Под крылом Гамаюна. Книга вторая. Гамаюнов, где Ваша толерантность?

Тут она, безусловно, права. Глеб ещё раз уточнил у не успевших уехать полицейских фамилии бывших графских вассалов и отправил Максима с парой человек к Русаковым и Шишкиным. Выдав конкретные указания, какие люди и на какие сроки нужны.

Наталья Ивановна, не очень подробно осмотрев дворец, кухню, само собой, нашла и занялась приготовлением обеда из припасов, захваченных в Молотовке и закупленных в Пскове. В это время Глеба отозвал Евсей, по дороге ехавший в последней машине.

– Очень серьёзное у меня ощущение, господин Глеб, что от Пскова за нами наблюдают. Конкретно – от того магазина, где вы закупались подарками.

Вот же ж прокол! На самом деле, что ли, он так утонул в мыслях о Стрижакове и этом графстве, что ничего вокруг себя не замечал? Уж внимание-то к собственной персоне обязан был почувствовать! А если б не Евсей?

– На автомобиле? И где он сейчас?

– Да. Ехали за нами на пределе видимости. Тормознуть, чтобы посмотреть, сколько там человек, я не рискнул, чтобы не вспугнуть раньше времени. Как мы миновали Остров и свернули направо, на дорогу к поместью, из виду они пропали.

– Значит, – задумался Глеб, – либо ждут нашего возвращения, либо умчались докладывать кому-то, что мы сюда направились. Хотя доложить и по мобилету можно…

– А откуда им знать, что мы возвращаться будем? – резонно заметил Евсей. – Мы ведь и не будем, нам же к Изборску нужно, а отсюда напрямую проехать можно. Почти напрямую, конечно, но не старой нашей дорогой.

– Это им неизвестно. Только, если не дураки, могли и подумать о таком варианте, пускай и не про Изборск. Могут вызвать подмогу, а могут и сами начать наблюдение, подобравшись поближе.

– Что решаем?

– Решаем пообедать. Потом… Нас тут восемь мужчин, пока Максим отсутствует. Берёшь с собой троих, и осторожно двигаетесь к месту возможной остановки автомобиля наблюдателей. Не по дороге, а по лесу, само собой. Тут ведь километров десять? Двух часов вам должно хватить. Ваша задача – именно автомобиль с теми, кто в нём остался. Не обнаружите, сразу возвращайтесь. Найдёте, вернётесь на их колёсах. Мне нужно остаться, дождаться Максима. Если по пути туда вам встретятся такие же осторожные незнакомцы, пропускайте, мы их тут встретим.

Кто-кто, а уж Евсей по последнему пункту вопросов не задавал.

Через полчаса четвёрка парней Прогамаюновых в стороне от главных ворот преодолела стену и скрылась в лесу. Глеб включил свой сканер: четыре точки удалялись к востоку, а навстречу двигались две отметки – уже они километрах в полутора от поместья. Вот что бы раньше-то посмотреть? Остаётся мобилет, кто там посторонний чего услышит на таком расстоянии.

– Евсей, осторожно, вам навстречу двое идут, возьмите чуть правей. Где-то чуть больше километра от вас до них. Теперь сообщения – только от тебя. Дальше пяти километров я не вижу.

Собрал вокруг себя оставшихся, Наталья Ивановна в стороне не осталась. Всем же любопытно, чьё они внимание успели привлечь. Сам Глеб допускал даже и участие жандармов – мало ли какие указания успел раздать граф Орлов! Нормальное отношение к нему со стороны Скопина ещё не гарантировало невыполнение приказа, как раз наоборот – могло вызвать постоянную и плотную опеку. Однако они бы и начали прямо от канцелярии, а не от какого-то там магазина. Стоп. А в чей, собственно, магазин-то они заходили?

– Как в чей? – удивился один из парней. – Там же яркая вывеска от гильдии Вегонуса. Этот тип даже на выносных лотках не забывает свою фамилию рисовать.

