Прачечная, стирающая печали

У нее вырвался тяжкий вздох.

– Мама, прости… – пробормотала Нахи.

– Все хорошо, моя милая. Мама просто очень хочет спать.

Эти ранние подъемы, которые повторялись ежедневно, давались Мире нелегко. Она подумывала о том, чтобы вернуться к подгузникам, но боялась, что это может усугубить проблему. Она переодела Нахи в чистые трусики и новую пижамку с клубничным узором, после чего уложила в постель, села рядом и начала читать сказку.

Через некоторое время Нахи заснула, и Мира ласково погладила дочь по маленькой, ритмично поднимающейся и опускающейся груди. Потом устало провела рукой по лицу. Она и сама не заметила, как заснула рядом с дочкой.

Разбудил ее голос Учхоля:

– Если хочешь спать, то спи нормально, в постели. Так ты не выспишься! Ты вечно жалуешься на недосып.

Открыв глаза, Мира увидела, что он уже одет в рабочую униформу.

– Я не высыпаюсь не потому, что сплю в неправильной позе. Ты мог хотя бы иногда вставать к Нахи, когда она писается! Но нет, ты каждый раз будишь меня!

– Нахи всегда просится к тебе… К тому же мне рано вставать на работу.

– А как насчет времени, когда я работала? Разве мне не надо было рано вставать на работу? Разве я не сидела тогда ночами с Нахи, успокаивая ее и укладывая спать? Придумай оправдание получше или честно скажи, что тебе лень! – взорвалась Мира, не в силах больше сдерживаться.

До замужества Мира продавала косметику китайским туристам в дьюти-фри неподалеку от Хондэ, самого популярного молодежного района в городе. После рождения дочери ей пришлось вернуться на работу, поскольку одной зарплаты было недостаточно, чтобы прокормить семью. Нахи отдали в ясли. Выйдя из декретного отпуска, Мира через некоторое время обнаружила, что жизнь значительно подорожала.

Няня, которая присматривала бы за Нахи после детского сада, обходилась почти в два миллиона вон за две недели. Оплата за месяц превысит зарплату Миры, и работать будет бессмысленно. В результате последние два года Мира сидела с Нахи дома, полагаясь на скромный доход Учхоля, который работал мастером по ремонту котлов.

Нахи заворочалась во сне.

– Тише, Нахи проснется! Прости, дорогая. Мне следует стараться больше. Сейчас я пойду на работу и принесу домой много денег!

Глядя на понурившегося Учхоля, который отправился на работу ни свет ни заря, Мира пожалела о своей вспышке. Она встала и начала готовить завтрак для Нахи. Когда по комнате поплыл запах яичного супа и жареных цуккини, девочка проснулась.

– Яичный суп! Вкуснятина!

– Да, готовлю твой любимый яичный суп. Вставай и умывайся. Ты ведь сможешь почистить зубы сама, да?

– Да! Мне уже семь лет!

У Нахи было хорошее настроение, поэтому Мира надеялась, что сегодня утренние сборы пройдут гладко.

Мира махала рукой, пока желтый детский автобус не скрылся из виду, а потом вернулась домой. Они жили в небольшой двухкомнатной квартирке, которая располагалась на окраине Ённамдона, довольно-таки далеко от парка Ёнтраль. Балкон старого дома использовался как кладовая, и она закрывала бо́льшую часть света. Окна выходили не на южную сторону, поэтому после одиннадцати солнечные лучи сюда совсем не попадали.

Мира положила в стиральную машину описанное одеяло и другую одежду. Добавила порошок, закрыла крышку и запустила машину. Пока она прибиралась, послышался глухой звук, а за ним – стоны. Мира густо покраснела. Интересно, кто из соседей занимается любовью с утра пораньше? Стоны звучали непрерывно, и она усмехнулась. Однако даже после того, как она помыла посуду, шум продолжался. Мира зашла в подсобку и обнаружила, что источником странных звуков была стиральная машина.

Прошло четыре года с тех пор, как они переехали в этот дом. Изначально Мира планировала купить небольшую квартиру, взяв на свое имя кредит и собрав все мыслимые и немыслимые накопления, однако банк отказал Мире в кредите, поскольку она не работала. Тогда они в спешке переехали сюда. Домовладелец утверждал, что квартира полностью меблирована и что в ней есть и стиральная машина, и кондиционер, что очень понравилось Мире, поскольку она не хотела покупать новую технику и мебель, пока не обзаведется собственным жильем. Она опасалась, что новая мебель может не поместиться в новой квартире, куда они потом переедут. Кроме того, их финансовое положение было не настолько благополучным, чтобы позволить себе жилье лучше этого.

