3 к 1. Против себя

Сэм

Звонок мобильного напоминает о начале нового дня.

Я вскакиваю с постели и замечаю, что за окном светлее, чем обычно в семь утра. Посмотрев на часы в дальнем углу комнаты, сползаю с кровати вместе с одеялом.

Половина десятого! Я не просто опоздала на первую пару, но еще и рискую пропустить начало второй.

Схватив телефон с прикроватного столика, бегу в ванную и на ходу отвечаю на звонок. Милли.

– До сих пор спишь? Препод только что сделал перекличку. Первая лекция самого непробиваемого лба этого универа, а ты умудрилась проспать!

Милли старается говорить шепотом, но то и дело переходит на писк.

– Да тише ты! Не пройдет и минуты, как тоже окажешься в списке отсутствующих. Я в ванной. Приму душ, оденусь и примчусь в универ.

– Считай, на вторую ты тоже опоздала.

– Милли, ты плохо меня знаешь. Отключаюсь! – Иначе точно опоздаю.

На сборы уходит пятнадцать минут. Прохладный душ в течение пяти, сушка волос с одновременной чисткой зубов – еще четыре, поиск одежды и переодевание – две, легкий макияж – три, провести расческой по волосам – одна.

Бегу к своей крошке. Хорошо, что ключи второпях не забыла.

Дороги, по которым можно проехать, миновав заторы, я знаю и без навигатора, а гнать по городским улицам могу почти как Ферстаппен10 по трассам Формулы-1.

И вот за семь минут до начала второй пары я на парковке университета. Выскочив из машины, хлопаю дверью, включаю сигнализацию и бегу в сторону корпуса.

Узкое платье немногим выше колен и туфли на каблуках – не лучшая форма для спортивных рекордов. Сэкономив время на поиски одежды и стянув с вешалки первое же более или менее приличное платье, я не подумала, что можно хотя бы разок снизойти до не шибко любимых мною балеток. Пожалуй, сейчас я готова петь дифирамбы единственной имеющейся в моей коллекции паре.

Я добегаю до нужной кафедры и с иронией отмечаю, что такого рвения не наблюдала в себе даже во время зачета по физподготовке в прошлом семестре.

Милли упомянула номер аудитории, но в шепоте лектора на заднем фоне я так и не различила, было на конце число «тринадцать» или «четырнадцать».

Собираюсь заглянуть в ту, что ближе к началу коридора, но замечаю, как в соседнюю входит высокий мужчина с ноутбуком под мышкой. Я бросаюсь следом и успеваю проскочить в аудиторию прямо перед его носом.

Отдышавшись, осматриваю помещение в поиске свободного места и замечаю лицо, знакомое по вчерашней сцене в фойе. Взгляд задерживается на симпатичном брюнете с пирсингом в ухе и, вспомнив, что еще вчера он стоял в компании местной грозы венерологов, перевожу взгляд на его соседа по парте.

Облюбовав стол перед самым носом преподавателя, парни лениво разглядывают окружающую обстановку. Светловолосый скользит мимо меня равнодушным взглядом, секунду смотрит на препода, погруженного в экран ноутбука, и… возвращается ко мне.

Правая бровь Хорнера медленно ползет вверх, аттестуя мои нижние конечности. Он с трудом отводит взгляд от выреза на моем платье и щурится, будто пытаясь вспомнить, где меня видел. Узнает. Определенно.

– Извините, кажется, перепутала аудитории, – тараторю я, переводя взгляд на удивленного препода, и выбегаю в коридор, чтобы успеть залететь в соседний кабинет.

Мне повезло: историк задерживается на несколько минут. Это дает возможность спокойно сесть рядом с Милли и достать тетрадь.

– Ночевала-то дома? – подруга с ехидной улыбкой подпирает кулачком подбородок.

– А ты? – парирую я, заранее зная ответ.

Их с Хорнером Лавстаграм был настолько «беспалевным», что поверить в эту чушь могли только идиоты.

– Смеешься?

– И чья это была идея?

– Моя, разумеется. Он надеялся, что после ужина я по-соседски приду к нему в гости и подыграю для фото с кофе и десертом. Мы живем в одном комплексе, но на разных этажах, – добавляет Милли, заметив мою реакцию на ее «по-соседски». – Было лень тащиться на двадцать третий этаж.

– Бесспорный аргумент, – усмехаюсь я, представляя, какую опасность представляет подъем на лифте в сравнении с дружеским посещением логова хищника.

