Шагающий по краю

Александр Кирнос

Шагающий по краю

© Кирнос А. Е., 2024

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2024

Вместо эпиграфа

Жизнь набело не перепишешь,но я люблю черновики,в них подлинность того, чем дышишь,лгать, притворяться не с руки.Весною ранней так бывает:пуста, не прибрана земля,но тихо к свету прорастаюттрава, кусты и тополя.И мне б хотелось с каждой строчкой,с упорством тем же, как трава,растить себя, дойдя до точкив поступках, мыслях и словах.

2006–20.02.2016

Скорый поезд по имени жизнь

Александринский театр

Из мрака вырвавшись с разгонаВ кинжальный перехлёст огней,На узком пятачке фронтонаЧетвёрка вздыбилась коней.Стоят в раздумии мгновенномВеличественны и просты,Летят на Невский клочья пены,По Росси плещутся хвосты.Нет, Аполлон их не торопит,Но чудится, что через мигНа город хлынет и затопитЧеканный перезвон копыт.В них страстный бурный жизни ритмРукой творца увековечен.Пусть смертны эллины и римляне,Но вечен гений человечий.Когда-нибудь уйдём и мы,Но мир в движенье бесконечен,И будет вновь сиять из тьмыСлепящий гений человечий.

1961

Васильевский остров

Васильевский остров,Девятая линия.Здесь небо то пёстрое,То сказочно синее.Весною здесь просто,Привольно и просто:Ломает НеваЛедяную коросту,Над ней чаек крики,Как музыка Грига,Воды синеваСгущена до индиго,Капель по утрамО панель бьётся звонко,А по вечерамЗдесь гуляют девчонки.Здесь люди, как улицы,Прямые и чистые,Здесь небо коль хмурится —И то по-мальчишески.Здесь дышится простоИ любится сильно,Васильевский остров,Девятая линия.

1963

В электричке

Люблю, позабыв про обиды,Нестись неизвестно куда,Летят за окном, как болиды,Встречные поезда.Колёса стучат тревожно,Качается узкий вагон,Несбывшейся встречей дорожнойНазад уплывает перрон.И шалый мартовский ветерМне шепчет стихи наизусть,И нет ничего на свете,Лишь лёгкая светлая грусть.

1965

Попытка объясниться

Когда рождаются стихи,Совсем не ладится работа,От повседневной чепухиВдруг отгораживает что-то,Отодвигаются заботыИ мысли ясны и легки.Вот появился первый слог,И сразу же за ним лавиной,Как будто прорвало плотину,Слова полились. Дай-то БогЗапомнить их хоть половину,Я б всё запомнил, если б мог.Но я затоплен ими, смят,Несутся строфы в бурном ритме,И я поэзии солдат,Живущий страстною молитвой.Барахтаюсь в её реке,Лирическому верен флагу,А между тем перо в рукеСлова заносит на бумагу.И проявляются стихи,Кристаллизуясь из тумана,В них нет ни фальши, ни обмана,Но это только лишь штрихиКартины той, что в тишинеЦветной палитрой вдохновеньяВоображенье и волненьеНедавно рисовали мне.

1967

Воспоминание

Нет ничего прекрасней ночи,В ней света нет и нет прикрас,И мысли пристальней и зорчеДесятков самых зорких глаз.Воображенья искры лижутВека, пространства, племена,Пока не спустится понижеСна бархатная пелена.А сны такое напророчат,Так искры разожгут огнём…Нет ничего прекрасней ночи,Пришедшей за счастливым днём.

1971

Предчувствие

«Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»Увы, напрасны страстные слова,Становится запутанное ясным,В голубизну исходит синева.Заложена в рождённом обветшалость,Сквозь зелень проступает желтизна,И всё в одном мгновении смешалосьВ палитру пробуждения и сна.В мечты воспоминания вплетая,Летят секунды, годы теребя,И в пору своей зрелости вступая,В себе трёхкратно чувствую себя.Мальчишка хмурит лоб                                   над первой книжкой,К окну мужчина головой приник,Апрельским лесом, торопясь, вприпрыжкуСпешит седой морщинистый старик.

