Мозаика жизни

Мужчины, услышав лай собак, насторожились, некоторые встали, вскоре распахнулась дверь, затем ворота, и зычный голос громко позвал: «Эй, кто здесь? Выходи, а не то собак спущу!» Собаки и в самом деле, заливались, как оглашённые. Света робко вышла под свет фонаря и пискнула: «Простите, я заблудилась». Мужчина на пороге громко захохотал и крикнул своим друзьям: «Ну, друганы, нам счастье привалило! И Дед Мороз и Снегурочка в одном флаконе!»

На крыльцо и к воротам вышли и другие мужчины, они дурашливо смеялись, отпуская фривольные шуточки. Свете хотелось бежать, куда глаза глядят, но она не могла сдвинуться с места – так устала и испугалась. Наконец-то, отсмеявшись, старший сказал: «Извините нас, мэм. Мы несколько пьяны. Заходите, будете желанной гостьей в нашей зимней сказке. Мы, лесные жители, очень скучаем без женской ласки и нежности в нашей чащобе. Очень рады вам»

Света вошла в дом, скинула шубу Деда Мороза и оказалась в своей, голубой, Снегурочкиной, изящной и вышитой серебром.

Мужчины даже заохали восхищённо. Голубая шапочка с белой опушкой очень шла к её светлым волосам, заплетённым в длинную косу. Света была одной из самых красивых Снегурочек, знала об этом, но теперь красота её не радовала. Она скорее бы хотела оказаться чёрной каракатицей, видя, как у мужчин разгораются глаза при взгляде на неё.

Свету усадили за стол, налили явно дорогого вина из яркой бутылки, придвинули изысканные закуски. Да.. Гуляла явно не бедная компания. Нувориши собрались на мальчишник, наверное.

Но как она-то сюда вляпалась? Что же делать? Тревожные мысли стучали в голове. Мужчины были галантны и предупредительны, но Света чувствовала, что вся эта напускная вежливость только до поры, до времени. Свете так не понравились фривольные шуточки во дворе…

Вскоре и в самом деле сидящий рядом «гном» подвинулся к девушке и обнял её.

Старший грозно сверкнул глазами: «Ну-ка рук не распускать!» Света благодарно взглянула на него, но увидев как жадно и откровенно он смотрит, испугалась ещё больше.

«Прошу вас, помогите!» -попросила она – «У меня сломалась машина, а я ехала на вызов в посёлок Заозёрный, и мне очень надо до Нового года добраться туда! Не могу подвести людей, детишек расстроить, которые ждут!»

«Эк, куда тебя занесло!» – засмеялся старший – «Это ведь совсем в другой стороне. Здесь лес глухой. Расслабься, детка, и отдыхай. За наш вызов мы тебе заплатим гораздо больше. Никто тебя не обидит. Скоро у нас баня будет, салют. Здесь неделю можешь жить в тепле и довольстве. А куда мы тебя повезём сейчас? Все под „мухой“. А ГАИ доблестное, знаешь ли, запрещает пьяным мальчикам возить девочек.»

Он снова захохотал, под одобрительное хихикание подданных.

Свете стало по-настоящему страшно. Как бежать? Во дворе собаки. Кругом лес. Мороз. Что делать?

«Пойдём, покажу твою комнату» – сказал мужчина, моложе и приятнее прочих, – «Сними там свою шубку, эту тоже можешь забрать, и выходи к нам в Снегуркином платье. Будем праздновать!»

«Правильно, Серёга. Отведи её в „лиловую“, рядом с моей. И чтоб никто не смел без моего дозволения соваться к девчонке!» – грозно прикрикнул старший.

По пути Сергей тихо сказал: «Не бойся. Я тебе помогу. Оставаться тебе здесь нельзя, ребята неплохие, но выпили крепко, соображают плохо, и хороша ты слишком. Закройся там пока. Я хозяину наплету что-нибудь. Скоро они в баню пойдут, а там сообразим.»

