Маразматичный старик хотел отдохнуть II

И я попробовал. С двумя было легко, с тремя – уже сложнее. Предметы всё время норовили улететь куда-то вперёд, и приходилось тянуться, из-за чего всё падало. Аксель также спустился на землю, поставил мне руки, как он сказал, правильно, и дал пару дельных советов. И вот что я могу сказать: мне уже четыреста лет, а сегодня я научился жонглировать и был почему-то рад этому. Забытое чувство… Опять…

А потом был обед. Матрёна постаралась. Я её немного опасался. Не люблю, когда лезут в голову, тем более когда так манипулируют сознанием. Я тоже умею контролировать сознание, но не с моим текущим количеством духовной энергии.

Поел я немного. Мяса в супе не наблюдалось, а жаль. Растущему организму оно очень нужно. Зато за столом было шумно. Ария дурачилась с Акселем, словно они были не перерожденцы, а дети какие-то. Это при том, что парню на вид лет двадцать пять.

В общем, поел, помыл тарелки и пошёл дальше выведывать информацию. Остались двое: Димитрий и Ария. Последняя бегала по лесу и играла с Рысей. Так как я отругал своего теневого помощника за нецелевое расходование моей энергии, она надулась, как мышь на крупу, и сейчас бегала в тени, редко появляясь перед Арией.

Так что выбор был очевиден. Я пошёл к Димитрию.

– Как я понимаю, ты перезнакомился со всеми. И тебе уже не терпится вкусить новых знаний? – мужчина мимолётно взглянул в мои глаза. – Да и так всё видно. Хочешь!

– Ты будешь меня учить? – спросил я, очень надеясь на положительный ответ. Но мужчина отрицательно помотал головой.

– Ты ещё не готов к тому, что мы можем тебе дать. Начнем с малого, а там посмотрим, может и это для тебя непосильная ноша. Ведь, как я и говорил, твоя душа тонка.

– Да, ты говорил… Так и кто меня будет учить? Аксель? Надежда?

– Я же сказал, начнем с малого. – Мужчина хитро улыбнулся и крикнул: – Ария, дочка, иди сюда.

Очень смешно. А этот мужик любит побыть занозой в заднице.

Девочка, услышав оклик отца, тут же побежала к нему.

– Да, отец. – говорит она, а сама то и дело ищет глазами Рысю.

– Пришло время. Научи нашего гостя Слиянию.

– Хорошо, пап. Идём! – крикнула девочка и побежала в лес. Я посмотрел на Димитрия, тот кивнул, и я побежал следом.

– Слушай, а почему мы там этим не занимаемся? Зачем так далеко бежать? – спросил я, когда поравнялся с девочкой.

– На территории нашего братства нельзя раскрыть силу души, если ты не состоишь в нашем братстве. Мы все там связаны. Если ты научишься работать со своей душой, то отец причастит тебя к нам, и ты будешь подпитываться не только силой своей души, но и всех, кто находится на той территории. – Девочка бежала, даже не запыхаясь. Хорошая физическая подготовка у неё или, возможно, дело в братстве, о котором она говорит?

– А вот ты называешь Димитрия своим отцом. Странно всё это. Как я понял, вы все перерожденцы. Сколько тебе лет, Ария?

– Ты что, дурачок? Не видишь? Мне двенадцать. А Димитрий мой отец. Мамы я не помню, но он всегда был рядом. Поэтому и отец…

В один момент, пока она говорила, я почувствовал, что мне легче стало дышать. Мы вышли с территории скоморохов. Девочка также резко остановилась и сказала:

– Отлично, здесь и будем тренироваться.

Мы стояли на небольшой поляне, окружённой старыми, высокими елями. Их густые кроны переплетались, образуя зелёный купол, из-за чего солнечный свет проникал сюда лишь узкими лучами, играя на мягкой, мшистой почве. Влажный воздух был пропитан ароматом хвои и земли, придавая этому месту особую умиротворённость. Поляна выглядела как укромный уголок природы, скрытый от посторонних глаз – идеальное место для уединённых поисков и размышлений.

– Ну, для начала, ты знаешь, где твоя душа находится? – девочка приняла максимально серьёзный вид, насколько это позволял её возраст. Я в ответ кивнул и указал на солнечное сплетение, где располагался духовный план.

– Ну нет, тут находится сосредоточение разума души и тела. Но где сама душа находится?

– Умеешь же ты озадачить… Я бы сказал, что в мозгу, но ты не зря упоминала разум, ведь так? – Она кивнула. – А где тогда?