1971

«Вновь луна, как ломтик сыра…»

Вновь луна, как ломтик сыра,завалилась за дома,на дворе тепло и сыро,видно, кончилась зима.И по краю небосвода,уклонившийся от дел,словно прячась от народа,тихий ангел пролетел.Снова утренники будут,но сквозь эти холодаболь, как битую посуду,унесёт март в никуда.В полдень разольётся слякотьпод оранжевым лучом,и сосульки будут плакатьобо всём и ни о чём.К ночи снова подморозит,но к апрелю, не спеша,через обморок и слёзытихо оживёт душа.Многоточьем, а не точкойвраз набухнут тополя,и вот-вот взорвутся почки,и раздышится земля.И я тихо повторяю,как за ниточку держусь:«Если буду жив, то к маюпотихоньку раздышусь».

7–10.03.2006

«Чтоб дни твои продлились на земле…»

Чтоб дни твои продлились на земле,Ходи смиренномудрым перед Богом,Не вороши, не тереби, не трогайТого, что не проявлено во мгле.О чём тревожиться, когда с тобою Бог,Когда неразделим ты с целым миром?Ржавеют обветшавшие кумирыВ пыли давно покинутых дорог.И зреньем не насытились глаза,Не насладились уши песнопеньем,Манит к себе янтарная лоза,И тело не пресытилось движеньем.Под тихую мелодию без словИду вперёд без страха и оглядки,И пусть со мной судьба играет в прятки,Разгадывать не стану вязь из снов.Как в юности, душа светла, легкаИ вечности распахнута навстречу,И ничего не жаль в последний вечер,Вот только – люди, птицы, облака…

30.04.2006

«Под низким и сумрачным небом…»

Под низким и сумрачным небом,где тучи касаются крыш,где с былью смыкается небыль,где бодрствуешь ты или спишь…Неважно, неважно, неважно,пусть юность давно за спиной,поскольку кораблик отважновзмывает над невской волной,над страхом внезапной удачи,над белых ночей забытьём,над тем, как мы тщательно прячемлюбовь под банальным нытьём.Под бледно-опаловым небом,где день, не сгорая, горит,осьмушкой блокадного хлебакораблик над шпилем парит.Неважно, неважно, неважно,пусть юность давно за спиной,надежды кораблик отважновзмывает над невской волной.Мелькнёт то кормой, то бушпритомсквозь сирые ветви берёз,и небо как будто прошитотесьмой из мальчишеских грёз.Под северным призрачным небом,где сердце с волной говорит,посланцем полярного Фебакораблик над шпилем горит.Здесь небо не может иначе,сияет, а чуть погодязастенчиво преданность прячетпод зыбкой завесой дождя.Давно уж на поезд пора мне,ведь в юность утрачен билет,но адмиралтейский корабликзовёт сквозь сумятицу лет.

09.2008

«Меж безделья и забот…»

Меж безделья и забот,радости и болижизнь истает и уйдёт,как тропинка в поле.Помню, слева за углом,там, за поворотом,был когда-то старый дом,да теперь чего там…Как корова языкомэтот дом слизнула,там, налево за углом,холодом подуло.Но всё чаще, лад не в лад,там, за поворотом,дедушкин вишнёвый садвижу отчего-то.Дедушкин вишнёвый сад,бабушкины спицы,сквозь осенний листопадсон весенний снится.Ни печалей, ни забот,ни тоски, ни гнева,дней осенних хороводповернул налево.По небу, по небу, по небу вдальветер уносит тоску и печаль,тает весенняя просинь,золотом падает осень.Жизнь, как монетка, стоит на ребре,дней паутинка уже в серебре,патиной века покрыты дома,скоро зима.