Он открыл Свете дверь в шикарную комнату в лилово – сиреневых тонах, с пушистым, серебристо- сиреневым ковром, кроватью под шёлковыми покрывалами, тех же чудесных оттенков и сказал: «Сиди тихонько. Жди».

Света вошла в шикарную спальню, забаррикадировала дверь стульями и присев на кровать, стала ждать. Она поверила Сергею и надеялась, что выручит.

Скоро раздался стук и пьяный голос заголосил: «Выходи, кр-расавица! По… про… танцуем!»

Светино сердце затрепыхалось, оборвалось и забилось куда-то в пятки от ужаса. В дверь начали ломиться, но вскоре раздалось ещё несколько пьяных голосов: «Влад! Пошли в баню! Не лезь! Попадёт тебе от шефа! Сказано не приставать, пока он первый не оприходует и не разрешит!» Раздался гнусный гогот, затем удаляющиеся шаги и всё стихло.

Света сидела – ни жива, ни мертва, но вскоре раздался тихий стук и негромкий голос: «Снегурочка, открой, не бойся! Это я, Сергей!» Света открыла дверь.

За ней стоял действительно тот самый приятный, молодой человек, который обещал помочь.

«Быстро всё берите, и выходите! Сейчас —самое время. Все в бане. Но через полчаса за вами придут!».

Света машинально схватила шубу и шапку Деда Мороза, выскочила за дверь и побежала вслед за Сергеем.

Пробежав по коридору, они вышли во двор. Собаки не лаяли, а, поскуливая, ластились к Сергею. Сергей открыл ворота, сел на один из стоящих во дворе снегоходов, посадив за собой Свету, и выехал со двора.

На звук мотора и лай собак, весело выбежавших наружу, дверь бани распахнулась и, в клубах пара, выбежали полуголые, громко и яростно кричащие люди. Двое сгоряча кинулись к снегоходу раздетыми, но, всё же, вернулись, чтобы одеться.

Этого Света уже не видела. Она сидела, судоржно обхватив Сергея руками, уткнувшись лицом в его спину. Её обдавало снежными вихрями из-под рычащего снегохода. Хорошо хоть, защищала надетая спереди назад Дед Морозова шуба. В эту ночь она только и делала, что защищала Свету от холода, раз сам Дед Мороз ни от чего не смог защитить.

Света и Сергей стремительно уносились куда-то по заснеженной просеке, всё дальше от дома. Но тут сзади замелькал свет фар другого снегохода. Сергей резко повернул влево, заехал за густой ельник и выключил фары. Преследующий снегоход, потом ещё один, промчались вперёд по просеке, на которой и ранее был снегоходный след…

Как только снегоходы преследователей промчались, Сергей завёл свой снегоход и помчался по отходящей дороге направо, потом свернул ещё и ещё, пока не выехал на опушку леса.

Преследователей не было ни видно, ни слышно.

Вдалеке, за большим заснеженным озером сверкали далёкие огоньки посёлка.

«А вот и твой Заозёрный. Мы с другой стороны к нему выехали. Но через озеро не поедем, вдруг ещё сориентируются и поедут за нами. Поедем вдоль опушки на дорогу.» Вновь зарычав двигателем, снегоход помчался по опушке, вдоль леса, поднимая клубы снежной пыли и, вскоре выскочив на заснеженную, но широкую дорогу, помчался к посёлку.

Вскоре показалась ограда посёлка, и засверкали яркие огни фонарей, ёлочных гирлянд и иллюминации.

Надо же! А здесь, оказывается, совсем не далеко! А казалось, что я заблудилась в глухой тайге на краю света!» – подумала девушка.

«Ну вот. Ты даже и на свой вызов успеешь» – внезапно перешёл на «ты» Сергей – «Времени ещё и десяти вечера нет!» «Как нет?» – изумилась Света. Ей казалось, что прошло полжизни.

