Под крылом Гамаюна. Книга вторая. Гамаюнов, где Ваша толерантность?

– Приветствую, барон! Меня зовут Павел Васильевич Стратимов – вернувшийся, благодаря и вам, в том числе, откуда, вы знаете. Уж начали всей семьёй переживать по поводу отсутствия родовых семей, как вдруг явился Петро Захарьевич. И снова благодаря вам. Такая ситуация, считаю, прямо-таки требует нашей встречи, не возражаете?

– Буду рад.

– Тогда как договоримся?

– Да мне на днях предстоит поездка в Псков, а вы же недалеко, вроде, находитесь?

– Нет километров пятьдесят к юго-западу всего. Возле городка Изборска, может слышали?

– Про город – да, а доеду – свяжемся. И перед выездом в Псков также предупрежу.

Второй разговор, также по мобилету – да они все три по мобилету – с Иваном Жаровым. Здесь напряжнее получилось, но как бы правильней сказать-то? Сложности ведь не у Глеба или для Гамаюновых, просто совет требовался, который дать не так и просто.

– Понимаю, барон, что вы и так для нас сделали больше, чем кто-либо другой, – рассказывал Иван, – так ситуация такова, что самостоятельно разобраться просто не получается. Даже и с помощью матери, которая вовсе ко мне переехала. Да, собственно, и обещал держать вас в курсе дела. В целом так: люди со всей территории баронства, то есть семейства Прожаровых моё приглашение переселиться восприняли крайне серьёзно – в новую аренду попадать никому не охота. Уже и начали помаленьку двигаться, у кого скарба поменьше. Что никак не устраивает отца с братом. Ежедневно собачимся, причём, они видимо, так ничего и не поняли. Никаких доводов не приводят, просто типа это их люди и обязаны жить и работать там, где и предки. Предлагали вначале мне в аренду взять их хозяйство, а мне это надо дармоедов кормить? Предложил им выкупить свою часть наследства, ох же ж какие начались склоки по поведу его разделения: мать-то на моей стороне, и свою часть ко мне забирает, а это их не устраивает. Вообще не пойму, что их устраивает, и чего они хотят в конечном итоге.

– Так что тут непонятного-то? – усмехнулся Глеб. – Ничем не заниматься и за это прибыль иметь – привыкли уж за последние годы. И что они могут, если люди так и перейдут к вам?

– Сами – ничего. Однако денег скопили столько, что есть возможность угрожать. И не верить им в этом просто права не имею: найдут наёмников или с кем-то из Бэрмановских родичей свяжутся, уж те-то сильно рады будут мне насолить! Или, как и говорили мы уже, сюзерен направит других вассалов.

– Что ж, даже, чтобы гадость сотворить, время нужно на подготовку. Мои предложения остаются в силе. И разделим их на две разные части. Первое – переселение. Вам бы с семьёй да с главами Прожаровых здесь побывать и осмотреться, место выбрать. Самая большая, и, на первый взгляд, неразрешимая проблема – рудники. Но об этом, в случае, окончательного решения по переселению мы переговорим здесь же с глазу на глаз. А может, и не будет этой проблемы, если вы решитесь присоединиться к клану. Тогда можно и не переселяться, а защита от любых посягательств станет очень даже реальной. И тянуть с обоими вопросами никак нельзя – это вы мне и сами сказали чуть не прямым текстом. К сожалению, меня вызывают сначала в Псков, потом – в Петербург. На днях, жду вот конкретной даты вызова. Думаю, ваше посещение нужно запланировать сразу после моего возвращения. Но об этом я сразу сообщу, как станет понятно со сроками.

– Благодарю, барон. Хочу сказать, что вопрос о клане мы уже обговаривали в семье как раз в связи с необходимостью защиты. Хорошо, что вы об этом заговорили, считайте, что мы уже с вами. Всего доброго!

Вот беседа под номером три – это нечто! Номер высветился незнакомый. Глеб и знакомые-то, за исключением от родственников, сразу на запись ставил, и тут перед ответом сделал то же самое.

– Слушаю.

– С бароном Гамаюновым желает говорить глава купеческой гильдии Лифляндского княжества господин Вегонус, – раздался мелодичный женский голос. Ого, какой невиданный доселе сервис!

