Жизнь и становление господина мага. Книга I. Детство

Быстро выбежав обратно на улицу, благо что миссис Петтерс ничего не заметила, бросаюсь в погоню.

И вот… смотрю на странное, очевидно заброшенное здание. Вейбер залез в подвал.

«Стоит ли туда идти?» Мысль проскочила мимо, пока руки уже убирали доски, перекрывающие проход. Нужно постараться убрать их тихо, чтобы только заглянуть, осторожно посмотреть, что там происходит…

Я ожидал разного, но то, что увидел, заставило буквально замереть на месте. Эмоции захлестнули, слов не было, голова пуста. Впервые за весь день никаких лишних мыслей. Я стою, задрав голову под потолок, уже даже не думая скрываться, и смотрю, как вокруг Вольфганга летают светящиеся огни и предметы. Я… не один.

* * *

Да! Моё представление получило своего зрителя! Теперь пора заканчивать, да и сил уже почти не осталось.

Строительный мусор стал останавливаться, аккуратно собираясь в одну кучу, шар люмоса пока что решаю не убирать.

– Ты! – изображаю, что только что его заметил, – ты не должен был это видеть! – опущенные ладони сжимаются в кулаки, с серьёзным лицом делаю шаг ему навстречу.

– Стой! – Реддл, похоже, струхнул. Конечно, увидев произошедшее, можно много чего вообразить. Небось думает, что я его сейчас этими кирпичами и пристукну. А он и сделать ничего не сможет. Будет потом похоронен в этом подвале. Давлю улыбку, представляя страх будущего темного лорда.

– Я такой же! – он указывает на светящийся шар, который я всё ещё не убрал. – Я тоже могу делать, – он экспрессивно машет руками, – разное! – Его лицо залил лихорадочный румянец. – Я могу передвигать вещи, не касаясь их, как ты! Могу заставить животных делать, что захочу. Могу делать больно моим обидчикам, не трогая их даже пальцем!

Оглушительная тишина наполнила подвал после слов Реддла. Наконец решаю, что пауза достаточна.

– Докажи! – жёстко говорю я то, что он и ожидал услышать, указывая пальцем на кучу мусора, которую только что левитировал по воздуху. – Подними её, – специально ехидно и недоверчиво улыбаюсь, – хотя бы один кусок, – после этого демонстративно отхожу в сторону, убрав руки в дырявые карманы.

Реддл слегка неуверенно посмотрел на обломки. Если он специально не тренировался, то поднять всё в воздух будет тяжеловато. Я бы не смог, если бы, только попав в этот мир, сразу замахнулся на такое. Но Том ничего не сказал и, молча подойдя ближе, направил руку на ближайший камень.

Некоторое время стояла тишина. Лицо мальчика кривилось, но вот камень шевельнулся, раз, другой, вот неуверенно взлетел в воздух. Смотрю на Реддла – напряжен, но вроде не чрезмерно. А вот он поднимает вторую руку: теперь взлетают помятая жестяная банка, обломок кирпича и кусок штукатурки. Лицо Тома уже сильно перекосилось, зубы сжаты, замечаю капельку пота на лбу.

– Хватит, я верю тебе, – но он продолжает удерживать предметы. Замечаю, что в воздух рывками подлетает ещё один осколок. – Остановись! Если сильно перенапрячься, то будет плохо!

Мусор тут же падает на землю. Том падает тоже, пытаясь отдышаться. Подхожу к нему ближе, протягивая руку. Секунду он смотрит на неё, что-то прикидывая в уме, наконец хватает и поднимается.

– Убедил? – спрашивает он деланно безучастно, отряхивая штаны.

– Да, – открыто улыбаюсь ему, – Вольфганг Вейбер, будем официально знакомы.

– Томас Реддл. —Он тоже улыбается, хоть и получается слегка криво, отвык совсем уже, поди, бедолага.

– Вот и познакомились. – Присаживаюсь на широкую отломанную батарею, которую приспособил под стул. Реддл подсаживается рядом. Собираюсь разыграть перед ним такого же, как он сам, не знающего о магии человека.

– Тебя кто-то учил? – первым делом спрашиваю его.

– Нет, – хмурится. – Я думал, что один такой, – прошептал он, – я всегда знал, что не такой, как все, что я особенный. Всегда знал, что что-то такое есть.

– Как оказалось, не один, – не останавливаясь, продолжаю: – и, видимо, не такой уж особенный. – Замечаю на его лице злобное выражение, ну-ну, эти розовые очки тебе надо разбивать, а то потом, столкнувшись с целой школой магов, ты снимешь их сам, но будет это гораздо больнее, чем сейчас.