До этого, она мучительно думала, что будет делать ночью в чужом посёлке и как сюда вызвать такси. А оказалось, её ещё могут ждать здесь – не всё потеряно.

Сергей вдруг поцеловал руку Свете: «Прости моих друзей. Они – хорошие ребята… когда трезвые. По пьяни, могли бы натворить дел. Но вряд ли. Шеф не дал бы тебя в обиду. А вот сам он – стал бы …настаивать. А мне не хотелось, что бы он был …невежливым. Вот я и умыкнул тебя. Но всё будет нормально! Простят, поймут. А я, как только рассветёт, найду твою машину и посмотрю, что с ней. Надо проконтролировать, чтобы не отвинтили что-нибудь… А потом заеду за тобой.»

Свете вдруг поняла, что она безумно, до боли не хочет, чтобы Сергей уезжал.

Ей казалось, что теперь, без него, она всего и всех, всегда будет бояться.

У девушки даже слёзы навернулись на глазах и она тоненько, совсем по-детски попросила – «Серёж… А может быть ты… со мной пойдёшь? Мне так нужен Дед Мороз! У меня даже его шуба есть… И шапка. А Деда Мороза нет! … Мне так страшно без тебя!» – вдруг выпалила Света, в отчаянии.

Сергей вдруг улыбнулся: «А я боялся, что ты меня не позовёшь с собой! Я ведь даже бороду взял на всякий случай.» Сергей вынул из кармана белую, помятую бороду, нацепил её, взял из Светиных рук, ещё судоржно сжимаемые ею, шубу и шапку Деда Мороза, надел их.

«Ой! Ну ты – просто настоящий Дед Мороз!» – радостно воскликнула Света.

«А как ты будешь объясняться с друзьями, начальником?»

«Друзьям ничего объяснять не надо. Поймут, когда протрезвеют. Тем более, я единственный холостяк среди них. Жёны с трудом их на новогодний мальчишник отпустили… А шеф – нормальный мужик. Он ещё и благодарен будет, что я уберёг его от соблазна. Уж не в первый раз так. Сначала начудит, потом раскаивается. И очень благодарен тому, кто чудить ему мешает. Чаще всего – это я мешаю. Ну что, пошли?»

Оставив у удивлённо смотревших на них охранников посёлка свой снегоход, как залог, они вошли в ярко освещённый посёлок, быстро нашли нужный особняк, сияющий огнями. Из окон лилась громкая музыка. Охранники распахнули двери. Высыпавшие на крыльцо хозяева и гости, не только не стали ругать парочку за опоздание, а были очень рады долгожданным гостям.

Особенно рады были дети. А ещё больше они были рады тому, что Дед Мороз со Снегурочкой, легко согласились встречать Новый год с весёлой компанией, ведь до него осталось так мало времени! И их поэтому спать не укладывали!

Едва хороводы успели поводить, да подарки получить. А потом Снегурочка устраивала такие конкурсы, так замечательно веселила гостей и была так счастлива! Ещё бы! Ведь у неё был самый лучший Дед Мороз на свете! И ей не хотелось расставаться с ним ни в эту Новогоднюю ночь, ни в любую другую! И верилось, что он всегда будет рядом, чтобы Снегурочке никогда не было страшно!

Лыжня

Зоя часто каталась на лыжах в этом заснеженном лесу недалеко от города.

Хотя жила сейчас совсем в другом районе, с противоположной стороны и, добираться сюда было уже далековато, Зоя упорно ехала почти через весь город с лыжами в чехле, только чтобы покататься в лесу своей юности …и любви.

Здесь, недалеко, находился институт, в котором она училась, был студгородок с ровными рядами общежитий, в одном из которых она жила когда —то.

Институт стал гордо именоваться академией, по краям ровных линий общежитских пятиэтажек вознеслись свечки высотных «малосемеек», надменно именуемые «домами иностранного специалиста», т.к. темнокожих студентов из развивающихся стран Африки и Азии в институте появилось множество.

И только лес остался прежним. С высокими соснами, разлапистыми елями, покрытыми шапками снега. На бронзовых стволах елей светились разноцветные отметины лыжных трасс разной протяжённости, и везде —везде змеились и извивались лыжни, всевозможной степени утоптанности.

То плотные и широкие как автомобильные трассы, то скромные и незаметные, ведущие неведомо куда.

По таким лыжням – Зоя любила ездить больше всего. Они вели в свои неведомые заснеженные миры. То обрывались недосказанно, то заводили в тупик, то, всё более истончаясь, вели в такую глухую чащобу и так долго, что казалось, что ты находишься не рядом с городом, а в заповедной сибирской тайге.

Такие лыжни Зоя любила больше прочих. По ним можно идти спокойно, не опасаясь летящих за спиной коньковым ходом спортсменов и их гортанных окриков, с требованием – уступить дорогу.

Зоя «коньком» бегать не любила, наверное потому, что не очень умела.

Вот и сейчас она свернула на такую и, не спеша, с удовольствием катилась по ней.

Лыжня изгибалась, как будто чертила какой —то неведомый знак вопроса.

Кругом было тихо и безлюдно, только величественные ели с лапами, покрытыми снегом, проплывали по обе стороны лыжни.

Вдруг впереди, под одной из таких елей Зоя увидела статную широкоплечую фигуру. Сердце рванулось куда-то вниз, словно испуганно захотело спрятаться поглубже.

Эту фигуру она узнала бы из тысячи. Даже если бы и не 10 лет прошло, а больше. Это был он. Игорь.

Её большая институтская любовь.

Зоя подошла поближе и спряталась за широкой лапой ели.

Да. Это действительно он. Не ошиблась.

Игорь и не смотрел на неё, а зачем-то методично сбивал снег с еловой лапы. Наверное, до красивой грозди шишек добирался. Жене или любимой подарить хочет?

Зоя и Игорь любили в этом лесу кататься вместе – тогда, в студенческие годы, когда так безумно и неровно любили друг —друга.

До такой степени неровно, что всё время ссорились.

И в последний раз они поссорились в этом лесу.

Даже не поссорились, а просто расстались. Так всё было странно, недосказано и обречённо. Зоя ничего не понимала тогда.

Почему её нежный, пылкий и внимательный Игорь стал вдруг таким надменным, колким и ехидным.

Он говорил какими – то недомолвками, неприятными намёками.

Это уже продолжалось около месяца, с начала января, но в последние дни стало особенно неприятно и тяжко.

Сначала отвлекала сессия, не до выяснения отношений было.

Зоя сдала сессию хорошо, а Игорь – один из лучших студентов на потоке – практически всю завалил.

Это тоже было очень странным.

Игорь прибегал к Зое после каждого экзамена, целовал её руки, каждый пальчик, кружил по комнате в объятиях, а потом объявлял, что завалил очередной экзамен. И вряд ли пересдаст, потому что нельзя учить, когда постоянно думаешь о ком-то, и столько боли и тоски.

Зоя не понимала – какая боль, какая тоска?

У них же всё хорошо! Заканчивалась сессия. Игорь нехотя готовился к пересдаче экзаменов и к Зое приходил всё реже.

А когда приходил, странно язвил, ёрничал. Зоя ничего не понимала, ей даже не хотелось, чтобы он приходил. Особенно всё обострилось в начале студенческих каникул, в феврале.

Каждые февральские каникулы Зоя ездила в Санкт – Петербург, к родственникам, она очень любила этот город. Любила его улицы, дворцы, магазины.

Любила бродить по набережным рек и каналов.

Но в этом году она ехать не хотела, так как ещё до Нового года всерьёз обсуждалась их с Игорем свадьба и она хотела быть только с ним, или ехать с Игорем к его родным в Пермь.

Но, после Нового года Игорь и о свадьбе и о поездке молчал, а говорил только о каком-то предательстве и непонимании.

А после завала сессии и совсем отпали всякие мысли о поездках – пересдавать надо!

Зоя хотела всегда быть рядом с Игорем, помогать ему с пересдачей, поддерживать во всём. Но он вдруг так изменился.

Только на один день Игорь вдруг стал прежним – влюблённым, пылким, когда она заглянула к нему домой.

Он жил здесь неподалёку, но не в общежитии, а в квартире с родителями.

Родителей дома не оказалось.

Он сначала предложил ей чай со вкусными домашними плюшками, а потом вдруг подхватил на руки и понёс по комнате – «Смотри! Здесь будет твой дом!»

А потом долго целовал, даже был несколько дерзким, но Зоя отводила его руки и повторяла: «Да! Всё будет! Здесь! В нашем доме! Но тогда, когда на этом стуле будет висеть моё свадебное платье!»

Игорь смеялся – «Оно будет таким пышным, что на стул не уберётся!» – но наглеть перестал.

Зоя потом даже подумала, что, может быть, она зря отталкивала его родные руки и решила, что если что-то произойдёт во время каникул, так пусть произойдёт!

Все десять лет после этого она жалела, что ничего между ними так и не произошло.

Ведь буквально через день после этой яркой встречи они пошли на лыжах вдвоём в этот лес, и Игорь снова был резким, колючим и чужим.

Он до слёз довёл её странными обвинениями, что она всегда притворялась чистенькой, а на самом деле…

И всё в таком же духе, и отказывался объяснять, почему говорил о ней так плохо. Она тогда убежала от него по широкой трассе, «коньковым ходом», который так не любила, а в общежитии долго плакала.

Не успевшие ещё уехать домой на каникулы подруги – соседки, жалели её, утешали, но тоже ничего не понимали. Зоя и Игорь считались идеальной парой, им многие завидовали.

Наверное из-за этой зависти всё и произошло – их ссоры и разлука, но Зоя узнала об этом так поздно…

А тогда, на следующий же день Зоя уехала домой, в свой районный городок и, едва собравшись, почти ничего не объяснив перепуганным родителям, тем же вечером укатила на поезде в любимый Санкт —Петербург.

И только там всё высказала, выплакала любимой тёте.

Видимо тётя всё и объяснила потом Зоиным родителям, потому что они дочку больше не терзали, ни о чём не спрашивали даже после её возвращения домой, а главное, о свадьбе больше не заговаривали. Этих расспросов Зоя тогда боялась больше всего! Ведь её родители, как и родители Игоря к свадьбе уже готовились, перезванивались, уже и дата была назначена и заявление в ЗАГС подано…

И так всё сорвалось. Потом Зоя узнала, что Игорь приходил, искал её и в общежитии, и в её городок, к родителям ездил, и просил их помирить.

Но Зоя ещё по дороге в Питер решила – «Всё! Всё кончено! Хватит грязных намёков, непонятных обвинений, которые она не заслужила, каких —то липких подозрений! Всё кончено! Всё!»

Когда начались занятия, она каждый день ездила домой, только бы избежать встреч с Игорем в общежитии, ведь учились они в разных группах и на занятиях не встречались.

Но Игорь всё-таки подкараулил её у лекционного зала. Зоя, оттолкнув его протянутые руки, так и прокричала ему то, что повторяла как заклинание все прошедшие две недели: «Всё! Всё кончено!…»

Игорь потерянно постоял у двери в зал, резко повернулся и ушёл.

После этого они не встречались, только иногда случайно виделись в институте, но пробегали друг мимо друга стремглав, даже не здороваясь.

И только через пять лет Зоя узнала о причине того странного поведения Игоря, его странных намёков и обвинений.

Об этом ей рассказала её знакомая, жена бывшего друга Игоря – Димы.