– Если это человек, называющий себя бароном Гамаюновым, желаю получить обратно деньги, украденные у гильдии через представительство в Могилёве. Точнее – у бывшего руководителя представительства Вэйло, – баритон мог показаться и приятным, когда б не злые нотки в нём.

– Если это человек, называющий себя главой гильдии, то пусть он свои деньги ищет у того, кому их отдавал.

– Ты не понял, барон. Деньги у тебя, и ты их вернёшь, причем немедленно, иначе…

– Я у тебя ничего не брал. И ты это знаешь, иначе просто подал бы в суд, а суда боишься, так что гуляй, глава!

– Иначе пожалеешь и ты, и вся твоя семья! Да я тебя куплю со всем баронством и потрохами! Или…

– Разговор окончен.

Этот глава гильдии что, действительно, настолько туп? Вроде бы, отсутствие ума – не необходимая черта для такой должности. Глупцы там не выживают. Вот жадность порой присуща даже самым умным людям, она-то здесь и командует Вегонусом, а если ещё учесть потерю личной репутации в истории с неудавшимся сватовством к баронессе, то купец вполне может «сойти с нарезки». Жаль, не догадаешься, чего от него можно ожидать: то ли деньги в ход пустит, то ли наёмников с оружием, то ли… И тут ждать первых шагов противника? Или самому шагнуть? Да ведь официально даже в суд подавать не на что. А неофициально… Может, правда, хватит чистоплюйствовать? Неприкрытую угрозу получил? Получил. Нельзя, никак нельзя её оставлять без внимания¸ тем более что там родственники прозвучали. Так и действуй, барон, по возможностям. Разве что с временем неувязка из-за визитов. Зато можно обдумать достойный ответ.

Наконец появилась информация от князя Болотникова. Хорошо, что заранее знали о необходимости поездки, не нужно готовиться, а то бы поднялась суматоха: князь ждёт его послезавтра, потому что на следующий день необходимо быть на аудиенции у военного министра графа Орлова. Наверное, всё-таки глава губернии знал о Питерском событии заранее, потому как у себя назначил «малый» приём. О чём Глебу и сообщили из канцелярии.

Приём так приём, ему-то какая разница, в каком формате пройдёт встреча, потому как неизвестно, зачем она нужна вообще? А бабушка и мать считали несколько иначе, но на исполнение их задумок времени как раз и хватило. Ничего особенного, просто барон Глеб Гамаюнов должен выглядеть, как барон: строгий элегантный костюм-тройка с галстуком, строгая элегантная причёска без торчащих вихров, в надлежащих местах – изображение герба рода. Пытались даже воротник и манжеты рукавов украсить вышивкой – строгой и элегантной, а брюки – скромными золотыми лампасами. Хорошо, что об этом сперва предупредили самого Глеба, а то бы в последний день всё отпарывали и заново перешивали.

«Сопровождающие лица», то есть Максим и два Сергея также подверглись тщательному одеванию, хоть им и не светили аудиенции, но «даже последний из обслуги гостиницы должен видеть перед собой достойных представителей рода Гамаюновых!» – приговорила Наталья Ивановна, и кто бы посмел с ней пререкаться!

Поскольку после Пскова сразу ждал Питер, ехать решили не автомобилем, а поездом. Вот как ни странно, а Глеб ведь так и не сподобился ещё прокатиться по железной дороге. Мобилетной связи с железнодорожным вокзалом в Луках не имелось, к сожалению, пришлось отправлять туда Нестора с водителем с твёрдым наказом взять самые самолучшие места на утренний поезд. Будут какие сомнения – связаться недолго. А какие сомнения у опытного слуги, который понял чёткую установку про места в поезде без упоминания их стоимости? Тем более, что других-то мест уже практически и не имелось, чтоб четверым разместиться. Раньше думать надо было некоторым князьям!