10.2008

Сухумская ночь

Синяя, стильная,в пенной шальной оторочкеЛьётся, смеётся, бьётся о берег волна,Пьяная, пряная,в жёлтенькой рваной сорочкеВышла проветритьсядевкой портовой луна.Пахнет дымком расставанья,Где-то костёр догорает,Лодка прибилась к сваям,Птица ночная кричит.Может быть, это свиданьеБыло утраченным раем,Мной не опознанным раемВ душной ночи.Так ли, не так ли, то ли луна закачалась,В такт ли, не в такт ли,то ли в слезах, то ль в вине,Я ли очнулся, музыка ль эта кончалась,Ялик качнулся ль,ты ли не встретилась мне.Пахнет дымком расставанья,Где-то костёр догорает,Лодка прибилась к сваям,Птица ночная кричит.Может быть, это свиданьеБыло утраченным раем,Мной не опознанным раемВ душной ночи.Быль ли, не быль ли, было ли, не было это,Пыль ли, не пыль ли,звёздная пыль на волнах,Плыли ль, не плыли ль,ночь доплыла до рассвета,Стыли ль, не стыли ль слёзы твои на губах.Пахнет дымком расставанья,Где-то костёр догорает,Лодка прибилась к сваям,Птица ночная кричит.Может быть, это свиданьеБыло утраченным раем,Мной не опознанным раемВ душной ночи.

10.2009

«Скорый поезд полуночный вновь…»

Скорый поезд полуночный вновьв тишине подплывает к перрону,чуть качаясь, мелькают вагоны:обещанье, удача, любовь.В них, наверно, покой и уют,но сурова, строга, как Фемида,контролёр, неприступная с виду,и билеты в них не продают.Только в общем свободны места,хоть и общий забит под завязку,не хватает в нём чая и ласки,и колёса стучат неспростапро разлуки, войну и печали,но пока что луч солнца в окне,но пока я лишь в самом начале,и судьба улыбается мне.– Всё ведь сбудется, пообещай!Здесь тепло и уютно, как в сказке,и ещё далеко до развязки,где одна только надпись: прощай.Вон в проходе местечко нашлось,можно сесть, молча вытянуть ногибез мольбы и упрёков к дороге,где всё так неразрывно сплелось.Где вагоны так сладко качали,где случились любовь и беда,где едва лишь успел я причалить —и пора выходить в никуда.– Не спеши, не спеши, погоди…Вечереет, и солнце садится,а состав всё стремительней мчится,промелькнула жизнь росчерком птицы,и уже весь маршрут позади.

12.2009

«Ускользают минуты…»

Ускользают минуты,Растворяются дни,Мы с тобой почему-тоОстаёмся одни.Те, кого мы любили,На другом берегу,Хоть следы не остыли,Их догнать не могу.

23.12.2009

«Ещё один год пролетел, просвистел…»

Ещё один год пролетел, просвистел,Промчался, как литерный, скорый,Опять не успел сделать то, что хотел…В который, в который, в который?..С восхода летит эшелон на закат,Печали и радости – мимо,И жизнь, что дана мне была напрокат,Давно без румян и без грима.Осталось немного, кончается путь,Несётся состав бесшабашно,И в вечность уже не удастся свернуть,А только вдоль стрелки вчерашней.Что сделать успею, разлуку кляня,Для тех, кто пока на перроне,Кто смотрит, ладонью глаза заслоня,Туда, на закат, где не видно меня,Лишь блики в последнем вагоне.