С этой парой вместе Зоя и Игорь и встречали тот, давний Новый Год, после которого всё и произошло.

Зоя вспомнила, как она была счастлива накануне той встречи, ведь они с Игорем только что подали заявление в ЗАГС.

Игорь сказал ей, что они встречают Новый год в гостях у лучшего друга Игоря и его невесты.

Зое всё равно было, где встречать и что, только бы вместе с Игорем. Ничего не предвещало неприятностей.

Они пришли в обычную городскую квартиру, где их встретили приятные молодые люди – Дима и Света.

Дима был знаком Зое. Она узнала в нём молодого человека, который постоянно приглашал её танцевать на студенческой дискотеке, которая была ещё на 1-м курсе, до знакомства с Игорем.

Тогда Зоя отвергла ухаживания Димы, не думая, как это ей аукнется в будущем.

Но только ещё большим сюрпризом для Зои было то, что войдя в нарядно украшенный зал с ёлкой, она увидела сидящего за праздничным столом своего бывшего знакомого Колю, который был влюблён в неё в 10-м классе школы.

Месяца три, осенью, они даже «дружили», как среди старшеклассников называлось их общение, то есть, Коля провожал Зою с танцев, в кино ходили иногда.

Зоя не испытывала к Коле никаких чувств, она соглашалась встречаться с ним только из-за уговоров настойчивых подруг, которым очень нравился Коля.

Но насильно мил не будешь, и Зоя вскоре начала Колю избегать, не отвечать на телефонные звонки, а потом и прямо сказала, что ничего между ними быть не может.

Коля долго страдал, добивался встреч с Зоей, бродил под её окнами, но девушка была непреклонна.

Он учился в другой школе, поэтому постепенно исчез с Зоиного горизонта, лишь после окончания школы она узнала, что он тоже уехал в областной центр и поступил в институт.

И вот – он здесь!

Коля встал, всем представился, делая вид, что он не знаком с Зоей.

Но зато уже в новом году, изрядно подвыпив, он не сводил с Зои глаз, пытался то подсесть к ней, то на танец пригласить.

А Зоя старалась избегать этих знаков внимания – отворачивалась, отходила, сидела только рядом с Игорем.

Но Николай всё-таки добился своего.

И, когда Дима вместе с Игорем вышли курить, а Света ушла на кухню за горячим блюдом, Коля увлёк Зою танцевать и, во время танца снова начал горячо говорить ей о своей любви, о своих страданиях, о том, что он на всё готов ради любимой девушки.

И вдруг потянулся к ней, чтобы поцеловать. Зоя резко отстранила Николая и вырвалась из его рук.

Но было уже поздно.

Она не знала, что в то время, когда они с Николаем танцевали, во время уговоров и попыток нелюбимого её поцеловать, за этой сценой наблюдал Игорь через стеклянную дверь комнаты, под злорадные высказывания «Лучшего Друга»:

– «Видишь? Не успел ты выйти – а твоя невеста с первым встречным целуется! И это до свадьбы! А что после свадьбы будет?»

Игорь, не дослушав, и не увидев окончания сцены, выбежал из квартиры, а потом долго и нервно курил под окном, пока за ним не вышла потерявшая его и удивлённая Зоя.

Игорь ничего тогда ей не сказал и не объяснил.

А она не чувствовала за собой никакой вины.

Ведь она не позволила бывшему другу ничего лишнего, и даже не сказала Игорю, что их с Колей связывало, что встретилась случайно (а может и не случайно!) со школьным приятелем.

А надо было рассказать!

Может быть, тогда бы Игорь понял всё и не изменился бы так резко, не было бы этих скользких намёков и непонятных упрёков.

И они бы не расстались

Это сейчас она почти уверена, что скорее всего, всё это было подстроено Димкой.

А тогда ничего не понимала, страдала, плакала по ночам.

