Выбор двух

Двери конференц-зала распахнулись. Вошли сотрудники киностудий. Алия подняла глаза и встретилась мимолетным взглядом с представителями из Синего буревестника. Ей хотелось выразить все то сожаление, что она испытывала сейчас, но она не могла сделать этого. Нервы девушки были на пределе, но никак не могли оборваться. Как только последние речи были сказаны и люди начали расходиться, она тут же собрала свои документы в папку и быстрым шагом покинула зал.

Продолжать работать в таком состоянии было вредно и бессмысленно. Первым делом она вернулась в свой кабинет и написала заявление на отгул до конца дня. На вопросы коллег о том, как все прошло, она отвечала коротко и сухо. Коллеги хотели ее приободрить, но Алия четко дала понять, что не стоит этого делать. Все все поняли и продолжили заниматься своими делами.

– Муна, могу я тебя попросить отнести это господину Заидэ, когда пойдешь к нему? – Алия протянула ей заявление.

– Конечно, ты только держись, все будет хорошо. Неудачи со всеми случаются. Это нормально.

Стиснув зубы, Алия кивнула и быстрым шагом отправилась к выходу. К моменту, когда она оказалась на улице, площадь Единения практически опустела после митинга. Несколько групп людей в разных ее частях скручивали транспаранты. В районе сцены бегали технические работники и разбирали звуковое оборудование. Такси не заставило себя долго ждать, и вскоре Алия мчалась по заливу в сторону жилых островов. Эффект от конфеты постепенно пропадал, и слезы подступали все ближе, но она продолжала сдерживать их. Алия не хотела, чтобы кто-то видел ее слабой, пусть даже и незнакомые люди.

Пирс на заднем дворе. Лестничная площадка. Дверь. Прихожая. Кухня. Холодильник. Штопор в дрожащих руках. Вино неровной струей льется в бокал. Алия сползла по стене вниз на пол, жадно сделала пару глотков и, закрыв руками лицо, зарыдала. Ей казалось, что это был худший день в жизни. Опустошив до дна бутылку, она перешла в гостиную. Она злилась на того офицера, что пришел с утра и принес новость о «героической» смерти отца. «Он так пафосно говорил об этом, будто бы сам хотел оказаться на его месте. Уж лучше бы так и было», – думала она. В то же время она злилась и на своего отца, который так часто рисковал жизнью, даже не задумываясь о том, что при этом испытывают близкие ему люди. Теперь она понимала, почему мама ушла. Она знала, что рано или поздно настанет этот день, хотя сотни раз просила быть осторожнее. Но больше всего она злилась на себя из-за тотального бессилия. После нескольких часов рыданий глаза опухли и ужасно болели. Алия лежала на диване, обнимала подушку и смотрела на потолок. От усталости она начала все дольше моргать и вскоре забылась глубоким сном без сновидений.

По ощущениям прошло не больше десяти минут с того момента, когда она провалилась во тьму. Дверной звонок вынудил Алию разлепить отекшие глаза. Не в силах встать, она перекатилась и оказалась на полу. На коленях доползла до стены и, опираясь на нее, все же встала на ноги. Дверной звонок не унимался. Ее волосы были растрепаны, а футболка немного съехала с плеча, но привести себя в подобающий вид не было желания. Пока она шла, звонок перестал работать. Изображение с камеры демонстрировало пустой коридор и лежащую перед входом в квартиру коробку. Никого больше не было видно. На всякий случай она перевела камеру в ночной режим и просветила пространство в коридоре инфракрасными лучами-детекторами, но по-прежнему не было никого. Алия открыла дверь, взяла коробку, огляделась и вернулась в квартиру.

Перекладывая из руки в руку картонный куб, она пришла в гостиную. Несмотря на компактный вид, на деле коробка оказалась довольно увесистой. Щелчок канцелярского ножа, и створки коробки разошлись по сторонам. Внутри оказались конверт и полусфера черного цвета, размером с половину яблока. Алия положила полусферу рядом с собой и принялась разворачивать конверт. Внутри она обнаружила вырванный тетрадной листок. Было видно, что автор старательно выводил буквы, но делал это будто впервые. Одна-единственная фраза гласила: «Амир просил отправить его тебе, если с ним что-то случится. Через несколько дней он исчез».