10.2010

История болезни

1Поговорим о таинстве любви,Она от этого не станет меньшей тайной,Но, может быть, хоть невзначай, случайно,Беглянка, растворённая в крови,Виденье, привиденье, невидимка,Фата-моргана из далёких снов,Проявится, услышав пару слов,Сиреневой окрашенная дымкой,И скроется. Но чудный образ твой,Тот, на который я смотрел, не видя,Смеясь, грустя, лукавя, ненавидя,Меня, как шквал, накроет с головой.Я вынырну с растерянным лицом,С глазами, ошалевшими от света.О господи! За что, зачем мне это?Я помню, как любовь строчит свинцом.Я не хочу, я умирал не раз,И воскресать трудней мне год от года,Не выжить мне в сиянье этих глаз,Но музыка всевластна, как природа.И что с того, что нет обертоновИ голос глуховат и безразличен,А звук трубы далёк и обезличен,Звучит клавир из позабытых снов.Не узнаёшь? Да, до-диез минор,Не увернуться, никуда не деться,Ведь знаешь ты, всегда стреляют в сердце,И медь трубы выводит приговор.И губы – грозовые облака,И молнией, смеясь и негодуя,Разряд солоноватый поцелуя,И музыка трагична и легка.И вниз басы, а флейта в поднебесье.В мелодию вплетается рефрен,Считалочка из давней детской песни:Стой!Нет, беги!Замри!Умри!Воскресни…Сомнамбулой стою на Красной Пресне,Неужто здесь попал я в смертный плен?А где воскрес? Когда?И впрямь воскрес ли?И правда ли, что всё вокруг не тлен?2Не пишется, не любится, не пьётся.Случается ж такая ерунда,Как будто бы полжизни шёл к колодцу,А там, на дне, болотная вода.Желаний нет, и, значит, нет страданья.Свободен, одинок, как волчий вой.И жалкие осколки мирозданья,Пылинки звёзд висят над головой.В такие дни спасает лишь работа.Проклятие и волшебство трудаВ душе внезапно разжигают что-то,Угасшее, казалось, навсегда.И оживаешь, ловишь взгляд лукавый,Движенье плеч, крутой излом брови.И снова пьян от сладостной отравыНадежды, недоверья и любви.3Как бурей сломленный баркасИдёт ко дну,Так я в мерцанье твоих глазТону.Опасен порт для корабляВ туман,Обетованная земля —Обман.Лишённому любви твоей,Куда мне плыть?Всё безнадёжней и больнееЖить.Во все оставшиеся дниМолю:Спаси, помилуй, сохрани…Люблю.4Здесь плохо пишется, здесь времени рекатечёт неспешно, как над храмом облака,спокойно дышится, печаль светла, легка,и в бесконечность тянется рука.Здесь часто слышится, рассудку вопреки,на расстоянии протянутой рукитвоё дыхание, и я лежу без сна,смотрю в окно, где юная сосна,чья ветвь колышетсяритмично, сердцу в такт,зовёт меня… Звонок, и первый актзакончился, вновь утро, перерыв,и давней болью вскормленный надрывпульсирующей жилкой на вискелетит аллюром от анданте к ске…Да, к скерцо, кажется.Но вдруг, срывая ритм,асистолией время говорит,смывая слёзы, грёзы, всплески чувстви отделяя правду от искус —ственных построек.И в последний мигпрервётся ропот, шёпот, лёгкий вскрик,и губы остановятся в мольбе:Тебя, Тебе, Тобою, о Тебе…5У нас с тобой лишь начат счётНочей и дней наперечёт,И жизнь припадочно течёт,Как горная река.Ты вдруг, как молния, резка,То удивительно близка,А то в глазах твоих тоска,И рябь морщинок у виска,И ареола лишь соскаПлывёт сквозь ночь и сквозь века,И мы не ведаем пока,Где нечет, а где чёт.Плывёт луной в ночи лицо,Мерцает губ твоих кольцо,А за окном встаёт рассвет,И смерти нет.6Плывёт лицо луной в ночи.То птицей бьётся, то молчит,то ноет сердце, как гобой,пленённое тобой.И отражением лицалуна сияет без конца,и под мелодию луныплывём сквозь сны.Не разобрать, где явь, где сон,где шёпот, вскрик, дыханье, стон,и что вначале целовать —не разобрать.Луна вплывает сквозь стекло,и ослепительно светло,и надо нам глаза закрыть,чтоб дальше плыть.7Вновь в полутьме и полудрёмепередо мной твои глаза,и нет ни чувств, ни мыслей, крометого, что я не то сказал.Слова беспомощны и грубы,мертвы, как жухлая трава,когда не сердце и не губыих создают, а головаобдумывает, произноситлогично, чётко, не спеша,когда застыла и не проситтепла уставшая душа.