После переезда Мира начала сомневаться в словах домовладельца о том, что бытовая техника была новой, – уж слишком часто ломалась. Недавно Учхоль попытался починить стиральную машину самостоятельно, но, похоже, сделал только хуже, поскольку теперь она не только гремела, но и издавала жуткие стоны!

Дзынь-дзынь.

Прозвенел дверной звонок, и Мира ответила по интеркому. Пришла соседка снизу, которая работала из дома и жаловалась, что неприличные стоны, доносящиеся из их квартиры, мешают ее деловым созвонам.

– Простите, пожалуйста. Мне правда очень жаль! Но все не так, как вы думаете. Это шумит стиральная машинка…

Повесив трубку, Мира торопливо выключила стиральную машину.

«Дурацкая стиралка, будь она проклята!» – подумала Мира и в сердцах стукнула технику. Прошло уже более полугода с тех пор, как они с мужем занимались любовью. Она вытащила белье и отжала его вручную. Вода капала на разбитую синюю плитку, которой был выложен пол подсобки. Чем больше она выжимала одежду, тем больше нарастали усталость и гнев. Она позвонила агенту по недвижимости.

– Здравствуйте! Это Чан Мира, арендатор из виллы Вончжин, квартира на третьем этаже. Стиральная машина сломана, – взяв себя в руки, спокойно сказала Мира. – В интернете написано, что если бытовая техника включена в договор аренды, то домовладелец должен ее починить…

– Здравствуйте, госпожа Чан. Я как раз собирался вам звонить… – перебил агент по недвижимости, мужчина лет тридцати. – Срок действия договора подходит к концу, и после его истечения домовладелец хочет увеличить задаток в чонсэ[3]. Вы ведь знаете, какие сейчас цены на рынке? Когда вы переехали, квартира досталась вам на очень выгодных условиях….

– Неужели прошло уже почти два года? Как летит время… На какую сумму домовладелец хочет увеличить депозит?

– На пятьдесят миллионов вон.

– На пятьдесят миллионов?! – удивленно переспросила Мира, которая ожидала, что речь пойдет максимум о тридцати.

– Да. Изначально домовладелец просил семьдесят, но мне удалось сбить цену.

– Пятьдесят миллионов – это слишком много. К тому же квартира находится далеко от метро и в ней всего две комнаты… Пожалуйста, поговорите с домовладельцем еще раз!

– Хорошо. Заодно подниму вопрос о стиральной машине.

– Нет! Забудьте о стиральной машине, мы сами с ней разберемся. Пожалуйста, просто обсудите с ним сумму депозита. Для нас это очень важно! Переезжать каждые несколько лет довольно накладно – это и услуги риелтора, и аренда транспорта для перевозки вещей… Наша Нахи только привыкла к детскому саду, а скоро и о школе нужно будет подумать. Сделайте все, что в ваших силах, очень вас прошу! И перезвоните, пожалуйста, до конца дня. Я буду ждать вашего звонка.

Еще раз повторив свою просьбу, Мира отключилась и вздохнула, не выпуская из рук телефон. Сердце колотилось как сумасшедшее. Она попыталась позвонить Учхолю, но он не ответил – видимо, ремонтировал чей-нибудь котел. Мира закончила отжимать белье, встряхнула его и повесила на сушилку.

Когда за ужином Мира рассказала Учхолю о повышении депозита, атмосфера стала такой же холодной, как остывшее рагу с кимчхи, которое стояло на столе. Почувствовав повисшее на кухне напряжение, Нахи спросила:

– Мама, что такое «депозит»?

– Ты еще слишком маленькая, чтобы беспокоиться о таких вещах, дорогая.

– Если мы будем переезжать, то давайте выберем дом с качелями! А лучше давайте переедем в Тэхён! Там живут все, кто ходит со мной в садик! После садика они играют на детской площадке возле дома, а мне нельзя там играть, потому что мы там не живем. Говорят, на этой площадке очень весело! Давайте переедем в Тэхён.

Нахи беззаботно мечтала о переезде в дорогой и престижный жилой комплекс Тэхён, даже не подозревая о том, что родители переживают из-за пятидесяти миллионов вон. Затем, словно по команде, зазвонил телефон Миры. Это был агент по недвижимости. Мира включила громкую связь.

