Кастрюля. Дорога познания

– Я тоже. Но Мистер Черный Крафт существует. Или существовал тридцать лет назад.

– О-хо-хо, – Кастрюля снова упала на лежанку, все еще не веря, что у них получилось.

Они несколько лет искали этого таинственного человека, о котором Кастрюля не знала ничего, кроме имени. Долгие безрезультатные поиски привели ее к мысли, что она ищет то, чего нет. Пару раз упав духом и несколько раз воспрянув, Кастрюля в конце концов забросила свои поиски, но не очень далеко и не очень-то надолго. И вот свершилось.

– Это же все меняет, – все еще шокированная произнесла она. – Что там еще написано?

– Больше ничего.

– Как? Нет, – Кастрюля выдернула телефон из рук Совы и начала проматывать экран, выискивая нужное имя. – Не может быть.

– Я все проверил. Ты мне не доверяешь?

– Доверяю, – Кастрюля поникла и вернула телефон Сове, он лучше разбирался в технологиях, особенно прошлого.

– У нас есть Сэдрик Ванядурак, – ободряюще сказал Сова.

– А ты знаешь, кто это? – у Кастрюли вспыхнули глаза.

– А ты нет?

– Не помню, – немного поразмыслив, призналась Кастрюля.

– Ну ты даешь, – рассмеялся Сова. – Тебе понравится.

Сэдрик Ванядурак

Так. Бумага. С желтыми маслянистыми разводами. Ничего, хоть что-то. Ручка, нужно еще вспомнить, как ей пользоваться. Вроде бы и все.

«Вот они, вечные технологии прошлого», – промелькнуло в голове у Сэдрика.

Взглянув в отражающий подметалл, которым были обиты стены бункера, он увидел все. И седину, покрывшую волосы на голове и бороде полностью, и глубокие морщины, прорезавшие лицо, и тяжелые мешки под глазами. На левой щеке пластырь – вчера Сэдрик срезал себе кожу с идентификационным кодом. Над правым ухом повязка – выдрал тонкую пластину коммуникатора. Левая рука до локтя отсутствует. Но это давно. Не важно.

«Знали ли писатели-фантасты прошлого, как они были близки к истине, – начал вычерчивать кривые буквы Сэдрик, периодически роняя ручку. – Больше века назад мир умер. Тот мир, о котором мы теперь узнаем из кинофильмов прошлого, что до нас дошли. Изменилось все.

Цивилизационно мы скакнули вперед. Теперь мы роботы.

Нет. Искусственный интеллект не захватил людей, не поработил. Он давно под запретом. Но сами мы состоим из микропластика и подметалла. Пластик вдыхаем и получаем с едой и водой ежедневно, ведь чистых продуктов не осталось. В руку вживляют чипы, на которых записана вся наша информация, и по которым мы можем быть обнаружены, как бы хорошо ни прятались. С помощью них можно и оплачивать все, что угодно, а также проверять и улучшать здоровье. На это нас и купили. Только позже, намного позже, все узнали, зачем нужны чипы. Но изменить уже ничего было нельзя.

Каждый наш шаг отслеживается, каждое движение, покупка, общение с другими. Абсолютно все. Больше не спрятаться. Убрать чип тоже не получится, они тебя найдут. Сразу же, как только спутник перестанет ловить твой сигнал. Найдут и в лучшем случае убьют».

Сэдрик глубоко вздохнул и посмотрел на свою культю. Фантомные боли еще напоминали о себе, но все реже. Оттого и больнее.

«Коммуникаторы, вживленные в голову, транслируют нам потоки информационного мусора, отупляя и без того скудные умы. Конечно же, там можно найти и полезную информацию, энциклопедии, документальные фильмы прошлого, но только если прорвешься сквозь бесконечную рекламу. Эти ставки, развлечения, игры, увеличение всего и вся.

Отвлекся.