Всё же решился что-то предпринять купец. А что именно, скоро станет известно. Если наблюдатели ещё какое-то задание получили, кроме слежки. А то, может быть, просто обязаны докладывать, где и в какой момент находится объект. Глеб вывел сканируемую местность на экран мобилета. Мелькало несколько точек к востоку и югу, но все от поместья, кроме четырёх плотных групп с юга – это, вероятней всего, возвращается Максим с представителями местных баронов. Приближающиеся две отметки не тормозили – чего им опасаться? Остановились только в лесу через дорогу – прямо напротив главных ворот. Наглецы. Глеб отправил своих людей им в тыл, чтобы по сигналу мобилетов притащили любопытных во двор. Сразу этого делать не стоило – наверняка у них имелась связь с теми, кто остался в автомобиле, могли и удрать. Минут через сорок Евсей сообщил, что автомобиль обнаружен и захвачен тихо. Двое пассажиров без сознания, зато оружия при них целый арсенал. И когда успели так снарядиться?

– Везите их сюда, и, как обычно, проведи обыск на предмет возможности самоубийства, – приказал Глеб, после чего сделал короткий вызов своим парням.

Десять километров не шибко хорошей дороги – двадцать-двадцать пять минут езды. За это время двое связанных и бесчувственных наблюдателей уже валялись в одной из беседок в сторонке от главной аллеи. Наталья Ивановна тоже решила поучаствовать в этой «акции».

– А то все вы делом заняты, лишь я поварихой при вас, – сообщила она и принялась осматривать организмы пленников. – Вот, кольца на пальцах правых рук. Посильней нажать – выскакивает мелкая игла, но её хватит для полного личного упокоения. Больше ничего нету, даже зубы в порядке.

Зубы зубами, а у каждого – автомат, два револьвера с макропатронами, два кинжала и засапожный нож. Нехило так для простых наблюдателей! Вот для самообороны, точно, пригодится. Допрашивать решили по одному. Все четверо оказались наёмниками из отряда охраны Псковского представительства Вегонуса. А задание получили простое – убить барона Глеба. С остальными как получиться, но его убить и по-тихому скрыться.

– Почему это задание получили именно вы? – спрашивал Евсей, который о наёмниках знал больше Глеба.

– Находились на дежурстве в офисе представительства. Обязаны реагировать на все приказы заказчика.

– Ой, на все ли? Ваш отряд нанят для охраны, отнюдь не для боевых действий по вашей инициативе, не так ли?

– Так… Но уж слишком большие деньги получили, а обещано ещё больше в случае удачи. Теперь-то всему отряду позор, и никаких заказов никто больше не даст.

– То есть вы получили прямое указание от главы представительства? – уточнил Глеб.

На что и получил «счетверённый» положительный ответ. Все допросы, разумеется, тщательно записывались. Да никто из четверых особенно-то и не запирался, киллеров всегда греет мысль, что они просто выполняли приказ. Кто его отдавал, тот и несёт ответственность.

Что ж, в этом несостоявшиеся убийцы правы: представитель Вегонуса ответит однозначно. Только вот как именно? Над этим стоит подумать. Он, конечно, получил такой же приказ от Вегонуса, но это уже был его выбор – выполнять или нет. Мог и уволиться, не рисковать. Небось ситуация с Вэйло в Могилёве внутри гильдии не тайна – сам же Вэйло и мог слухи о своём увольнении распустить. И о том, что ему предшествовало. Псковский же, имени которого и знать не желалось, от кормушки отстраняться не захотел. Так как? Проще всего, да и спокойней без лишних хлопот передать дело в Островскую полицию – они там после перетряски без всякой волокиты возьмутся за расследование и даже доведение виновных до суда. Тем более, что виновные вовсе не из благородного сословия. Но слова призрака Стрижакова засели в голове крепко: теперь всякое лыко ему в строку будет, чуть мелькнёт фамилия Гамаюнова в официальных отчётах или справках, сразу «раскопки» начнутся. Стало быть, самому придётся действовать. Без формальностей, и чтобы до Вегонуса дошло, что не стоит метать молнии угроз.

Тут и Максим вернулся, довольно оптимистично настроенный. Бароны Шишкин и Русаков своего сюзерена ненавидели, но вассальный договор, составленный неведомо когда, не давал возможности противиться всяким нелепостям, в том числе и низкой оплате тех, кто работал на графских рудниках. О высоких налогах – на грани дозволенного имперскими законами – и говорить не приходилось. И рокош не объявишь: Коростелёвы были крайне неразборчивы в средствах наказаний, да и богатство позволяло купить массу таких же неразборчивых наёмников. С другой стороны, бароны находились в некоторой даже растерянности: постоянное пребывание значительного количества людей на рудниках графа определяло ситуацию, при которой эти люди в баронствах и не требовались. Создавать новые рабочие места для своих, в целом-то, не проблема, только времени нужно немало. А тут очень кстати предложение Гамаюновых. Пусть пока и требовалось всего по двенадцать человек от баронства, но всё дома легче, да ещё и деньги обещаны приличные против графских. Двадцать четыре человека Максим и доставил – по шесть человек к рудникам и в поместье. Оружием и продуктами охранников обеспечивали их бароны на время до полного освоения земель Гамаюновыми.