От прочитанного Алия оказалась в недоумении. «Тут сказано, что он исчез, а не умер. Это чей-то глупый розыгрыш? Или запоздалая посылка, так некстати пришедшая именно сегодня? Мой отец мертв, на следующей неделе по нему будет джаназа», – с этими мыслями она отложила листок и взяла полусферу. При тщательном рассмотрении на одной из сторон корпуса была обнаружена камер, а на вершине полусферы – объектив проектора. Алия начала прощупывать корпус на предмет кнопки включения, и в один момент, когда она водила пальцами по дну, устройство слегка завибрировало. Проявилась голограмма отца, и зазвучал до боли знакомый голос.

– Привет, дорогая моя доченька! Я очень соскучился по тебе и больше всего на свете жалею, что не смог навестить тебя в последние месяцы. Все это время я находился в предгорьях Лунного пика. Когда-то я тебе рассказывал о нем. Это удивительно красивое место. Если ты смотришь эту запись, то, видимо, твой папаша вновь угодил в передрягу. Но главное, не переживай. Все обязательно образумится очень скоро. Я вернусь, и мы попьем чай вместе с твоими любимыми мешабеками. А пока сохрани у себя мой дневник и никому не показывай его. В нем я записывал свои впечатления о последних экспедициях. Папа любит тебя и надеется на скорейшую встречу.

После этого он сказал еще несколько слов, но их было невозможно понять. Было похоже, что из-за технического сбоя последний кусок видео некачественно записался и слова оказались неразборчивыми. Алия старалась собраться с мыслями после услышанного.

– Офицер сказал, что папа погиб при обвале, а его тело затонуло в море. Как же это удобно звучит, если так подумать. Судя по записи, он предполагал, что с ним может что-то случится. Но что именно? И эта записка, в которой сказано, что он исчез. Хотя все коллеги, по словам офицера, скорбели о его кончине. Не сходится. Что-то тут не чисто, – рассуждала она вслух.

Алия еще раз посмотрела на видеодневник, на письмо. На лице неожиданной появилась улыбка. Не та улыбка, что была от конфеты днем, бессмысленная и неконтролируемая. Это была улыбка искреннего облегчения, что бывает от внезапно вспыхнувшей надежды.

– День выдался хуже некуда. Но эта посылка. Возможно. Возможно, папа все еще жив и сейчас находится где-то на Сентруме.

Лицо ее вновь стало серьезным. Она чувствовала, как из глубины сознания прорывается наверх решимость. От этого по телу побежали мурашки.

– Я должна это выяснить, – тихим голосом сказала она.

Глава 4. События минувших дней

На кроватях, прикованных железными цепями, вдоль лежало восемь человек. В помещении было так темно, что смотрящему могло показаться, будто бы глаза его и не открывались. Лишь лампочка над входной дверью тускло сияла красным светом и периодически мерцала. От влажного и затхлого воздуха голова по ощущениям была налита свинцом. Постоянно клонило в сон. Из-за дверей раз в час слышался голос охранника, докладывающего дежурному офицеру о том, что все спокойно. Все присутствующие в этой комнате спали. Все, кроме одного. Время от времени кто-то переворачивался с бока на бок, о чем без промедления сообщали протяжным скрипом старые пружины. На одной из лежанок верхнего яруса лежал бывший преподаватель Беллаторийской академии наук. Его судьба находилась в подвешенном состоянии. Впрочем, как и у всех, кто был в этой комнате. Он лежал, скрестив руки на груди. Указательный палец правой руки мерно щелкал по костяшкам левой. Глаза смотрели прямо на красную лампочку уже несколько часов. За это время они начали моргать с ней в такт.

События минувших дней никак не укладывались в его голове. Сложно было поверить в то, что все это действительно с ним произошло. Раз за разом прокручивая в голове все события, он пытался понять, можно ли было избежать этого и мог ли он поступить иначе. По иронии судьбы сюда его привела та черта характера, которую он считал самой сильной стороной личности. Любознательность погубила Клауса, и он отчетливо понимал это. Не задайся он крамольным вопросом и прими существующее положение вещей как данность, то до сих пор бы сидел в своем светлом теплом кабинете и попивал ароматный кофе без сахара с бутербродами из индейки.