Ничего так себе купе оказалось – если не с треть, то с четверть вагона точно! С удобными диванами, приятным освещением, туалетом и ванной, а также «полным пакетом обслуживания» в дороге. Цена на билеты соответствующая. Наверное – никто у Нестора, кроме Натальи Ивановны, о том не спрашивал. При этом ехать-то всего 7 часов. Для такого расстояния, может¸ и многовато, но с чем сравнить, если такова техника, работающая на макродвигателях? А учитывая обслуживание и комфорт, можно и дольше ехать с удовольствием. Этот поезд, кстати, до Питера двигается, но именно на нём из Пскова не уедешь, не сходится по времени. Потому, выйдя на вокзале, решили тут же посмотреть расписание. И не только посмотрели, но и приобрели билеты на ночной поезд – уж приём-то у князя Болотникова всяко завершится к тому времени, а привести себя в порядок после поездки можно и в купе – специально некоторое время «доставали» кассиршу, чтобы билеты оказались в купе, подобном предыдущему. Переночевать Глеб решил в интернате, а также и время завтра до установленных пятнадцати часов здесь провести, и по городу напрасно не разгуливать. Да и не хотелось, если честно – «думы роились» и их необходимо привести в порядок.

Парни несколько волновались в дороге и здесь, но Глеб их убедил, что это не обычная городская гостиница, а вполне себе место, закрытое от обычных посетителей и весьма недурно охраняемое. Вот чтобы и дальше их не нервировать, и решил двигаться как можно меньше – только по назначенным делам.

«Малый приём» у князя, оказывается, был специально посвящён итогам разбирательства с делом Коростелёвых. Вроде бы и ничего особенного, только вот дело это двинуло такую волну по империи, что «источник» оказался в центре внимания имперских служб и, как говорится, «был весьма и недурственно обласкан». Пока, правда, на уровне местного князя. А ведь немалые силы бросил князь на ликвидацию одной всего нелегальной тюрьмы. Граф – не одиночка, без поддержки купленных полицейских чиновников проблем у него могло быть гораздо больше. Вот с этими оборотнями и пришлось разбираться дольше всего – поначалу Болотников пытался получать разные согласования с МВД, потом махнул рукой и приказал Скопину действовать в соответствии с ситуациями и законами, безо всякой оглядки на петербургских доброхотов и правозащитников. Тот и действовал, привлекая и оперативников, и «криминалистов», и магов-мозголомов. Естественно, что Глебу никто никаких подробностей не докладывал, но тот мелкий случай с вором Лысиковым, которого полицейский продал Удодовым, теперь о многом говорит. Да и не скрыть того факта, что всю полицию в губернии знатно перетряхнули сверху донизу.

Во всяком случае на приёме князь Болотников человек шестьдесят наградил медалями разного достоинства и именным оружием. Глеб Гамаюнов тоже был выделен, как «инициатор расследования уголовного дела» – это то, что прозвучало безо всяких пояснений. Под подобные формулировки, впрочем, попали почти все награждённые. Золотой княжеский знак «За особые заслуги» украсил скромный и элегантный костюм. К нему прилагалась немалая пятизначная сумма в рублях. Лишними не будут. Шестьдесят человек – немалое время, но народ военный, всё прошло строго и красиво, даже и музыка звучала. После – напитки, закуски, разговоры, танцы. А как же – на приёме присутствовал благородный разнополый цвет Пскова и некоторых окрестностей.

Глеб заметил, что во время этой части приёма то одного, то другого дежурные охранники в парадной форме приглашали пройти в боковые двери.

– Отдельные встречи с князем, – пояснил граф Скопин, находившийся в это время рядом с Глебом и заметивший его взгляд. – Думаю, что…

Продолжить не успел, поскольку Глеб удостоился такого же приглашения. Князь выглядел устало – наверное, это не просто из-за приёма, а по причине всех предыдущих событий.

– Присаживайтесь, барон, – указал он на кресло напротив себя по другую сторону стола. – Длительных разговоров вести не стану. Только самое важное. Пусть вам не покажется чем-то неприятным, но канцелярия имела поручение издали наблюдать за делами в новой территории вашего баронства. Человек вы в губернии новый и молодой, а убыточные земли кому понравятся – и это главная причина поручения. Однако вы смогли маленько удивить моих сотрудников: никаких нареканий, наоборот, лишь положительные отзывы. Теперь дело с… графами. Как бы вы сами не относились к происшествию на дороге, с которого всё началось, но опытные эксперты сделали заключение, что окажись на вашем месте кто-либо другой, и девяносто процентов вероятности, что мы так ничего бы и не узнали. Не знаю, что вам помогло, и никто не знает, но случайным захватом преступников это не назовёшь. Не возражайте, – князь устало махнул рукой. – Я же говорю, относитесь к этому, как угодно. У меня же речь об убыточных землях, в которые наверняка скоро превратится территория графского рода Коростелёвых. Поместье, несколько рудников с мастерскими остаются бесхозными. Верней, они конфискованы – рудники, я имею в виду, а поместье моей канцелярией выкуплено у наследников. Нужен новый хозяин. И им будете вы. Это не приказ, а награда с некоторым подвохом. Точней – с условием. Можете делать со своей новой собственностью, что захотите: продать, подарить, сдать в аренду, но она должна приносить прибыль. Это понятно? Вопросы имеются?