Решили с Натальей Ивановной разделиться: делать ей ни в Пскове, ни в Изборске нечего. Не с представителем же Вегонуса баронессе разбираться, а со Стратимовыми как Глеб начинал общение, так пускай сам и продолжает. Она задержится здесь, чтобы проконтролировать начало работы охранников, а после с Евсеем двинется в свою Молотовку. Кстати, насчёт «здесь» – пора бы и название новым землям дать, чтобы выветрить из сознания людей эпоху Коростелёвых. На просьбу подумать Наталья Ивановна величественно обвела рукой горизонт.

– Думаю я пока одно, барон. Именно, что с этим приобретением будешь разбираться ты. Может, и жить тут устроишься с моими правнуками. Вот и называй, как хочешь.

– Вот и назову это место Правнуково, – обиделся Глеб. – Снова твои намёки…

– Не намёки, а прямые пожелания, – не согласилась бабушка. – А название мне нравится, только длинное оно. Назови просто Внуково – вот тебе и причина в Псков вернуться, чтобы это наименование в реестр канцелярский внести.

Дельное, между прочим, предложение-то!

По необходимости взяли две машины: в одной Глеб с Максимом и двумя пленниками, в другой – Руденко с Васильевым везли таких же «пассажиров». Если баронесса с остальной своей охраной их из Изборска не дождётся, то, учитывая конфискованный транспорт, до дома доедут спокойно.

Отметились в канцелярии, официально зарегистрировав бывшее Коростелёво под наименованием «Внуково» и помозолив глаза немалому количеству чиновников. Может, кто из прохожих и отметит их дальнейшее продвижение, так кто у этих прохожих спрашивать-то о том будет? Вряд ли представитель Вегонуса помчится с заявлением в полицию – может там и остаться надолго. А сам представитель просто обязан знать, кто ему визит нанёс.

Задержек не случилось – пленники дорогу знали и указали совершенно служебный вход – только для своих, обслуга проходила другим путём, как и всякое оборудование, мебель и тому подобное. Складские помещения вынесены за пределы основного здания, но они нынешних посетителей не интересовали. Вход охранял всего один человек из того же наёмного отряда. Увидев своих, даже и спрашивать ничего не стал, понял, что люди торопятся. Мимоходом подтвердил только, что хозяин у себя.

Второй этаж с небольшим количеством народу, дверь в приёмную главы. Секретарь, разумеется, голову от бумаг поднял и даже несколько удивился, увидев толпу из восьми человек, но успел сделать лишь один неопределённый жест – на него просто внимания не обратили. Две двери, пленники указали на правую, туда все и ввалились безо всяких вежливых стуков.

Сухощавый пожилой блондин с узким лицом поднял это лицо от бумаг, довольно спокойно осмотрел вошедших. Что-то понял.

– Господа наёмники, я вам что приказывал? Зачем вы ко мне привели этих… людей?

– Нет, господин Пауль, – вон как, оказывается, зовут главу Псковского представительства! Что тот – Вэйло, что этот Пауль – видать, Вегонус доверяет только лифляндцам. Наёмник продолжил. – Это барон Гамаюнов привёл нас к вам, предварительно взяв в плен. У него к вам появились вопросы.

– Но… Что вам от меня-то нужно? – подумав целых полминуты, выразил недоумение Пауль. – Вижу, что мой приказ не выполнен, так и я отдавал его не по собственному желанию.

– В данном случае ваше, точнее, твоё желание меня меньше всего интересует, – Глеб достал револьвер, то же самое сделали и его парни. – А интересует только то, что приказ меня убить вот этим наёмникам отдал лично ты. Я сюда зашёл, чтобы отдать точно такой же приказ своим людям. И они его выполнят.

– Ст… погодите, господа! – и без того бледный Пауль побледнел, кажется, с ног до головы. Поднял ладони, защищаясь от уже смотрящего на него оружия. – Я готов купить свою жизнь, назовите цену.

– Кто приказал тебе убить меня?

– Глава нашей гильдии господин Вегонус.