За дверью послышались шаги. Небольшое окошко по центру двери отворилось, и в комнату проник луч света от ручного фонарика, разрезая липкую тьму. Перескакивая с одного невольника на другого, он вскоре достиг и Клауса. От резкого яркого света заболели глаза. Клаус стал щуриться и поднял рефлекторно руку вверх, защищаясь от луча. Вскоре свет исчез, и окошко закрылось. Охранник продолжил обход и, судя по звукам снаружи, заглянул в соседнюю комнату.

Клаус немного полежал с закрытыми глазами, пока не исчезли темные пятна, и вновь принялся смотреть на лампочку над дверью. Он никак не мог уснуть вторую ночь подряд. Постоянно просыпался каждый час или два. И в такие моменты бодрствования он прокручивал в голове все, что произошло с ним накануне.

– Мистер Беринг, я повторю свой вопрос, но на сей раз постарайтесь сказать мне правду. Ужасно не хочется возвращаться к пройденному этапу.

Небольшой деревянный стол, два табурета и видеокамеры под потолком. Это все, что было в той комнате. Каждый метр ее запомнился Клаусу отчетливее некуда. После того как он сел в машину к сотрудникам беллаторийской службы безопасности, его отвезли куда-то на окраину Латор-Сити. В сопровождении группы молчаливых людей, Клауса завели внутрь неприметного кирпичного здания. Петляя по просторным и хорошо отделанным коридорам, он потерялся в пространстве и не заметил, как очутился в комнате.

– Да сколько можно еще повторять одно и то же! Никуда я не хотел передавать данные. Расчеты производились исключительно в научных интересах. Я преподаватель географии. Изучение материков, океанов и островов входит в сферу моих исследований. И в мыслях не было потом… – не успел Клаус договорить, как получил мощный удар по лицу и на пару секунду потерял сознание.

– Ну вот опять одна и та же песня. Задаю вопрос еще раз. Это ваша последняя попытка, мистер Беринг, – сказал крупный мужчина в униформе без опознавательных знаков, разминая втиснутый в кожаную полуперчатку кулак левой руки, – Зачем вам понадобились уточненные координаты беллаторийского континента, и куда вы планировали их передать?

Когда Клауса впервые завели в комнату, он просидел в ней час или два в полном одиночестве. Браслет отобрали еще в машине, поэтому он не мог никому позвонить. Да и был ли какой-то смысл в этом? Спустя время, двери комнаты открылись, и внутрь вошла группа людей. Трое из них были в форме, и еще двое в белых халатах. Последние несли неизвестное Клаусу оборудование, похожее на шлем. Они, водрузив это устройство ему на голову, и принялись за работу. Все заданные Клаусом вопросы игнорировались. Люди в халатах перешептывались между собой и поочередно подключали, а затем отключали от шлема различные блоки. Когда они закончили и стали уходить, вместе с ними вышли люди в форме. Клаус вновь остался в одиночестве, но на этот раз ненадолго. Дверь открылась, и зашел еще один человек в форме. Сначала он задавал вопросы на отстраненные темы. Вопросы Клауса он также игнорировал. Постепенно он начал расспрашивать о том, откуда Клаус получил данные о крайних точках материка, на которых по удивительному стечению обстоятельств располагались секретные военные базы. Клаус рассказал и об учебнике из детства, и о поездке на остров Святой Анны. Единственное, что он оставил втайне, так это дружба и сотрудничество с Амиром. Ответ, что Клаус проводил расчеты на геосимуляторе исключительно из чистого любопытства, не удовлетворил человека в форме. Принцип допроса кардинально поменялся.

– Вы хотите услышать, что я планировал передать информацию в Теларму, хотите разоблачить во мне шпиона, предателя родины. Но я правда ничего такого не замышлял, мной двигал один лишь исследовательский интерес. Я вам клянусь! Я даже не хотел нигде публиковать эту информацию.

– И вот опять очередная ложь, – усмехнулся бугай и начал заносить руку для удара, как дверь за спиной приоткрылась. Из образовавшегося пространства показалась голова девушки.

– Извините. Все готово. Мистер Блэкмор зовет вас к себе – сказала она.