Эх, задал бы Глеб всего один вопрос, типа да на… мне это нужно? «Продать или подарить» – как это вяжется с прибылью, за которую теперь Глеб в ответе? Не смешно… Однако о наградах так спрашивать не принято. Но есть всё-таки необходимость узнать…

– Какие-либо сроки устанавливаются, ваша светлость? Для определения степени или результатов моего хозяйствования? Особенно речь о прибыли.

– Посадить на земли новых людей, открыть, может быть, новое производство… Три-четыре года вас устроят?

– Да.

– Тогда на этом разговор завершим. Об аудиенции у графа Орлова ничего говорить не стану – сам не знаю, если честно. А предполагать и вы можете, сколько угодно. Постарайтесь вернуться той же дорогой и получить в канцелярии соответствующие бумаги на владение бывшей собственностью рода Коростелёвых. И отмечаю, как положительное, что вы не стали спрашивать о графском титуле. Пока он для вас не предусмотрен.

Вот этого ещё не хватало бы – титула графского, да с землями, что влечёт за собой непременное наличие вассалов. Нет уж, барон – наследник рода вполне себе достаточно. Для всего, в том числе и для немалых проблем.

Когда он сообщил парням о новом приобретении, те растерялись: ладно удодовское хозяйство приняли с людьми, которые почти единодушно вошли в их род, а тут? Собственно, что именно тут – никто и не знал – кого интересовало, что там творится в роду у графа? Даже в давние времена, когда Наталья Ивановна ещё поддерживала связь с сестрой Варварой, и то никто не знал, чем занимаются Коростелёвы. А сказал он сразу только потому, что очень уж захотелось свалить часть тяжкой новости, разделив её маленько хоть с кем-нибудь. Родне сообщать не стал, оставил на «после Питера».

– Ладно, – вздохнул он. – Поехали дальше. На обратном пути заедем в Остров – в Псков вызовем автомобиль.

– Даже два вызовем, – предложил Максим. – В Острове не только осматриваться предстоит, но и с народом нужно поговорить по душам.

О встрече с графом Орловым Глеб старался не думать: тревожить она могла лишь предложением поступить на службу, так подобное предложение мог и Скопин выдать даже и от имени военного министра. Пришлось бы немало покрутиться, чтобы отказаться, чем вызвать вполне понятное недовольство. А остальные причины вызова не волновали, если только военный министр не пожелает его княжеством наградить с соответствующими условиями.

Ничего подобного: просто на официальном приёме в числе многих наградили орденом «За мужество и отвагу», да сам граф Орлов провёл пятнадцатиминутный разговор, более всего интересуясь становлением Глеба как барона, начиная с ритуала окончания школы-интерната. Никаких намёков на службу, зато куча предостережений: Орлов оказался в курсе событий с графами Барсуковым, Луговым и, особенно, с Полевым. Не знал только, к счастью, о графе Никоне Коростелёве да о Вегонусе. К счастью – потому как мог и наблюдение организовать.

– Никто не станет вам гарантировать полное спокойствие, барон, думаю, вы и сами это понимаете. Могу только сказать, что в жандармских управлениях всех княжеств и губерний в случае крайней необходимости вы можете сослаться на меня и получить поддержку в ваших законных действиях при наличии проблем со стороны… известных вам лиц. Если нет вопросов, всего доброго!

Вопросов не имелось, подозрения в том, что все его ответы записаны и будут анализироваться магами – были. Потому как при том, что за стенами кабинета Глеб и не обнаружил каких-либо охранников, но вот один наблюдатель сидел. Опасностью от него не веяло, зато вниманием… Явно, что тут не просто запись велась, но и некий специалист в менталистике потребовался. Наверняка в менталистике, хоть и не пытался в разум пробраться, зато ложь мог почуять мгновенно. И скорей всего, именно ради этого наблюдения затеяна вся процедура награждения его в Питере – орден мог вручить и князь Болотников, статус позволял. Присутствовал на приёме у министра и был награждён граф Скопин, но никаких «приватных» бесед с Глебом не затевал – так, поприветствовали друг друга, да обменялись парой ничего не значащих фраз.