– Миллион рублей.

– Согласен-согласен… – засуетился представитель. – Наличными, чеками? Но наличность…

– Чеками.

– Ничего, если двумя?

– Ничего, выписывай.

Как и предполагалось, один из чеков принадлежал представительству гильдии. Дождавшись перевода денег на свой счёт, Глеб кивнул парням и повернулся к выходу. Только заметил для наёмников.

– Надеюсь, вы поняли, как недостойно нарушать уставы? Останетесь ли вы живы – теперь уже только ваше дело. Но учтите, что метки на вас всех стоят, что это значит, догадайтесь сами.

Больше в Пскове их ничего не держало, отправились прямиком к Изборску. Поместье Стратимовых располагалось прямо по дороге, километрах в пяти не доезжая до городка.

Не сказать, чтобы усадьба выглядела бедно, разве что по сравнению с вычурностью дворца или замка Коростелёвых отличалась простотой. Да и то – с какой стороны посмотреть: в нездешней памяти Глеба оставались всякие там владения Воронцовых, Потёмкиных, Шереметевых… Не в подробностях, но двух, трёхэтажные строения с колоннами, фигурными окнами и прочими признаками роскоши мелькали в голове. Тут и по сравнению с картинками в памяти попроще, но всё же жилые сооружения и хозяйственные постройки говорили, что владельцы их – люди не бедные. Были. Широкая площадь не меньше пары футбольных полей с трёх сторон украшена двухэтажными зданиями-близнецами, у которых в наличии имелись и колонны, и парадные подъезды, и стрельчатые высокие окна – как на картинках в голове Глеба. Крыши черепичные, высокие, когда-то были разных цветов, сейчас всё это поблекло, как и обветшалые стены. Ветхость – первое, что бросалось в глаза. Площадь изначально заполнена мини парком, где не предполагалось высоких деревьев, а лишь благородный кустарник среди которого имелись фонтаны, скульптуры, беседки, дорожки. Теперь всё заросло вездесущей осиной, густой травой, сквозь неё кое-где проложены тропки. Что там ещё на территории, даже и заглядывать пока не хотелось.

И кто тут, спрашивается, хозяйствовал больше семи лет? Вопрос чисто риторический – Глеба, к примеру, он вовсе не интересовал, поскольку ответ связан с ненавистной фамилией Коростелёва, а нынешние хозяева наверняка больше сегодняшними проблемами озабочены, что они и подтвердили. Хотя… Хотя разве может у нормальных людей напрочь исчезнуть желание лично наказать всех причастных к тому зверству, что над ними учинили?

– Это наше право, Глеб, – говорил за ужином глава рода. – А что до меня, так и обязанность. Было б то случайностью, когда вот эти пятнадцать человек выпали из жизни на семь лет, можно и забыть. Но не случайность же! Пусть кто угодно меня осудит, пусть обвинят в жестокости, но не успокоюсь, пока весь род Коростелёвых не исчезнет! Спрятались на Урале братья-графы, и наследство бросили, стало быть, есть от чего прятаться. И младшие сыновья казнённого главы… Ладно, это наши дела, рассказывайте дальше. Прошу прощения за вспышку…

Разговор-то, собственно, довольно спокойным получался, начиная со встречи на той самой площади меж зданиями поместья. Основными зданиями, нужно уточнить, поскольку принадлежали они отдельным семьям рода: главе, Павлу Васильевичу Стратимову, и его братьям – Савелию и Леониду. Все они крепко дружили меж собой с детства, потому и не стали «разбегаться» друг от друга. Может, и редкое явление, но так и ничего необычного в том нет. Разве что их хозяйствование несколько противоречило привычному для Глеба постулату: хочешь поссориться с лучшим другом или родственником, заведи общий бизнес. Здесь никаких ссор в жизни не случалось, не считая, конечно, мелких детских конфликтов. А куда без них, если в общей сложности в трёх семьях – девять детей, недалёких друг от дружки по возрасту?

Встретили Глеба с охраной все пятнадцать на вышеупомянутой площади: естественно, что он предупредил старшего Стратимова о приезде. Тут же перезнакомились, хоть всё тройное семейство запомнить сходу – дело нереальное, да никто и не торопился. Также, как и не спешили с расспросами – взаимными, между прочим. Начали, разумеется с благодарностей со стороны Стратимовых, которые сами по себе вывели на вопрос «как это получилось?» А ответить на него можно только с самого начала, то есть с момента нападения Варлама на семью Глеба. Об интернате – мимоходом, но встреча Глеба с Николаем Васильевичем Стратимовым поразила и возбудила всех. Глеб вынужден был рассказывать почти обо всех разговорах со старшим, как оказалось, из четверых братьев. Многое он упустил, разумеется, особенно то, что маг передал лично Глебу. И без таковых подробностей хватило воспоминаний.