– Здравствуйте! Вы переговорили с домовладельцем?

– Боюсь, нам не удалось продвинуться. Домовладелец непреклонен. Дело в том, что после перезаключения контракта он планируют продать все здание. Трудно вести переговоры, когда депозит влияет на стоимость всего здания.

После долгого молчания Мира сказала:

– Скажите, куда мы можем переехать с нашим бюджетом?

– Сложно, сложно… Как вы знаете, за последние пять лет цены на жилье выросли более чем вдвое. То же самое можно сказать и про депозит. Я поищу варианты и свяжусь с вами. Однако не хочу вас обнадеживать. Возможно, вам стоит подумать о том, чтобы поискать квартиру немного подальше – например, в провинции Кёнгидо.

Учхоль растерянно провел рукой по лицу:

– Пятьдесят миллионов…

– Мы не можем себе этого позволить. У нас нет таких денег.

Нахи, которая кружила вокруг стола и ела рис, завернутый в водоросли, вмешалась:

– Мама, что такое пятьдесят миллионов? Это что-то хорошее?

– Ким Нахи! Я же говорила не ходить по дому с едой! Ты разбрасываешь крошки от водорослей! Ты и в школе собираешься себя так вести? Остальные дети едят нормально, а ты одна ходишь и мусоришь! – сердито рявкнула Мира, напугав Нахи.

Открыв рот, девочка разрыдалась, и по лицу потекли слезы, смешанные с пережеванным рисом.

– Мира, зачем ты кричишь на ребенка? Нахи, иди к папочке. Все хорошо, дорогая. Не плачь.

Учхоль ласково обнял Нахи, пытаясь ее утешить. Мира почувствовала, как ее лицо горит от стыда. Она же собиралась держать себя в руках! Как она могла сорваться на ребенка?

Обидевшись на маму, Нахи попросила, чтобы сегодня отец уложил ее спать. Миру разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, она понимала, что провинилась перед дочерью, но с другой – радовалась возможности побыть в одиночестве и подумать. Нахи бодро болтала до полуночи, пока наконец не заснула. Измученный Учхоль отключился почти мгновенно.

Мира проверила белье. Даже пролежав на сушилке полдня, оно по-прежнему оставалось мокрым – из-за стонов стиральной машины Мира не стала дожидаться, пока та закончит отжим. Одежда, в которой Нахи должна пойти завтра в детский сад, тоже не успела высохнуть. Мира снова попыталась выжать белье, но не смогла. Она хотела было отправить Нахи в том же наряде, что и сегодня, но потом передумала. А вдруг воспитатели начнут относиться к девочке хуже? Если даже дети потихоньку начинают дразнить Нахи за то, что она живет в двухкомнатной квартире, а не в фешенебельном жилом комплексе…

Мира решила сходить в прачечную и, положив мокрое белье в корзину, направилась к дверям. Выйдя из тихого переулка, где находился их дом, она оказалась на ярко освещенной магазинами улице возле административного центра района Ённамдон. На деревьях, растущих вдоль парковой дороги, появлялись зеленые почки. В какой песне поется: «Ты такая хрупкая, что, кажется, стоит тебя коснуться, и ты рассыплешься на тысячи светящихся осколков»? Вот и сейчас казалось, что весна может рассыпаться от малейшего прикосновения. Мимо прошла девушка в темно-синей юбке и на высоких каблуках, за которой тянулся шлейф духов. Мира невольно остановилась, с тоской глядя ей вслед. Бойкий стук каблучков и уверенная походка напомнили ей себя в юные годы.

Перехватив корзину для белья, она пошла дальше и минут через пять увидела какую-то прачечную. Зайдя внутрь, она обнаружила, что даже просто высушить белье будет довольно дорого. Тогда она вспомнила, что видела неподалеку новую прачечную… «Ённамдон Бингуль-Бингуль» – кажется, так она называлась? Мира вышла и направилась вдоль парка. Давненько у нее не было возможности побыть наедине с собой и своими мыслями… Сейчас даже обычная прогулка с весенним ветерком казалась чем-то волнующим. В приподнятом настроении Мира вошла в прачечную «Ённамдон Бингуль-Бингуль». Цены здесь были ниже, чем в другом заведении. Это стоило того, чтобы немного пройтись. Мира положила одежду Нахи в сушилку, добавила туда ароматизатор, который обещал «фирменный аромат», и нажала на кнопку включения. Машинка была установлена на режим быстрой сушки – придется подождать всего около тридцати минут.