– Какой шанс, что появятся сразу двое избранных? Сразу два исключительных человека в масштабах одной страны, города, приюта, в конце-то концов! – Начинаю говорить неспешно, под конец ускорив речь и усилив голос, – изначально я думал так же, как ты!

Снова спокойным голосом:

– Очевидно, что мы такие не одни. Есть другие. Они могут быть опасными, могут нет. Могут помочь, а могут и навредить. Нужно быть готовым, тренироваться использовать эту силу, – поднимаю руку и смотрю на сжатый кулак, – чтобы суметь за себя постоять. – Небольшое молчание.

Реддл переваривает мои слова, его лицо перестало показывать гнев. Ему нужно быстрее учиться не демонстрировать свои чувства так явно. Очевидно, что с возрастом это прошло, но у нас не так много времени. Я не хочу, чтобы он привлек внимание Дамблдора.

– Впервые «это» я заметил три года назад, – продолжаю говорить как ни в чем не бывало, – когда в драке смог использовать некую… энергию, силу, – смотрю на свои пальцы, вспоминая, как маленький Вольф впервые применил магический выброс, даже не осознав этого, – тогда я направил ее в кулаки, и мои противники разлетелись кто куда. – Улыбаюсь.

– Потом я как-то подзабыл про это и вспомнил лишь через несколько недель, когда вытаскивал занозу из ладони. Тогда я применил эту силу снова, чтобы достать её и залечить ранку. – Реддл внимательно слушает каждое слово. – А дальше я стал ощущать, что эта сила, – трогаю свою грудь, – внутри меня. Ей хочется выйти наружу, что-то сделать, – замолкаю, едва слышно хмыкаю и продолжаю: – тогда я стал использовать её для укрепления своего тела. Быстрее бегать, прыгать, бить… Лишь недавно я осознал, что это только вершина айсберга. Можно использовать её и так, – показываю на обломки кирпичей и мусора, – и так намного эффективнее, – продолжаю я, – вдобавок эмоции играют свою роль, облегчая процесс. – На это Реддл кивнул, он тоже это заметил. – Я долго думал обо всем этом, и ты только что подтвердил мою теорию. Эти способности работают у нас одинаково. А это значит, что мы не единственные.

Том долго и задумчиво молчал, перед тем как ответить.

– Звучит убедительно, – вздыхает. – Но почему тогда мы оказались среди этих, – он дергает плечом, – простых людей? Почему нас никто не забрал, если мы не одни такие, особенные?

– Не знаю, – смотрю на стену, – но думаю, что была причина. Миссис Коул рассказала, что мои родители оставили меня здесь не просто так, они от кого-то скрывались. Они дали мне придуманную фамилию и оставили медальон, который не открывался. Я видел его лишь один раз, в кабинете директора. Довольно долго тогда пытался что-то с ним сделать, подцепить ногтем, найти скрытую кнопку… Уверен, что там будет подсказка, но он явно закрыт с использованием этих… способностей. Поэтому я пока что не понимаю, как его открыть. Но родители откуда-то знали, что смогу! Значит, меня обучат этому. Может, есть какая-то школа или что-то вроде того…

Само собой, что выводов из этой ситуации можно сделать много. Очень много. Как и предположений и допущений. Но я знаю, как будет на самом деле! Так что подталкиваем события к одному итогу.

– Тебе повезло. – Том скрестил руки на груди. – Моя мать умерла, не оставив мне ничего, кроме фамилии и имени.

– А отец? – пока что он реагирует хорошо, включая и личные вопросы. Вот он, плюс моей теории о подселении в приюте! Вряд ли Реддл стал раскрывать кому-либо душу в Хогвартсе. Да и старше бы он уже был более озлобленным.

– Про него я ничего не знаю, – он задумался на пару секунд, – я думаю, что он был таким же, тоже имеющий силу. Мать не могла, иначе бы она не умерла.

– Понятно, – пока это всё, что я могу ему сказать, быть может позже…

– Так это твоя тренировочная площадка? – Реддл решает перевести тему, чему я даже рад.

– Угу, наткнулся случайно на эту развалину, – обвожу руками помещение, – представь себе, здесь даже живут люди.

– Что, прямо тут? – он тыкает пальцем на пол.