– Ну и? – Испытующий взгляд подруги красноречиво показывает ее настрой. Она собирается вытянуть из меня информацию любыми способами. – Чего проспала-то?

– Пришлось забирать с вечеринки пьяного брата.

– Брата?! Я думала, ты единственный ребенок в семье.

– Брат двоюродный, сын папиного близнеца. – Что вполне могло бы быть правдой. Кто ж знал, что дядя Джордан уйдет в католические священники.

– Познакомишь? – Хитрый прищур говорит только об одном: не больно-то она мне и поверила.

– У Сэма есть подружка, – отмахиваюсь я в надежде свернуть с темы. – Для других целей знакомить не вижу смысла, он и со мной-то общается редко.

– Вы и его Сэмом зовете?

– Родились в один год с разницей в пару месяцев.

– Одно на двоих?

– Что? – Я не с первого раза слышу вопрос подруги, переключившись на вошедшего в аудиторию препода.

– Имя у вас, говорю, одно на двоих.

Я киваю, подумав, что на двоих у нас еще и мозги, которым не мешало бы немного отдохнуть после четырех часов сна.

– Винчестер Кольт?! Его предки на заводе огнестрельного оружия познакомились? – хихикаю я, услышав имя преподавателя.

– У меня были компьютерные ассоциации. Жена Кольта преподавала нам информационные технологии в дизайне на втором курсе. Знаешь, как мы ее называли?

– Материнская плата?

– Бинго!

– Девушки в синем в конце зала! – Надо же, я только сейчас заметила, что наша с подругой одежда похожих тонов. – Не поделитесь с нами причиной своего веселья?

Кажется, дуло мистера Кольта определилось с целью на ближайшие два часа.

– Извините! – кричит Милли. – До моей тормознутой соседки только дошел смысл анекдота, рассказанного перед началом пары!

– Ну спасибо, – шиплю я, едва прекратив смеяться.

– Ладно уж, – машет рукой Дон Винченцо. – Но в следующий раз анекдоты травить будете в коридоре.

Два часа нудной лекции – и наступает долгожданный обеденный перерыв.

Столовая сразу же заполняется студентами, и мы с Милли оказываемся в числе первых. Обнаружив свободный столик у западного окна, куда еще не добралось жаркое солнце, мы сразу же двигаемся в ту сторону.

– Напитки не взяли. – Милли сокрушенно хлопает себя по лбу и с досадой оборачивается к длинной очереди к автомату.

– Я схожу. Тебе кофе?

– Возьми американо. – Подруга расплывается в благодарной улыбке. – Единственный сносный напиток, извергаемый этим доисторическим монстром.

– Окей! – бросаю я, шагая в сторону толпы.

На счастье, очередь продвигается быстро, и уже через шесть минут я держу в руках два бумажных стаканчика с горячим напитком. Реально горячим, чтоб его… Вот почему все сюда с подносами прутся.

Жжение в кончиках пальцев нарастает, и я озираюсь в поисках хотя бы чужого подноса, который смог бы спасти меня от ожогов. Но в ту же секунду подошва скользит по плитке, а я в очередной раз мысленно ругаю себя за выбор «копыт». Ну правда же, корова на льду.

Едва удержавшись на ногах, я слегка качаюсь вбок – как раз в тот момент, когда взгляд ловит кусочек фигуры в потрясающей белоснежной рубашке с закатанными рукавами на не менее потрясающих предплечьях. Только не… это.

– Твою же, – шипит случайная жертва моей неуклюжести смутно знакомым голосом. – Черт!

Поднимаю виноватые глаза и… Опять он?!

– Господи, – только недавно Хорнер вспоминал прислужника Дьявола, – и дал же ты мозги криворуким…

– А разве не мило? – пытаюсь я оправдать себя потоком слов, половину которых сама разобрала бы только с третьей попытки. – И, что самое важное, креативно! Кофе и рубашка, горячее на холодном, темное и светлое, сладкое и…

Я запинаюсь, пытаясь прикинуть, можно ли наделить ткань вкусовыми свойствами.

– Пресное? – спрашивает Хорнер с серьезной миной.

Киваю, схватившись за спасательный круг, брошенный с вражеской шлюпки. Судя по аромату, что забивает ноздри, вкус там далеко не пресный…

Погоди-ка, Сэм, ты же сейчас не о рубашке думаешь, правда?

Я выбиваю из головы мысль, пугающую до легкого содрогания в теле, и продолжаю:

– Внутреннее противостояние как суть человеческой природы.

