bannerbanner
Разыскиваем маму. Срочно. Том 3
Разыскиваем маму. Срочно. Том 3

Полная версия

Разыскиваем маму. Срочно. Том 3

Язык: Русский
Год издания: 2024
Добавлена:
Серия «Разыскиваем маму. Срочно!»
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 5

Стоило мне подумать, что врать нельзя, как возле ноги мигом потемнело. Почему? Размышлять было некогда – аристократ смотрел на меня внимательно и с добренькой улыбкой, от которой было немного тошно.

– Я… да, простите, – пробормотала я робко.

– Почему? – еще более ласково спросил аристократ. Настолько нежно, что будь я единорогом, то меня бы точно стошнило радугой.

– Потому что я не хотела… – начала я и заплакала.

Потому что я не хотела идти с похитителями, потому что хотела обратно к Дитриху в поместье, потому что… Да много почему! Но озвучивать я это не стану. Девушка в слезах, которая чего-то там не хотела… Пусть кое-кто додумывает сам, а я пока поплачу. И посильнее. Вышло это у меня без труда – нервы были на пределе, да и ситуация, в которой я оказалась, весьма располагала. Одно дело сталкиваться с неприятностями, когда ты в родном поместье и под защитой Дитриха или кого-то из знакомых, а в чужом доме с непонятыми людьми, которые тебя даже за полноценного человека не считают, потому что иномирянка – совершенно другое.

– Чего ты не хотела? – продолжал допытываться аристократ.

– Я не хотела, чтобы он… они… – на этом моменте я снова прервалась и продолжила плакать, причем так сильно, что даже икать начала.

Ну а что? Себя было до боли жалко, Даниэля жалко, еще и щека болела.

– Что за концерт тут… – наконец-то вмешался ошеломленный происходящим Огненный.

– Вот я тоже хочу спросить, что ты там устроил! – рявкнул аристократ. – Я не ясно говорил про иномирянок? Не бить, не трогать, не прикасаться, даже голоса на них не повышать! И не говори, что она – врет!

На последних словах аристократ вытащил из кармана круглый увесистый шар, сияющий ровным белым цветом и со всей силы швырнул в Огненного. Тот успел уклониться, однако осколки разлетелись и поцарапали ему лицо.

– Ни разу за все время шар не нагрелся. Она ни в чем не соврала.

– Проверьте меня на ложь, я докажу, что ничего не делал!

– Я бы, конечно, проверил, но только единственный шарик разлетелся, – ухмыльнулся аристократ. – Что же нам теперь с тобой сделать, а?

Огненный побледнел, я даже сквозь пелену слез это заметила. Он же при ребенке убивать его не станет, надеюсь?

А нет, не стал, всего лишь вмазал пару раз так, что маг рухнул на пол и болезненно застонал. Я даже плакать прекратила. Больно, да? Мне тоже было больно. Каким чудом удержалась от злорадной улыбки – сама не знаю.

– Что ж, – сказал аристократ, демонстративно вытирая белым платком руку, которой ударил Огненного. – Вам сейчас залечат щеку, а потом мы с вами поговорим. Кто вы, откуда вы, как оказались в переулке. Не волнуйтесь, методы общения с дамами у меня совершенно иные, чем с мужчинами.

Я сглотнула. Простая логика подсказывала мне, что невесте Дитриха тут точно не рады.

Обезличенные коридоры, по которым меня провел молчаливый слуга, заставляли нервничать. Я на память не жаловалась, но выбраться из этого лабиринта самостоятельно не смогла бы. А вот Даниэль, который молчаливо шел за мной, словно приклеенный, судя по всему, прекрасно знал, что тут происходит: стоило мне отстать от провожатой, как он тянул меня в нужную сторону.

Химера спокойно лежала у меня в кармане платья. И хоть карман не маленький, но удивительно, что даже хвоста Чуда не торчало. Идя по коридору, я-таки засунула руку внутрь, чтобы проверить, как там Чудушко. По ощущениям, неплохо – мне даже руку облизали. Но вот размер… Химеры могли спонтанно уменьшаться?

Синяк на щеке, поцарапанные ладошки мне вылечил молчаливый безразличный мужчина-врач неопределенного возраста с короткой стрижкой и в светло-зеленой форме. Нас уже хотели увести, но я настойчиво подтолкнула к нему Даниэля:

– Посмотрите, все ли с ним хорошо. Он неудачно упал.

Не знаю, удачно или неудачно, но пусть проверят. Тем более, доктора Дани не боялся.