Резиденция графа Орлова – это не поместье Гамаюновых, где можно спокойно заниматься «портальным наблюдением», здесь каждый кубический миллиметр пространства под взором живой и иной охраны. А уж очень хотелось посмотреть, кто это прятался за стеной! Разве что… Разумеется, на выходе из приёмной его ожидал слуга¸ чтобы сопроводить, куда нужно вон из дворца. Но Глебу оказалось срочно нужно в санитарную комнату. Слуга удивления не выразил ни словом, ни мимикой: видать, после посещения Орлова люди нередко обращались с подобной просьбой. В дальнем конце коридора и оказалась нужная дверь. Сопровождающий остался ожидать снаружи.

Убедившись, что никаких средств наблюдения нет¸ Глеб открыл «смотровое окошко». Князя Стрижакова он узнал сразу – личность внешне неприметная, но статус у неё такой, что запомнить было просто необходимо. Разговор с графом Орловым у призрака, видать, был очень коротким, князь уже поднимался, произнося последние слова.

– …ошибся, скорей всего. Но так лучше, чем ежели бы я посчитал его ординарной личностью, а он после оказался тем, кто нужен. Поводы я вам рассказал. Путь и мелочи, но не всякому доступны. Так что окажите любезность отслеживать всякие… скажем, не очень обычные случаи с молодым человеком. Кстати, имейте в виду, что недоброжелателей у его семьи намного больше¸ чем вы назвали. Я ведь в Пскове интересовался, у кого ещё есть к ним претензии. В основном, титулы у них ниже графского, а то и вовсе простолюдины, но у таковых, как вам известно, больше возможностей проворачивать незаконные делишки. Всего доброго, граф!

Стрижаков ушёл, оставив у Глеба крайне неприятное чувство. Особенно последними словами. Да и «поводы» или выводы, которые сделал Стрижаков о какой-то необычности Глеба, заставляли считать князя-призрака весьма наблюдательным человеком. Может, ему приходится заниматься – скажем, по поручению императора – поиском подобных себе магов. Вот и проявляет непонятную, на первый взгляд, активность. А теперь попробуй что-нибудь вытвори, похожее на ликвидацию портала у Финистовых или пленение Варлама. Да этот Стрижаков вполне способен связать даже сумасшествие графа Лугового с пребыванием Глеба в то время в Гомеле.

И что делать? Да и ничего особенного в общем-то, что себя напрасно накручивать? Считает же Стрижаков, что, «скорей всего», ошибся. Пусть и дальше считает, тут лишь осторожность нужна. Как обычно.

Снова скука дороги с оборванными мыслями. Правда, разбавил её вызовом бабушки – надо ж сразу отчитаться о поездке в Питер-то. Заодно уж мельком так сказал о награде от Болотникова в виде земель Коростелёва. Она сначала и не поняла.

– Шуточки у тебя, внучок… Интернатские. Удодовы, Коростелёвы… Стоп, ты что, серьёзно? Нет, правда, серьёзно?

– Более чем. Главное – отказаться невозможно было.

– М-да уж, порадовал! Хотя, чего это я в панику кидаюсь? Зачем отказываться – может ещё не так всё и плохо? Посмотреть бы надо побыстрей, а как?

– Теперь ты серьёзно, что ли? – удивился Глеб. – Такое ярмо на шею, а тебе – посмотреть вместо «как скинуть»?

– Спокойно, барон! – как-то уж величественно произнесла баронесса. – Ты вон из удодовского ярма конфетку сотворил, ужель с новым богатством не справишься? Глянь-ка: род начал прирастать не только людьми, но и землями! Я прям загордилась! Оно что, лишнее тебе, особенно, когда женишься, да дети пойдут, а?

– Снова ты за своё. Ладно, садись в автомобиль, приезжай в Псков, встретишь нас, сразу проедем к Острову, в поместье. И людей прихвати. Бумаги я в княжеской канцелярии заберу.

– Бегу уже. Когда поезд в Пскове будет?