– Не пытайся угадать, прочувствуй…

Я закрыл глаза и погрузился в свой духовный план. Он представлял собой сеть, из которой исходили мириады нитей, связывающих каждую часть моего тела. В действительности, каждая линия была отражением взаимодействия с физической оболочкой. Я начал исследовать своё тело, начиная с головы и продвигаясь вниз, следуя по этим нитям. Мой разум, казалось, сканировал каждый сантиметр моего тела, проходя по всем линиям, которые расходились от духовного плана.

Проходя по линиям, я обнаружил, что многие из них ведут к знакомым местам: от макушки, где я почувствовал связь с ментальной энергией, до пальцев ног, откуда исходила стабилизирующая энергия. Я пытался найти что-то необычное, что-то, что выделялось бы среди этого множества нитей, но каждый раз оказывался в тупике. Моё сознание возвращалось к солнечному сплетению, словно говоря, что там уже нечего искать. Я понимал, для чего каждая из линий предназначена, но где же была душа?

В этот момент я услышал голос Арии, раздавшийся как отголосок моего разума:

– Продолжай, без этого ничего не получится…

Я сосредоточился ещё сильнее, систематизируя линии, отделяя их на группы, которые могли бы быть связаны с будущими печатями. Медленно, но верно я исключал все известные мне пути. В конечном итоге, остались лишь две линии, не связанные с печатями.

Я пошёл по первой. Эта линия привела меня к области под сердцем, где находилась крошечная светящаяся точка, настолько малая, что её можно было принять за случайный импульс. Приблизившись, я понял, что это было что-то большее. Этот маленький огонёк оказался душой, но не моей. Это была искорка души Максимилиана, того мальчика, чьё тело я забрал.

– Спрятался под самым сердцем. Я думал, что уничтожил тебя и изгнал в те слои реальности, где никогда тебя больше не встречу…

Мысленно я приблизился к этому комку света и осторожно коснулся его. В тот же миг мой разум окутал детский крик, оглушительный и полный боли. Этот звук вышвырнул меня из духовного плана в реальность, но крик продолжал звучать, пробираясь до самого сознания, отзываясь в каждой клетке моего тела. Я упал на колени, задыхаясь от эмоций, которые, казалось, разрывали меня на части.

– Остановись… – прохрипел я, не в силах сдержать этот поток, и рухнул на землю, обездвиженный чужой болью, которая накрыла меня, как цунами, затапливая моё сознание, полное скорби и страданий.

– Всё хорошо, отпусти его. Он всё осознал… – услышал я голос Арии. Казалось, она не ко мне обращалась, а к Максимилиану.

Я почувствовал её нежное прикосновение. Оно прошло сквозь моё тело и коснулось той самой маленькой точки под моим сердцем. Моим ли? Искорка внутри, которая продолжала пульсировать светом, наполняя меня болью, начала затихать. После касания Арии, крики прекратились. Светящийся сгусток, словно ребёнок, который был услышан впервые за долгое время, замолк, оставив лишь тихие всхлипы. Затем пришёл сон, глубокий и спокойный – для нас обоих.

Когда я проснулся, рядом со мной сидел Димитрий. Он крутил маленький прутик в руках, задумчиво глядя вдаль.

– Думал, что уничтожил душу мальчишки? Что просто занял его тело и можешь прожить жизнь спокойно? – его голос был ровным, но полон укоризны. – А он, видишь ли, оказался с характером. Не захотел уходить и зацепился за тебя. Он хочет жить. Ему больно от всего, что ты делаешь.

– Это не мои проблемы! – выкрикнул я. – Он сам принял решение. Добровольно отдал своё тело. Это был его выбор!

Димитрий тяжело вздохнул, отложив прутик.

– У него сильная душа. Не каждый готов на такое самопожертвование. А у тебя… Душа тонка. Так что всё это было в какой-то мере ожидаемо. Будь он взрослее, твои игры с переселением душ, окончились бы твоим крахом.

Глава 6. Темные пятна

Димитрий отправил Арию по её делам, а сам остался рядом со мной, на том самом месте, где меня скрутило. Он снова говорил о «тонкой душе» – ну и пусть, собака лает, как говорится…

Под его руководством я отыскал свою душу, не то, чтобы это было сложно, когда вариантов почти нет. И еще она оказалась совсем иной, чем у Максимилиана. Меньше, тусклее, с тёмными пятнами. В сравнении моя казалась ущербной, какой-то слабой. И это расстраивало.