А Игорь ничего не объяснял и не рассказывал…

В потоке своих воспоминаний она даже не заметила, что Игорь умчался по лыжне далеко вперёд и исчез из виду. Слёзы застилали глаза…

Так глупо расстались! Так глупо! И она даже не может позволить себе окликнуть его, догнать! Из оцепенения её вывел снежный поток, лавиной осыпавшийся с еловой лапы.

«Всё! Вот и точка!! Точка в нашей истории!» – сказала она себе, вытерла мокрые глаза и бодро пошагала вперёд по лыжне.

В просветы между деревьями показалась окраина города, замелькали гаражи…

Скоро лыжня выведет её из леса, вот уже подводит к тропинке…

Неожиданно сзади на неё кто-то налетел.

Грубо схватили за руки с двух сторон.

От неожиданности Зоя вскрикнула, но ей зажали рот грубой рукавицей: «Тихо, тихо, цыпочка, не шуми. Нагулялась хорошо, сейчас зайдём с нами в гаражик, винца выпьем, расслабимся… Да не дёргайся ты! Хорошо будет!»

Двое крепких верзил, отобрав у неё и отбросив в сторону лыжные палки, поволокли её по тропинке, ломая лыжи. Зоя извивалась и задыхалась под тяжёлой, жёсткой рукавицей, но не закричать не вырваться не могла.

Всё ближе распахнутая, страшная дверь гаража…

Вдруг резкий, неожиданный удар сзади оторвал от неё и свалил с ног одного подонка, потом другого.

Зоя не удержалась на ногах, упала в снег, сорвала с ног обломки лыж… А рядом завязался настоящий поединок. Двое на одного!

Два негодяя – и Игорь! Её Игорь…

Их было двое, но у него была лыжная палка в руке, она мелькала, обрушивая на парней ловкие, жёсткие удары.

«Он же занимался фехтованием!» – мелькнула в мозгу лихорадочная мысль —«И, вообще, – спортсмен! Куда до него этим алкашам!»

Но Игорю тоже приходилось туго, один из негодяев ударил Игоря в живот ногой, другой вырвал лыжную палку… Зоя закричала и, со всей яростью и силой, на которую была способна, ударила обломком лыжи одного врага, потом другого…

Её отшвырнули как котёнка, но на помощь уже спешили лыжники, а со стороны гаражей, привлечённые криком и шумом борьбы, люди.

Мерзавцы грязно выругались и ретировались в свой гараж, захлопнув дверь.

Прибежавшие столпились вокруг, спрашивали что-то, пытались помочь Зое, поднять её, из снега, колотили в запертую дверь гаража, куда спрятались враги, а Зоя никого не видела кроме Игоря, её Игоря, его родного, залитого кровью лица.

Люди суетились вокруг, а она вытирала кровь с его лица и гладила, гладила по волосам, по щекам, сжимала его сильные, посечённые в драке руки и плакала.

Только плакать могла. Слова исчезли куда-то.

А он говорил. Нежно, прерывающимся от волнения голосом:

«Заюшка… Всё в порядке? Очень больно тебе? Заюшка… Ну куда тебя понесло, глупенькую… Одну… Вечно во всякие передряги попадаешь. Давно уж в этом лесу тебя охраняю незаметно, когда вижу. А вижу часто..

Это ты только меня не замечала…

Всегда ты у меня была близорукая, зайчик мой…

Вечно тебе надо на всякие глухие лыжни соваться, и там, у ёлки стоял, не хотел тебя пускать сюда – нехорошее здесь место, но ты пошла всё же…»

Он говорил так, и целовал её руки и вытирал слёзы и гладил по волосам…

Шапку она где-то, в борьбе потеряла.

Она едва смогла выдавить – «Игорь! Ты же вперёд ушёл, как же ты оказался позади?»

Он засмеялся – «А лыжня здесь кольцо делает. Не заканчивается. Так и жизнь у нас – всё по кругу, по кругу. Никуда теперь тебя не отпущу, Заюшка!»