Она медленно огляделась. Освещенная теплым желтым светом, прачечная казалась довольно уютной. Но, что самое главное, здесь никого не было, и Мира могла насладиться одиночеством. И тут из динамиков заиграла песня, которая ей нравилась. Это была песня Nobody группы Wonder Girls, двадцатичетырехлетняя Мира смотрела клип по телевизору, когда еще не было ни YouTube, ни смартфонов. Тело откликнулось на музыку, совершая хорошо знакомые, привычные движения. Указательный палец правой руки вверх, поворот головы направо. Потом левый указательный палец вверх, поворот головы налево. Даже после стольких лет она идеально попадает в ритм! Началась следующая песня, и Мира решила спеть и ее. Она вспомнила концерт, на который попала на университетском фестивале, и запрыгала – пусть и не так, как в молодости, но вновь переживая огненные оттенки своих студенческих дней.

Давненько она не пела так долго, чтобы запыхаться… Переполняемая эмоциями, Мира внезапно расплакалась. Она плакала так же горько и самозабвенно, как Нахи. К счастью, никто не вошел в прачечную, пока Мира давала волю чувствам.

* * *

Теперь одежда пахла цветами хлопка – фирменным ароматом прачечной «Ённамдон Бингуль-Бингуль». Нахи довольно уткнулась носом сначала в одеяло, потом в свою одежду. Она даже самостоятельно надела носки и попросила Миру отвести ее на автобусную остановку. Мира, настроение которой значительно улучшилось по сравнению со вчерашним днем, взяла Нахи за руку и вышла из дома. Желтый детский автобус ждал на повороте.

В детском саду вежливо попросили, чтобы родители доводили Нахи до въезда в переулок – мол, сам переулок узкий, автобусу будет трудно развернуться. Мира согласилась, пусть даже в тот момент чувствовала себя неловко. Посадив дочку в автобус, она с улыбкой помахала ей на прощание и вернулась домой. Заметив в гостиной беспорядок, Мира покачала головой и принялась за работу: убрала развивающие карточки и игрушку, с которой Нахи возилась утром, после чего пошла на кухню. Открыв кран, залила водой полную посуды раковину. На поверхность всплыли кости скумбрии, которую съел Учхоль. Голые, тщательно обсосанные кости напоминали выступающие костяшки на ее собственных руках, держащих губку. Эта мысль испортила настроение.

Прибравшись, Мира глубоко вздохнула, пытаясь собраться с силами, и позвонила отцу. Он ответил после нескольких гудков:

– А, Мира, это ты!

– Папа, привет… Как поживаешь?

– Ничего нового, все как всегда. Что-то случилось?

Мира вдруг поняла, что не может обсуждать денежные вопросы с отцом, который работает таксистом в Пусане. Она знала, что ему и так приходся нелегко, особенно в свете новостей о том, что крупные корпорации собираются монополизировать услуги такси. Мира почувствовала себя плохой дочерью.

– У меня тоже ничего нового. Папа, ты сейчас за рулем? – Отец разговаривал на пусанском диалекте, поэтому Мира тоже перешла на него.

– Не думал, что после стольких лет в Сеуле у тебя останется акцент.

– Конечно! Можно увести девушку из Пусана, но не Пусан из девушки. Ты сейчас с пассажиром?

– Нет, я в больнице.

– Что? Почему?

– Да вот, живот заболел. Делаю эндоскопию желудка и толстой кишки. Твоя мама здесь, со мной. Передать ей телефон?

– Нет, не надо. Вам наверняка не до этого. Удачи с осмотром. Давно у тебя болит живот?

– Не волнуйся обо мне. Скажи лучше, как там Нахи и Учхоль?

– Все хорошо, не беспокойся о нас. Лучше позаботься о своем здоровье.

– Как скажешь. Ладно, мне пора. Кладу трубку.

Услышав на заднем плане шум университетской больницы, Мира поспешила завершить разговор. Она почувствовала облегчение, что не упомянула о своих финансовых трудностях, особенно после того, как узнала, что отец нездоров. Она снова задумалась о том, откуда взять пятьдесят миллионов вон. Взяв телефон, она сделала еще один звонок.

– Магазин дьюти-фри Чинхё слушает.

– Здравствуйте, менеджер. Это Чон Мира, раньше я работала в третьем отделе, с китайскими клиентами.

После недолгого молчания голос удивленно воскликнул:

– Здравствуйте, Мира! Как поживаете?

