Расколотый надвое

…

– Виктор! – удивлённо воскликнула Гермиона и поморщилась от того, как высоко и неприятно звучал её голос. Она прокашлялась и спросила: – Что ты тут делаешь? Разве ты не должен праздновать победу вместе с остальными? Слизеринцами.

Крам немного виновато глянул на Рона и Гарри.

– Ну, на самом деле, моей заслуги в победе не так уж много, – он пожал плечами. – Я немного посидел в гостиной Слизерина и улизнул сюда. Там ко мне уж слишком много внимания.

– Бедняжка, – фыркнул Рон. – Девчонки-поклонницы так и норовят присесть на колени.

Крам снова пожал плечами.

– Для меня это уже стало несколько утомительно.

– Хотел бы я так утомиться, – с ноткой зависти протянул Рон.

– Может, успеешь ещё, – поддержал его Гарри. – Вот выпустимся и попробуешь попасть в «Пушки Педдл».

– Ага, Рон, они вряд ли откажут герою войны, – хихикнула Джинни.

Тот злобно зыркнул на сестру.

– А я не так уж хреново играю. Естественно, я планирую подтянуть свою форму, прежде чем пробоваться в какую-то серьёзную спортивную команду.

– Гермиона, давай я помогу Джинни отвести тебя к ней в спальню. Надеюсь, у вас там найдётся для неё место.

Он бросил взгляд на рыжую, очевидно, подозревая в ней более дееспособную часть их дуэта.

Джинни хихикнула.

– А что, хочешь утащить её к себе? Спросил с такой затаённой надеждой… Но если ты остановился в подземельях Слизерина, то даже не надейся! Мы не отпустим нашу принцессу в логово змей.

– Нет-нет, – поспешно открестился Крам. – Директор Снейп любезно предоставил мне отдельную комнату. В замке достаточно места, чтобы… Мерлин, Джинни, я вовсе не собираюсь вести Гермиону к себе. И… – он слегка замялся, а рыжая со злокозненным удовольствием наблюдала, как огромный широкоплечий, коротко стриженый болгарин с внешностью криминального авторитета покрывается нежным розовым румянцем. – Я просто хотел убедиться, что она спокойно ляжет спать. В её состоянии, в общем,… я не уверен, что она сможет без приключений добраться до кровати.

– Ну, после устроенного тобой на матче маленького шоу «Ведьмин досуг» и «Спелла» наперебой примутся рассуждать о ночных приключениях Гермионы.

– Ох, я вовсе не хотел навредить её репутации!

Те части лица Крама, что не были скрыты суровой щетиной, стали ещё розовее. И Джинни едва не захихикала в голос.

– Я просто сам не знаю, что на меня нашло…

– Да ладно тебе, – покровительственно протянула рыжая. – Ни один известный мужчина не может устоять перед нашей Гермионой. Скитер ещё несколько лет назад навесила на неё ярлык охотницы за знаменитостями. Такую хищницу из неё слепила!

Джинни увлеклась и начала жестикулировать руками, тем самым оставив подругу без опоры с одной стороны. Рон давно отошел к камину. И гриффиндорка бы рухнула на пол, если бы выдохнувший от внезапной нагрузки Гарри не подхватил подругу, весь вес которой пришёлся на него. Отбуксировав шепчущую благодарности Грейнджер на диван, он сам плюхнулся рядом и с наслаждением потянулся.

Гермиона прищурившись, смотрела на Виктора, пытаясь сфокусировать на нём взгляд. У неё были какие-то подозрения на его счёт.

Были или нет?

Он точно сделал это специально. Неужели ревнует её к…

Возможно, возможно.

Если бы у неё перед глазами не кружили стаи сов, в магловской версии были вертолёты, она бы, наверное, сосредоточилась хоть на какой-то мысли.

Но пока могла радоваться только тому, что ничего не съела и её вряд ли прямо сейчас вывернет на ковер. Один Мерлин знает, сколько раз на него блевали. Главные чистюли Парвати и Падма выучили уже тысячу очищающих заклинаний, чтобы избавить ковер от каждой частички рвоты, от запаха, даже от напоминания о таких инцидентах. Но они упорно повторялись, вгоняя сестёр в отчаяние, хотя те, как истинные гриффиндорки, не сдавались и не соглашались заменить его чем-то более одноразовым и практичным.