Провели нас обратно к аристократу уже совершенно другим путем. В кабинете никого не было: ни слуг, ни Огненного. И осколки артефакта исчезли, правда, на полу и тумбе справа я заметила что-то подозрительно напоминающее кровь. Но решила, что психика моя мне еще дорога, а потом по сторонам смотреть не стоит.

– Что ж, леди, теперь мне намного приятнее на тебя смотреть, – улыбнулся мне аристократ. – И тебе намного лучше. Даниэля пока отведут в его комнату, а мы с тобой немного поболтаем.

Аристократ указал мне на стул, который поставили прямо напротив рабочего стола. Как в допросной. Выбора не было: как только Даниэля увели, я села напротив этого аристократа и сложила руки на коленках, как самая примерная и приличная девушка. И приготовилась лгать: в этот раз Чудо, мирно лежавшее в моем кармане, никак меня не предупреждала.

– Что ж, мне весьма интересно, кто вы и откуда, но пока позвольте представиться. Я Беллен Шаренсат, – улыбнулся мужчина. – Директор этой школы для маленьких магов. Пока вы не надумали ничего лишнего и не приняли меня за злодея, скажу сразу, что не все маги, которые обучаются в школе, послушны. Например, Даниэль уже не в первый раз пытается сбежать. Детский бунт, увы.

Я едва не подавилась – неужели главгад и впрямь беседует с ничего не значащей девушкой, случайно пойманной на улице. Это вообще нормально? И директор школы? Его вообще не смущает, что его подчиненные мне наболтали во время похищения? Какой директор школы не только возвращает ученика, но и параллельно похищает иного человека?

Я хотела возмутиться, указать на логическое несоответствие, уже рот открыла, а потом… а потом посмотрела на лицо Беллена – улыбчивое, бесстрастное и похожее на маску – и закрыла рот обратно. Хорошо, пусть будет директором школы.

– Очень приятно, – улыбнулась я, не обращая внимания на то, что ладони покрылись холодным потом.

– Не хотите представиться? – спросил Беллен.

Он все еще улыбался, мило-премило, но в голосе чувствовалась угроза.

– Меня зовут Ирина, я из другого мира, – ответила я, не рискнув использовать свое настоящее имя.

В конце концов, в столице только ленивый не знал, что имя невесты Дитриха – Кира. Спасибо Соломону, который как-то об этом обмолвился, так что теперь я не попала впросак. Хорошо еще, что мой портрет по всей стране не разлетелся.

– И как же вы переместились в этот мир?

– По контракту, – ответила я, решив, что мешать правду и ложь – лучший вариант. Но все равно было тревожно. – Чтобы «разбавить» магию взрослого человека, которая могла бы повлиять на детскую ауру.

Я не была наивной, прекрасно осознавала, что самые трудные вопросы будут впереди. И не ошиблась.

– Что ж, Ирина, с какой семьей вы заключали контракт? Назовите мне имя вашего работодателя.

Интересно, если я совру недостаточно убедительно и в чем-то проколюсь, то меня убью сразу или чуть попозже?

– Что такое, Ирина? Почему вы молчите?

Потому что не хочу вам отвечать, черт вас подери, причем, желательно самым болезненным и неприличным способом!

– Я…

– Что?

– Я боюсь, – сказала я жалобно. – Разве я могу называть имя того, с кем заключала контракт? Ведь меня потом могут и наказать. У меня в контракте был подпункт о неразглашении.

– Как именно назывался этот подпункт? – спросил Беллен.

Так, этот вариант, кажется, не сработает. Ну я и не рассчитывала. Беллен дураком не выглядел, хоть и расквасил артефакт, определяющий правду и ложь. Уф, давно я так не потела. Я попыталась вспомнить о том, как звучало это в контракте с Дитрихом, но мне это не сильно помогло.

– Какой-то стандартный, типовой… – сказала я навскидку.

Если ничего такого не было, притворюсь идиоткой с начальной стадией склероза. Впрочем, Беллен уже меня таковой считает, иначе бы не кривил губы в презрительной усмешке. О, быстро исправился – улыбнулся более ласково. Ну да, директор школы же, а вовсе не похититель.

– В таком случае имя вы называть можете. Видите ли, типовой подпункт о неразглашении подразумевает, что вы не будете рассказывать о тайнах вашего нанимателя или его детей. О тех тайнах, которые известны исключительно вам. Например, какие блюда предпочитает хозяин дома, какие гости к нему приходят, какие дела обсуждают. Но меня это совсем не интересует. Имя, уважаемая, мне очень интересно знать, кто вас нанял. Неужели очень известный аристократ?