После Эпизода «Упс» и последующей почти тридцатилетней войны мир некоторое время еще находился в хаосе и разрозненности. А если точнее – сто тринадцать лет. Я родился во времена хаоса, и это были лучшие годы моей жизни. Намного лучше, чем сейчас, когда Совет Объединенных Городов подмял под себя весь выживший мир. Это произошло совсем недавно, пятьдесят шесть лет назад, в 2160 году.

Не знаю, что такое страны, как они раньше функционировали, как в них велись дела. Но думаю, раньше было хорошо в этих странах. Во всяком случае, если тебе не нравилась своя страна, с легкостью можно было переехать жить в другую, в новую, с совершенно другим режимом.

В прежние времена в тех странах отсутствовала коррупция, не было разделения на богатых и бедных, люди жили миром. Все существовали в единении с природой. Чего только стоят те видеофрагменты, где люди любя возделывают пшеничные9 поля или сажают деревья10, которые ныне мы можем видеть только во снах. Предки уважали и умели общаться с животными11, чего только стоят их цирки12 и зоопарки13. Животные тогда понимали человека, выступали и жили в потрясающих условиях. Да чего уж там, тогда были животные.

Никаких игр, на которые молодежь теперь тратит все свое время и ресурсы. Никаких цехов, засоряющих воздух. Никаких свалок радиоактивных отходов. Зеленые поля, чистые моря, веселый смех, балы14 и приемы15. Вот бы родиться тогда, в золотом двадцать первом веке, гулять по паркам, есть листья, а на руках свой бегемот. Вы видели бегемота? Обязательно найдите его изображение в коммуникаторе – потрясающее небесно-голубое животное.

Опять отвлекся. Я пишу это для вас, для тех, у кого еще есть силы и возможности все исправить. За мной охотятся и скоро убьют. Возможно, пока вы читаете это послание, я уже мертв.

Электронные носители зачистят, не оставят и следа. Никто не будет знать, что я существовал. Но бумагу… Бумага сейчас не считается ценной, не несет в себе никакой информации. Ее не найдут они, капиталисты и тираны, поработители и убийцы.

Но я верю в вас. И сейчас я напишу план, который…»

Сэдрик вздрогнул и взглянул на маячок. Тот безмолвно лежал на столе. Если бы кто-то находился рядом, маячок сразу бы активизировался, отражая сигнал от чипа.

Но ничего. Тишина. Все спокойно. Сэдрик оглянулся. Небольшая комната, матрас в углу, консервные банки с квашеными опарышами и замоченными выделками тараканов вдоль стены. Там же бутыли с мутной питьевой водой. Справа от выхода стеллаж с книгами16 прошлого, уже почти трухой, и с неопознанными бумагами, собранными на свалках прошлых районов.

От выхода из комнаты простирается темный коридор, углубляется внутрь бункера, к системам жизнеобеспечения, к душевым и туалетам, к кладовым, медкабинету. Времени как следует все оборудовать Сэдрику не хватило, так что он находился в единственной комнате, где было хоть что-то, кроме стен и названия.

Сэдрик прислушался. Наверное, показалось. Повернулся обратно к рукописи, снова взял ручку и пристроился писать.

Грохот. Сдавленный стон. Пыль клубами. Сэдрик вздрогнул и подскочил с жесткого стула, роняя его со звонким эхом. Обернулся.

Разломанный стеллаж, книги разлетелись в пыль. Из груды поднялась девушка, смущенно взглянула на Сэдрика, попыталась сбить с себя пыль. Чихнула.

– Откуда? – выдавил он.

Сэдрик годами создавал бункер17. Про его существование никто не знал, тем более про его местонахождение. А уж о том, чтобы он оставался непроницаемым ни для кого, и говорить нечего.

Но перед ним девчонка. Совсем ребенок, неуклюже вылезает из горы рухляди. Волосы растрепаны, нос покраснел, на щеках пыль, из-под которой проглядывает идентификационный код.

– Привет, – звонко поздоровалась девушка. – Я Кастрюля.

– Кастрюля, – шепотом повторил Сэдрик.