– А с чего вы вообще решили, что я останусь ночевать в башне Гриффиндор? – невпопад спросила Гермиона и с раздражением отметила, что язык начинает немного заплетаться. Все тут же уставились на неё. – Ну, в смысле… – она немного смутилась, но продолжила. – Я ведь тут не живу, пойду в башню старост, в свою комнату.

«К Малфою», – мысленно добавила она.

Иначе он… что? Будет волноваться? Да просто смешно. Разозлится? Может быть, но с чего бы? Пойдёт её искать? Нелепость какая.

Но почему-то она всё равно считала, что должна спать там.

– Ой, я не буду тратить время на препирательства, я слишком, чёрт побери, устал, – вздохнул Гарри, вытягивая ноги. – Если Гермиона хочет топать до башни старост, то вперёд, только прошу – пусть кто-нибудь из вас её проводит. А я пойду, займусь самоуничижением.

С этими словами он поднялся и, ни на кого не глядя, отправился в сторону спальни.

– Так из-за проигрыша расстроился? – удивлённо протянула Джинни, провожая взглядом лохматую тёмную макушку.

«Проблема не в проигрыше. А в том, кому он проиграл», – подумала Гермиона.

– Да много всего как-то навалилось, – ехидно протянул Рон, сверля её взглядом.

– Не думай даже! – угрожающе прошипела его сестра. – Ты… у тебя не получится… вызвать у меня чувство вины!

– О, да я и не пытаюсь, – закатил глаза Рон.

– Хорошо, может быть, тогда я провожу Гермиону, – вызвался Крам. – Если, конечно, она всё-таки решила…

Грейнджер с готовностью резко поднялась. Совы перед глазами закружили какую-то бешеную карусель, и девушка пошатнулась.

– Да, пожалуй, давай сам, – зевнула Джинни, наблюдая за тем, как подруга покачивается вперёд-назад, пытаясь найти баланс и сохранить равновесие. – И будь там аккуратнее, – со значением протянула она.

Виктор стрельнул в неё взглядом, но, к счастью, не стал при Роне обсуждать тему Малфоя. А рыжий чуткостью не отличался и не догадался, что эти двое говорят о чём-то секретном.

И всё-таки… Гермиона с досадой покачала головой, опираясь на руку Виктора. Всё-таки, чем больше людей об этом узнает, тем больше рисков для неё.

Каких рисков, она определить не могла.

Мысль снова предательски ускользнула.

Чем ей может угрожать огласка… связи с Малфоем?

Ухудшение репутации? И в чём это проявится? С ней перестанут разговаривать, прекратят приглашать её на гриффиндорские пьянки? А оно ей раньше было нужно? Или будут шептаться за спиной? А это её когда-то волновало?

Переступив через порог гостиной, она слегка проскользила подошвой по каменному полу и ткнулась носом в бок болгарина, заставив того вздрогнуть.

Когда портрет захлопнулся, он наклонился к ней, приподнимая её лицо за подбородок.

– С тобой всё в порядке? – заботливо спросил он.

– Да, душно в гостиной. В коридоре полегче, – Гермиона машинально потянула себя за ворот джемпера.

Внезапно глаза Виктора резко сузились, и девушка удивленно икнула, не понимая, чем вызвана такая перемена настроения. От нежности к настоящей ярости. Он злился на неё?

Что случилось?

Крам отступил на шаг, чуть смещая взгляд вниз. Сначала ей показалось, что он смотрит на её губы, но затем до неё дошло – шея.

Она не стерла отпечатки.

– Гермиона, – он произнёс её имя очень мягко, даже слишком мягко. Будто разговаривая с человеком, стоящим на карнизе. Готовым прыгнуть. А затем его голос всё-таки сорвался на рык. – Это он с тобой сделал?!

Девушка испуганно выдохнула, чуть не подавившись собственным дыханием.

Какая же она идиотка! Кем он теперь её считает? Впрочем, неважно было, что думал о ней Виктор, но… хотя нет, это тоже важно! Чёрт, ей нужно как-то было выйти из этой ситуации.

Что она должна ему сказать?

Что доверяет Малфою как никому другому? Ха! А она сама-то в этом уверена? Она ему доверяла? Или ей просто нравилось то, что он делает?

Сказать Виктору, что она всего лишь долбанная извращенка и закрыть эту тему? Мало ли у кого какие пристрастия, если всё по обоюдному согласию.

Вот только в глазах Виктора отражалось нечто… будто бы он не верит, что всё по обоюдному согласию.