Зажмурившийся и стиснувший зубы в ожидании удара Клаус не сразу раскрыл глаза. Наконец он сделал это и увидел, как его мучитель направляется к выходу. Опять наступили одиночество и тишина. Все его лицо словно горело. Страшно было представить, как сейчас он выглядит. Никакие мысли не шли в его голову, кроме одной, что металась по кругу: «Скорее бы закончился этот ужас». Самое ужасное, что нельзя было ничего с этим поделать. Оставалось просто ждать.

Вскоре за дверью послышались голоса. Клаус с ужасом представлял, как в комнату сейчас войдут и продолжат истязания над ним. Голоса затихли, но никто не вошел. Ожидание тянулось, это заставляло биться сердце все сильнее. Дверь отворилась, перед этим Клаус не услышал звука шагов. Из-за этого он вздрогнул от неожиданности. В комнату вошли двое в одинаковой форме. Один из них был недавно ушедшим бугаем, а второй – невысоким седым мужчиной. Здоровяк нес в руках некое устройство, которое положил на стол. Другой мужчина сел за стол напротив Клауса.

– Здравствуйте, мистер Клаус Беринг. Меня зовут Эрнст Блэкмор, я майор службы безопасности Беллатории. Коллега передал, что данные об уточненных координатах материка вы хотели использовать исключительно в личных исследовательских целях и не планировали как-то распространять, это так?

– Да, это все правда. До самого последнего слова.

– Очень занимательно. Скажите, а вы знаете, что это, мистер Клаус Беринг? – произнес Эрнст и взял обеими руками прибор со стола.

– Очередное устройство для пыток невиновных граждан? – в саркастической манере произнес Клаус и даже смог выдавить из себя кривую улыбку.

– О нет, что вы. Это всего лишь когнитограф, вы когда-нибудь слышали о таком?

Клаусу частенько доводилось слышать о нем из новостей. Устройство для чтения мыслей, стоящее на вооружении у правоохранительных служб. Использование утилитариума привело к множеству открытий в различных областях науки и техники. В том числе сделало возможны появление когнитографа, заменившего собой полиграф. При этом Клаус знал, что этому устройству можно попытаться противостоять. Главное сконцентрироваться, не думать ни о чем лишнем, не дать проникнуть себе в мысли.

– По взгляду вижу, что слышали. Удивительное приспособление. Оно позволило раскрыть столько преступлений, о которых раньше было практически невозможно узнать. Однако если человек знаком с принципом его работы, то ему может оказаться по силам запутать алгоритмы когнитографа. Поэтому наибольшую результативность он показывает, когда человек и не подозревает, что его мысленный поток записывают. А потом дело остается за малым. Получить нейросигнатуру мозга подозреваемого и с ее помощью расшифровать запись.

Эрнст Блэкмор приложил свою ладонь к когнитографу для входа в систему и начал щелкать пальцем по дисплею. Затем он положил устройство на стол посередине.

– Предлагаю послушать одну занятную запись, мистер Клаус Беринг.

Голос на ней был очень похож на голос Клауса с тем отличием, что интонации в речи он расставлял не так. В этом голосе слышалось какое-то эхо.

– Зачем он пришел сюда? Его кто-то подослал? Мне все это не нравится. Надо поскорее заканчивать и уходить. Нужно еще будет придумать, как Амиру передать результаты. Его должно обрадовать, что все было не зря. Наши подозрения оказались оправданы. Вот же черт, совсем забыл. Я же сказал Штраусу, что буду проводить исследования южного архипелага. Никогда я не умел врать без ущерба себе. Ладно, лучше потрачу еще час, чем буду потом придумывать что-то новое в оправдание.

Щелчок по дисплею когнитографа приостановил воспроизведение записи. «Вот же гад, так и знал, что не спроста он приходил. Знал и ничего не предпринял. Ну и дурак же я. Опять понадеялся наудачу», – подумал Клаус в порыве злости. Пристальный взгляд старика напомнил ему, что не стоит позволять сейчас себе думать об этом. Усилием воли он заставил мысли затихнуть. На лице бугая, что пытал Клауса, была отвратительная улыбка, выражавшая надменное презрение. Лицо сидевшего напротив ничего не выражало. За небольшими потертыми очками виднелись серьезные глаза.

– Мы подняли информацию. Амир, о котором идет речь – это не кто иной, как Амир Камал. Телармский геолог-исследователь.

Клаус молчал и старался не думать ни о чем. В особенности об Амире. Блэкмор продолжал говорить спокойным тоном.

