больше полсуток, если без отдыха, за рулем, а значит, нужен напарник или… напарница. Зара, как в воду глядела, чувствовала, что пригодится. Но возникала другая опасность, даже две – оружие и женщина в машине. Если остановит полиция и начнет докапываться…

– Не стоит тебе здесь оставаться, сам понимаешь. Мы и так действуем в нарушение конспирации.

Петр пожал плечами. Риск попасть под пристальный взгляд спецслужб есть всегда и при соблюдении инструкций. А если быть бдительным, работать по обстановке и не всегда по правилам, то можно сохранить не только конспирацию, но и жизнь. Однако для таких «импровизаций» нужен опыт и чутье, и они у Петра имелись.

– Да, пожалуй, – наконец сказал он. – Пойду я. Ты мне предлагаешь тащить с собой автомат?

– Такси? – робко предложил Эмре.

Петр прикинул, что, если таксист повезет пассажира из Фенера в Сулукуле, да еще с продолговатым свертком, он наверняка сообщит в полицию. Стамбульские таксисты, как и большинство таксистов мира, не любят полицию, а чтобы не попасть в неприятности, они стучат.

– Ладно я отвезу сам, – решил Эмре. – Спрячу в машине. Там есть тайник под сиденьем водителя. На полике слева рычажок, потянешь его вверх – откроешь бензобак. А если снова потянешь при открытой дверце бензобака – отодвинется панель под ковриком.

– Праворульная «Тойота»?

– Нет. Переделанная… Ответ из Центра будет не раньше чем завтра вечером. Позвонишь? Тогда встретимся там, где оговаривали.

Петра не интересовало, как осуществляет связь с Центром Эмре, но ему подумалось, что до завтрашнего вечера – это слишком большой срок, и неизвестно, где он будет к тому времени.

Вернувшись к Бахраму в дом, Петр увидел там полицейского – довольно молодого худощавого офицера в форме и в кожаной черной куртке. Он находился в комнате, где спал недавно Горюнов. Сидел на ковре и курил. Видимо, давно, поскольку сигаретный дым, проникший из-под двери, Петр уловил еще в коридоре. Прикинув мгновенно, что бежать бессмысленно, дом наверняка оцеплен, только покалечат при попытке бегства, Петр шагнул в комнату. Но странно, что по его душу полиция, а не люди в штатском. Впрочем, они могли еще не догадываться, с кем имеют дело.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.