К тому же, когда я коснулся её, ничего не произошло. Ни всплеска эмоций, ни ощущения силы. По сравнению с энергией в духовном плане душа казалась просто бесформенной субстанцией, которая ничего мне не даёт.

– А ты думал, что всё будет сразу? – с ухмылкой сказал Димитрий. – Просто забыл начало своего пути, когда впервые брался за духовный план? Да, да… Вижу, что начинаешь вспоминать.

И я действительно вспомнил. В своей юности я был слаб в духовной практике и с треском провалился на просмотр в дружину одного князя. Более того, меня тогда ещё и высекли – за то, что зря отнял у господ столько времени.

Война и встреча с наставником тогда спасли меня: если бы не они, я бы так и остался никем и умер в сорок лет. Наставник показал, на чём застопорилось все моё упорство, и помог понять, что делать дальше. Годы тщетных усилий обернулись стартом. И каким стремительным!

– Да, ты прав… Я стал забывать…

– И не только это… – Димитрий взглянул на меня с особым выражением, от которого по спине пробежал холодок. Словно бы это не у меня душа в пятнах, а у него. – Сегодня я помогу вспомнить то, чего даже на смертном одре не захочешь вспоминать.

Пугает он меня порой. Может и правда, что у него тоже душа вся в пятнах?

– Всё может быть. – продолжил он. – Сумеешь встать плечом к плечу со мной в одном братстве – может, расскажу. А пока… Погружайся в свою душу и выбери любое тёмное пятно. Хотя нет. Найди самое первое и погружайся в него с головой. Вперёд.

Моя душа находилась в затылке, точнее, чуть ниже и глубже, спрятанная основательно. Когда я её обнаружил, подумал: не зря ведь головы рубят – раз, и нет души. Интересно, а что в таком случае будет с перерождением? Димитрий сказал, что не задумывался об этом и на несколько минут ушёл в себя, а после уже не поднимал этот разговор.

Сама душа представляла собой сферу, усыпанную сотнями микроскопических точек. Каждая точка – мощное воспоминание, хранящее свою силу и след. А чёрные пятна – тяжёлые воспоминания, что своим влиянием заражали и искажали окружающие точки. У того же Максимилиана ничего подобного и близко не было. Даже его чувства, направленные на меня, не являлись плохими воспоминаниями, а скорее желанием самой души. Оказывается, и такое бывает. Есть у меня предположение, что именно это и есть сила скоморохов.

– Не отвлекайся, сосредоточься на деле! – услышал я голос Димитрия.

Найти самое первое тёмное пятно оказалось нетрудно – одно из двух самых больших, оно как бы само тянуло взгляд в свою сторону. Я смотрел в эту чёрную область и не решался нырнуть в неё с головой. Я не помнил, что там, и даже не знал, хочу ли вспоминать.

– Ну… Была не была.

И направляю своё сознание в эту черноту.

– Святогор приказал зачистить заставу. Никого не оставлять в живых! – слышу приказ и одобрительно кричу в ответ. Я и ещё трое бойцов бежим к срубу, расположенному у левого края заставы. Интуиция кричит поднять щит, и я вскидываю руку вверх. В этот момент по мне прилетают две стрелы. Ещё одна попала прямо в горло Владимиру, с кем мы с первого дня были братьями по оружию. Я зол. Бегу вперёд, парни следуют за мной. Врываемся в сруб – перед нами трое подростков. Они перепуганы, хватаются за стрелы, вместо того чтобы достать клинки. Глупцы. Мы их зарубили.

Смотрю вокруг и замечаю лестницу, ведущую под крышу. Поднимаюсь наверх с клинком наготове и замираю. Передо мной дети: мальчик и девочка, не старше шести лет. Мальчик обнимает девочку. Они боятся меня, но молчат. Глядят испуганными глазами, из которых невозможно уйти, невозможно даже сделать шаг вперёд.

– Ну что там? – кричит Степан, мой друг.

– Дети. Совсем малютки… – слова даются тяжело, будто чужие.

– И чего ждёшь? Слышал же приказ. Сколько они наших погубили. Сделай это и побежали дальше. Мы ещё не всё зачистили.

Его слова звенят в ушах, а лица детей застыли в глазах. Поднимаю руку с клинком, и мир замирает. Чья-то ладонь сжимает моё плечо, и я отрываю взгляд. Это Димитрий. Он смотрит пронзительно, а я не могу сдержать слёз. Как же больно. Это сделал я? Как я мог? Они же дети…

Сердце сдавливает, дыхание перехватывает, кажется, что вся кровь пульсирует в висках и на лице. Очень больно, очень тяжело.

