Влияние 3

Дверь в мою комнату распахнулась без стука и предупреждения. Я резко обернулась. На пороге стояла Мария, её лицо выражало странную смесь недоумения и испуга.

– Уже одета? Отлично. Тут к тебе пришли, – скомкано выпалила она, отошла к стене и пропустила в комнату двоих людей.

Первым вошёл полицейский в форме, стремительно и бесцеремонно. Он сказал какую-то формальную фразу ровным голосом на немецком языке. Я её не расслышала, потому что встретилась взглядом со вторым человеком. Тот был немного выше полицейского, его глаза смотрели пронизывающе. Прямо в душу. Темноволосый, со строгим лицом. В обычной одежде он выглядел немного иначе, непривычно, но не узнать его было не возможно.

«Это же Ларс!» – мысленно озвучила я пренеприятный факт. На меня словно вывалили груду камней. Я осторожно взялась правой рукой за подоконник, чтобы не потерять равновесие.

«Нельзя выдавать себя, он должен подумать, что ошибся и пришёл не к тому человеку. Как же они меня нашли? Вот только вчера вечером об этом подумала, и на тебе!» – судорожно размышляла я, переводя взгляд то на полицейского, то на Ларса, то на сестру.

– Доброе утро, Татьяна, – сказал Ларс на английском языке, продолжая сверлить меня взглядом. – У вас были обнаружены признаки психического расстройства. Велика вероятность, что вы можете представлять угрозу для себя и окружающих. Мы вынуждены немедленно госпитализировать вас для дальнейшего обследования. Если выяснится, что всё хорошо, сегодня вечером вы уже будете дома.

Пока он говорил, я сделала несколько медленных и глубоких вдохов-выдохов, чтобы угомонить частое сердцебиение. Надо было как можно лучше скрыть то, насколько я на самом деле была сейчас напугана и растерянна. «Как бы поступила Татьяна, будь она сейчас здесь, в своём теле?» – спросила я себя. Мозг моего «носителя» активировался и помог сформулировать следующую фразу:

– А какие именно признаки указывают на то, что у меня психическое расстройство? – мой голос слегка дрожал, но в целом прозвучал спокойно.

– В первую очередь результаты МРТ, – сразу ответил Ларс, будто заранее знал, о чём я его спрошу.

– Не помню, чтобы мне делали МРТ, – с сомнением сказала я и легонько нахмурилась.

– Томография была проведена, пока вы были без сознания. Сразу после того, как вас привезли в больницу.

– Но зачем вы приехали сюда? – спросила Мария, повернувшись к Ларсу. – Мы ведь сейчас и так собирались в больницу. Там бы нам всё и рассказали, – она развела руками.

– Повторюсь, Татьяна представляет угрозу для себя и общества. Её надо срочно, – Ларс выделил это слово, – госпитализировать в психиатрическую больницу.

«Так, что мне делать? Выпрыгнуть в окно? Так себе вариант. Тогда слова Ларса о том, что я псих, будут подтверждены. Да и высоковато, поломаюсь же. И тогда точно – прямиком в больницу. Был бы он один, я бы бросила в него вот этой вазой и выбежала в коридор, а там и на улицу. Но он полицейского с собой взял. У того пистолет есть. Вдвоём они со мной точно справятся. Талдычит вон, что я угрозу представляю. МРТ видите ли показало там что-то».

– Она не представляет угрозу, я хорошо знаю её! – заступилась за меня сестра. – Если бы что-то странное происходило, я бы сразу заметила. Вы вообще не имеете права вот так врываться к нам и забирать её в больницу! У вас нет никаких законных оснований на это.

Она говорила громко, но сдержанно. Обстановка начала накаляться. Я знала, с кем имею дело, сестра нет. Ларс ведь может просто забрать меня силой и всё. Скрутить, усыпить. Мария ему не помеха. Ей ведь тоже достанется, если дело плохо пойдёт. Мы в западне.

– У нас есть все необходимые документы, – сказал Ларс спокойно, – мой коллега может вам их предоставить прямо сейчас.

Он указал рукой в сторону двери. Очевидно, там стоял третий гость. А может, их там вообще целая армия. Ларс кивнул полицейскому. Тот взял Марию под локоть и повёл в коридор. Он сделал это уверенно и настойчиво. Сестра не стала сопротивляться и вышла из комнаты вместе с полицейским. Ларс осторожно закрыл за ними дверь, шагнул ко мне и указал рукой на кровать.

– Сядьте, пожалуйста, – он произнёс это так, как обычно разговаривал со мной. Строго, спокойно и свысока.

Я подошла к кровати и села на край. Ларс взял стул, поставил напротив меня и тоже сел.

– Молодец, что сохраняете спокойствие, – похвалил он, глядя мне в глаза. – Мы сейчас поступаем следующим образом. Вы прощаетесь с Марией, говорите, что вечером вернётесь. Мы с вами идём в машину, садимся. Там я делаю вам укол, чтобы по дороге вы спали. Это необходимо для вашей и нашей безопасности.

– Зачем укол? Я не опасна. Так доеду, – проговорила я робко.

Ответа не было, лишь строгий леденящий взгляд. После короткого раздумья, я, немного осмелев, заявила:

– Мария поедет со мной. До вечера она тут одна изведётся.