Я стиснула зубы – пан или пропал. Я знала имя только одного аристократа, которое могла произнести сейчас.

– Меня нанял сэр Коктис. Я… Я не знаю, насколько он могущественен и известен, но явно не последний аристократ, если судить по тому, что он говорил, – ответила я, сглотнув. – У него маленькая дочь, она магический исследователь, поэтому рядом должен быть кто-то без магии.

Сэр Беллен удовлетворенно кивнул – видимо, такой вариант его устраивал.

– Значит, сэр Коктис с его дочерью. Неудивительно, что вы попали к нему, причем явно не по официальному контракту.

– Как не по официальному? – искренне возмутилась я.

– Так, Ирина. Пункт о неразглашении могут добавить в двух случаях. Первый – если ваш работодатель очень серьезное лицо в этой стране. Советник, настоятель, один из десяти первых магов или же генерал. Заверяю, что господин Коктис не относится ни к одному из вышеперечисленных. Сэр Коктис очень старательно пыжится, изображая из себя известного аристократа, но мало что из себя представляет. А второй – это нелегальный контракт, который не проходит одобрение короля этой стороны.

– То есть, я здесь по нелегальному контракту? – нервно спросила я.

Нервничала я не по этому поводу, посмотрела бы я на тех, кто не нервничал под препарирующим взглядом Беллена, но сама эмоция была как нельзя вовремя.

– Именно. Боюсь, у вас могут быть большие проблемы, Ирина. Хотя… я довольно известный аристократ и могу немного поправить ваше незавидное положение. – Беллен задумчиво постучал пальцами по столу: – Вот только ответьте на пару вопросов. Если у сэра Коктиса дочка, тогда почему с вами и Даниэлем был еще какой-то мальчишка-маг? И почему он звал вас мамой?

Гад, какой гад, а?! Нет, не Беллен этот, он всего-то въедливая такая скотинушка, я про Огненного. Мало того, что ударил (и я над ним даже в голос поржать не смогла), так еще и доложить все успел.

– Это уже будет информация о личной жизни моего работодателя, – пробормотала я, робко поглядывая на Беллена. – Мне точно ничего не будет, если я вам все расскажу?

Если бы я могла поаплодировать себе, то обязательно бы это сделала: моя способность выставлять себя полной дурой вышла на новый уровень.

– Нет, конечно. Я же сказал, что к вам куда больше вопросов будет по поводу вашего нелегального пребывания, чем всего остального. И к господину Коктису тоже, так что не расстраивайтесь. За такое, будьте уверены, он пойдет под суд. Нашего короля хоть и считают добрым, но принципиальности и строгости в нем куда больше, чем может показаться. И карает он за такие проступки очень сурово.

Улыбнувшись немного нервно и самую капельку несчастно – ровно настолько, чтобы это было заметно, но недостаточно явно, чтобы заподозрить меня в актерской игре, я сказала:

– Господин Беллен, в моем мире у меня очень много долгов. Когда я подписывала контракт, то согласилась не на самые приятные условия. Конечно, они лучше тех, что мне предложили в моем мире, но… но все еще не очень хорошие. Мне нужно было работать на сэра Коктиса до тех пор, пока его дочь не станет совершеннолетней. А это больше десяти лет. Сэр Коктис, он… предложил мне стать его женой, чтобы сократить срок моей работы. И я согласилась.

Беллен приподнял брови, демонстрируя, что очень и очень ждет продолжения увлекательного рассказа, чтобы понять, к чему я веду. Какой вежливый и терпеливый, вы только посмотрите. И кто подумает, что эта пакость детей эксплуатирует?!

– Поэтому дочь сэра Коктиса стала звать меня мамой. Сэр Коктис, если вы замечали, немного… озабочен тем, чтобы его дочь максимально удачно и выгодно вышла замуж. И он уже подобрал ей партию – тот мальчишка, которого вы видели. И которого попросили называть меня мамой. У него нет родителей, поэтому сэр Коктис забирает его на воспитание.

– Тот мальчишка, да? Маленький и чрезвычайно одаренный маг? – ухмыльнулся Беллен как-то недобро. – Ай да сэр Коктис. Ни денег, ни связей, ни ума, а какие интересные вещи вытворяет!

Последнее слово Беллен Шаренсат прошипел с такой злостью, что гадюке или кобре стоило бы спрятаться поглубже и горевать несколько лет из-за собственной неполноценности – такое шипение ни одной змее не издать.