Но прорезают тьму ночную,как два прожектора, глаза,и, словно в юности, начну яждать, обежавши весь вокзал,тебя. Опаздывает поездна дни, недели, годы, жизнь…Не узнаю. И жизни поясисточен дырочками лжи.Петлёю суеты и скукизахлёстывает дней кольцо,но вдруг в толпе взметнулись рукии проявляется лицо.8Но вдруг в толпе взметнулись рукии проявляется лицо,и в воздухе застыли звуки,прошиты молнии концом.И дождь слепой хлестал без края,и солнце лилось через край,мы были изгнаны из раяи снова возвращались в рай.В плену случайных соответствий,меж встреч, свиданий невпопад,средь пошлости причин и следствийвилась тропинка через саддуши. … В какой-то странной мукеот боли к радости скользя.И ожили внезапно звуки,ликуя, жалуясь, грозя…9Ликуя, жалуясь, грозя,твои глаза в ночи сияли.Что было можно, что нельзя,мы, делая, не понимали.В смятенье рук, в маршрутах губне знали меры и порога,охотник нежен был и груб,неутолима недотрога.На теле линии судьбымы открывали ненароком,любви невольники, рабы,спелёнатые страсти роком.И лишь сиянье твоих глазнад пропастью непониманьяот гибели спасало нас,лишь только глаз твоих сиянье.10И лишь сиянье твоих глаз,агатовый овал,смогло меня на этот разувлечь за перевал.За перевалом год всегопарю я, как во сне,моложе вдвое оттого,что ты живёшь во мне.В чужое время я попалиль ты вошла в моё?I fall in love, в любовь упал,как в прошлое своё.Тебя искал я много летдо нынешней весны,как наваждение, как бред,мелькал едва заметный следсквозь грёзы, явь и сны.Свет серебристый знаком «Да»заполнил окоём,когда вошла ты навсегдачерез дверной проём.Легли на плечи две рукиподобием кольца.Ведь нет у времени рекиначала и конца.В твою ль я лодку переселиль села ты в мою,безумен был я или смелу жизни на краю.Но линии судьбы сплелисьводою и огнём,в сиянье радуги слились,дугою в небо поднялисьи растворились в нём.11Я плыву,надо мной, подо мной океан,я живу,я свободен, рассеян дурман.Рядом с тёмной крутою покатостью спинреют тени. Свершилось! Свободный дельфин,среди братьев, ни мыслей, ни чувств не тая,разорвав какофонию быта,я струюсь и мелодию сфер бытиявсею кожей вбираю открыто.Прорезаю сонаром громаду воды,вдруг локаторы сверху и слевапринимают стаккато мольбы и беды,вспышку боли, обиды и гнева.Там, вдали, в наступающей сумрачной мглена покинутой, горько любимой земле,ты сквозь мрак и отчаянья глыбубьёшься, как серебристая рыба.Вверх и влево скольжу, возвращаюсь, спешу,я узнал этот голос, я им лишь дышу,я успею вернуться, подставить плечо,мы сумеем уйти до отлива,примет нас океан, и волна горячонас обнимет и схлынет игриво.Мы свободны, вдвоём, мы плывём, отчего жзабивает мелодию нервная дрожьи сжимает предчувствием сердце?Тень грядущего кроет лощины судьбы,и тревога сминает морщинами лбычастотою в три тысячи герц.12В моих словах насмешку слышишь ты,в улыбке дружеской находишь ты надменность,ты лживою считаешь откровенностьи ханжеством – суровости черты.Ты говоришь: трепло и фантазёр,тепла и нежности в словах не замечаешь,молчишь и дуешься, зеваешь и скучаешь,и сумрак в глубине твоих озёр.И я всё заведённее и злей,посуду драю и гоняю Марту,как будто вновь до выстрела со стартасорвался в фальшь калейдоскопа дней.Вновь жизнь, как на картинах у Моне:сегодняшнее кроется в тумане,забылось прошлое, грядущее обманет,из слёз и грёз не лепится сонет.Зажёгся я от твоего огня,смущённая и дерзкая улыбкавошла в меня, ликуя и маня,неутолима, как смычок над скрипкой.И в этот год семь жизней пронеслось,за яблоко, что сорвано до срока,утратой Бога и всевластьем рокас тобою расплатиться нам пришлось.Мне нужно просто позабыть тебя,не знать, что ты живёшь на белом свете,жить одному, не злясь и не любя,не помня день, когда тебя я встретил.Но как забыть?13Твоё лицо уж не лучится,как в те недавние года,всё, что могло с нами случиться,не воплотится никогда.Проклятье было непреложно,надежда улетела прочь,нам и расстаться невозможно,и вместе жить уже невмочь.