– Жаль, что так вышло, – печально комментировал Павел. – Но судьба, куда денешься. Жизнь Николая полна приключений и новых знаний, сохраним всё непременно с признательностью. Даже за такую мелочь, как сохранение этого поместья… Куда бы нам деваться, если бы оно по закону перешло к кому-то?

А Глеб продолжил свою нескончаемую повесть. И хоть уже далеко за полночь, но никто и не думал расходиться, включая и молодёжь – им ведь необходимо знать, что вокруг происходит, особенно в близком окружении. А особенно – о взаимоотношениях с родовыми богами. И неприятностей своего рода не стал скрывать, в итоге которых появилась мысль о создании клана – при этом отметил, как буквально всех Стратимовых охватила моментальная задумчивость. Ничего предлагать не стал, в этом случае инициатива со стороны рода Стратимовых предполагалась. При этом какими бы «хорошими» они сейчас не выглядели, мало ли… К ним тоже присмотреться нужно. Да и им самим – к чему в клан вступать, если все, кто уже пожелал, основной причиной этого считали безопасность рода, а Стратимовым кто угрожает? Но глава эту самую причину уловил чётко.

– Думаю, ваше решение правильное, – дал он перевести дыхание Глебу. – Кроме барона Конева, пожалуй, у всех вас сплошные неприятности и неприятели, мягко говоря. Молодец тот, кому эта мысль пришла в голову. Нам, может и рано о том задумываться, кому мы ещё дорогу перешли, кроме Филарета…

– А поподробней в этом месте можно? – заинтересовался Глеб. Никон Коростелёв за своё участие в горестях Гамаюновых ещё ответит. А вот третий граф причём?

– Можно, хоть и противно вспоминать, но и забывать не будем. Ни к чему забывать! Ничего, что я с вами поделюсь историей своей? Меж собой-то всё давным-давно обговорено, и всякие-разные подозрения подтверждены. Но только меж собой, повторюсь. А в самом деле… Кто б сказал. Ладно, я коротко. Вы, Глеб, и сами небось поняли за короткое время баронства, что людская зависть безгранична. Да вы и сами, ваш род, на этом обожглись. И больше всего удачливости или успехам других завидуют бездельники. Всякие, но особенно наглые и опасные – среди благородных. Вот к таковым мы относим род Коростелёвых. Что они сами-то делали, чем, собственно, занимались? Да ничем! Непонятно, как титул с землями получили. Впрочем, предки у этих, может, и были достойными людьми. Лет десять тому как на нас обратил внимание Коростелёв Филарет – один из братьев. С разных сторон подъезжал, чтобы хоть каким-то боком прицепиться к нашему бизнесу. Типа и деньги готов вложить в общее производство, и рудник с цехом обработки в аренду взять, и помолвку совершить с одной из наших старших дочек, то есть законно породниться – а сколько им лет-то было, гляньте-ка! Много ещё чего выдумывал, пока вовсе не обнаглел и не предложил, точней, потребовал стать нашему роду его вассалами – он-де решил приобрести статус самостоятельного земельного графа, а мы как раз под боком живём. Тут уж мы не выдержали, послали его прямым текстом. Публично на одном из княжеских приёмов. Когда он по пьяни начал там громогласно хвастаться, что, мол, мы к нему с просьбой вассалитета обратились, а он, благодетель, ещё думает. Я его тогда на поединок вызвал. Он отказался, позорник. А через неделю где-то мы тут собрались отметить семейный праздник. На том всё и кончилось. Как нам теперь его не подозревать? Хоть и нету доказательств никаких. Хотели было после суда его встретить, да куда там! Скрылся на своём Урале. В канцелярии нам тихонько шепнули, что они с Никоном туда перебрались как раз после того давнего скандала с несостоявшейся дуэлью. Типа от всеобщего позора. Не знаю…