– Ты был молод, когда это случилось. И чтобы защитить себя, ты забыл. И то, что было дальше. Сейчас эта часть прошлого с тобой. Ты её уже не сможешь забыть. Поверь мне, это нужно тебе пережить. Это поможет.

Почти задыхаюсь, не вижу даже лица Димитрия – просто размытое что-то напротив. Но это всё фон, я вижу только два детских лица. И плачу.

– Простите меня. Простите меня, прошу…– но они не ответят. Их больше нет, они сгинули от моей руки. Чудовище.

Срываюсь и бегу, не могу больше. Бегу, словно за мной гонятся их призраки, а не воспоминания. Продираюсь сквозь ветви, кустарники, через поваленные стволы. Бегу, не останавливаясь. Бегу и бегу.

Не знаю, сколько прошло времени. Одежда изодрана, тело насквозь мокрое, всё кружится. Дышу тяжело, взгляд расфокусирован.

– От себя не убежишь, ты ведь понимаешь? – слышу голос Димитрия.

Это даже не удивляет. Как стоял, так и падаю на спину. Кажется, на мягкий мох. Лежу, смотрю в вечернее небо, а там их лица. Похоже, они останутся со мной. Мои тёмные пятна.

– Простите… – выдыхаю и отключаюсь.

Когда я пришел в себя, мне стало легче. Сам не понял, почему меня так сильно задел этот кошмар. Я ведь убивал многих. Много плохого делал, но сейчас меня вывернуло наизнанку. Память отняла весь внутренний покой, и, как сказал Димитрий, забыть не получится. Он, кстати, всё это время был рядом. Просто сидел на камне и плёл венок из цветов. На меня он не смотрел, хотя я уверен, что наблюдает.

– Плохой я человек, да? – говорю с усмешкой и поднимаюсь. Почему-то пытаюсь защитить себя ужимками. Столько лет прошло, а я всё тот же. – Ну чего ты молчишь?

– Занят. – мужчина неторопливо вплетал один цветок за другим, пока наконец не закончил и не поднял взгляд. Он молча надел венок себе на голову и улыбнулся куда-то вдаль. Не понимаю, что происходит.

– Будем продолжать? – подхожу ближе.

– Только если сам готов. Ты знаешь, где твоя душа – просто выбери следующее воспоминание и погружайся в него с головой. Ты ведь умеешь. – говоря это, он махнул кому-то рукой, но позади меня никого не было. Непонятно. Не люблю, когда мне непонятно.

Погружаюсь в себя и нахожу первое тёмное пятно с детьми. Кажется, оно стало чуть бледнее. Следующее воспоминание было недалеко, оно захватило только малую область прошлого. Делаю глубокий вдох и мысленно ныряю в эту черноту.

– У нас мало времени! – слышу голос наставника, слезающего с лошади. Я киваю и тоже спешиваюсь. Знакомая кузница, из которой я сбежал на войну. Это мой дом. Он мне всегда претил, ведь я не хотел проводить тут всю жизнь и выбрал другой путь. Но сейчас мне нужно вернуться и оборвать все связи: с отцом, матерью и шестерыми братьями и сестрами. Наставник нашёл во мне то, что я сам искал, и решил забрать меня под своё начало. Священное таинство учителя и ученика, как он это называет. Вдыхаю глубже и открываю воротину.

Во дворе как-то пусто… раньше здесь всегда шумело хозяйство. Куры точно должны быть, но сейчас – ни звука, даже собаки не слышно. Странно.

Достаю клинок и иду в кузницу, которая давно не разжигалась – всюду небольшая разруха. Быстро иду к дому. В нос ударяет резкий запах разложения, в котором явственно чувствуется кислота. Вхожу в большую комнату, а беспокойство отходит на второй план. Отец сейчас там, пытается разжечь печь, но руки у него дрожат, он пьян. Никогда раньше не помню его таким… Или помню?

– Отец?

– А? – мужчина оборачивается, теряет равновесие и падает. – Война закончилась? С возвращением, сын. Замёрз что-то.

– Отец… – он пожелтел, покрыт пятнами, умирает. – Где все? Где мама? Где братья и сёстры?

– Мамка твоя… Вон там лежит. – он указывает на дальнюю комнату. Иду туда, и сквозь его заплетающийся голос доносятся слова: – А дети… Кто умер, кого и забрали. Не помню, кто и куда.