Знакомства и ознакомления

Так и куда сначала – к Стратимовым или в Коростелёво? А название-то нужно срочно поменять, и без него память не почистишь. К тому же княжеские канцеляристы догадались в документе вместо названия поместья оставить пустое место. Вон родители, как узнали об этой награде, дуэтом заявили, что они туда ни одной ногой. Стало быть, туда и нужно направиться, а предположительную приятную встречу со Стратимовыми – на потом.

Договорились об этом после встречи на вокзале и посещения княжеской канцелярии – без бумаг на право владения какое посещение? Хоть при этом и обратный крюк получается. Подумаешь! Чай, не поезд. Наталья Ивановна умудрилась на трёх автомобилях приехать: с одной стороны, охрана, говорит, на всякий случай, а с другой, говорит, пусть побольше людей увидят, что на них свалилось. Прежде всего как раз на охрану и свалилось, пока ещё там с народом всякие договоры-разговоры состоятся, да неизвестно, чем завершатся, а собственность уже своя – вон и документы с благородными печатями, магически заверенными, на руках.

Как выяснилось, само поместье Коростелёвых, выкупленное княжеской канцелярией, рудники и охотничий портал до момента объявления нового хозяина находились под охраной полиции. Это и решением суда установлено, и больше некому, собственно, охранять бесхозную собственность. Точнее, собственность княжескую. В которой имелась странность. Как уж предки Коростелёва и он сам завели такой порядок, когда и почему – неизвестно. Можно бы и в архивах узнать, чего это в роду Коростелёвых не значилось ни одной семьи, кроме них самих, да только кого это интересует? Причины неизвестна, а факт есть факт: нету никаких Прокоростелёвых и других, кто мог бы оставаться на своих местах проживания в пределах родовых земель. Зато вплотную к их границам расположились территории пяти вассалов графа: баронов Шишкиных, Русаковых, Куропаткиных, Ручейниковых, Сойкиных. Вот они и поставляли временных работников для двух рудников и сторожей в графское поместье. Для охраны нелегальной каторги использовались другие наёмники – в основном из числа криминальных элементов, поставляемых графу Хвостовым.

Вот и весь бизнес графа: продажа макров и налоги с вассалов. Да, ещё и сдача в аренду охотничьих угодий на изнанке – тут всё оказалось законным, группы, отряды, охотники-одиночки могли за немалую плату выходить на промысел на третий-четвёртый уровни. Может, имелась возможность и дальше проходить, но Коростелёв рисковать не собирался: там такое обитает, что и того, что есть, можно запросто лишиться. Несмотря на высокую плату за вход в угодья, охотников очень устраивало то, что плата эта была фиксированной и не зависела от стоимости добычи. Тут же – обычный риск: можно и с пустыми руками выйти, а часто случалось, что народ обогащался за короткое время.

То есть вышло так, что вся территория графского рода являла собой безлюдную местность. Полицейские сообщили, что являлись к ним бароны-вассалы с вопросами, не будут ли распродаваться рудники, но только вопросами и ограничивались. Само поместье представляло собой огромный дворец – чуть ли не замок, выстроенный архитектором, сбежавшим из сумасшедшего дома, так всё переплетено и запутано. То боярское высокое крыльцо соседствовало с колоннадой белого камня, то острые шпили на крышах отделялись друг от друга двускатными черепичными кровлями и куполами-луковицами… Среди бесчисленных окон можно отыскать любую геометрическую фигуру. Ни одной горизонтальной линии, разделявшей ярусы или этажи, проследить невозможно. Но в целом – здание впечатляло именно своей «непредсказуемостью», во всяком случае, какого-то внутреннего отторжения не вызывало. Наоборот, тянуло к осмотру и изучению, а здесь не успеешь начать, как уже и привык ко всему.

И вот это всё нужно Гамаюновым? Если да, то кому конкретно и зачем? Глеб свалившееся на них богатство осматривал весьма скептически, а баронесса – с каким-то удовольствием.

– Ты, бабушка, смотрю, одинаково радуешься и ожерелью из жемчуга и этому поместью. Как так-то? – удивлялся внук.

– Нет, ожерелью радуюсь больше, – возражала баронесса. – Это ж твой подарок. А это вот – подарок судьбы, тобой же и заслуженный, как не радоваться? Приз, можно сказать.

– Так что делать-то с этим призом, а?

– Для начала нужно найти ему охрану. Ты что, вовсе разум потерял? Делом займись. Вот домой отправимся, на кого всё это бросим?