– А как же…

– Вы о наших рудниках, небось. Ага. Тут тоже непонятно. Само поместье, как выяснилось, какому-либо отчуждению не подлежало, пока не имелось доказательств нашей гибели, но об этом вы знаете. А вот рудники с производством всё же очутились в руках Коростелёвых под началом двоих младших сыновей старшего графа. Наши родовые семьи сразу ушли с насиженных мест, а что без них можно сделать? Пока видим, что что-то добывали как сырьё, его и продавали. Только, когда мы тут появились, все наёмные работники как один, исчезли, молодые-то графы под судом… И конечно, мы как бы теперь не шибко опасаемся, что Филарет с Урала возобновит свои притязания. Но если он виноват в наших бедах…

– Понятно, – задумался Глеб. Рассказывать о Никоне он пока не собирался, но и упускать из виду союзника тоже не дело. – Не считаю, что судом и наказаниями дело завершилось. Месть – она везде месть, это свойство очень может быть присуще Коростелёвым. Потому я с тех уральцев тоже глаз спускать не собираюсь. Так что давайте договоримся безо всяких обязательств, что если будут появляться новости в этом плане, то ими друг с другом делиться. На всякий случай.

– Договорились!

– А планы на ближайшее будущее имеются? Если не секрет?

– От вас – не секрет, – улыбнулся Павел. – Да и чего тут тайны разводить? Хозяйство и бизнес нужно восстанавливать. Вот Петро побывал, на неделе обещал связаться, рассказать, что они там нарешают с возвращением. Сам-то он со своей семьёй уже как бы и готов. И то – они все на чужбине те самые семь лет, а это разве много, чтобы глубоко корни пустить? Так что думаю, вернётся много. Ещё они там и с теми, кто в Белый Город ушёл, связываются. Вот и весь секрет, и все планы. После же этого разговора надо бы как-то обдумать возможность связей – хоть каких – с нашей богиней. Вон после вашего-то рассказа нам всем шибко завидно стало. Тем более, что, как вы говорите, богини эти – одного поля ягода., пусть они меня извинят.

– Не буду ничего обещать по поводу связи, но уж посетить наше святилище приглашаю. Да и вообще, посмотрите, как живёт род Гамаюновых.

С утра побродили по окрестностям, поскольку в самих жилых помещениях вовсю шёл ремонт – Павел Стратимов с братьями не желали упускать ни минуты на восстановление хозяйства, потому работы велись и на бывших прудах, где в былые времена плодились «производители жемчуга». Сейчас это водное хозяйство представляло жалкое зрелище: разве что болотами можно его называть. Коростелёвых заботы и постоянная работа никак не привлекали, да и не смыслили они ничего в этих делах. В четырёх рудниках добывались кое-как макры, в необработанном виде и шли в продажу. Да и кто б их обрабатывал? И рудники посетили – ничего особенного: первый уровень изнанки различался в разных местах – правда, порой очень сильно – лишь природными и климатическими особенностями. Хорошо ещё, тут купола содержались в целости, а их укреплением Стратимовы озаботились в первую очередь. Кстати, Глеб впервые увидел, где появляется этот речной жемчуг. Раковины напоминали пресноводные перловицы или морские мидии, только в разы крупнее. И росту, и размножению их как раз и содействовали обработанные макры, они же и при ювелирных работах применялись. Как именно – вот это уже чисто родовая тайна. Глеб и не пытался спрашивать – сам бы о своих кристаллах никому рассказывать не стал. К вечеру отправились в свою Молотовку. Как-то водители умудрились найти путь через Пустошку – короче, мол. А Глебу почему бы и не пообщаться с сестрой и главой местных Прогамаюновых. Тем более, что Лариса могла гордиться, что первая услышала в подробностях о Стратимовых. Вместе с Надеждой, само собой.

Услышали чуть позже и остальные Гамаюновы. А заодно и Финистовы с Коневым, который в этом случае представлял род Коневых, потому что речь зашла уже об официальном создании клана. Ради такого случая Глеб не поленился, перевёл сюда порталом Жаровых – Ивана с женой Екатериной и матерью Еленой Юрьевной, якобы воспользовавшись портальными свитками.

О Стратимовых выслушали с интересом и сочувствием, однако никаких особых других эмоций не выказали – действительно, ведь присмотреться нужно, прежде чем в любые отношения вступать. А так-то до сих пор кто о них знал? Присутствие богини Стратима в их пантеоне не говорит ещё ни хорошего, ни дурного, связи меж людьми и родами определяются только ими самими, как и получилось в случае с присутствующими.