– По нашим данным, он активно сотрудничает с правительством Телармы. Учувствует в обнаружении и разработке новых месторождений утилитариума.

Все сказанное было правдой. Амир действительно сейчас должен был находиться на Срединном материке и исследовать утилитариумные залежи. То, что он делал это в своих личных интересах. Что сотрудничество с телармским правительством было единственной для этого возможностью, значения не имело. Начни Клаус доказывать обратное и уверять присутствующих в порядочности Амира, это выглядело бы по меньшей мере глупо. К тому же он мог потерять контроль над мыслями. При любом раскладе это сыграет против него.

– Мистер Клаус Беринг, раньше даже малое за посягательство на государственную измену несло за собой смертную казнь. Благо мы с вами живем в цивилизованном мире. Более того, скажу, что у вас даже есть выбор. Вариант первый – вы отправляетесь в колонию на север. При наилучшем раскладе и примерном поведении вы отсидите десять лет и вернетесь доживать свою жизнь. На приличную работу вас уже навряд ли кто-то возьмет. И да, сразу скажу, погода на севере скверная, и условия жизни не самые благоприятные. Люди в вашем возрасте нечасто доживают до конца срока. –Блэкмор договорил и сделал паузу.

– А какой второй вариант? – сказал Клаус, поняв, что от него ждали этот вопрос.

– Второй вариант куда интереснее. Вы можете вступить в один из штурмовых добровольческих отрядов Великой Беллаторийской армии. Год на Срединном материке, и, если вы выживаете, что с учетом технического превосходства над противником не так сложно сделать, то вернетесь домой героем со всеми причитающимися регалиями. Историю с передачей данных мы замнем. Считайте, что ее и не было. Будете жить на солидное пособие и ни в чем себе не отказывать. Что скажете, мистер Клаус Беринг?

– Что в колонии на севере, что на Срединном материке меня ждет верная смерть. По-вашему, отправлять человека за его исследования на гибель – это гуманно и законно?

– То, чем вы занимались, не что иное, как государственная измена. Вы хотели выдать секретные сведения врагу. А это тяжелейшее из преступлений. Поверьте мне, мистер Клаус Беринг, в суде ваши доводы о якобы исключительно научном интересе не пройдут. При этом, я повторю, вы имеете неплохие шансы выжить и стать героем. Искупить свои злодеяния кровью. Конечно, если выберете второй вариант.

Было очевидно, куда клонил Блэкмор. Многие приключенческие истории начинались с того, что главный герой решался на риск, нырял с головой в полную опасности авантюру и возвращался героем. Будь на его месте кто-то другой, в конечном счете он бы выбрал именно второй вариант. Однако жизнь – это не кино, игра или книга. Клаус это прекрасно понимал. Если бы потери среди личного состава не были такими серьезными, то ему, преподавателю географии без боевого опыта, не предлагали пойти добровольцем. Перспективы представлялись далеко не радужными. На фоне десяти лет в северной колонии год на Сентруме казался не таким и долгим сроком. Но последнее, что Клаус хотел, – это приблизить момент своей смерти. Именно потому грохот орудий должен был оставаться как можно дальше от его ушей.

– Спасибо, но если и делать выбор, то свой я сделаю в пользу колонии. – сказал Клаус. Он ожидал, что его начнут переубеждать.

– Как скажете. Выбор сделан, мистер Клаус Беринг.

Эрнст Блэкмор встал со стула, взял в руки когнитограф и направился к двери. Лыбящийся громила вышел за ним. Сомнения в правильности принятого решения тут же начали терзать Клауса. «Может быть, на это и был расчет? Чтобы я начал мучиться и в итоге передумал», – размышлял он. Клаус вновь остался один.

Раздавшийся откуда-то снизу крик вырвал его из потока мыслей. Взгляд сфокусировался на красной лампочке. Одной рукой Клаус оперся о край лежанки, а второй ухватился за цепь и посмотрел вниз. Практически ничего не было видно. Крик повторился, а затем еще раз. Кричал человек, лежащий прямо под ним. Было похоже, что делал он это от испытываемой боли. Со всех сторон начал слышаться скрип пружин и недовольный ропот вперемешку с ругательствами. На тот момент в комнате уже никто не спал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.