Кастрюля. Дорога познания

Адэля Сабирова

Кастрюля. Дорога познания

Перевод Адэля Сабирова, текст – 2352 г.

Издание, макет, оформление. Межвневедомственная не публицистика, 2401 г.

***

Эта история произошла давно, так давно, что многие уже и не знают, правдиво ли хоть слово из тех отрывков, что передаются до наших пор из уст в уста. Я прошла многие километры, побывала в тех местах, где раньше проходили, останавливались либо пробегали Герои. Я общалась, изучала, раскапывала и добывала сведения, иногда легко, часто с боем, редко с криками и истериками. И хоть я не историк, позвольте поведать то, что удалось узнать мне.

Признаюсь, изредка я приукрашивала, кое-где додумывала, а местами и вовсе фантазировала, но все остальное – только факты. Факты скрупулезно собранные, скомплектованные и поведанные вам.

Ну а что? Разве история пишется не так?

Дешевые наемники

Девушка бежала по путаным подземным переходам, поскальзываясь на поворотах, смутно определяющихся красными маячками. Дрожь земли под ногами оповещала, что погоня не прекратилась. Ноги девушки уверенно вели ее дальше, даже не задумываясь, она выбирала путь, по которому скрывалась не один раз от преследования. Тот, кто жил в Нижнем городе, прекрасным образом в нем ориентировался.

Вжавшись в стену очередного прохода, девушка слушала землю. Преследователи не отставали. Несколько поворотов, ответвлений и тупиков лабиринта их не сбивали.

– Дешевые наемники, – хмыкнула девушка, утирая пот с лица. Дыхание не успело выровняться – она снова сорвалась с места.

Нижний город разрастался с каждым годом, да что уж там, с каждым месяцем, а то и днем. Под солнцем места не находилось многим. Но многие и не стремились туда. Подземная жизнь была укромнее, удаленнее от взглядов гвардейцев, людей, а может, совести. Подземная жизнь ничего не требовала, но ничего и не давала, вполне подходя всем, кто обосновывался под землей.

Девушка уносилась все глубже в туннели, которые сужались, а разветвлений и поворотов становилось все меньше. Она была уже далеко от центральных ярусов Нижнего города. Она уходила из-под защиты колотушек. В этих туннелях жил только спертый смрад, говорящий о том, что даже на вытяжки здесь не хватало места или средств, или все же желания жителей. Да и нор здесь уже не встречалось. Люди стонали, храпели или безмолвно смотрели невидящим взглядом, развалившись на земле, прижавшись к стенам.

Это самый нищий район. Хотя весь Нижний город считался нищим, но в каждой классификации можно найти свою классификацию, в каждом строе можно отыскать свой подстрой. А в каждой жизни можно найти жизнь более ничтожную.

Раньше это волновало, раньше девушка готова была и помочь запутавшимся людям: обработать раны, принести скудную еду. Но это осталось далеко позади. Теперь она перепрыгивала через них, словно через пружинохвосток, которых в этих ответвлениях становилось куда больше.

– Попалась, – чья-то рука схватила за капюшон, зацепив и волосы.

– Отпусти, – взвыла девушка, впиваясь ногтями в руку захватчика.

Ногти с хлопком прорвали кожу, погружаясь в теплую клейкую жижу. Смрад подземелья окрасился новой вонью. Преследователь взвыл, вбивая девушку лбом в сырую земляную стену. Но она, не сдаваясь, продолжала раздирать руку, похожую на желе.

– Придурочная, – преследователь отшвырнул девушку, высвобождая свою руку.

– Мэн, Мэн, не отпускай, – прошипел запыхавшийся голос. – Улизнет.

Девушка со стоном встала на четвереньки, взглянула исподлобья на преследователей. Как она и думала, дешевые наемники. Один огромный, рыхлый, голова складками прыщей переходила сразу в плечи, стекая оттуда серыми волнами кожи. Похожий больше на слизня, чем на человека, преследователь осматривал свою руку, с которой сочилась слизь.

– Мэн, у нее глаза, – прошипел второй. Маленький, угловатый, покрытый рытвинами.

– У всех глаза, – рявкнул Мэн.

– У этой светятся, – неуверенно прошипел напарник.

– Дешевые, – усмехнулась девушка, – вы что же, даже не потрудились прочитать обо мне?

– Мы не читаем, мы – убиваем, – рявкнул Мэн, встряхивая поврежденной рукой. Слизь с громкими шлепками приземлилась неподалеку от девушки.

– Будьте аккуратнее, наш Город – оплот чистоты этого мира, – не удержалась девушка, поднимаясь на ноги. – Каждый житель должен соблюдать чистоту и непревзойденность природы во славу Градостроителей и их Души, – громко бравировала девушка, с усмешкой произнося засевшие в голове слова.

– Закройся, – вежливо попросил шептунец.

– Города – оплот человечности в новые времена. Дружелюбность и взаимопомощь определяет жителей Городов, – не унималась девушка, отступая от приближающихся наемников.

– Не уйдешь, – начал что-то понимать Мэн.

Девушка скривилась. Уйти она и не планировала, скорее мечтала. Но сбежать от дешевых наемников, казалось, сложнее, чем от сотни гвардейцев. Несмотря на свою цену и внешний, непрезентабельный вид, эти недолюди были самыми опытными в поимке кого-либо в Нижнем городе. Они знали все ходы и переходы, даже тайные, даже укромные. Слепота снаружи делала их самыми зрячими в темноте подземелий. Прожигая жизнь, меняясь под действиями «модификаторов»1, они изучали туннели, их жителей, а также доски с изображением лиц, красовавшихся под заголовком: «разыскиваются».

От дешевых наемников с легкостью можно было уйти снаружи, сверху, но вот внизу… Внизу шансы стремились к нулю. Для девушки этот ноль был как никогда близок.

Над Мэном маячила тонкая нить, практически невидимая в темноте туннеля. К ней девушка и стремилась. Сплетенная из плотной паутины дарвиновского паука тончайшая нить выдерживала вес крупного человека, вызволяя его на поверхность. Сквозь несколько метров почвы, мимо разрозненных слоев туннелей, норок и захудалых баров. Нить, по которой девушка неоднократно спасалась от наемников, выходя на поверхность, теряясь среди плотно наставленных беспорядочным хаосом домов.

– Не уйдешь, – усмехнулся Мэн, не глядя находя нить над своей головой. – Думаешь, я не знал, куда ты направлялась?

– Думаешь, он не знал? – второй даже смеялся шипением, настолько противным, что девушку передернуло.

– Я прекрасно знаю, кто ты, – Мэн обнажил гнилые зубы, наступая.

– Он прекрасно знает, – не отставал от него шептунец. – За тебя самая лучшая награда.

Девушка пятилась от наемников, в голове мелькали мысли, ища выхода, но ни одна из мыслей не цеплялась. Выхода не осталось. Позади короткий узкий туннель, заканчивающийся тупиком. Единственный выход, о котором, казалось, никто не знал, остался за спинами наемников.

– Вам и за мою голову не заплатят, – стараясь отдалить неизбежное, широко улыбнулась девушка.

– Тебе-то откуда знать?

– Да, тебе-то откуда знать? За такую цену столько модификаторов можно купить, ты бы знала. Вон, Мэну нужно, чтобы он не разлагался.

– Я не разлагаюсь, – рявкнул Мэн, на секунду отводя взгляд от девушки.

Это должно было бы помочь, если бы у девушки были хоть какие-то идеи по спасению. Но единственное, что произошло: девушка оступилась на ровном месте и рухнула на землю, до темноты в глазах расшибая копчик.

– Он не разлагается, – удивленно прошипел наемник, принимая падение девушки на свой счет.

– Она просто сдается, этот будет легче простого, – расхохотался Мэн, вынимая из ножен ржавую тупую саблю.

– Да, это будет легче, чем все предыдущие добычи. Держи, Мэн, – шептунец подал Мэну отвалившийся от рукояти клинок. – Только где она, Мэн?

Наемники огляделись. Впереди темнел тупиком последний туннель. Вокруг непроходимая толща земли. Лишь где-то поодаль наверху оставалась дыра, из которой неподвижно свисала серебристая нить. Девушки не было. Девушкой больше не пахло. Свет ее глаз больше не ранил чувствительную сетчатку наемников, из-за чего они хуже видели. Теперь же все было предельно ясно видно. Видно, что девушка улизнула.

Кастрюля

Массивные настенные часы мигали зеленым светом, разбавляли вечерние сумерки и оповещали, что солнце уже покинуло небосклон и еще нескоро вернется. В широкое окно, забранное прочными прозрачными перепонками, с улицы внизу вторгался неоновый пересвет с рекламных баннеров и многочисленных зазывающих вывесок питейных и игровых залов.

Келл обвел взглядом базу и вновь уткнулся в телефон, прокручивая засекреченные данные Совета Объединенных Городов. Телефоны в Городе оставались запрещенной техникой. Приборы прошлого, в которых можно спрятать информацию, с момента становления Пятой Эры, после всеобщего хаоса, в котором технологии оказались частично утрачены, могли иметь только высшие чины.

Келл постарался и нанял Сову – одного из лучших взломщиков и воров, на которого хватило сбережений. Все прошло успешно, несмотря на высокий риск оказаться обманутым. Келл получил желанный телефон вчера вечером. Всю ночь и последующий день он разбирался с техникой прошлого, и наконец-то это у него получилось. Телефон сдался под терпеливым напором и раскрыл свои секреты. Теперь, листая байты информации, Келл думал, как можно использовать обнаруженное, чтобы пошатнуть режим тирании, держащийся уже полвека, и как взбодрить этим свою команду.

В последнее время на базе ничего не происходило. Они продолжали встречаться по инерции, не проворачивали никаких дел, не планировали переворотов и революций. После последней неудачи все пали духом и притихли. «Чванк»2 эхом проносился в их душах. Они продолжали приходить на базу, расположенную в завалах музея прошлого, лишь для того, чтобы позависать, позакидываться алкогольными капсулами и поиграть в игры-погружения, изредка заводя разговоры о герое-коммунисте Сэдрике Ванядурак, что недавно окончательно скрылся из вида.

Десять парней и три девчонки, все еще молодые, с пылающими сердцами и неподавленными системой взглядами. Они действовали по наводкам и приказам Сэдрика Ванядурак, теряясь в его тени, оставаясь незамеченными мелкими рыбешками. Но то, что произошло тогда…

– Встречайте, – в комнату ввалился Толстый, шуточно поклонился и провел рукой, приглашая гостя.

Все встрепенулись, что-то новенькое. Можно развлечься.

В комнату, запнувшись о порог и чуть не упав на Толстого, вошла девушка. Растрепанные серые волосы, на которых играли бликами отражения неоновых вывесок, свидетельствовали, что она выросла в Нижнем городе. По-детски невинное лицо с блестящими яркими глазами, в которых как в зеркале можно увидеть свое отражение. На левой щеке перебитый не один раз идентификационный код, каждый раз сообщающий о новой личности. Никто уже и не помнил ее настоящего имени. А возможно, никто его никогда и не знал.

– Привет, – она неуверенно обвела взглядом компанию, которая таращилась на нее. – Я Кастрюля.

– Кастрюля? Да нет. Что за смех? – понеслось с разных мест. Все оценивали невысокую девчонку, смущенно застывшую в дверях.

– Чем докажешь? – спросил Келл, пряча телефон в карман штанов. Он поднялся с мягкого пуфика и подошел ближе к незнакомке, изучая ее насмешливым взглядом.

– Ничем, – пожала она плечами, делая шаг назад и наступая на ногу Толстому, от чего тот громко взвыл.

Извинившись, Кастрюля дернулась в сторону и впечаталась плечом в дверной косяк. Ребята в голос рассмеялись. Поморщившись, она наконец-то остановилась и, подняв глаза, гордо уставилась на Келла.

– Это правда она, – постанывая, произнес Толстый. – Я ее давно знаю.

– Давно? – удивился Келл. – Что-то ты раньше скрывал свои знакомства.

– Ну не так давно, – переступил с ноги на ногу Толстый. – Она упала на меня в нашем тайном туннеле. Прямо из ниоткуда. Так только она может, – шепотом заверил парень.

– Упала на голову, – усмехнулся Келл. – Кастрюля.

– Кастрюля, – уверенно кивнула девушка, вспоминая, как и впрямь упала на что-то мягкое, отползая от удушающе пахнущего дешевого наемника. Слабое место в полу подземелья пригодилось как никогда кстати.

– О Кастрюле ходят легенды, – скептически хмыкнул Келл, отворачиваясь. – А это недоразумение какое-то.

Кастрюля и правда гремела на всю округу. О ней не были наслышаны, наверное, лишь только младенцы. Остальные знали и страшились. Она была воплощением Робин Гуда3 и Джека Воробья4 в одном флаконе – взболтать, но не смешивать – этого века.

Кастрюля – вор-наемник. Ее нанимали ограбить совершенно закрытые, прославленные своей охраной места, и она это делала превосходно. Правда, порой она грабила и тех, кто ее нанимал. Не порой. Почти всегда. Но и это она проворачивала великолепно, так, что никто не мог доказать, что эти кражи дело ее рук5.

Кастрюля была тиха, незаметна и очень ловка6. Поговаривали, что она прошла обучение у черных ниндзя7 прошлого. Шептались, что она придумала сыворотку невидимости и поэтому у нее получается абсолютно все. Сплетничали, что она особый киберагент, получивший секретную прививку из выжимки личинки муравьиного льва, но вышедший из-под контроля СОГа. А кто-то говорил, что это и вовсе фейк, – Кастрюли никогда не существовало.

Однако властолюбцы и сами правители совместно с богатеями Города ее упорно искали, предлагая наемникам-убийцам все большую плату за ее голову. Наемники зачастую возвращались к своим нанимателям. Правда, по частям.

Кастрюля стала шайтаном8, которым пугают современных детишек. Она же была и лучом справедливого света, который оставляет внушительные подарки в домах бедняков.

И уж точно эта девчонка, полтора метра в кепке, что неустойчиво стояла на ровной поверхности и заливалась краской от смущения, не могла быть той самой Кастрюлей.

– Хорошо, –ответила девушка, глядя исподобья на компанию ребят. – Я пойду?

– Иди, розыгрыш не удался, – кивнул Келл, возвращаясь на свой излюбленный пуфик. – Толстый проследи, чтобы она забыла сюда дорогу.

– Но Келл, послушай, это правда она, – затараторил Толстый. – Если она сейчас уйдет, мы же… мы же…

– Заглохни, Толстый. Настоящая Кастрюля не стала бы работать на нас. Тем более падать…

Келл нырнул ладонью в карман. Карман оказался пуст. Не веря своим ощущениям, Келл вывернул его. На пол с глухим стуком выпала пара давно забытых алкогольных капсул, а вслед за ними прошуршали обрывки непонятно откуда взявшихся пленок. Непонимающе он поднял взгляд на дверной проем, где пару секунд назад тряслась странная девушка. Но там топтался только Толстый, хлопая глазами и оглядываясь.

– Дефективные Градостроители! Кастрюля! – взревел Келл, подрываясь с места и бросаясь в погоню.

Находка

– Получилось? – распахнул дверь Вертила.

– Еще бы не получилось, – буркнул Сова за спиной парня. – Давай.

Сова протянул руку, в которую в ту же секунду легла тонкая пластиковая коробочка. Сова довольно хмыкнул и быстро удалился в темный угол, завешенный полупрозрачной с прожилками пленкой.

Кастрюля прошла в небольшую комнату, которую в последнее время привыкла считать своим домом. Комната встретила тяжелым воздухом, пустыми стенами и набитыми мхом лежанками. Обстановка никогда не менялась, лишь только углы упорно покрывались слоем пыли, что становился толще с каждым днем.

В этой коморке вчетвером они жили уже несколько лет, задевали друг друга локтями, спотыкались о вещи, которые не имели своего места. Они ссорились и мирились, снова ссорились. В основном с Совой – парнем-индивидуалистом, интровертом, человеконенавистником и, в принципе, ненавистником всего и всех, кроме разве что себя, по совместительству владельца этой самой квартирки.

– Они поняли, кто ты? – спросил Вертила, следуя за добытчиком по пятам.

– Я представилась, – тихо ответила Кастрюля, аккуратно поправляя тонкое одеяло на спящей девочке. Та снова взяла с собой в постель металлическую пластину и теперь спала с ней в обнимку, сладко улыбаясь.

– Вот у них глаза-то были, наверное, – восхищенно произнес Вертила.

– Как всегда, не поверили, – пожала она плечами, открывая холодильную камеру и осматривая пустоту, словно под взглядом на этом месте что-то может появиться.

– Сколько можно говорить – не представляйся! – из-за пленки вылезла лохматая голова Совы. – Сначала убьют, а потом будут разбираться, кого убили. Или вообще не будут. Им за любую Кастрюлю заплатят.

– За любую не заплатят, – встал на защиту Вертила. – Только за нашу.

– А они ее как будто в лицо знают, – буркнул Сова. – Вон, каждый месяц по Кастрюле ловят.

– Ну и что? – не сдавался Вертила. – Ни разу ж нашу не убили.

– Так потому что понимают, что если Кастрюля не сбежала до казни, то вовсе она и не Кастрюля.

– Прекратите, – остановила их Кастрюля, продолжая обшаривать все закутки в поисках чего-нибудь съестного. – Нашел?