Он все еще смотрит на меня как на умалишенную. Приходится сойти с воображаемой трибуны на кафедре философии и использовать более приземленный аргумент.

– Ты вполне можешь стать законодателем нового модного веяния, – добавляю я шепотом, отчаянно пытаясь обернуть все в шутку. – Ну, или… всегда успеешь прислать мне счет за химчистку, – заканчиваю уже не так весело и даже с нотками вины в голосе.

– Ладно, проехали, – отмахивается Хорнер, хватая протянутую услужливой студенткой салфетку. – В конечном счете не у каждой хватает фантазии для оригинального подката.

Я едва не выплевываю кофе, который пригубила секунду назад, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы.

Понимая, что гневное отрицание скорее подтвердит догадки Хорнера в глазах окружающих, я делаю глубокий вдох, натягиваю на физиономию елейную улыбку и бросаю в спину удаляющемуся однокурснику:

– Куда мне до фантазии стареющего импотента, неотразимость которого держится на бородатых легендах и подставных фотках в социальных сетях!

Я вижу расширенные глаза Милли, мысленно хлопаю себя по голове за импульсивный выпад, косвенно затронувший подругу, и кривлю лицо в гримасе сожаления.

Рамирес пожимает плечами и закатывает глаза, тут же метнув раздражительный взгляд в сторону Хорнера.

Сам напросился.

Он откровенно веселится, оценивающе скользя по моему облегающему платью.

– Точно. Я для тебя скорее соперник, чем трофей. Тогда наслаждайся триумфом. После новостей о моей несостоятельности как мужчины найдется хоть кто-то, готовый с горя броситься в твои объятия.

Кажется, кто-то уделал меня моим же оружием.

– Как думаешь, много времени пройдет, прежде чем нас объявят парой? – безразлично тянет подруга спустя минуту, распивая свежую порцию американо, купленную вместо злосчастного палача для доспехов Македонского.

Я с тем же безразличием оглядываю столовую, пытаясь поймать хоть один заинтересованный взгляд, и понимаю, что всем пофиг. Кого в наше время этим удивишь?

– Можно к вам третьим лишним?

Мы синхронно оборачиваемся на голос Джейкоба.

– Кажется, началось, – ухмыляется Милли, невозмутимо потягивая кофе. – Ты тоже видел? Или уже донесли?

– Битву Титанов? – отвечает Джейк, тут же исправляясь: – Хотя признаю, что Хорнер все-таки выиграл всухую. У Сэм не было шансов.

– Я была о тебе лучшего мнения.

– Без обид. Ты залезла комаром в болото, где Алекс давно и прочно за главную лягушку. В эту чушь мог поверить только идиот.

– В итоге идиоткой выгляжу я.

– А еще лесбиянкой, – кривит он рот, с интересом разглядывая мои волосы и платье. – Представляешь, скольким парням ты разбила сегодня сердце? Хотя есть еще те, кто надеется, что даже ты падешь жертвой в неравном бою с Александром.

– И ты в их числе?

– Я-то знаю, что это неправда.

Интересно же откуда. Мы вроде не добрались до обсуждения моих сексуальных предпочтений.

– Хорнеру даже стараться особо не придется, – продолжает издеваться Джейк, едва скрывая улыбку при виде моего раздражения.

– Может, поспорим? Краем уха слышала, что тебе нужен заместитель на пару часов в неделю. Я неплохо справлялась с этой должностью в школе, а за экзамен у Фаррела можно тряхнуть стариной.

– У меня уже есть несколько кандидатов.

– Будем считать, что я один из них, – весело подмигиваю невозмутимой физиономии Паркера.

– Окей, только какая мне от этого выгода?

– Выгоду придумаешь позже, – отмахиваюсь я, одним предложением показывая, что это решенный вопрос. Никто не тянул его за язык.

– Зайдешь после пар, обсудим мои условия.

– Договорились!

Алекс

Иногда мне везет. Например, сегодня.

Перенос лекции Робинсона в неожиданно открывшееся окно между парами спас от участи весь день плестись по коридорам в образе дворецкого семейки Аддамс.

Добравшись до универа за пятнадцать минут до начала второй пары, спокойно поднимаюсь на четвертый этаж. Я смотрю в окно на двор кампуса и замечаю, как в ворота заезжает знакомая красная Ауди. Значит, мы все-таки учимся в одном универе и мне выпадет шанс поговорить с Макдугалом «по душам».