Я вздрогнула и поежилась. Да уж, тут никакого актерского таланта не нужно, чтобы испугаться, когда внезапно спокойный и обходительный мужчина теряет над собой контроль.

– Ирина, извините. – Мужчине не потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. – Всего лишь удивился, как этот человек посмел игнорировать обязательное обучение в моей школе.

Ага, конечно же. Обязательно-принудительное. Впрочем, учитывая влияние Беллена Шаренсата, я не буду удивлена, если сэра Коктиса будут ожидать бо-о-ольшие неприятности.

Больше беседа с Белленом меня не напрягала – базовую историю я сочинила, а дальше пошло как по маслу. В конце концов, мы даже договорились до того, что я временно поживу в школе, «поразбавляю» влияние магии учителей на неокрепшие ауры детишек в целом и Даниэля – в частности, а очень добрый господин Беллен потом поможет мой фальшивый контракт превратить в самый настоящий.

Покинув кабинет Беллена, с которым я рассталась практически на дружеской ноте, я прошла следом за служанкой. Меня привели в небольшую скромную комнату, впрочем, жаловаться было не на что: все, что нужно, было. Светлая, чистая, окно огромное.

– Госпожа, справа – дверь в комнату господина Даниэля, – сказала служанка, поклонившись мне. – Пока вы будете за него отвечать.

– А как… – начала я.

– Вам объяснят позднее, – поклонилась девушка и вышла.

Я вздохнула, плюхнувшись на кровать. Ну и что теперь делать?

Я подошла к окну и распахнула его – приток свежего воздуха положительно сказывается на умственных способностях, доказано. И чуть не заорала, потому что ко мне на кровать шмыгнуло что-то черное и ободранное!

Глава 3

На помощь я не позвала по двум причинам: меня саму от этих людей спасать надо было, а еще химера никак не отреагировала. А, между прочим, когда чуть раньше ко мне служанка потянулась – то ли коснуться хотела, то ли еще что – Чудо из кармана высунул голову и злобно ее обшипел.

– Окошечко не закроешь? – раздался знакомый голос одного пушистого прекрасного джентльмена. – Дует.

Была бы не так шокирована – зарыдала бы от радости. И бросилась бы обнимать Соломона, который нагло устроился на постели и вылизывал себя. Или не бросилась: кот выглядел таким потрепанным, таким несчастным, что у меня сердце защемило. Шерсть торчала клоками, кое-где виднелись проплешины, да и общий вид был такой, словно кота кто-то пытался убить и сбросить в канаву. Кто же мог так?.. Я, конечно, слабая и беззащитная, понятия не имею, что делать, но если бы встретила этого мудака, так потрепавшего Соломона, то убила бы без всяких сомнений. Что было бы под рукой – тем бы и прибила.

– Соломонушка, – сказала я, неосознанно повторив имя кота на манер Эвы, – ты как? Что-то случилось?

– А что случилось? – не понял кот.

– Ты… ты выглядишь так, словно… – я взяла паузу, думая, как правильно выразиться и не ущемить кошачью гордость, – словно тебя кто-то сильно избил. Ничего не болит?

Соломон, который пытался вылизать лапу, прервался. Звучно сплюнул клок выпавшей шерсти прямо на пол. Почесал задней лапой за подранным ухом и сказал:

– Гордость болит. Никто меня не бил.

– А… – начала я, но так и не смогла выдавить ни слова: от жалости защемило сердечко.

– Не а, а маскировка, – зашипел кот. – Это моя маскировка драного уличного кота. Я, несомненно, рад, что смог быть столь близок к необходимому образу несчастного, голодного, ободранного и избитого уличного кошака, но ты бы могла и догадаться, что нет в этом мире человека, кроме Дитриха и еще парочки, которые могли бы меня довести до такого состояния.

– Понятно. А что ты тут делаешь?

Соломон второй раз замер, посмотрел мне в глаза.

– Пришел тебя спасать. Мне казалось, что это очевидно. Или ты удивляешься, почему мы так рано? С момента твоего исчезновения и впрямь не прошло трех часов, но в команде Дитриха все профессионалы. Так что, несмотря на кучу неопознанных объектов, которых мы подрихтовали, магические круги по всей столице, сломавшие практически все артефакты и защитные амулеты, я смог быстро допросить пару красавцев, не дав им помереть от яда. И узнал, куда, как, чего и почему, вот, – возвестил Соломон, гордо выпячивая грудь, с которой… свалился очередной клок шерсти.