– Послушай, мне кажется, с тобой что-то происходит, – медленно начал он, и было видно, как ему трудно подбирать слова. – Такое бывает, я слышал об этом. После войны люди меняются. И иногда эти изменения им не на пользу. Они делают странные вещи, которые раньше бы не сделали. Мерлин всемогущий, я могу только представить, через что ты прошла, вы прошли. И как это на тебя повлияло. Но Малфой, он… точно не поможет тебе вернуть свою жизнь. Он скорее утянет тебя на дно.

Он ведь уже говорил ей это, разве нет?

– А что, если… – Гермиона говорила медленно и хрипло. Или это пары алкоголя говорили в ней, заставляли шевелиться её язык, размыкали челюсти, складывали в голове фразы. – Может быть, я не хочу возвращать свою жизнь.

…

– Виктор, спасибо большое, что проводил. Дальше я сама, – засуетилась Гермиона, забегая вперёд и заглядывая парню в глаза, когда они вошли в коридор, ведущий к двери в гостиную главных старост.

Перспектива встречи Крама с Малфоем заставляла её стремительно трезветь.

Она едва заметила, что уже упирается болгарину руками в широкую грудь в попытках остановить его движение.

Но это было бесполезно.

Крам останавливаться не собирался.

– Гермиона, – терпеливо, разговаривая как с неразумным ребёнком, – протянул он, аккуратно беря её запястья в свои руки, отделяя их от своей груди, чуть отстраняя её в бок, а затем утягивая за собой по коридору. – Я никуда не уйду, пока не буду убеждён, что ты лежишь в своей постели в своей комнате, желательно запертая на все возможные заклинания.

– Драко ничего мне не сделает! – запальчиво воскликнула Гермиона, заставив Крама чуть заметно вздрогнуть при упоминании его имени.

Вот уж забавно, если бы Гермионе сейчас было дело до забавности, но… похоже, имя Малфоя начало оказывать на волшебников примерно такой же эффект, каким было имя Волан-де-Морта. Ну, по крайней мере, на очень ограниченный круг волшебников.

Болгарин взял себя в руки и вздохнул.

– Гермиона, ты сейчас… он может воспользоваться твоим положением! – выпалил он и почти наверняка покраснел, хотя в темноте коридора это было незаметно.

«Ага, уже воспользовался. Совсем недавно».

И ей вовсе не нужно было оказываться в каком-то там особом положении.

Малфой вышибал ей мозги похлеще огневиски, заставляя растекаться амортенцией в его руках.

– Послушай, он, скорее всего, спит, устал после матча, ему нужно было восстановиться. Он же заработал себе переломы, так что вряд ли я вообще его встречу, – затараторила она, пытаясь нащупать аргумент, который убедит Виктора.

Сказать о том, что Малфой скорее всего удовлетворён и вряд ли будет прижимать её к стенке, она не решилась. Это может только разозлить и раздразнить болгарина, да и Виктор Крам – последний человек, с которым бы она стала такое обсуждать.

Ну… может не последний.

На самом деле список людей, с которыми она не хотела обсуждать свои отношения с Драко Малфоем, был просто гигантским.

А список людей, с которыми хотела… хмм… скорее это был вынужденный список.

За спорами Гермиона не заметила, как Крам мягко дотащил её за руку до портрета, затем выжидающе глянул.

Гермиона обречённо прошептала пароль, стараясь быстро проскользнуть в комнату. Может быть, он хотя бы не потащится за ней по лестнице.

Она молила Мерлина, чтобы Малфой действительно закрылся в своей комнате и отдыхал. Или чтобы присутствовал Забини, который… который что? Мог бы стать его голосом разума и урезонить в случае, если… Да боже – тут к Трелони не ходи! – они точно сцепятся, если встретятся.

Именно этого Виктор и хотел?

Гермиона мысленно застонала.

Ну почему всё так происходит? Почему нельзя просто… просто… просто… !

Чтоб хоть что-то было просто. Если невозможен мир без войн, то хотя бы любовь беспроблемную оставили. Но нет, тут своё поле боя.

Малфой был в гостиной. Один. Сидел в темноте на диване. Единственный источник света – огонёк тлеющей сигареты. В нос тут же ударил запах смородины. Гермиона против воли резко вздохнула его, едва не закашлявшись, и зажгла свет.

– Как мило, и даже почти не неожиданно. Грейнджер времени зря не теряла. Побежала навестить своего именитого поклонника. Крам, тебя, похоже, стараются держать про запас.