– Хорошо. А вы? Я звоню потому, что…

– Вы ищете подработку на неполный рабочий день, верно?

– Да, я оказалась в ситуации, когда не могу позволить себе не работать. Банки отказывают мне в займе, потому что я безработная. Извините, что звоню спустя столько времени и вываливаю на вас свои проблемы…

– Не извиняйтесь. Я понимаю вашу ситуацию. Но сейчас нам не выгодно нанимать работников на полставки, – с искренним сочувствием ответила менеджер Чон, женщина лет сорока пяти, которая всегда относилась к Мире с теплом и пониманием, когда та работала в дьюти-фри.

– Я отдала дочку в детский сад, и теперь мне кажется, что она становится все инфантильнее, и мне больно оттого, что она целыми днями сидит взаперти… Было бы здорово найти работу с девяти тридцати до трех тридцати или даже четырех часов…

– Как женщина, которая прошла через то же самое, я всем сердцем вам сочувствую, Мира. Но с работой все сложно.

– Да, я так и думала. Такое ощущение, будто я позвонила вам, чтобы пожаловаться на жизнь. Простите меня, менеджер.

– Не извиняйтесь. Я рада была услышать вас.

Напоследок менеджер немного зловеще предупредила, что после того, как ребенок пойдет в школу, ему еще больше потребуются помощь и поддержка матери.

В голове болезненно пульсировало. Мира не ожидала, что найти деньги будет так сложно. Она на мгновение подумала о том, чтобы позвонить родственникам мужа, но быстро отказалась от этой идеи. Вместо этого она открыла приложение для поиска недвижимости, выбрала район Мапогу и ввела сумму аренды. Количество совпадений – ноль. Возможно, остаться в их нынешней квартире – лучший вариант, учитывая, что компания Учхоля находится в Согёдоне и что если Мира вернется на работу, то будет работать в Хондэ. Она все еще надеялась вернуться на прежнюю работу.

Мира, которая с высокими оценками окончила двухгодичное обучение по программе «Китайский язык и деловые коммуникации», была хорошим специалистом по работе с китайскими клиентами. Она успешно продавала косметику, время от времени получая щедрые чаевые от богатых покупателей и премии как образцовый сотрудник. Она считала, что обладает всеми необходимыми навыками для этой работы, и не хотела менять сферу деятельности. Кроме того, найти компанию, которая примет ее после затянувшегося декрета и подстроится под ее график, казалось почти невозможным. Такое ощущение, что совмещать работу и материнство могут только героини дорам.

«Если бы няни падали с неба, то я бы со спокойной душой отправилась на работу», – подумала Мира. По мере того как она расширяла радиус поиска, количество объявлений постепенно увеличивалось. Через некоторое время она добралась до Ильсана, однако так и не нашла вариантов, которые были бы им по карману. Деньги – это вечная проблема. После нескольких часов разглядывания маленького экрана своего телефона Мира вновь почувствовала прилив гнева. В такие моменты холодный душ – лучшее решение, а не то кожа покроется сыпью и начнет зудеть. Она постояла под холодными струями, ополоснулась с головы до ног, потом наспех вытерлась и, завернувшись в полотенце, вышла из ванной комнаты. В следующую секунду входная дверь распахнулась и на пороге появился Учхоль, державший за руку заплаканную Нахи.

– Учхоль? Что происходит? Что ты здесь делаешь?

От неожиданности Мира вздрогнула и уронила полотенце. Она не понимала, что произошло, но, увидев, что Нахи плачет навзрыд, позабыла обо всем на свете и бросилась обнимать дочь.

– Мама, мамочка…

Однако Нахи продолжала плакать и звать маму, давая понять: случилось что-то ужасное. Вскоре Мира оделась и дала Нахи пакетик бананового молока, чтобы успокоить. Нахи вынула желтую соломинку из прозрачной обертки и опустила ее в молоко. Через некоторое время позвонили из детского сада.

Мира глубоко вдохнула и ответила:

– Здравствуйте. Я слышала о том, что случилось…

Директор детского сада, женщина лет пятидесяти, поспешила ее успокоить:

– Вы, наверное, перепугались? Мы не смогли до вас дозвониться, поэтому нам пришлось срочно связаться с вашим мужем.

– Да… Я слышала о том, что случилось, но не знаю подробностей. Чжиху сильно пострадал?

– Ну… у него царапина на лице, примерно в сантиметре от глаза. Мне это кажется незначительным, но мать Чжиху думает иначе, тем более что речь о лице. Она хочет извинений.