– Не-е, – хихикаю, – подвал полностью заброшен, поэтому я и выбрал его. Я имею в виду дом. Видел, какой он снаружи? – он согласно кивает. – Вот! Едва стоит, весь в трещинах, того и гляди – рухнет прямо на голову. – Усмехаюсь. – И в этом доме живут люди.

– Люди как тараканы, – шепчет Реддл, – селятся в каждой щели.

– Они редко бывают дома, – продолжаю я, – поэтому этот подвал – хорошее место для тренировок. Никто не выгонит, и достаточно разного хлама для использования сил.

– Твоя одежда, – проговаривает он, – ты же очистил её своими способностями?

– Верно, – вздыхаю я, – ты потому и решил за мной проследить?

– Угу, это было слишком заметно.

– Да, – притворно огорченно говорю я, – сглупил, конечно.

Пока мы разговаривали, чувствую, что успел немного отдохнуть и подкопить сил.

– Обычно я действую немного по-другому. Но сидеть в грязи на уроке совсем не хотелось, – слегка дергаю уголком губ. – С одеждой пришлось повозиться, нужно было быть аккуратным, благо что я чистил её раньше и примерно представлял, как действовать. В основном я отрабатываю несколько другие способности.

Встаю и подхожу к своей «макиваре» – исцарапанной стене.

– Смотри, – вытягиваю руку и выпускаю импульс с чётким желанием сделать разрез. На стене появляется длинная и достаточно глубокая царапина. То что надо. Правда, боюсь, что скоро придется искать новое место для тренировок. Таким темпом эту стену я скоро снесу.

– Ого, – Реддл подскакивает, рассматривая стену, – да тут их полно! – он замечает другие разрезы-царапины. После этого оборачивается ко мне, желая что-то сказать, но тут его глаз цепляется за огонек люмоса, всё ещё висящий под потолком.

– Научишь? – его глаза горят желанием творить.

– Научу, – важно надуваюсь, – но и ты научи тому, что знаешь, – быстро говорю в ответ.

– Само собой, – усмехается тот, – нужно узнать, кто что умеет, и выучить приёмы друг друга.

– А потом тренироваться, – дополняю я. – Я заметил, что от тренировок увеличивается сила способностей, – показываю на стену, – посмотри вот тут, видишь, какая царапина?

Реддл подходит ближе, рассматривая кладку.

– А теперь посмотри на последнюю, – тыкаю в только что сделанный разрез, – видишь, вторая гораздо больше и толще, а разница между применениями всего неделя.

– Угу, – Реддл зачарованно кивает, не отрываясь от изучения остальных отметин.

Что же, начало положено. Теперь нужна осторожность и аккуратность. Томми у нас мальчик обидчивый, так что необходимо прокачать дружбу достаточно крепко. Все же один лишь факт того, что мы оба маги, не будет играть ключевую роль, если характеры будут совершенно разными.

Но мой опыт преподавателя говорит, что подружиться мы все же сумеем. А дальше начались наши совместные тренировки. Хотя правильнее сказать – игры.

Мы кидались сырой магией в стену, оставляя на ней рану за раной, кромсая кладку вдоль и поперек. Потом был люмос, что ожидаемо довольно просто получился у Тома.

Мы просидели в подвале до самого вечера, истощив источники почти до дна. Мне кажется, что и заночевали бы там, забив на живущих в доме людей, если бы животы не начали выдавать совсем уж громкие трели.

– Ненавижу этот приют, – бурчит Том, медленно шагая. Я поддерживаю его за плечо, так как он с непривычки слишком сильно выложился.

– Зато есть крыша над головой, – отвечаю ему, – и еда, какая-никакая.

– Скорее никакая, – морщится он, – я уже думал о том, чтобы сбежать, но адекватных мыслей не было. Может, ты что подскажешь? – он с надеждой смотрит на меня. Приятно, когда в тебя верят, пусть это и семилетний мальчишка.

– Нужно как-то добыть нормальной пищи. – На самом деле я уже думал об этом ранее. – В школе нас ничему толком не учат, – замечаю, как одобрительно кивает Реддл, – а кроме еды и учёбы, здесь делать нечего. Если мы как-то решим эти вопросы…

– То будем свободны, – он мечтательно улыбается, но чувство радости почему то не красит его, наоборот, лицо несколько исказилось, а выражение приобрело какие-то звериные черты.

Хмыкаю в ответ:

– Можно попробовать использовать свои способности, страхуя другу друга.

– Да.

Из-за поворота показалось знакомое здание приюта, мы почти пришли. Он перестаёт на меня опираться, начиная идти самостоятельно, чтобы не показывать другим свою слабость.