– А Дитрих? – удивилась я. – Что он делает?

Я абсолютно не против, чтобы меня спасал прекрасный пушистый кот, но мой жених-то чем занимается, а? Жених, который мне признавался в симпатии, который целовался, да и вообще предлагал себя и честь, а?!

– Не знаю, что он делает, – сказал Соломон. – И он не знает, что делаем мы. Все справедливо.

– Что? – не поняла я.

– Не что, а где, – буркнул Соломон. – Дитрих в другой мир отправился. Пока он там, связаться и передать сведения никак. Так он не знает о том, что тут случилось. И желательно, чтобы вообще не узнал, иначе мой пушистый хвост открутят и выбросят. А он красивый. Жалко. Женщины же любят красоту и не позволят ее погубить?

После чего Соломон уставился на меня большими умоляющими глазами, мол, молчи, прекрасная, спаси нас всех.

– Я могу и не сказать. – Я пожала плечами. – А что насчет всех остальных? Думаешь, Двен промолчит? Или Алекс скроет?

Потому что если Алекс, натворив такое, умолчит о произошедшем, то я полностью разочаруюсь в своей способности судить о людях. Ведь не сказать о том, что случилось – настоящая трусость.

– Не промолчит, не скроет, – вздохнул Соломон. – Хана моему пушистому хвосту будет, вопрос лишь в том, какого размера. Если ты убедишь Дитриха, что все прошло отлично, то спасешь множество нервов и моральных сил.

– Что все? Мое спасение? – спросила я. – Без проблем. И нескольких часов не прошло, не вижу проблем…

– Нет, Кира, не твое спасение. Твое похищение, – пробормотал Соломон. – Скажи, что твое похищение было превосходным.

Мои брови сами собой поползли вверх. Уголок губ дернулся, но совесть не позволила обругать пушистого ободранца. Может, Соломон на то и рассчитывал?

– Мне сказать Дитриху, что мне понравилось похищение? – уточнила я и добавила с миленькой улыбочкой: – Что я в восторге от такого рода приключений? Когда меня посреди улицы крадут, бьют по лицу, пихают в сумку и отправляют неизвестно куда? А потом меня допрашивают всякие аристократы?

– Желательно, – важно покивал Соломон, от подбородка которого снова упал клок шерсти. Интересно, через сколько минут этот абсолютно не пушистый засранец превратиться в сфинкса? – Но про удар, сумку и допрос лучше не говорить. Дитрих не поверит, что ты из тех странных дам, которым нравится боль. Так, стой-стой, кто тебя ударил?! Куда?! Когда?!

– Похититель. По лицу. Во время похищения, – отчеканила я. – Синяк на половину лица мне недавно залечили, но ощущения незабываемые. Так мне сказать Дитриху, что я в восторге от такого обращения?

Не знаю, что Соломон почувствовал в этой фразе, но мнение свое поменял кардинально:

– Не стоит. Вообще с ним на тему похищения говорить не нужно. И это, как мы тут сейчас сбегать будем, ты покажи, кто тебя стукнул, а? Ну, надо с этим разобраться. По-мужски.

Соломон демонстративно выпятил один коготь и провел рядом со своей шеей.

– Думаешь, мы его встретим? – фыркнула я.

– Неа, навряд ли. Мы его найдем. И тогда…

– Тогда что?

– Я лично его свяжу, чтобы ты смогла его побить, – предложил мне Соломон. – Тогда-то твое похищение сойдет за приключение, правда? Не очень веселое в самом начале, зато какое радостное в самом конце!

Я пожала плечами – кто знает-то?

– И что теперь, Соломонушка? – спросила я.

– Как что? Я тебе сейчас портреты сброшу, ты мне обидчика своего покажешь. Мы его обидим так, чтобы он больше никогда и никого не смог обижать… – Глаза у Соломона зловеще блеснули, а черная дымка образовалась под лапами.

Грозный котик. Опасный.

– Давай без смертей? – робко предложила я.

– Конечно! Смерть – это слишком легко. Он будет молить о ней, но никогда не получит, мряха-ха, – выдал Соломон. – Извини, извини, местная шутка. Отомстим обидчику, а потом я тебя отведу домой. Ну, сначала мы встретимся с отрядом Дитриха, потом они отконвоируют тебя обратно во дворец, где ты утешишь Алекса, который рыдает так, словно планирует затопить не то что дворец, а вообще весь этот мир. И дождемся Дитриха, чтобы все ему объяснить. Как тебе вариант, прекрасная леди?