Малфой резко поднялся с дивана, подходя к ним. Смотрел он при этом только на Гермиону. И когда он подошёл ближе и уловил запах…

– О, вы ещё и отмечали что-то вместе. Трогательное воссоединение? Успели хоть снять номер в ближайшем отеле в Хогсмиде? Или ты не заморачивался, Крам, и просто прижал её к стене где-нибудь в переулке? Грейнджер у нас не особо привередлива.

– Драко, пожалуйста, перестань, – прошептала Гермиона.

Это всё, на что её хватило.

То, как он смотрел… только на неё.

Тьма опять сгущалась в его глазах.

И ей хотелось предупредить его. Хотелось сказать, что это всё глупости, ребячество. Что у него нет никаких оснований себя так вести. Но она могла только подрагивать и сжимать руки в кулаки.

– Я так и знал, что не зря пришёл, – злобно воскликнул Виктор, и его голос клокотал от гнева. – Гермиона, посмотри, он же неадекватен! Бросается на тебя по каждому поводу. Кто знает, что он может…

– Она знает, что я могу, – со значением произнёс Малфой, немного раздражённо отмахиваясь от Крама, будто ему было интересно только то, что скажет гриффиндорка. – Чего тебе не хватает, Грейнджер? – мягко протянул он, поднимая руку, убирая пряди с её лица.

Ей инстинктивно захотелось мотнуть головой, чтобы они вернулись обратно. Отгородиться от него. Словно шторами.

Ей было тяжело с ним, когда он такой.

Но ведь это неотъемлемая его часть.

Она всегда знала, что с ним будет так тяжело.

– Гермиона, мне кажется, тебе лучше вернуться…, – начал было Виктор.

– Может быть, тебе не хватает нежности, – Малфой произнёс это слово как ругательство. – Поэтому ты разбавляешь меня им? Бегаешь к нему за робкими поцелуями и ванильными обнимашками у камина?

– Ну, это уже ни в какие ворота! – Крам мягко взял девушку за плечо и потянул на себя.

Но Малфой тут же среагировал на это движение, как пёс, у которого пытаются отнять кость, дёрнув на себя.

Гриффиндорка охнула от боли:

– Да прекратите! Вы что с ума сошли?! – воскликнула она.

Это ненадолго их отрезвило и заставило отпустить её, но теперь парни были сосредоточены друг на друге.

Она подняла глаза, мечась взглядом от одного к другому.

Серого почти не осталось. Глаза Малфоя стали чёрными.

Видел ли это Крам? Обратил ли на это внимание? Сделал ли какие-то выводы? По его лицу невозможно было понять. Он сжимал челюсть и слегка отвёл руку назад, видимо, собираясь в любой момент выхватить из заднего кармана волшебную палочку, чтобы атаковать.

Только этого не хватало.

– Сейчас не время и не место. Вы сделаете только хуже! – в отчаянии закричала она.

– Что и кому ты хотел доказать, Крам? – прошипел Малфой. – Когда поцеловал её? Заявить всему магическому миру, что она твоя? Просто разогнать сплетни или…, – Малфой усмехнулся. – Тебя просто бесит, что я её трахаю.

Крам рыкнул и всё-таки выхватил палочку. Её кончик загорелся голубым.

Но Драко успел быстрее.

Доли секунды превратились в падающие на пол камни.

– Круцио!

Они стояли слишком близко, и Гермиона даже не поняла, как это возможно.

Как у неё получилось?

Но она, видимо, успела почувствовать что-то ещё до того, как мысль об атаке, о том, какое атакующее заклинание применить, подумал сам Малфой.

Она поднырнула под его рукой, обхватывая торс Крама и выводя его с линии атаки, сильно толкая в стену.

Запрещённые заклятия нельзя было отразить, но можно было не дать им достичь цели.

Они повалились на пол. Крам упал назад, тут же вскидывая палочку, злобно и неверяще глядя на Малфоя. Гриффиндорка по инерции, пролетев несколько шагов, врезалась в полку с книгами, больно саданувшись краешком лба.

От боли и возмущения из глаз хлынули слёзы.

– Ты что творишь? Это же непростительное! – она смогла лишь всхлипнуть.

И, видимо, эта её реакция растворила его злость, разбавила тьму в глазах. Малфой моргнул, опустил палочку, не обращая внимания, что Крам по-прежнему держал свою наготове. Он, похоже, совершенно не удивился. Чего ещё было ждать от Пожирателя смерти?

Бывшими они не бывают. Болгарин хорошо запомнил это на примере своего учителя.