– Можно пощипать каких-нибудь богачей, – он кидает на меня быстрый взгляд, отслеживая реакцию, – многие так делают, но рискуют попасться. Если же мы используем способности…

– Согласен. —

Он чуть слышно выдыхает.

– Потренируемся друг на друге, потом можно попробовать.

– Вольфганг…

– Можно просто Вольф, Том.

– Хорошо, Вольф. Ты знаешь, – он немного замялся, уже на самом крыльце приюта. Не тороплю его, – я сейчас один в комнате живу, другие долго не могут протянуть со мной вместе, – усмехается, – я тут подумал… – Собравшись с духом, он быстро проговаривает остаток фразы: – может, мы будем жить в одной комнате? Я уговорю миссис Коул, она даст разрешение! Можно будет общаться не только на тренировках, но и просто так, а ещё я могу тебе во всем помогать и даже поделюсь едой, я…

– Отличная идея, Том! – легонько хлопаю его по плечу, прерывая несколько самоуничижительную речь Реддла. Видать, одиночество доперло его сильнее, чем он показывал. Да и план действительно хорош. – Тогда давай после ужина вместе подойдём к миссис Коул. Вдвоем уговаривать будет проще, чем одному.

Реддл довольно кивает, после чего мы наконец заходим в приют.

Глава 3

15 сентября 1932 года – 22 ноября 1932 года

Жить с будущим Тёмным Лордом оказалось очень комфортно, гораздо лучше, чем с Ларри. Том был опрятен, что редкость для мальчишки, и это приятно радовало мою душу старого циника. Немногие вещи лежали по своим углам, а ещё у него был «домашний питомец» – небольшая ядовитая гадюка.

Том клятвенно заверял, что змея не причинит мне никакого вреда. Чему я, со скрипом, поверил, предупредив, что если всё-таки погибну от яда, то буду доставать его в виде призрака до скончания дней.

– Ведь неизвестно, на что наши силы способны; может, все эти сказки и легенды про восставших мертвецов, призраков, вампиров правдивы?

В ответ на сказанное лицо Реддла побледнело особенно сильно, и он потом ещё полчаса о чем-то шипел со своей змеей.

В одной комнате было удобно обсуждать планы на будущее и новые способы развития. Я рассказал ему про ментальную магию, в несколько ограниченном ключе, но вызвал закономерный интерес, как и рассчитывал, стоило лишь упомянуть чтение мыслей. Как выяснилось, у него, как и у меня, есть некий зачаток этой способности, но все, на что его хватает, – едва уловить ощущение чужих намерений и эмоций. Зато перспективы развития…

– Это же… шикарно! – У Тома глаза стали размером с фунт, а голос сорвался, дав петуха, – чтение мыслей! Сколько новых возможностей, – он возбужденно ходил по комнате, размахивая руками, – можно сразу узнать, друг тебе человек или враг. Что он замышляет, не хочет ли предать тебя в самый ответственный момент!

– А ещё это позволит узнать все его тайны, – добавляю я, лежа на кровати, закинув руки за голову, – это может стать страшным оружием, – улыбаюсь, – нужно обязательно такое изучить!

– Конечно! – он прыгает на мою кровать, еле успеваю убрать ноги, – как, говоришь, это у тебя получается?

– Э-э… Сосредотачиваюсь на собеседнике, смотрю ему в глаза и желаю узнать больше, желаю узнать, что он думает, что скрывает. – Вольф действительно делал именно так, когда впервые интуитивно использовал поверхностную легилименцию. – Думаю, вначале нужно попробовать друг на друге, ты как?

– Давай, – он сложил ноги по-турецки и выпрямился. Тоже сажусь прямо, глядя в его голубые глаза, сосредотачиваюсь на желании приникнуть в его память и чувствую, как источник пульсирует в груди.

Нетерпение, азарт – это не мои эмоции, значит, получается. Не даю разрастись радости от успешной попытки, иду дальше и глубже. Перед глазами мелькнула картинка, как я вижу самого себя, сидящего напротив с сосредоточенным видом. Все прерывается.

– Фух, – выдыхаю, четверти резерва как не бывало.

– Ну как? – Том нетерпеливо елозит, сверля меня взглядом.

– Я увидел себя… твоими глазами. – Он радостно хлопнул в ладоши. – А ещё почувствовал твои эмоции, – на это он просто хмыкнул, сказав:

– Теперь я.