Он знал о ней. Точнее, был наслышан. Да и кто в то время не знал о Кастрюле? Сэдрик представлял ее немного иначе. Нет, совершенно не так. Гроза всех и каждого не могла выглядеть так… Так невинно.

– Я за вами, – проговорила она, подходя ближе и запинаясь о стул.

– Убить? – тихо спросил он, глядя в ее зеркальные глаза. Он сразу понял, что против Кастрюли он не выстоит. Никто не мог. А он-то с одной рукой и подавно. Девчонку нельзя недооценивать. Но кулак единственной руки крепче сжал ручку. Просто так Сэдрик не сдастся.

– Убить всегда успеется, – кивнула она, стряхивая пыль с волос, от чего сразу расчихалась. – Я пришла спасать, – ошарашила она его. – Пойдемте.

– Но это сверхсекретное место, меня тут никто не найдет, – сопротивлялся Сэдрик Ванядурак.

– Но я же нашла, – пожала она плечами. – И простите за шкаф и ту пыль на нем, со мной такое случается.

– Книги, – на автомате поправил Сэдрик Ванядурак, суматошно собирая вещи.

Снег

Сэдрик, нервно оглядываясь, спешил за Кастрюлей. Он кутался в длинный рыжий плащ, пряча культю, и все время поправлял капюшон, стараясь скрыть свое лицо. Кастрюля же шла открыто, медленно и вальяжно, словно это была обычная вечерняя прогулка.

Периодически она спотыкалась, а порой и падала, если Сэдрик не успевал ее подхватить. Каждый раз он задумчиво качал головой, размышляя, как эта девочка стала грозой всего Города. Неужели, все эти слухи о ней реальны.

С другой стороны, она как-то пробралась в бункер. Сэдрик проверил все системы безопасности и единственную тяжелую дверь. Система оказалась цела, а дверь заперта. Загадка не нашла своей отгадки.

Сэдрик думал, что они пойдут по переулкам, по подземным рынкам, или на крайний случай по крышам. Но нет. Кастрюля вывела его на центральный, самый оживленный проспект, сияющий от неоновых вывесок и начищенных гвардейцев.

Сэдрик трясся, ожидая, что вот-вот на них набросятся, если не гвардейцы, так наемники, от которых уж точно ничего не спасет. Однако на Кастрюлю никто не обращал внимания. Гвардейцы лениво скользили по ней взглядом, словно не замечая. Наемники и вовсе не появлялись, что было странно, ведь большая часть населения Города-4 именно они. Самый разыскиваемый в Городе преступник – Кастрюля – оказался никому не нужным.

Сэдрик начал подозревать, что он сошел с ума и Кастрюля ему привиделась, что он самостоятельно покинул защищенный бункер и сейчас идет один по Городу-4. Чтобы убедиться в реальности Кастрюли, Сэдрик протянул руку, коснулся хрупкого плеча.

Кастрюля не успела обернуться – и вдруг резко исчезла. Сэдрик недоуменно открыл рот. Закрыл. Снова открыл, оглядываясь по сторонам.

– Гениальные Градостроители… Что за? – растерянно выругался Сэдрик.

– Подайте руку, пожалуйста, – раздался вежливый голос снизу.

Сэдрик опустил взгляд на землю. Там, где пару секунд назад стояла Кастрюля, оказался люк. Такими люками-ходами были переходы в Нижний Город. Закрывались они на хитиновые решетки, но зачастую эти решетки воровали или попросту забывали закрыть. По началу жители Города и Верхнего Города часто туда падали, пока наконец не выучили до автоматизма, где находятся люки-ходы. Ну и в коммуникаторах, из которых люди редко выныривали в реальность, сразу звенело предупреждение и мигала красным прямоугольная дыра на дороге.