– Ей негде там будет находиться. Мы обменяемся с ней контактами, – спокойно сказал Ларс. – Вашу сестру будут держать в курсе всего.

– Вы собираетесь оставить меня в больнице? – удивилась я.

Для меня это и так было очевидным. Я прекрасно знала, куда и зачем меня хотят увезти. Но мне надо было до последнего оставаться в роли Татьяны. Может что-то получится ещё придумать и выкрутиться. Ларс тоже не торопился обезличивать меня. Мы словно говорили о разных вещах, но имели в виду одно и то же.

– Да, мы оставим вас там на несколько дней, если это потребуется.

Я собралась с духом, сформулировала мысль и, стараясь держаться уверенно, сказала:

– Мы с сестрой сейчас едем в больницу и разговариваем с моим лечащим врачом. Пусть он расскажет нам, что не так с моей томографией. Не удивлюсь, если окажется, что мне её вообще не делали, – я решительно смотрела на Ларса. В глазах моего «носителя» он выглядел не таким уж высоченным и страшным, каким я обычно видела его из своего детского тельца. – Ну, а если мой доктор подтвердит ваши слова насчёт моего психического расстройства, тогда я отправлюсь на лечение в ту больницу, которую порекомендует мой врач. Скорее всего, меня вообще отправят на родину. А вас я не знаю и не вижу причин доверять вам. Вы ведь можете оказаться мошенниками с фальшивыми бумажками. Мы с сестрой плохо знаем законы этой страны, и вы этим пользуетесь. Я никуда с вами не поеду. Я не настолько глупая.

Как только я договорила, Ларс резко схватил меня рукой за лицо, закрывая ладонью рот, уронил на спину и вжал мою голову в матрас. Тут же я почувствовала жгучий укол в бедро. Всё произошло слишком быстро и неожиданно. Я начала махать ногами, пытаясь оттолкнуть от себя Ларса, но это было бесполезно. Я не видела, с какой стороны он стоит. Моя правая рука вцепилась в его кисть, пытаясь оторвать от лица. А левая была ещё слаба и просто беспомощно болталась из стороны в сторону. Доктор держал очень крепко, навалившись весом своего тела. Если бы не мягкий матрас под затылком, моему черепу пришлось бы совсем не сладко. Силы были не равны. Хорошо бы закричать, точнее, громко замычать, чтобы сестра пришла на помощь, но на это мне не хватало воздуха.

Когда Ларс отпустил меня, перед глазами уже всё кружилось. Я начала делать судорожные вдохи, глотая воздух. Подняться не было сил. Ларс отошёл к окну, сдвинул штору и посмотрел куда-то вниз на улицу. Я медленно повернула к нему потяжелевшую голову.

– Что вы мне вкололи? – сипло спросила я.

– Снотворное, – сухо ответил Ларс.

– Я подам на вас в суд, – пригрозила я вялым голосом.

Тут в комнату кто-то вошёл. Ларс сразу повернулся к нему.

– Договориться не получилось? – с досадой спросил незнакомый мужской голос.

– Как видишь, – ответил доктор.

– Жаль, а Марию нам почти удалось убедить. Что теперь ей сказать?

– Я поговорю с ней. Относите пока девчонку в машину, постарайтесь не попадаться людям на глаза.

Незнакомец подошёл ко мне, взял за плечи и поднял так, что я теперь снова сидела на кровати. Моё тело обмякло и не слушалось меня. Если бы не крепкие руки, я бы повалилась обратно.

– Но она же не спит, – удивлённо сказал помощник Ларса.

Доктор недовольно вздохнул и подошёл ко мне. Он взял меня за подбородок одной рукой, ладонь второй положил мне на глаза, вынуждая закрыть их.

– Всё, хватит сопротивляться. Пора бы уже заснуть, – с усмешкой в голосе тихо сказал Ларс.

– Не хочу в больницу, – из последних сил прошептала я непослушным ртом.

Темнота в глазах начала сталкивать меня в забытье. Прошла минута. Бороться со сном становилось невыносимо. Я сдалась и отключилась.

Ларс зашёл на кухню. Мария сидела за столом и ждала. Полицейский всё это время возвышался у двери, как часовой, не позволяя ей выйти. Доктор сел напротив девушки и спокойно сказал:

– Нам пришлось дать вашей сестре снотворное. Она категорически отказалась от госпитализации.

– Что?! – воскликнула Мария.

– Так будет лучше. Ей сейчас нельзя волноваться. Мы забираем её в больницу. Вернём, как только проведём все необходимые обследования.

– Куда вы её повезёте?

– Этого я вам не могу сказать. Если хотите увидеть свою сестру как можно скорее, не создавайте нам проблем. Сидите дома тихо, ни с кем не общайтесь. За вами будут наблюдать. Если вам сейчас трудно справиться с эмоциями, я могу дать успокоительное, – Ларс вопросительно посмотрел на девушку.

– Не нужно, – недовольно процедила Мария.

– Вот номер моего помощника, – доктор положил на стол небольшой листок бумаги с цифрами. – Сегодня ровно в шесть часов вечера вы можете позвонить по нему и узнать, когда выпишут Татьяну. В другое время вам не ответят. Вам всё объяснили. Я надеюсь на ваше понимание.

Ларс поднялся и ушёл. Следом за ним квартиру сестёр покинул и сотрудник полиции. