Полная версия
– Я иду по этому же делу, назначил рандеву! – добавил я, ткнув пальцем на разбросанные по столу картинки. Крэйг закивал и махнул рукой, мол, ступай, делай свою работу! Да, мужик он иногда вредный, но всегда идёт навстречу и понимает человека.
Крэйг был средних лет, с короткой бородкой и вечной усталостью в глазах, однако в его улыбке проскальзывала доброта. Он знал, что такое работа в журналистике, каково это – быть на передовой. В его жизни были свои жертвы и свои разочарования, но он всегда находил время поддержать новичков, хотя сам нередко жаловался на недосып и нехватку времени. В такие моменты я видел в нём настоящего профессионала, который заботится о своей команде.
Не успел дойти до лифта, как зазвенел мобильный телефон. Судя по номеру, звонила бывшая супруга София. Она была женщиной с тёмными волосами и пронзительными карими глазами, которые когда-то пленяли меня своим теплом и искренностью. В нашем браке было много света, но также и тьмы, и её звонки всегда вызывали у меня смешанные чувства. Вообще-то она связывалась со мной редко, между нами отношения были сложными, и поэтому нам было легче находиться по разные концы страны.
– Я слушаю, – сказал я, думая, что ей нужны деньги.
– Майкл, наш Томми заканчивает второй класс, – напомнила она. – А потом у него каникулы. Ты хочешь провести месяц с ним? Если нет, то я возьму его с собой в Мексику, я еду туда на археологические раскопки.
– Конечно, я хотел. Больше года не видел своего малыша. Только сейчас у меня напряжённый момент, и я переживал, как бы не получилось так, что на сына не хватит времени, ему будет скучно одному сидеть в квартире… Но и отказывать не мог, ведь так я вообще потеряю остатки доверия Софии и не оправдаю надежды сына. Поэтому собрался духом и выпалил:
– О-о, безусловно, мне с ним будет интересно. Я продумаю план, как мы проведем месяц, и я отправлю его электронной почтой. Если Томми одобрит, то считай, что у нас с ним всё в порядке! Только заранее предупреди, когда его встречать в аэропорту.
– Хорошо, договорились! – и София отключилась. Она не спрашивала, как я живу и как у меня дела, и в то же время не охотно делилась собственными новостями. Нас связывал только общий ребенок, хотя я продолжал её любить и мечтал, что мы когда-нибудь снова станем одной семьёй. Уверен, что и она втайне поддерживала любовь ко мне, просто теперь держалась так демонстративно сухо, чтобы не бередить раны.
Виной нашего разлада стала моя вспыльчивость, раздражительность, злость и угрюмость – черты, которые были получены во время афганской войны; именно оттуда я вернулся совершенно другим человеком. Психолог говорил, что это посттравматический шок, мол, многие ветераны, прошедшие Вьетнам, Корею, Ирак и Афганистан, страдают этим, но меня это мало успокаивало. Из-за моей психической неустойчивости страдали родные и близкие. Им было трудно меня понять, когда я раньше всегда был веселым и жизнерадостным, а теперь стал мрачным и отстранённым.
Чтобы как-то сохраниться на плаву, я окунулся в мир экстремальной журналистики, взяв самый опасный жанр – криминальный мир. Это было для меня чем-то вроде выхода, а также возможностью справиться с внутренними демонами. Я постоянно искал опасность, как будто надеялся, что встреча с ней сможет заставить меня чувствовать себя живым, сбросить оковы, наложенные войной. Каждый день я сталкивался с теми, кто на краю жизни, находил себя среди ужасов и драмы, искал правду в мире лжи и насилия. Это была моя новая реальность, мой способ существования, хотя понимал, что в этом мире не бывает простых решений.
Я вздохнул, положил телефон в карман, вернулся на стоянку и завел «Форд». К месту встречи ехал быстро, но без нарушения правил дорожного движения. Городская полиция следит за этим строго, а тут ещё куча автоматических фотокамер, которые реагируют на превышение скорости и делают снимки. Далее – приходит штраф или повестка в суд, если не оплатить вовремя. Так что лучше не играть с правосудием.