Шесть лет, что мы с тобою вместе,дорогой были в никуда,обломки гордости и честисмывает талая водаразлуки. Сиротливы свечи,и нам судьбы не превозмочь,для дружбы всё ещё не вечер,а для любви уже не ночь.Ни поцелуя, ни объятьяи ни улыбки – ничего,и даже без рукопожатьямы расстаёмся.Что с того,что были сплетены так туго,казалось, не разъять вовек.И не жена, и не подруга,чужой, холодный человек.Прощай!Последняя страницапрочитана. Но как закрытьмне эту книгу? Будут снитьсякалейдоскопом твои лица,тоской, бессонницею длиться,фантомной болью будут ныть,пока не оборвётся нить.Прощай.14Я тебя любил, не понимая,не умел и не хотел понять,ведь на то, что полюбил, не зная,невозможно злиться и пенять.Так любил я грозовое лето,солнце, ливни, лунный звездопад,громы, что с ворчаньем шлялись где-то,забредая изредка в наш сад,град и ливень, рухнувший стеною,молний свет, расчерчивавший тьму,мощь судьбы, непостижимой мною,неподвластной сердцу и уму.Как в челне, сорвавшемся с причала,вниз срываясь и взлетая ввысь,сердце пело, плакало, кричало,слёзы благодарности лились.Но законам следуя природы,замелькали дни календаря,ты менялась в унисон с погодой,нудный дождь иль снегопад даря.Но ведь я любил тебя другую:ливни, грозы, молнии и град,и, не понимая, но ревнуя,нежен был и злился невпопад.Мы расстались, но в начале маяв небесах я знаменье ловлю.Я причину гроз не понимаю,но, как прежде, грозы я люблю.15Да, старый граф, наверно, был не прав,когда принцессу укорял он за эксцессы.Чем старше, неустойчивей процессы,а у принцесс неукротимый нрав.Но вдруг лишь только телом старый граф,был юн душой, как звук виолончели,и, немощь тела дряхлого поправ,душа взмывала вверх, как на качелях,и вниз стремглав,мечтая вдрызг разбиться,и всё это не в шутку, а всерьёз.Раз довелось на склоне лет влюбиться,рыдай до смеха, хохочи до слёз,представив, как принцесса,став метрессой,когда уйдёшь ты и пройдут века,вздохнёт украдкой, полюбив повесус усталою душою старика.16Глухая безъязыкая тоска,отчаянье на грани отупенья.Замкнулся круг, разбросаны каменья,вновь собирать не тянется рука.А обнимать кого-то – что за бред?Дай боже уклониться от объятий.Висят в шкафу, как спрятанный скелет,три вешалки и… этот запах платьев…Ещё воспоминания тая,болит душа, сплавляя правду с ложью,ещё порой во сне ты вновь моя,целую грудь, и бёдра, и межножье.Как прежде, ожидание горчит.В метро, трамвае или магазиневдруг в ритме скерцо сердце отстучитпароль разрыва: «Я поеду к Зине.Ты подождёшь? Я быстренько вернусь».– Я подожду, вернись лишь, сделай милость.Сменялись гнев, недоуменье, грусть —тоской. Она четыре года длилась.И волглые смешали облакастынь неба с полем в мареве белесом,и заячья неровная строка,как вздох астматика,петляла кромкой леса.Но тает лёд, расклад меняя карт,и полынья манит мечтой острожной,и неужели вновь случился март,и вновь любовь, как музыка, возможна.17Украл у Клары Карл кораллы губ,глаз бирюзу, и ровный белый жемчугеё зубов, и золото волос,гранаты щёк и, гордостью увенчан,удрать хотел. Ан нет, не удалось.Вдруг оказалось, что пропал кларнет.А как прожить поэту без кларнета?Когда он есть, не замечаешь это,а если нет! Ни встать, ни лечь, ни сесть.Ни спать, ни спеть. Кларнета чистый тонбудил в душе прекрасные порывыи Клару с Карлом кстати сблизил он.Как вёл он партию тогда, какое диво!Вдруг озарение: кларнет украла Клара!Майн либер Готт!– каким он был глупцом.Он видел, как на нём она играла,глаза закрыв и посветлев лицом.Поэту не впервой сносить удары.Надев кораллы, жемчуг, что украл,выходит Карл уже в обличье Клары,и вдруг навстречу Клара, то есть Карл.И тут такое между ними началось…кларнет, кораллы крали и дарили,им не пилось, не елось, не спалось…не до того, когда вы полюбили.И создал Карл для всех, кто был влюблён,скользя в веках под звуки менуэта,хрустально-чистый, мелодичный звон:«Кораллы Клары» – пьесу для кларнета.