Сэдрик ничуть не удивился, что именно Кастрюля угодила в открытый люк. Даже если бы люк оказался закрыт, Сэдрик бы не удивился. На секунду он подумал бросить Кастрюлю и сбежать, но пришел к выводу, что теперь-то ему и бежать некуда. А любопытный ум, нацеленный на познание, захотел изучить такую занимательную Кастрюлю. А цель его жизни, план, выстроенный годами, наконец-то мог сработать. Сэдрик Ванядурак редко ошибался, хотя в основном ошибался.

Опустившись на колени, он протянул в люк руку, рассматривая наивное лицо девчонки.

– А вам неинтересно, куда делась лестница? – звонко спросила она.

Сэдрик вздрогнул, оглядывая пространство под люком. В люки-ходы не только же падали. Точнее, в основном в них спускались по специальной лестнице, которая сейчас зияла полыми срезами ниже первой перекладины. Сэдрик перевел взгляд на Кастрюлю, стоящую на какой-то черной куче, и попытался придумать причину:

– Может, кто-то на переделку забрал, давай выбираться.

– Никогда о таком не слышала, – призналась Кастрюля. Оттолкнувшись от черного мешка под ногами, она подпрыгнула и вцепилась в протянутую руку. Сэдрик скрипнул зубами и, упираясь коленями в землю, вытянул девчонку наверх и, наконец, разглядел, что за черный мешок лежал под входом.

– А там? – вздрогнул он, показывая в люк.

– Случайно ботинком в голову прилетела, – невинно хлопнула ресницами Кастрюля. – Он как раз сказал, что рад меня видеть и отключился.

– Это же наемник, – Сэдрик рассмотрел татуировку, покрывающую лоб и веки человека внизу.

– Он не успел представиться, – развела руками Кастрюля.

– Сэдрик Ванядурак, – перед Кастрюлей и Сэдриком остановилось несколько пар черных, начищенных до блеска носов ботинок. – А мы-то вас обыскались.

– Ну вот и все, – простонал Сэдрик, медленно поднимаясь с колен и встречаясь взглядом с гвардейцами.

– Правильно, все, – усмехнулся один из них, видимо, самый главный. – А это кто с тобой? Переманиваешь молодежь на свою сторону?

– Нет, она просто упала в люк, – Сэдрик попытался закрыть девчонку спиной. – Я просто ей помог.

– Политические преступники умирают в муках, – продолжил главный гвардеец, хищно улыбаясь. – И все его сообщники – тоже. Эй, девка, как тебя зовут?

– Кастрюля, – выглянув из-за спины Сэдрика, представилась девушка, мило улыбаясь.

– Нет! Зачем? Что ты делаешь, неразумная? – Сэдрик схватился рукой за голову, выдергивая волосы.

Улыбка главного гвардейца мигом слетела. Розовое холеное лицо покрыла ледяная маска страха. Зазвенела терракотовая броня. Гвардеец выхватил оружие и направил на Сэдрика и Кастрюлю. Среди его сослуживцев началась паника, дрожащими руками они суматошно нащупывали арбалеты, выхватывали стрелы из запыленных колчанов, цеплялись плечами, дребезжали тетивой и медленно предупредительно и осторожно отступали.

– П–п–положите оружие на землю, – вскрикнул главный гвардеец.

Стрела арбалета с глухим стуком ударилась о землю. Гвардейцы вздрогнули. Терракотовая броня затрещала.

– У нас его нет, – чистосердечно призналась Кастрюля.

– Ну что ты делаешь? – шикнул Сэдрик, выставляя культю под плащом так, чтобы она стала похожа на небольшой лук.

Вокруг начала собираться толпа. Люди выныривали из коммуникаторов, останавливаясь возле нередкого для Города-4 зрелища. Снимали на видео, что-то выкрикивали, просто глазели.

И тут они увидели ее… Его… Это!

Увидели все, каждый свое. Непонятное, завораживающее, пугающее и притягивающее. Все дружно ахнули, замирая и созерцая. Кто-то, не раздумывая, протянул на встречу руку, но тут же отдернул. Пару секунд все стояли неподвижно, рассматривали невиданное. Как по команде все, включая гвардейцев, Сэдрика и Кастрюлю, медленно подняли лица к темному небу, в котором скрывались едва видимые звезды.