Спенсер, как и я, оказывается в числе опоздавших, поэтому мы занимаем один из передних столов. С сочувствием переглядываемся, представляя, какая «прекрасная» возможность отоспаться нас ждет, и достаем тетради для записей.

– Вижу, ночка удалась на славу, – Чарльз с интересом разглядывает мои глаза.

– Ты бы хоть рубашку надел, – с насмешкой киваю на подозрительное пятно на его шее.

– Завидуешь?

– Чему завидовать? Я-то как раз догадался надеть.

– Фото с квартиры я так и не дождался. И Рамирес с утра выглядела куда свежее тебя.

– Может, мне было мало одной Рамирес?

– Или ты с горя напился из-за того, что тебя отшила девчонка. В коем-то веке!

– Печаль я обычно топлю не в бутылке, а в педали газа. – Я отмахиваюсь, тут же вспомнив замеченный мною с утра красный автомобиль. – Кстати о педали. Не знаешь, кто в универе водит красный R8?

– Красный? У нас не так много студентов на «Ауди». И среди них я не видел ни одного красного.

– Заметил утром одну. Не мог вспомнить, кто на такой ездит. – Я пожимаю плечами, убедившись, что тот парень из новых студентов. Может, по обмену учится?

Мистер-Пунктуальность-Робинсон входит в кабинет ровно за секунду до начала семинара. Тяжелый допотопный ноутбук приземляется точно перед моим носом, лишая нас со Спенсом последней надежды на сон. Хотя бы с открытыми глазами.

Взглядом, полным безысходности, я пробегаюсь по аудитории, мечтая поменяться с кем-нибудь местами. А затем замечаю в дверях незнакомую фигуру.

Нас немало на этом курсе, но я хорошо запомнил тех, в чьей компании мучаюсь второй семестр. Такие ноги я бы вряд ли не заметил. И талию с грудью…

Я с сожалением отвожу взгляд от выреза, пускаюсь в исследование тонких ключиц и шеи, добираюсь до лица и…

Да ладно! Миньон?!

Не успеваю оправиться от шока, как девушка бросает на меня взгляд, наполненный презрением, и удаляется, извинившись за перепутанные аудитории.

Под ухом печально вздыхают:

– Жаль. Я надеялся, что этот ангел пришел спасти меня от непреодолимой тяги уронить голову прямо на стол.

– Если она ангел, то я святой Николас, – фыркаю я, пытаясь избавиться от мелькнувшей на мгновение мысли, что не против последовать вчерашнему совету друга и позвать ее на свидание.

– Буду ждать твоих подарков на Рождество, Санта, – охотно подхватывает мою шутку Спенсер.

После пары мы направляемся прямиком за чашками спасительного кофе.

Толпа в столовой наводит на мысли о пришествии зомби. Тут собралась добрая половина вчерашних полуночников из клуба. Мимо проскальзывают знакомые лица, в руках которых все больше и больше стаканчиков с кофе.

– Нам хоть останется? – Паника в голосе Спенсера неподдельная, но почему-то возможность остаться без ударной дозы кофеина беспокоит не так сильно, как проносящиеся мимо студенты, которые отыскивают свободные места.

Я пару раз успеваю вовремя отскочить, избегая риска быть облитым горячей жидкостью.

Толпа потихоньку редеет, а автомат все так же исправно подает порции кофе. Я окончательно расслабляюсь и принимаюсь считать количество студентов в очереди перед собой, когда чувствую горячую волну, окатившую ребра.

Громко выругавшись, против воли обзываю неосторожного студента криворуким и тут же жалею о своих словах. Наверняка какой-нибудь бедолага первокурсник, который не знает, что бумажные стаканчики в наших автоматах – категория зла с предусмотренным за него котлом в аду.

Но я ошибаюсь. И, увидев расширенные от ужаса глаза и закусанный уголок губы, покрытый яркой помадой, чувствую раздражение. Оно явно вызвано реакцией моего дыхания на присутствие подружки Рамирес в радиусе одного фута.

Она же пытается извиниться и пускается в пространные философские рассуждения.

Я мог бы отпустить девушку с миром и зарыть едва проступившее лезвие топора войны, но мне хочется проучить ее за утренний выпад в аудитории.

Не смирившись с ролью моей неудачной поклонницы, она во всеуслышание объявляет меня импотентом.

Участники вчерашней сцены в фойе в полном составе. Я не могу молча проглотить язвительную тираду и ненароком упоминаю о ее любви к девушкам, после чего подозрительно притихшая Ведьма прожигает меня мстительным взглядом и, гордо расправив плечи, уплывает к любимой подружке.