1996–2005

Царь Давид

Венок сонетов

1Да, скоро вечер, и полдневный знойУже не дарит силы и надежду.Подай мне знак, поговори со мной,Пока навеки не сомкнулись вежды.С Тобою стрелы, грохот колесницМне безразличны, я не ведал страха,Не усомнился и не падал ниц,Идя на бой с гигантом Голиафом.В сражениях бесчисленных не разПогибнуть мог, но был ведом Тобою.И знаю каждый день и каждый час,Что Ты один лишь властен над судьбою.Но как постигнуть то, что мне незримоНа выжженных холмах Иерусалима?2На выжженных холмах ИерусалимаВ мгновения спрессованы века,Тысячелетья проплывают мимоНеспешно, словно в небе облака.Я пас овец и не мечтал о славе,И царский трон был от меня далёк,Как Млечный Путь в серебряной оправе,Как в тьме ночной далёкий огонёк.И вдруг Шмуэль, помазавши елеем,Увлёк меня и душу возмутил,Я был незыблем в вере, но жалеюМелодию среди ночных светил.И ныне страсть, испытанная мной,Не обжигает сладостной волной.3Не обжигает сладостной волнойЛюбовь, и ревность, и стремленье к власти.Уже давно остались за спинойИ равно тяжки горечь и злосчастьеИзжитых чувств, и благостный елейВсех льстивых слов и льстивых песнопений,Победные реляции с полей,Упрёки жён, переплетенье мненийО битве, где, рубя филистимлян,Погиб когда-то Урия Бат-Шевы.Вкусил я плод украденных семянИ не избег презрения и гнева.Будь праведным с душой неопалимой,И стрелы страсти пролетают мимо.4И стрелы страсти пролетают мимо,И взмах ресниц, движение рукиСоперничать не могут с тем незримым,Что чувствую сознанью вопреки.Среди холмов любимой Иудеи,Среди прекрасных дев влюблённых глазЯ око лишь одно узреть надеюсьИ лишь один хочу услышать глас.Соединяя с вечностью мгновенья,Я свой кинор настраивал в тиши,И все мои псалмы и песнопеньяЛишь отзвуки гармонии души.Глаза закрою – предо мною Ты.Влечёт не дуновение мечты.5Влечёт не дуновение мечтыМеня к Тебе. Давно и ясно вижуКорысть и злобу в маске красоты,Но больше во сто крат я ненавижуНеправду, облечённую в закон,И ханжество – защиту лицемеров,Лик скупости сквозь состраданья стонИ суесловье в облаченье Веры,Разврата грязь в невинности одежде,Судью, что судит в пользу богача…Но если грех со мной случался прежде,Не осуждал меня Ты сгоряча.И даровал не горькое леченье,А осознание предназначенья.6А осознание предназначеньяРосло во мне, пока я был любим,Ведь находил покой и утешеньеШаул, когда на арфе перед нимЯ песни пел. В те дни с моей МелхолойЯ счастлив был, но вдруг пришла беда,Интриг наука – тягостная школа,Я в ней не обучался никогда.С врагов по справедливости взыщу,Но скорбь утрат мне иссушила душу,Везде лишь одного Тебя ищу,Лишь пред Твоим судом небесным трушу.Нет в мире милосердней доброты,Творить хочу и чувствую, как Ты.7Творить хочу и чувствую, как Ты,Вдохнувший душу в горсть земного праха,Вложил в меня сознанье правоты,Желанье утвердить её без страха.Нет радости в стремленье к славе, власти,Нет мудрости в раздорах и войне,И если суждено изведать счастье,Лишь в милости оно Твоей ко мне.И чтобы милосердием облечьЖивущие в неведенье народы,Вложил мне в руки лиру Ты и меч,А в сердце – жажду правды и свободы.И в знак любви, вне всякого сомненья,Душе моей даруешь песнопенья.8Душе моей даруешь песнопеньяИ жажду милосердья и любви,Но в снах всё чаще неотвязной теньюПоля сражений в муке и крови.Страданья переполненную чашу,Увы, не раз я подносил к губам,Но верил и тогда, что нету крашеСудьбы, подаренной твоим рабам.