Крик. Нет, визг. Визг разбил дружную тишину. И тут началось.

Все побежали, в панике распихивая других. Суматоха, толчея, крики и леденящий страх. Главный гвардеец, взглянув испуганно на Кастрюлю, бросился подальше от этой чумной. Галдя громче всех, он расталкивал людей, прыгал по тем, кто упал, бил наотмашь всех, кто смел преградить ему путь. Подчиненные затарахтели броней и поспешили последовать примеру своего начальства.

Через пару минут все затихло. Из окон домов затравленно выглядывали люди. В дверях баров и ресторанов толпились посетители. Каждый смотрел на белое нечто, что падало хлопьями на землю, на которой оно и исчезало, и на силуэты мужчины в типутунитовой мантии и девчонки, застывшие посреди улицы. Девочка протянула руку и поймала белый пух, жители Города-4 дружно охнули и скрылись в дверях, закрывая за собой все замки, затворяя все ставни на окнах.

– Как красиво, – выдохнула Кастрюля, а на ее ладони уменьшался белый комочек.

– Так вот он какой, – изумился Сэдрик.

– Он?

– Снег18, – прошептал Сэдрик. – После Эпизода «Упс» это первый снег, – безумно улыбаясь, Сэдрик взглянул на Кастрюлю, которая так вовремя выдернула его из бункера. Это был его самый счастливый момент за всю жизнь.

Кастрюля, ничего не понимая, посмотрела на Сэдрика. Что такое снег, она не знала, но уже поняла, что это что-то красивое, приятно холодящее и точно неопасное.

Вертила

Пахло влагой и чем-то новым. На Город-4 опустилась ночь. Жители попрятались по домам или ушли в Нижний Город. Фонарики и вывески покрыли темными непроницаемыми пленками, чтобы не привлекать внимания насекомых, что шумно пролетали над решеткой, закрывая своими крыльями звездное небо.

Кастрюля смотрела в темное окно на влажные тергиты19. Они блестели от яркого света луны, словно недавно прошел самый обычный дождь, а не неизвестный никому белый снег. Сами же белые хлопья прекратили свое падение так же внезапно, как и объявились.

– Это правда не ты сделала? – подлезла под руку Ранника, прижимаясь к Кастрюле.

– Правда, – Кастрюля приобняла девочку.

– Это природное явление, – отозвался Сэдрик Ванядурак, стоя в сторонке.

– Природное явление, – не вылезая из коммуникатора, передразнил Сова из-за своей рваной пленки. – Что-то я не знаю таких явлений.

– А что это такое? – спросил Вертила, не сводя взгляда с Сэдрика Ванядурак.

Вертила невзначай разминал массивные кулаки и скалил белоснежные зубы, чтобы гость не забывал, что он вовсе и не гость. Тот дергался, вжимался в стену и понимал свое положение. Однако это не мешало ему встревать в разговоры неизвестных ему ребят.

– Это события, которые происходят в природной среде естественным образом, – пояснил Сэдрик Ванядурак.

– А, понятно, – кивнул Вертила. – А это как?

– Без вмешательства человека.

– А-а, понял, – протянул Вертила, почесывая затылок.

– Это как дождь, – Кастрюля провела пальцем по пленке вслед стекающей капле. – Вода из речек и морей поднимается наверх. Тучи ее переносят по небу и поливают землю.

– Круговорот воды в природе, – нравоучительно поднял указательный палец Сэдрик Ванядурак.

– А этот ваш снег-то откуда? – не выдержал Вертила.

– Где-то он лежал, тучки его нашли, подняли и принесли к нам, – пожала плечами Кастрюля, закрывая ставни на окнах. – Ранника, можно включать светлячка.

– Как это? – удивился Сэдрик Ванядурак. – Вы не знаете откуда берется дождь?

– Вам же только что объяснили, – ухмыльнулся Вертила. – Его тучки из рек приносят.