– А я ее не сразу признал, – задумчиво выдает Спенсер, когда мы, наконец, добираемся до автомата.

Вин и Райан встали в очередь чуть раньше и уже спокойно попивают свой кофе.

– Горячая штучка, – кивает Вин, отправив долгий взгляд в сторону занятого девушкой столика. – Почти такая же, как ее огненная машина.

– Огненная?

– Красная «Ауди», – уточняет он, заставив меня резко обернуться в сторону хозяйки автомобиля.

– А фамилия у нее, случаем, не Макдугал? – спрашиваю я, сопоставляя в уме два удивительно похожих лица.

Впрочем, ответ мне уже не требуется.

Цепкий взгляд огромных зеленых глаз, способных теряться в улыбке, затронувшей каждую мышцу ее лица. Словно услышав мои мысли, она звонко смеется, что-то рассказывая подруге.

Саманта. Сэмюэль. И как я сразу не догадался…

Сэм

Я одерживаю победу в неравном поединке с головным мозгом, который пытался отключиться посреди лекции, и с чувством гордости за стойкость едва не слипшихся век начинаю собираться домой.

Больше никаких вечеринок до глубокой ночи!

Только у выхода из лекционного зала вспоминаю, что собиралась к Джейкобу.

– Ты домой? – интересуется Милли, поправляя выбившиеся из прически пряди.

– Хочу забежать к Джейку. Ты со мной?

– Нет. Сегодня я встречаюсь с отцом… биологическим. – Захлопнув крышку пудреницы, Милли продолжает голосом, в бодрости которого пробиваются нотки фальши: – Он тут нарисовался недавно. Четырнадцать лет спустя.

– Биологическим? Это тот, который вас бросил, когда твоя мама… – прикусив губу, я захлопываю рот, едва не напомнивший о болезненном прошлом подруги, в котором она и призналась-то мне только на третий год знакомства.

Даже сейчас, после десяти лет дружбы, я знаю лишь ту часть их семейной драмы, которой Милли смогла поделиться, не рискуя при этом вызвать во мне стойкое желание навести порчу на этого недомужчину.

И все-таки стоило бы. Навести. Хоть в чем-то ведь я должна соответствовать своему прозвищу.

– Мистер Серхио Ортис, – подруга кривит рот, пряча взгляд в экране телефона. – Донор спермы для Милли Рамирес.

Я молча смотрю на нее, считывая настроение по языку жестов. Пальцы стучат по металлической фурнитуре небольшой сумки. Нижняя часть ноги выглядывает из-под стола, и я замечаю, как пятка выстукивает каблуком тот же ритм.

– Я бы послала его сразу, еще при первом звонке, но все же решила выслушать. Интересно ведь, что он скажет. После стольких-то лет, – она громко фыркает, сдувая струей воздуха длинную челку, – Да и он тут надолго, раз снял квартиру, а не номер в гостинице. Вряд ли отвяжется, пока я не встречусь с ним, не обменяюсь уроками вежливости и наконец не пошлю его на хер лично.

– Хочешь, поеду с тобой?

– Ты вроде к Джейку собиралась?

– Да, но если тебе нужна группа поддержки… Я могу посидеть в машине, пока вы общаетесь. Джейк никуда не денется.

– Я справлюсь, – улыбается Милли, пристально вглядываясь в мое лицо. – Беги скорее, решай вопрос и живо домой. Там тебя ждет свидание мечты со своей кроватью.

Воистину, свидание мечты…

***

Спускаясь на второй этаж по привычно пустой для этого времени лестнице, я с трудом удерживаюсь, чтобы не разлечься прямо на одном из широких подоконников.

– Саманта?! – возглас появившегося в пролете Питера возвращает меня в реальность.

– Привет, Пит, – сухо здороваюсь я, сдерживая зевок.

– Да ты… – Схватив мою руку, он приподнимает ее над головой и кружит меня, разглядывая со всех ракурсов. – Отпадно выглядишь! Моя камера истосковалась по хорошим кадрам.

– Я не в настроении. Давай обсудим твою меланхоличную камеру в следующий раз?

– Без проблем, – быстро сдается Паркер, поднимая руки. – Ты к брату?

– Ага. Он у себя?

– А где еще ему быть? Ночевать тут скоро будет. Я уже предлагал перевезти двухместную кушетку для него и Кристен. В нашей студии с девушкой особо не развернешься, когда еще и сосед-брат под боком, а так можно совместить приятное с полезным. И девушка, и работа…

– Хочешь, я предложу то же самое? Вдруг прислушается?