Бар находился не совсем далеко, и скоро я сидел в подвальчике, где у металлического шеста исполняла экзотические танцы весьма симпатичная латиноамериканка. Атмосфера была расслабленной: тусклый свет, мягкие диваны и деревянные столики, вокруг которых собирались люди, чтобы выпить и поболтать. На среднем уровне громкости играла музыка, задавая ритм дневному отдыху. Некоторые посетители уже были за бокалом пива, наслаждаясь утренним настроением, что было вполне нормальным для ньюйоркца. Я же не мог заполнить желудок алкоголем и поэтому заказал кофе. Именно сюда должен был прийти Эрик Ферензеер, и я сидел, оглядываясь по сторонам.
Тут мне принесли заказ. Официантка разложила на столе чашку с чаем, отдельно вазочку с сахаром и долькой лимона; улыбнувшись мне, она ушла. Я посмотрел ей вслед, отметив особенности фигуры, после чего повернул голову к столу и… невольно вздрогнул. Напротив меня сидела женщина. В красном одеянии, которое подчеркивало достоинства фигуры. Именно та самая, что ночью без всяких сложностей и усилий укокошила более тридцати человек на пирсе. Не понимаю, как незаметно она могла усесться рядом, ведь это не так просто. Но в любом случае, женщина нашла меня и теперь рассматривала с легким, почти ироничным любопытством. В свою очередь, я уставился на нее, понимая, что пришла сюда не просто так, но вряд ли для того, чтобы тростью проткнуть мне живот, как это легко сделала с папашей Пасквале.
Женщина была невероятно красива; трудно описать изгибы и формы её тела, черты лица; можно сказать, это был эталон женской красоты. Высокая, с тонкой талией и плавными линиями, она излучала уверенность. Её кожа была светлой, с лёгким загаром, что делало её образ ещё более притягательным. Губы, полные и красные, казались идеальными, словно художник старательно рисовал каждую линию её лица. Волосы тёмные, как смоль, струились по плечам, придавая ей ещё больше загадочности. Во всяком случае, более совершенной в физическом смысле человека я не встречал. Вот бы где поработать скульпторам, создавая шедевры женского тела.
От неё исходил слабый, но весьма приятный запах; это был не аромат французского парфюма, нет, а что-то естественное, настоящее; я бы вдыхал вечно его, если такая возможность имелась. Но вот одно, что отталкивало – её глаза; они были такие холодные, пустые, бездушные, словно ничего её в этом мире не интересовало. И разглядывала меня женщина как-то высокомерно и без каких-либо ярко выраженных эмоций, впрочем, всё же глазами она цепляла меня, это было только любопытство – не большее; например, так рассматривают какую-то букашку, от которой ничего не ждут.
Потом она изящно повернула голову влево, и я заметил у неё на ключице татуировку совы. Эта татуировка была выполнена в очень тонком и детализированном стиле: сова выглядела величественно, с широко раскрытыми глазами и развернутыми крыльями, словно готовилась взлететь. Сама татуировка была обрамлена изящными узорами, придающими ей особую выразительность. Казалось, что это не просто рисунок, а знак, имеющий глубокий смысл для владелицы. Я не мог оторвать от неё взгляда, осознавая, что такая женщина, как она, не пришла сюда случайно.
Женщина смотрела на двух танцовщиц, исполнявших эротический танец у металлического шеста. Танцовщицы были поразительно красивыми, каждая в своём уникальном стиле. Одна из них была стройной блондинкой с длинными, волнистыми волосами, которые струились по её спине, словно золотистый водопад. На ней был прозрачный топ и короткая юбка, обнажающая стройные ноги, а её движения были плавными и грациозными, будто она сама была частью музыки. Вторая танцовщица была брюнеткой, с короткими, острыми волосами и ярким макияжем, который подчеркивал её выразительные глаза. Её наряд был более откровенным, в чёрном сетчатом корсете и кожаных шортах, придающих ей дерзкий вид. Она двигалась с агрессивной сексуальностью, обращая на себя взгляды присутствующих, при этом уверенно и с явным удовольствием.
У их ног сидели шестеро обрюзгших мужиков, каждый из которых выглядел так, будто слишком долго наслаждался своими излишествами. Они были одеты в простые футболки и джинсы, а на некоторых из них уже начали появляться следы возрастных изменений: живот, выпячивающийся наружу, и брови, седеющие от переживаний. Куря, они попивали пиво и время от времени делали хриплые замечания, обсуждая достоинства каждой из танцовщиц, как будто они были экспертами в области искусства. Судя по стаканам алкоголя и шумным возгласам, их «экспертиза» достигала высшего накала, и было ясно, что они были готовы обсудить каждую деталь, но только в контексте своих низменных желаний.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