– Оно могло попасть в тебя, – просипел Малфой, опускаясь на корточки рядом с ней. – Нахуй ты лезешь под непростительное?

В его голосе – тлеющие угольки ужаса. Запоздалого.

Тьма взяла над ним верх.

Разбуженная вспышками заклинаний и криками, всадница на портрете уже готова была ускакать в дальние дали, но неожиданно дёрнулась. Портрет рванулся в сторону. И в дверном проёме возник Северус Снейп.

Спокойный, с палочкой наизготовку, неотвратимый, как жнец смерти.

Мгновенно разобравшись в ситуации, он обезоружил всех сразу, забрав палочки. Гермиона с обидой почувствовала, как ускользает из кармана и её палочка тоже. Хотя на месте директора поступила бы, наверное, так же.

– Если главные старосты вдруг не в курсе, – голос Снейпа звучал холодно, но учившимся у него много лет Гермионе и Драко не нужно было прислушиваться, чтобы понять… чтобы ощутить звеневшую в нём ярость. – В нашей школе сейчас навешена куча оповещающих заклинаний – буквально на каждом углу. Тут и разрешённые дуэльные-то мгновенно вызовут вопросы и реакцию многоуважаемых авроров. А уж непростительное… Хорошо, что я по счастливой случайности оказался неподалеку.

По счастливой случайности?

Гермиона вскинула брови.

Неужели он не планирует их выдавать?

Но как он думает это скрыть?

Девушка облизала губы, но прикинуть все варианты не успела, так как дальше события развивались довольно стремительно.

Охнувший портрет снова отлетел в сторону, едва успев закрыться за директором.

Двое авроров едва не налетели на Снейпа, но тот оказался проворнее, отступив в сторону, и мужчины пролетели вперед почти до самого дивана.

Один из авроров даже не успел застегнуть рубашку. Возможно, у них как раз была пересменка, и тот готовился ко сну. Представив вломившихся к ним авроров в пижамках и ночных колпачках, девушка нервно хихикнула.

Малфой и Крам бросили на неё одновременно обеспокоенные взгляды. Слизеринец прошёлся глазами по коже её лба и поджал губы.

– Директор, Грейнджер неплохо бы посетить больничное крыло. Она разбила лоб.

– Что здесь вообще происходит?! – завопил аврор. – Мы получили сигнал о применении непростительного.

– Недоразумение, – процедил сквозь зубы Снейп.

– Недоразумение? – аврор агрессивно взмахнул палочкой, в то время как его коллега, воспользовавшись заминкой и тем, что явной опасности не наблюдалось, поспешно застегивал пуговицы. – Вы называете недоразумением использование непростительного, директор?

– Мистер Аддисон, это наиглупейшая ситуация. Мисс Грейнджер, наша главная староста, слегка перебрала сливочного пива. Непонятно на каком основании, правда, ведь Гриффиндор проиграл, не иначе – как с горя. И, придя в гостиную в сопровождении мистера Крама, споткнулась и ударилась головой. А мистер Малфой не ожидал, что она будет не одна, отчего-то решил, что ей угрожает опасность, и отреагировал излишне остро.

Чёрт побери, Снейп, действительно змея.

Гермиона невольно восхитилась, даже не обратив внимания на то, что он, по сути, сделал её виновницей всего произошедшего.

– Отреагировал слишком остро?! – агрессивно, наступал на Снейпа аврор.

Директор при этом лишь сложил руки на груди и откинул назад голову.

– Это, чёрт побери, непростительное! В школе чрезвычайное положение, а мальчишка, бывший пожиратель, кстати, бросается такими проклятиями из-за того, что просто перенервничал!?

– Война на всех нас оставила след, – пожал плечами Снейп, старательно собирая на лице скорбное выражение. – К сожалению, должной психологической помощи мистеру Малфою не было оказано.

– Так может, ему и не стоит находиться среди других учеников, раз его состояние настолько нестабильно? И тем более, исполнять обязанности старосты!

Аврор продолжал наступать, и Гермионе показалось, ещё чуть-чуть, и он упрется в кончик длинного носа Снейпа.

– Все имеют право на второй шанс, разве нет? Тем более, сам мистер Поттер свидетельствовал в защиту мистера Малфоя. Вы ведь не хотите опровергнуть слова главного героя магического мира Британии?