Какое-то время ничего не происходило, лишь сидящий напротив Реддл морщился в попытках сосредоточиться, но вот чувствую легкое касание к своим мыслям, будто пёрышком по мозгам провели.

– Получилось, – Реддл устало провел рукой по вспотевшему лбу, – это было напряжно.

– А чего ты хотел? Это же чтение мыслей, – усмехаюсь я. – То ли ещё будет! Может быть, при использовании на простых людях или животных будет легче?

Том тут же покосился на лежащую в его кровати гадюку.

– Пока не хочу рисковать ей, – сказал он, пару минут подумав, – мало ли как это повлияет на Шайсу? Может, в мозгах что-то перемкнет, и ночью она покусает нас обоих?

На этих словах меня передернуло, Том засмеялся, глядя на такую реакцию.

Как я и предполагал, Дэнниса выпустили через два дня. Напоследок еще раз отчитав. В целом пацан держался нормально, выгорел.

Свое общение с Реддлом я не скрывал. Да и как тут скрывать, когда был организован самый настоящий переезд? А слухи по приюту расходятся быстро.

– Вольф, здарова! – Пол Харальдсон, один из старших, кого я прикрыл в свое время, важно подал мне руку. Пожимаю. Мы люди не гордые. Пока не гордые.

– Привет, – открыто улыбаюсь и жду продолжения.

– Я тут узнал, – не стал тормозить он, – что ты с Реддлом стал жить? – Он облокотился о стену.

Фраза про то, что я стал жить с парнем, несколько покоробила ухо. Но это нормально для современного человека: видеть скрытые намеки там, где их нет. В это время все было гораздо проще.

– Угу. С Ларри жить не очень, а у Тома комната пустует, – хмыкаю, – да и не такой уж он и страшный. Малышня напридумывала сказки, а все поверили.

– «Малышня», гы-гы, это ты про себя, что ли? – противно гогочет мой собеседник, – ладно, значит, у тебя все нормально. А то я думал подсобить, – он сделал «двоечку» кулаками по воздуху, – ты же мой кореш! Так что обращайся! – Он хлопнул меня по плечу, достаточно сильно его отбив, и, напоследок обдав несвежим дыханием, вальяжно пошел в сторону выхода.

Причем в его поведении не было никакого желания обидеть или поглумиться. Это четко прослеживалось в его эмоциях и обрывках мыслей. А вот легкое чувство поддержки меня даже удивило. Это что получается, такие, как Пол, умеют быть благодарными? Чудеса, да и только!

Так и проходили наши будни: учились, общались, тренировались, «качали» менталистику. Через пару недель провел новый замер резерва люмосами, он увеличился до пятидесяти девяти штук. Тренировки-то работают! Также проверили и Тома, у него резерв показал сорок шесть. После чего он пообещал нагнать и перегнать меня за ближайший год. На что я только усмехался, говоря, что не буду стоять на месте.

Из ближайших планов была добыча еды и денег. Но с этим было много проблем. Начать с того, что мальчишек в обносках гнали изо всех «цивилизованных» мест города.

План по обворовыванию богатея тоже оставался лишь планом. Да и осторожно вытащить кошелек своими способностями не получалось. Во-первых, мешал факт, что кошелек будет лежать в кармане или сумке, а мы пока не научились воздействовать на то, что не видим глазами. Во-вторых, нужно сделать это так, чтобы жертва не почувствовала манипуляций. На собственном примере могу авторитетно заявить, что без специализированных чар на такое вряд ли будет способен даже выпускник Хогвартса, что уж говорить про необученных мальчишек. Но мы всё равно не забрасывали идею, уделяя ей время.

Несмотря на все трудности, все же смогли смести пару булочек с лотка пекаря, когда он отвернулся. Сделано это было в лучших традициях темных властелинов – из-за угла, пока никто не видел. Булочки ловко воспарили в воздух и прилетели прямо к нам. Получилось здорово, но многократно повторять этот трюк на одном и том же человеке крайне не рекомендовалось. Да и свидетелей стоило опасаться… Зато поели в этот день хорошо! Впервые в этом теле почувствовал сытость.

Правда, Том боялся, что на нас может выйти правительство, подвергнув экспериментам или запрятав в сумасшедший дом. И где он успел наслушаться этих рассказов? Похоже, в сороковых годах люди тоже верили в мировые заговоры… Максимум, что в нашем приюте может случиться, это богатый педофил. Бр-р.