Заходя в комнату, замечаю маму… Точнее, то, что от неё осталось. Отсюда и исходил этот трупный запах. Она мертва.

– Почему? Что случилось?

– Мать твоя заболела… Не выходил её. А дети… Двоих похоронил, Лизку и Пашку. Одного вроде кто-то из соседей забрал. Я уже не помню. Ты останешься со мной?

– Как ты это допустил?! – я сжимаю клинок в руке так сильно, что кости на пальцах побелели. Меня захлёстывает гнев. Он позволил матери умереть, не уберёг детей. Пьяница. Скотина.

– Ты слишком медлишь! – раздаётся за спиной голос наставника. – Или не хочешь со мной отправиться?

– А ты ещё кто? Он мой сын! – отец бросается вперёд, но наставник припечатывает его ударом, швыряет на кровать рядом с матерью. Кровь течёт у него по лицу.

– Идём. Ты теперь мой ученик. Попрощался и хватит на этом. – наставник развернулся и пошел к выходу, а я замер, глядя на отца, истекающего кровью. Он пытался найти меня взглядом.

– Сын… Не уходи. Ты мне нужен… Дети… Найди детей…

– Вы мне больше не семья. – слова тяжело даются, но я всё же ухожу.

– Ты ведь помнишь это? – раздался голос Димитрия, когда я открыл глаза.

– Помню. Это был мой выбор. Моя плата за силу, которую я готов был обрести. И я её обрёл. Стал тем, кем должен был стать. И я не о чем не жалею.

– И ты не возвращался больше в тот дом? Не искал родных?

– Нет. Я отринул свою семью и создал свою. Самойлов стала моя фамилия.

– Правда? И эту семью ты тоже бросил… Забыл уже? Эти воспоминания тяжки для тебя не из-за того, что ты сделал, а из-за того, что не сделал. Ты бросил своих братьев и сестер, так ведь? Чего молчишь?

– Не лезь мне в голову! Они мне никто. Всё! Точка.

– Как скажешь, как скажешь. Но раз ты не принял этого решения, оно и дальше будет черным пятном, мешающим твоей новой силе. Подумай об этом на досуге. – бросил Димитрий и направился в сторону леса.

– Эй, куда ты? А как же последнее пятно?

– Мы им займёмся, когда я поем и отдохну. Это ты проспал тут сутки, а я всё это время стоял рядом, наблюдал и защищал. Так что не будь эгоистом. Пойдем в лагерь.

– Да, точно… – киваю, плетусь за ним, но в голове беспокойные мысли: почему должен переживать за тех, кто мне никто? Лиц их даже не помню – просто люди. Или уже нет? А что, если не смогу получить новую силу из-за одного прошлого решения? Что, он предлагает – найти их? Смешно! Они уже все давно мертвы!

– Они да, мертвы. А вот их дети очень даже живы. Точнее внуки. И их судьбу ты будешь обязан узнать. Ты думаешь, что душа у тебя черствая, но глубоко внутри держишь эти переживания о прошлом. Так что, или так, или никак.

– Достал! Хватит лезть в мою голову! – срываюсь на Димитрия.

– Всё-всё, молчу! Ха-ха-ха. – и он лишь рассмеялся.

Когда мы пришли в лагерь, всё вокруг напоминало цирковое представление. Каждый из братства был чем-то занят: кто-то репетировал, кто-то разбирал снаряжение, другие устанавливались поближе к телеге, словно готовились к зрелищу. Понять, что именно творится, было непросто.

– Мы скоро выдвигаемся. Нужно восполнить запасы, да и подзаработать тоже надо. Людям сейчас тяжело, предвестие войны витает в воздухе, неспокойно что-то в государстве… Присоединяйся к Акселю и Надежде. Вперёд. – сказал Димитрий, подтолкнув меня к ребятам.

Я и шага не успел сделать, как в меня полетели кегли. Ну ладно, немного жонглировать я уже научился. Не то чтобы я хотел этим заниматься, но раз уж придётся, то почему бы и нет?

– Надо-надо! Перекидывай Надежде, у себя не оставляй. – кричит мне Аксель, когда у меня на весу оказалось уже семь предметов. Я попробовал перекинуть кегли вперёд, вроде получилось, хотя скорее ребята сами ловко подстраховывали мои неудачные броски.

– Чуть выше, отлично! Теперь давай на канат! – смеясь, подбодрила Надежда.