Брови Снейпа картинно поползли вверх. Нужно было знать его достаточно хорошо, чтобы уловить тонкую иронию в его словах и сарказм в голосе. Всё-таки он по-прежнему относился к Гарри как к сыну своего школьного обидчика, заносчивого мальчишки, испортившего ему жизнь и отбившего его любимую женщину.

– Нельзя всё время использовать протекцию Гарри Поттера как козырную карту!

Аврор всё же отступил назад.

Снейп лишь пожал плечами.

Для него не существовало каких-то правил в подобных играх. Он без зазрения совести мог играть и краплеными картами. Чтобы столько лет оставаться двойным агентом, нужна была соответствующая натура. И это останется с ним на всю жизнь.

– И что же нам теперь делать?

Видимо, аврор всё-таки решил дипломатично передать возможность решить эту проблему Снейпу. Мудро с его стороны.

– Я сейчас проведу беседу с мистером Малфоем. Я же, в конце концов, глава Хогвартса, и мой рабочий день не заканчивается никогда, – Снейп сверлил взглядом макушку Малфоя, который всё ещё оставался на корточках перед Грейнджер. Слизеринцу, похоже, было абсолютно наплевать на всё, кроме состояния гриффиндорки.

– А мисс Грейнджер…, – вздохнув, протянул Снейп, видя, что только так удастся привлечь внимание своего крестника. – Отправится в больничное крыло в сопровождении мистера Крама. Коль уж наш дорогой гость здесь каким-то образом оказался.

Его, по-видимому, бесили все тут присутствующие. Единственный вопрос, на который он, наверное, не мог себе ответить, так это – кто больше…

Малфой помог ей подняться.

При приближении Крама его глаза сузились.

По крайней мере, у них хотя бы нет палочек. Гермиона поспешно опирается на протянутое предплечье.

Она не смотрит на слизеринца.

Её тоже накрыло запоздало.

Она ведь сама чуть было не попала под Круциатус.

Будто ей было мало. Грёбаный Мерлин, она действительно превращалась в какую-то мазохистку. Всё это, если подумать, могло быть деталями одного паззла. Её отстранённость после войны, потерянность, одиночество. Странная тяга к боли. И тяга к нему. Как к постоянному источнику боли.

…

Гермиона не знала, сколько просидела на больничной койке.

Она свесила ноги и рассеянно болтала ими, пока мадам Помфри суетилась вокруг. Наложила пару лечебных заклинаний и сказала, что ничего страшного, лёгкие ушибы, рассечение тканей, принять снотворное зелье, отоспаться, и к утру всё будет в порядке.

– И мистер Крам может уже идти. Его забота очень трогательна, но часы посещений давно закончены!

– Если тебе что-нибудь понадобится…, – Виктор устало взмахнул рукой, решив, похоже, что даже если ей что-то понадобится, то вряд ли она станет к нему обращаться.

Они не стали обсуждать инцидент при мадам Помфри.

Вероятно, скоро директор попросит приглашённую звезду отбыть в Болгарию. Как-то вежливо и тонко, а может – нет. И вернёт Виктору палочку. Возможно, даже сегодня, если быстро закончит с Малфоем.

Интересно, что его ждёт?

В Азкабан – крестника? Вряд ли.

Гермиона подумала о вероятной изоляции. Если его переселят куда-нибудь, где его свобода будет ограничена, что она почувствует? Пока что девушка чувствовала лишь тупую боль в голове, смесь той, что осталась после удара и похмелья.

– Мисс Грейнджер, я думала, вы поспите здесь до утра.

Мадам Помфри неслышно подошла к ней, шелестя длинной юбкой и неловко протирая руки о фартук. Её голос прозвучал виновато. – Но директор срочно вызывает вас к себе.

Гермиона встрепенулась.

– Да, большое спасибо… спасибо вам за помощь…и я… наверное, пойду.

Она аккуратно слезла с кушетки, боясь, что головокружение заставит её упасть, и тогда мадам Помфри найдёт способ не выпускать её из больничного крыла до утра.

…

– Что с Драко?

Нужно было потерпеть с этим вопросом, задать его хотя бы после того, как директор предложит ей присесть. Но, видимо, она слишком сильно ударилась головой.

– Что с ним будет? – уточнила Гермиона, испытующе глядя на Снейпа.

Гриффиндорка была готова к тому, что придётся снова выступать в его защиту на суде. Мерлин, ей бы не хотелось, чтобы это стало дурной традицией.

Но если о том, что они… Если об их странных отношениях станет известно, то она каждый раз будет как на суде.