Решаю пока не объяснять ему, что худшее, чем нам грозит использование магии, – это вызов авроров. Эти знания будут мной сохранены до самого Хогвартса, пока не смогу их обосновать.

В легилименции тоже пошел прогресс, теперь получается не только смотреть чужими глазами, что на этом этапе довольно-таки бесполезно, но и видеть чужие последние воспоминания, пока в виде отдельных картинок, не связанных друг с другом.

Также, по моей инициативе, стали тренировать и блокировку такой возможности. Стоило лишь сказать, что если читать мысли умеем мы, то могут уметь и другие, как Реддл подвис, начав обдумывать эту идею. А потом я ещё накидал ему пару примеров-предположений, что человеку могут поставить ментальную закладку, превращая друга во врага или наоборот. Когда вызывают отвращение к учёбе или заставляют полюбить ранее неприятные вещи. Теперь Реддл проявляет столько активности, что бó‎льшую часть ночи мы буквально сидим друг у друга в головах вместо сна.

Окклюменция получается, хоть и по большей части интуитивно. Я рассказал ему, что вижу это как некую крепость, окружающую свое сознание, как некое препятствие, через которое не сможет проникнуть гипотетический враг. В качестве примера говорил о стене, но сам признался, что хочу что-то более оригинальное и надежное. Рассказал, какую разрабатываю концепцию:

– Представь себе бескрайнее голубое озеро с неподвижной водой, оно кристально чистое и бесконечно глубокое. А ещё оно холодное. Вода обжигающе ледяная, и туда больно даже засунуть руку. Лишь на дне его мелькают еле заметные тени. Чтобы добраться до памяти, нужно погрузиться на самое дно, во тьму, в глубину, под тонны и тонны ледяной воды, которая будет давлением сжимать все сильнее и сильнее за каждый пройденный шаг. Когда легкие будут гореть от недостатка кислорода, а тело разрывать от массы тысяч тонн воды, когда мышцы сводит холодом, и ты в полной темноте не будешь видеть даже своей вытянутой руки; в этом холодном и темном царстве ты познаешь отчаяние. – По мере рассказа глаза Реддла открывались всё шире, он как наяву видел эту картину и проникся моей фантазией, уже желая увидеть, как этих «врагов» будет разрывать холодное бездонное озеро.

– Но это ещё не все, – ухмыляюсь я, – потом ближе подберутся эти таинственные тени, оказавшиеся немыслимыми морскими тварями, с щупальцами и пастями, полными бритвенно-острых зубов. Если враг каким-то чудом избежит смерти, то они разорвут незваного гостя, поглотят его плоть, оставив лишь маленькие кусочки, что будут медленно оседать на самое дно, так никогда его и не достигнув.

Реддл был в восторге, сказав, что придумает что-то, что будет не хуже моего варианта. Обычную стену он теперь воспринимал лишь как эффект тренировок, не более.

По утрам теперь выползаем, словно сонные мухи. Будь мы постарше, а Том девушкой, можно было бы предположить всякое, но что есть, то есть. Благо, что на успехах в школе это не отражается, так как оба решаем задачи отца Рикардо как орешки. Я помаленьку выправляю репутацию «хорошиста» в отличника. А Том и раньше был одним из лучших.

Миссис Коул позитивно воспринимает наши успехи. Как-то, случайно встретив её в коридоре, был удостоен похвалы и даже поглаживания по голове. Впервые увидел миссис Коул с улыбкой на лице! Как потом узнал, подслушав разговоры персонала, благодаря нашим с Томом успехам в учёбе у приюта может появиться дополнительное финансирование.

Другие воспитанники держатся от нас подальше, ведь и раньше к Реддлу особо не лезли. А с теми, кто лез, потом происходили разные неприятные вещи: кто-то неудачно падал и ломал ногу, на кого-то нападала бешеная собака, один мальчишка нарвался на драку с лондонской шпаной, которая порезала его ножом. Это Том рассказал мне, когда я решил поинтересоваться, как ему жилось раньше. Теперь же с ним вместе хожу ещё и я. А мало того, что на моей стороне всегда стоит миссис Коул, так ещё и дерусь очень больно, и плевать, что только семь лет.

Не скажу, что я сразу «послал» всех своих бывших друзей-приятелей, просто теперь я общаюсь с ними еще реже. Да и времени на это, как ни странно, почти нет. До обеда школа, потом обязательные тренировки в магии, после которых сил почти ни на что не остается. Когда же силы каким-то чудом сохраняются, то тяну Реддла на спортивную площадку, где наворачиваем круги.