– Вы смотрели записи с камер видеонаблюдения?

– Да, смотрели. Чжиху не трогал Нахи. Не знаю, почему Нахи утверждает обратное. Конечно, дети могут привирать, когда они напуганы. Но…

Мира тяжко вздохнула.

– У вас есть номер матери Чжиху? – поинтересовалась директор.

– Да, он должен быть где-то в групповом чате. Я с ней свяжусь. В любом случае мне очень жаль.

– Надеюсь, вам удастся уладить этот конфликт. Если хотите посмотреть записи с камер, то можете прийти в любое время. Мне очень жаль, что мы не уследили за детьми.

Директриса говорила мягко и спокойно – совсем как в прошлый раз, когда речь шла о том, чтобы автобус останавливался на повороте. Искренность ее уважительного отношения к другим вызывала благодарность. Вот и сейчас директриса рассказала о том, что Чжиху и Нахи поссорились из-за игрушки, после чего Нахи ударила Чжиху по лицу. Мира волновалась. Чжиху пришел в детский сад только на прошлой неделе, поэтому она никогда не встречала его мать. А что, если с ней сложно иметь дело? А вдруг мальчик серьезно пострадал? После разговора с директрисой разум Миры был в смятении.

– Мамочка, я допила! А еще я хочу щенка, – осторожно сказала Нахи, которая заметно повеселела после бананового молока.

– Нахи, милая, почему ты ударила Чжиху?

– Мамочка, можно нам завести щенка?

– Ким Нахи! Я спросила: почему ты ударила Чжиху?

– Он ударил меня, – угрюмо ответила Нахи, видя, что Мира ее не слушает.

– Директриса сказала, что все видела. Чжиху тебя не бил. Ты врешь, Нахи?

– Он правда меня ударил! Было больно здесь, – плаксиво сказала Нахи и указала на свой локоть.

Мира осмотрела оба локтя девочка, но не обнаружила никаких следов удара. Тогда она еще строже спросила:

– Правда? Чжиху правда тебя ударил? У тебя будут неприятности, если ты врешь.

Помолчав, Нахи ответила:

– Я не вру!

Судя по всему, успокоительный эффект бананового молока улетучился. Нахи приняла обиженный вид и снова заплакала. В следующую секунду Учхоль вышел из спальни, где переодевался.

– Почему ты не ответила на звонок? Нахи плакала и звала маму, а ты не отвечала. Чем ты здесь занималась?

– Я была в душе, – ответила Мира, подавляя нарастающее раздражение.

– Ты могла принять душ позже. Днем могут позвонить из детского сада, поэтому принимай душ после того, как я вернусь домой.

– Когда позже? После того, как ты возвращаешься домой, мне нужно готовить ужин. А перед этим – убрать посуду Нахи и отмыть от кухни прилипший повсюду рис! А потом навести порядок, подмести пол и собрать разбросанные игрушки. А потом приходит время купать Нахи. А у нас даже ванны нет, чтобы мы могли помыться вместе!

– Прости, я не хотел… Почему ты снова злишься?

После того как Мира повысила голос, Нахи заплакала пуще прежнего.

– Пожалуйста, успокой Нахи. Мне нужно позвонить маме Чжиху.

Учхоль обнял Нахи, которая плакала, сжимая в руках упаковку от бананового молока. Мира, одетая только в серый кардиган, вышла на улицу.

В переулке было сыро, возможно, из-за недавнего дождя.

– Брр! – поморщилась Мира, наступив в лужу возле дома. – Какая-то черная полоса…

Она отряхнула тапочки от воды, сделала глубокий вдох и позвонила маме Чжиху. Она несколько раз извинилась и предложила встретиться, но мама Чжиху без лишних слов потребовала компенсацию расходов на лечение. Мальчик уже побывал у дерматолога, и в будущем ему может понадобиться удалять шрам лазером. Мама Чжиху сказала, что откажется от претензий в обмен на один миллион вон на покрытие будущих медицинских расходов. Мира почувствовала комок в горле, словно там застрял сухой яичный желток, но без споров согласилась выслать деньги. Как ни крути, а Нахи и правда виновата… Мира склонила голову, еще раз извиняясь перед матерью Чжиху.

Тем же вечером Учхоль перевел со своего счета миллион вон. Его кошелек стал легче, а перспектива снять новую квартиру – отдаленнее. Уложив Нахи спать, Мира пришла в спальню.