– Мне нужно время. Технологии прошлого слишком запутанные, – ответил Сова, погружаясь в коммуникатор.

Несмотря на то, что коммуникаторы стали распространенной вещью и их устанавливали всем практически с рождения, тогда же когда чипировали или набивали идентификационный код, из их компании только у Совы имелся работающий коммуникатор. Вертиле вырвали тонкую металлическую пластинку над ухом в одном из боев. Кастрюля выкупила свой на Нижнем рынке, контакты подключения к мозгу не работали, но отсутствие пластины привлекало нежелательное внимание.

Кастрюля нашла пожеванный пресный белковый батончик и села на пол, прижавшись спиной к холодной стене. Сова, как обычно, что-то бормотал себе под нос. Вертила мерил шагами комнату, разминая кулаки. Это была не оплачиваемая работа, а то, что было необходимо именно Кастрюле, то, к чему она так долго шла, то, что так долго искала. И она была рада, что парни решили ей помочь.

– Готово, – подал голос Сова, когда батончик был уже доеден, Вертила уснул, а Кастрюля отсидела ноги.

Стараясь как можно тише подняться, Кастрюля сделала пару шагов на онемевших ногах, запуталась в пленке и рухнула на Сову, погребая его под собой.

– Ты снова порвала мои стены, – взвыл он, спихивая с себя кокон.

– Тсс, – шикнула Кастрюля, проверяя не разбудили ли они девочку. Но та спала, все так же обнимая железяку. Вертила тихо всхрапнул и перевернулся на бок.

– Это мое личное пространство, – продолжил шепотом Сова, распутывая Кастрюлю. – Единственное, о чем я просил, – не рвать пленку. И какой раз? – он развернул остатки. – Ну вот, опять новую заказывать. Пятая за месяц!

– Я закажу, – виновато опустила глаза Кастрюля, поднимаясь на ноги.

– Не надо! Просто будь аккуратнее. Ты делала упражнения?

– Они мне не помогают.

– Конечно, – всплеснул руками Сова, – если их не делать.

– Я делала!

– Один раз?

– Два.

– Ну что еще говорить? Вот увидишь, когда-нибудь из-за этого ты окажешься в тюрьме. Или в могиле.

– Восемнадцать лет как-то справлялась, – фыркнула Кастрюля. – Хватит уже, подумаешь – пленку порвала…

– Подумаешь – пленку? – снова разошелся Сова. – Она из настоящих комариных крыльев! Ты вообще понимаешь какая это редкость? Чтобы поймать одного комара необходимо несколько ночей и множество приманок. Чтобы убить одного комара, нужна сплоченная работа десятка работников, рискующих своей жизнью. Чтобы отделить крылья от туши, необходима тяжелая техника, постоянно выходящая из строя, а, чтобы…

– Ладно-ладно, – попробовала остановить Сову Кастрюля. – Я понимаю, как это дорого и…

– Подумаешь – я пытаюсь работать, – не останавливался парень. – Я тут вообще-то единственный, кто орудует умом, и мне необходимо личное пространство, тишина, спокойствие и отсутствие вас мельтешащих!

– Ну прости! Прости, – подняла руки Кастрюля. – Я же не специально.

– Не специально. Все у тебя случайно, – буркнул Сова, пытаясь развесить лохматы, огораживающие его угол. Кастрюля хотела помочь, но ее бесцеремонно отодвинули к стене.

– Так ты нашел?

– Что-то нашел. И вообще, может, этот недоразвитый Келл что-то удалил. Почему мы вообще отдали ему телефон?

– Мы выполнили заказ, – пожала плечами Кастрюля, усаживаясь на тонкую лежанку Совы. – Мы должны быть ответственными.

– Смысл? Могли бы тогда сначала свое проверить, потом уже отдавать. Мало ли, что он тут натворил.

– У нас времени не оставалось, мы это уже обсуждали.

– Я, наверное, никогда не пойму твоей логики, – пробурчал Сова, присаживаясь рядом с Кастрюлей.

– Я просто пытаюсь жить правильно.

– Ты слышала вообще, что о тебе говорят? – фыркнул Сова.

– Я не знаю почему, – призналась Кастрюля. – Келлу был нужен телефон – мы его ему отдали, а то, что там может быть информация, нужная мне, я поняла поздно.

– И чтобы никого не обижать, ты дала время Келлу найти в телефоне, что нужно ему?

– Да.