– Сомневаюсь…

Джейк сидит возле компьютера, напряженно вглядываясь в монитор, когда я появляюсь в кабинете.

– Садись, где свободно.

– Легко сказать, – хмыкаю я.

Кругом такой хаос, что на мгновение перед глазами проносятся боевые действия с применением канцелярских принадлежностей в качестве оружия массового поражения. Повсюду стопки листов, смятые клочки бумаги, шариковые ручки и фломастеры. На единственном свободном кресле и то лежит пара футболок и спортивная куртка.

– Ты здесь работаешь или живешь?

– Иногда я здесь сплю…

– Тут разве можно спать? – спрашиваю я, окинув кабинет придирчивым взглядом.

– Крис сказала то же самое.

– Неудивительно… Но я пришла по другому поводу.

– Хочешь обсудить условия?

– А ты свои уже придумал?

– Придумал. – Оперативный какой. – Для начала определимся со сроками. Двадцатое октября подойдет?

Надо же, и дату уже выбрал.

– Почему двадцатое?

– Фотосъемка для коллекции моего приятеля. Будешь моделью.

– Шутишь? Твой приятель в курсе, что ты собрался подсунуть ему в качестве модели одну из своих однокурсниц?

– Не волнуйся, он в курсе. Я отправил ему ссылку на твой профиль в соцсети. Он с восторгом кричал, что ты в точности как картинка в его голове.

Я с недоверием фыркаю.

– Допустим. В чем тогда подвох?

Сложно поверить, что в случае проигрыша я получу то, из-за чего половина девушек в универе позеленеет от зависти.

А может?..

– Коллекция чего? Нижнего белья?! – вскрикиваю я с внезапно свалившимся на голову озарением.

– Как ты догадалась!

– Джейк!

– Шучу, – быстро сдается Паркер. – Нет никакого подвоха. Хотя…

– Что там?

– Возможно, на кадрах вас будет двое. И вам придется играть любовь.

– Если играть придется в одежде, не вижу проблемы, – говорю сиплым от усталости голосом, все отчетливее представляя перед глазами вожделенную кровать со свежим постельным бельем.

***

– Сэм, подожди!

Я с удивлением оборачиваюсь, услышав возле парковки голос подруги. Она сидит на одной из ступенек, что-то быстро печатая в смартфоне.

– Ты еще здесь?

– Я отменила встречу.

– Почему?

Милли молчит, опуская голову и делая вид, что разглядывает свою обувь.

– Я не знаю, что говорить при встрече. Боюсь, что моя неприязнь исчезнет, как только увижу его и пойму, что… скучала?

Последние слова даются ей с трудом. Я еле разбираю их сквозь плохо сдерживаемые слезы.

Слова утешения – не самая сильная моя сторона. Я понимаю, что мне нечего посоветовать, но кое-что предложить ей могу.

– Иди сюда, плакса, – протягиваю я руки и сгребаю Милли в охапку.

Она обвивает меня в ответ и сопит, что-то бормоча в ткань платья.

– Да-да, я все прекрасно слышу.

– Говорю, что мне нужно время, чтобы потренировать перед зеркалом лицо обиженного ребенка.

– Ты уже не ребенок, Милли.

– Но и взрослой меня назовешь с натяжкой: судя по тому, из-за чего я тут сопли жую.

– Кхм…

Мы отстраняемся друг от друга, испугавшись звука мужского голоса.

Хорнер усмехается, слегка качнув головой, затем салютует Милли чуть заметным кивком и направляется к своей машине. Следом плетется увлеченный разговором по телефону Буцефал Македонского.

– Привет.

От приветствия в свою сторону я слегка замираю.

– Привет…

– Я Спенсер, – рука парня висит в воздухе в ожидании ответного жеста.

– Саманта.

– Рамирес, надеюсь, ты придешь завтра на мой день рождения? Я хотел бы видеть вас с подругой.

– У Рамирес есть имя, – гундосит подруга, метнув в него прищуренный взгляд.

– Милли. Милагрос Паулина.

И откуда он знает про Паулину?

– Надо же, и второе знаешь, – удивляется Милли не меньше, чем я. – Не напомнишь, когда мы с тобой стали звать друг друга на дни рождения?

– Сегодня, – сияет Спенсер, переводя взгляд от сердитого лица подруги на все еще удивленное мое. – Там будут многие с курса. Вас ведь не было вчера. Нужно наверстать.