– Вы что-нибудь слышали о круговороте воды? – Сэдрик Ванядурак обвел взглядом озадаченные лица. – Вы в школе учились? Нет? Куда мир катится? – старик обреченно махнул рукой и присел на ближайшую лежанку.

– А куда он катится? – тут же уточнил Вертила.

– В бездну.

– А это что? – Вертила сел рядом с Сэдриком Ванядурак, заглядывая ему в лицо, недоверие к старику сменилось на любопытство.

– О-о-о, Прославленные Градостроители, – Сэдрик Ванядурак схватился за голову, выдергивая единственной рукой остатки волос.

Вертила родился в Нижнем Городе, среди бедняков, что могли позволить себе вырыть нору в хитросплетениях туннелей. На судьбу Вертила никогда не жаловался, видал он и поужаснее семьи, голоднее. Ему повезло, отец работал на колотушке, что предназначена для отпугивания чванков. Работа ценная и необходимая. Платили если не деньгами, так едой, одеждой или техникой. Но в основном отец обменивал стоящие вещи на пойло. В хорошие дни – экстракт клопа20, в плохие – настойки мухроморовки21.

Во всяком случае, еда у Вертилы была всегда, а вот мама отсутствовала. Это не редкость в Нижнем Городе, да и в Городе-4 тоже, да и вообще во всех городах. Но это обычное свойство семей того времени нисколько не облегчало жизнь Вертилы. Ему пришлось попасть в компанию не тех ребят, потому что объяснить, кто те, а кто не те, оказалось некому. Как и то, что над ним просто смеялись и использовали для своих нужд. Так рослый пацан неоднократно попадал в руки гвардейцев, не один месяц просидел в бетонном мешке и не меньше сотни оплеух получил от отца. Но Вертила искал любви, не зная, что это такое и где это находится. А не той компании он был нужен. Для насмешек или для взятия вины на себя, но нужен.

Вертила ел, чтобы занять чем-то время, рос, чтобы его не обижали. Воровал, потому что так принято. Пакостничал, потому что так весело. Дрался, потому что так выживал. Крепкое тело, не обремененный лишними или хоть какими-нибудь знаниями ум привели его к спорту. Спорт в Нижнем Городе был не в почете, а вот бои предпочитались. Желательно, без правил, хорошо бы за большие ставки и совершенно необходимо – зрелищно. На бои Вертила попал уже в двенадцать и тоже благодаря маме. Точнее, ее отсутствию.

Вертила не всегда проигрывал, но чаще, чем это было необходимо. Потери средств бойцам не прощались и Вертиле тоже. Золотую юность Вертила встретил уже в клетке, куда кидали отходы, чтобы он поел, и оставляли немного мутной воды, чтобы утолил жажду. Отец махнул рукой на сына и ушел пить. Мать не появилась. А бои продолжились, как и проигрыши, а вместе с ними рост долга.

По судьбе Вертиле было начертано умереть на ринге. Как и другим должникам из клеток, на потеху публики, на все повышающиеся ставки на гибель. Но Вертила оказался живуч. Раз за разом он оживал, сжимал челюсти со сломанными зубами, вправлял нос, растирал кровь и просил кости срастись. Кости срастались медленно, не успевали к очередному бою. Вертила не сдавался. Он не знал, что такое смерть, страх, отчаяние. Опять же, мама. Но знал, что такое боль. Боль – это жизнь. Вся его жизнь.

Он так думал, пока не открыл глаза и в красной пелене не увидел ее, девчонку. Маленькая, тощая и облезлая, она тащила его по земляным туннелям. Кто, куда и зачем – Вертила не понимал, но попытался ей помочь себя тащить. Ничего не получилось. Мимо глаз Вертилы проплывали, не обращая на него внимания, серые жители Нижнего Города, пролетали разветвления туннелей с красными маячками, проходили гвардейцы, сплевывая и угорая. А девчонка все тащила.