Через час этой вакханалии я чувствовал себя выжатым как лимон. Даже тренировки в академии так не выматывали – я едва держался на ногах. Возможно, дело в том, что я полностью истратил запас духовной энергии, но и само тело было натренировано и без подпитки. Пожалуй, такую тренировку стоит добавить в свою программу – что-что, а это выматывает по-настоящему.

– И правильно! Заодно координацию подтянешь! – сказал Аксель, садясь рядом за столом. – И не возмущайся. Понимаю, тебе много лет, но это не значит, что ты полностью контролируешь тело. Оно ведь не твоё. Люди к своим телам всю жизнь привыкают, а не как ты – раз, и пошёл великие дела творить?

Все вокруг согласно закивали. Может, они и правы. А суп в этот раз был ещё жиже, чем в прошлый раз. Возникло желание спросить, почему бы просто не поймать рыбу или дичь. Но, кажется, они опять читали мои мысли – я заметил, как Димитрий, глядя на меня, покачал головой:

– Их души не хуже и не лучше моей. Так зачем же мне брать грех на душу? Не отвечай. Просто подумай немного… – сказал он, поднимаясь из-за стола и направляясь убирать лагерь. Через несколько минут мы отправимся в город, а значит, последнее пятно прошлого мне предстоит увидеть уже в пути.

Когда повозка тронулась, Аксель и Надежда взобрались на крышу, а Панфил повёл аномальных жеребцов через лес. Удивительно, что эти твари, искажённые и мощные, слушались мужчину безропотно, будто он сам был частью их мира. Внутри повозки места едва хватило – я, Димитрий, Ария и Матрёна расположились тесно. Внутри оказалось куда меньше пространства, чем можно было ожидать от массивной конструкции, особенно с учётом утвари и странных механизмов, занимавших полки и пол.

– Ты наконец-то почувствовал то, что скрывала твоя душа? Тяжело тебе? – неожиданно заговорила старушка, пристально глядя на меня из-под седых бровей. Я медленно кивнул. – Ты не маленький и должен понимать, что такое искупление. Твои дела тоже можно искупить – убрать тьму из души. Без этого тебе не продвинуться вперёд. – её взгляд был пронзительным, как острое лезвие.

– И что вы мне предлагаете? Церкви строить? Бездомным помогать? Покаяться? Не верую я в это. Как только я ступил на путь силы, вера осталась позади.

– Нет, нет и нет. – покачала она головой, её взгляд стал тяжёлым, серьёзным. – Всё, что ты говоришь – это только попытки спасения. Даже если ты отдашь последнее, душа останется такой, как есть. Пока сердце твоё не захочет помочь просто потому, что так правильно, всё останется по-прежнему. А значит, так и будешь с душой калеки.

– Всего лишь слова. – скрестив руки на груди, я посмотрел на неё. – Говорите, у меня душа тонка. Но у мальчишки, что сидит под моим сердцем, она не то, чтобы сильно больше, хоть и чиста. Ну и не вижу я, чтобы он как-то сопротивлялся, если его не касаться.

Старушка наклонилась ближе, её лицо на мгновение казалось жёстче и старше, чем было до этого.

– Хочешь взглянуть на мою душу, милок?

– Матрёна, не надо… – произнёс Димитрий, но она остановила его коротким движением, её взгляд не оставлял места для возражений. Она снова повернулась ко мне.

– Ну что, хочешь посмотреть? – и смотрела так пронзительно, словно видела все мои мысли насквозь. Думает, я боюсь её? Смешно.

– Хочу! – отозвался я, и тут же почувствовал, как моё сознание словно отделилось от тела и устремилось вперёд, подхвачено неведомой силой. В следующий миг я был в её теле. Где-то под левой ключицей заметил сияющую точку, ослепительную и живую. Света в ней было несравненно больше, чем в моей душе – целая река, океан мощи.

– Готов? – её голос внезапно раздался у меня в голове.

– К чему готов? – это был рефлекс, ответ, прежде чем я понял, что происходит.

– К тому, чтобы я перестала сдерживать свою душу. – произнесла она, и в тот же миг её сила взорвалась, прорвав барьеры, срывая с меня тонкую нить контроля. В следующее мгновение я уже был отброшен обратно в реальность, но видение не исчезло – её сила всё ещё разрасталась, её душа будто превратилась в целую сферу, горящую ослепительно белым светом. Повозка задрожала, а Димитрий, заслонив Арию, наклонился, прикрывая её своей спиной. Меня же буквально вдавило в стену, и я с ужасом осознавал, что этот предел духовной мощи гораздо выше того, чего я достиг. Абсолютная сила, недоступная мне раньше.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.