– А если он не разобрался, как им пользоваться?

– Ну ты же сам сказал, что он там что-то натворил, – Кастрюля постучала ногтями по сенсору телефона.

– Это не одно и то же, – вздохнул Сова, словно объясняя глупому ребенку, почему над Верхним Городом натянута подметаллическая сеть.

– Я не подумала, – округлила глаза Кастрюля. – Тогда мы его вернем потом…

– Не будем мы ничего возвращать, – перебил Сова.

– Но…

– Никаких но. Ты не знаешь, для чего он захочет это использовать, – Сова потряс перед лицом Кастрюли телефоном. – Не у всех такие же принципы, как у тебя. Пойми же это.

– Да, но… – снова попыталась Кастрюля.

– Вспомни, полгода назад они взорвали колотушку. Сколько людей погибло? А когда сооружали новую, ты забыла чванка? Почему-то ты ринулась спасать жителей Города, а Келл со своей бандой запрятались.

– Это могло быть случайностью, – поникла Кастрюля, вспоминая, как чванк пробил подметаллические баррикады и, не разбирая ничего на своем пути, ринулся на них.

Тогда в Нижнем Городе, у прорыва собрались все. Это были редкие моменты сплочения населения. Горожане понимали: если не остановить этого мутанта, погибнет весь Город. Внизу плечом к плечу стояли гвардейцы, наемники и простые жители, что решили пожертвовать собой ради Города.

Чванки продолжали видоизменяться, как и прочие выжившие твари. Они уже были не по пять метров, как всего лишь полвека назад. Теперь они редко достигали четырех метров. Тот, что ринулся в город, оказался совсем малышом, примерно три с небольшим метра.

В тот день сотни людей замерли, прислушиваясь к быстро приближающемуся «чванк-чванк-чванк». Они дрожали, с лиц стекал пот, и все смотрели в стену подземного города, ожидая прорыва.

И он произошел.

Стена пошла волной. Эхо ноющего подметалла прокатилось по Нижнему Городу. Подметалл в секунды сдался под когтистыми лапами и напором чванка. Замершую тишину нарушили крики. Кто-то не выдерживал и убегал подальше от рыхлого монстра с белой в рытвинах коже, из которой редкими жгутами росла серая острая шерсть. Кто-то героически терял сознание, падая под кривые лапы монстра. А кто-то с диким криком кидался на ничего не чувствующего мутанта.

Длинный нос чванка ходил ходуном, принюхиваясь-прислушиваясь к гомонящим людям, что пытались пробить его шкуру. Слепые, налитые кровавым безумием глаза вращались. Широкие лапы с плоскими острыми когтями разрывали стены, норы, людей. Оглушительное «чванк-чванк», минуя уши, проникало прямиком в кровь, замораживая ее ужасом.

Чванками этих мутантов называли в народе, из-за характерных звуков, которые слышны при приближении, когда сердце замирает, а дыхание становится поверхностным. В списке существ чванк значился кротом. Кастрюля помнила картинки прошлого, на которых изображали прежних кротов. И Кастрюля понимала, что чванк не имеет ничего общего с теми милейшими черно-пушистыми существами.

Чванки не были умны, и в своем безумии они становились страшнее других мутантов. Слепые, глухие, они неслись вперед, туда, где чувствовали жизнь, то, что можно съесть. Плотная шкура, быстрота и бесцельность движений, режущие когти, острые зубы делали их опаснее других.

В тот день погибло много жителей Города-4. Еще больше оказались ранены. Чванка победить не удалось, но напугать и заставить сдаваться бегством – получилось. Город ликовал, пока Кастрюля неслась вслед за чванком по подземным туннелям.

Она не собиралась. Тяжелый ботинок попал в ловушку, между когтями чванка. Повезло еще, что это были тупые когти на задней, наполовину атрофированной короткой лапе. Никто и не заметил девушку, безвольно телепающуюся позади монстра, – жители праздновали победу и закрывали прорванную стену.

– Тем более все обошлось, – поморщилась от воспоминаний Кастрюля. – Что ты нашел?

– Тут написано… Так… – Сова понажимал что-то в телефоне, заставляя экран ярко гореть, а глаза щуриться. – Вот, здесь. Смотри.

– Сэдрик Ванядурак тридцать лет назад пересекался с Мистером Черный Крафт, – прочитала Кастрюля и подскочила с лежанки. – Так он существует!

– Ага, – довольно кивнул Сова.

– Я думала… Я успела…