Уже позже Вертила узнал, что это была Кастрюля, и притащила она его в свое логово – далекую, заброшенную ветвь туннеля, в маленькую нору, забитую хламом. Шрамов у Вертилы было больше, чем ему исполнилось лет, а лет было четырнадцать, и только тогда он понял, что такое жизнь. Оказалось, мир велик, полон и интересен. Выяснилось, что вокруг так много всего неизведанного, того, что Вертиле никто не смог рассказать.

Вертила начал познавать мир вместе с Кастрюлей, с девчонкой, что была младше него, с девчонкой, которая единственная не прошла мимо. С ее появлением рос мир, и он казался бесконечной тайной, которую Вертила всей душой жаждал узнать.

Вертила не доверял Сэдрику Ванядурак, но тяга к знаниям влекла, как мух на сладкие поля. Ванядурак вздыхал и тряс в негодовании рукой, но объяснял. На каждое «почему» у него был ответ. Все интереснее, все путанее, рождающий еще больше вопросов.

Кастрюля улеглась на соседнюю лежанку, рядом пристроилась Ранника. Они внимательно слушали скрипучий голос Сэдрика Ванядурак и восхищенные вздохи Вертилы. Кастрюля тоже многое не знала, но ей было стыдно в этом признаваться. На вопросы Вертилы она искала ответы в фантазиях и сейчас понимала, как далека была от истины.

Поймана

‒ Кастрюля! – выкрикнул Сэдрик, перекрывая хлопки, свист стрел и крики гвардейцев.

Кастрюля отстала, ее нога по колено застряла в переплетении скореженного и проржавелого металла. Девушка безрезультатно пыталась ее вызволить из капкана. Сэдрик видел лохматую голову, беспокойно развивающиеся на ветру серые волосы и приближающихся гвардейцев, которые не переставали стрелять ни на минуту, хотя и не попадали в цель.

– Уходите, – крикнула Кастрюля, поднимая вверх руки.

Сэдрик не мог поверить своим глазам: Кастрюля сдалась. Он рванулся в ее сторону. Нужно помочь, нужно спасти. Все неприятности в жизни Сэдрика случались из-за его доброты и мягкого сердца. И пускай Кастрюлю он знал всего пару дней, но…

– Уходим, – Сэдрика потащили дальше.

Сэдрик отступал, не сводя взгляда с Кастрюли, которую окружала толпа в начищенных до блеска ботинках, в парадных терракотовых костюмах и с оружием в руках. Все целились в Кастрюлю, боясь подойти, страшась повернуться спиной. Казалось, что на остальных гвардейцам было все равно.

– Кастрюля, – тихо сказал Сэдрик, теряя из вида макушку девушки.

– Быстрее! – гаркнул кто-то на ухо Сэдрику. – Раннику подстрелили, нам нужно добраться до убежища, пока она не истекла кровью.

Сэдрик перевел взгляд на Вертилу. Сколько они знакомы? Дня два? С того времени, как Кастрюля вытащила его из бункера, в котором он решил умереть; с тех пор как Сэдрик увидел снег; с того момента, как Кастрюля привела его в небольшую квартиру на окраине Города-4.

Там он встретился с ними. Вертила – двухметровая детина с белоснежными на зависть зубами на туповатом лице в обрамлении густых, торчащих во все стороны острыми клочками рыжих волос. Ранника – темноволосая девчушка лет семи, курносая и замкнутая. Сова – подросток, от силы лет четырнадцати, похожий больше на чванка, с вечно растрепанными вихрастыми темными волосами, с мутными глазами на покрытом конопушками лице. Компания молодых ребят, объединенная одной целью или жизнью, в которой Сэдрик чувствовал себя не к месту.

Сэдрик сидел в стороне, наблюдая, как Кастрюля играла с Ранникой, придумывала персонажей из различных металлических и подметаллических кусков. Он видел, как Кастрюля по сотому кругу, не раздражаясь, что-то объясняет Вертиле и как она заботливо треплет лохматую голову Совы, который, казалось, ни на секунду не выходил из коммуникатора.