– Звучит неплохо, Соломон. Но только вот я домой не пойду.

– А куда пойдешь? – не понял кот.

– Отсюда? Никуда.

– Тебе здесь так нравится? – растерянно спросил Соломон, оглядывая мою комнату.

– Ничуть, – мотнула я головой.

Интересно, когда не такая уж и шикарная пушистая попка догадается, в чем причина?

– Тебе действительно нравятся, когда над тобой издеваются? – с жалостью спросил Соломон.

– Ничуть.

– О! Понял-понял, как же раньше до меня не дошло! Ты хочешь остаться здесь вместе со мной, чтобы мы вдоволь поиздевались над здешними обитателями?

– Идея хорошая, – сказала я, усмехнувшись, – но я не настолько инфантильна, чтобы оставаться в месте, где полно врагов.

– Тогда…

Речь Соломона прервал стук в дверь. Секунда – и кот забился по кровать. Артист.

– Да-да, кто там? – спросила я.

– Это Даниэль, госпожа. Я могу войти? – раздался тихий голос мальчишки.

Я сделала пару шагов к двери, приглашающе распахнула ее и сказала:

– Конечно, входи.

Я в который раз удивилась худобе мальчишки: их тут вообще кормят? Соломон, который высунул морду из-под кровати, судя по округлившимся глазам, был примерно того же мнения. Мальчишка зашел внутрь, тихо закрыв за собой дверь, и замолчал. Мялся, словно не решался что-то сказать.

– У тебя все хорошо? – спросила я, стараясь улыбаться как можно дружелюбнее.

Получалось без труда. Мало того, что мальчишка вызывал жалость и острое желание позаботиться о нем, так еще и оказался спасителем Алекса – я не забыла, благодаря кому один несносный легкомысленный мальчишка смог удрать от похитителей. Так что улыбаться ему было очень легко.

– Это… это я должен у вас спрашивать! – воскликнул Даниэль. – Ведь это из-за меня вы оказались здесь! Вас и ударили, и похитили, а ваш фамильяр пострадал.

– Вообще-то, совсем не из-за тебя, – пожала я плечами. – Тут больше вопросов к другому человеку. Да и винить надо похитителей, а не похищенных. И мой фамильяр в полном порядке.

Даниэль посмотрел на меня глазами, полными слез, потом бросил взгляд в сторону кровати, из-под которой наполовину высунулся Соломон.

И заплакал.

– Ну как не пострадал? – всхлипывал мальчишка. – Был хорошенький рыжий котенок с крылышками. А сейчас он не рыжий, без крылышек и на котенка не похож! Крылья отвалились, шерсть сгорела и выпадает. Не надо меня утешать, я же не маленький!

– Эй, погоди… – начала я, понимая, что Соломона приняли за фамильяра.

– Теперь ваш хорошенький фамильяр выглядят хуже, чем магические животные, выдержавшие сотню экспериментов в лаборатории! Да даже воскрешенная нашим учителям кошка, отлежавшая три месяца в могила, выглядела лучше, чем ваш фамильяр. – Даниэль аж икать начал.

– Магия меня раздери, неужели я сейчас выгляжу хуже трупа кошки, воскрешенного спустя три месяца?! – возмутился Соломон, выползая из-под кровати и оглядывая себя. – Зеркало, мне срочно нужно зеркало!

– Послушай, Даниэль, не плачь, с моим фамильяром все нормально…

– Ага, он даже заговорил как какой-то холеный пижон, которого интересует исключительно его внешний вид! Не утешайте меня… Стойте, а почему ваш фамильяр говорит? – Мальчишка аж плакать прекратил.

– Потому что это не мой фамильяр.

– Зеркало, где тут зеркало?! – суетился Соломон, прыгая со стула на стол, дальше – на шкаф – в попытках найти зеркальце.

Зеркало нашлось в комнате Даниэля, причем не маленькое – Соломон прекрасно отражался в нем целиком. И теперь крутился, издавая невообразимые звуки то ли плача, то ли стона, то ли смеха. Понятно было одно – кот в истерике.

– Он же сказал, что буду выглядеть жалко и умильно! Почему? Почему я напоминаю результат эксперимента первокурсников, который прожил не менее ста лет, причем последние десять – у полоумного мага, который тестировал на мне средство для удаления волос?!

Пока Соломон ругался, я осматривала комнату – точную копию моей, разве что окно здесь было поменьше, рабочий стол побольше, да еще и шкаф на полстены добавился.

На страницу:
2 из 5