Ведь не земному жалкому владыке,Построившему царство на песке,Я жизнь отдал, а истине великой,Где места нет унынью и тоске.Но чтоб судьбу мою полней принять,Лишь об одном молю: дай мне понять…9Лишь об одном молю: дай мне понять,Как могут совместиться в человекеДобро и зло, как, возвращаясь вспять,Пересыхают чувства, словно реки.Авессалом, ты незажившей ранойМне память бередишь, в тяжёлом сне,В бреду ночном из пелены туманаРебёнком возвращаешься ко мне.Ты был неправ, ты трижды был неправ,Но отчего так сердце зябко стынет…Мне весть принёс суровый ИоавО гибели… И мир предстал пустыней.И если вновь возьму я в руки лиру,Как волю мне Твою поведать миру?10Как волю мне Твою поведать миру,Как рассказать про дружбы светлый дар?Нежнее, чем дыхание эфира,И горячей, чем солнца алый шар,Был для меня тогда Ионафан,Его любил я, как родного брата,В бою с врагами он погиб от ран,Невосполнима для меня утрата.Почти всю жизнь свою провёл в бою,В пирах, в любви. Я власть царя изведал,Но в рубище танцую и пою,Неразделимы праздники и беды.Как хочется мне в руки лиру взять,Я петь хочу, но должен воевать.11Я петь хочу, но должен воевать,Хоть знаю я: война – сестра печали,До вечера навечно лягут спать,Кто был беспечен и смешлив вначале.В её колодцах тёмная вода,Её ветра безжалостны и грубы,И жёны не увидят никогдаСвоих мужей обветренные губы.Но только вы, всю боль её испив,Рождённые для солнечного света,Песок своею кровью окропив,Спасёте для бессмертья землю эту.Молюсь за вас, прошу я мира миру,Сжимая меч, предпочитаю лиру.12Сжимая меч, предпочитаю лиру,Её я помню с первых детских дней.Без Бога был я немощным и сирым,Мечтал о встрече и молил о ней.Кому обязан жизнью, зная с детства,Взывал лишь об одном я: призови!И веры драгоценное наследствоВином любви текло в моей крови.Открылось мне одно лишь постоянство,Ещё тогда, когда я пас овец,Безбрежное, бескрайнее пространствоВнутри и вне, где царствует Отец.Любовь к Тебе в душе моей храня,Без песни я не мог прожить и дня.13Без песни я не мог прожить и дня,Рождалось вдруг в душе моей такое,Что ввысь рвалось, сверкая и маня,В тиши ночной и грозном гуле боя.Какой простор открыт глазам и слуху,Какая музыка восходит к небесам!И если что-то неподвластно духу,То лишь мои желания, я сам.Мечтал быть просто мужем и отцом,Растить детей, подарки делать внукам,Быть не героем, но и не лжецомИ не страдать, что выгляжу я глупым,Своей мечте лишь преданность храня.Но меч сейчас важнее для меня.14Но меч сейчас важнее для меняЛюбви, хоть только в ней залог победы.Дай силы мне от твоего огня,Чтоб напоследок вкус её изведать.Ах, Ависага, милая, прости,Тобой не суждено мне насладиться,Мгновения не удержать в горсти,Жизнь промелькнула быстрокрылой птицей.Когда пойду долиной смертной тени,Не устрашусь, но прежде, чем уснуть,Господь, прошу тебя, развей сомненьяИ укажи, кто мой продолжит путь.Срок жизни завершается земной,Да, скоро вечер и полдневный зной…15. МагистралДа, скоро вечер, и полдневный знойНа выжженных холмах ИерусалимаНе обжигает сладостной волной,И стрелы страсти пролетают мимо.Влечёт не дуновение мечты,А осознание предназначенья.Творить хочу и чувствую, как ТыДуше моей даруешь песнопенья.Лишь об одном молю: дай мне понять,Как волю мне Твою поведать миру,Я петь хочу, но должен воевать,Сжимая меч, предпочитаю лиру.Без песни я не мог прожить и дня,Но меч сейчас важнее для меня.

07.2014. Переделкино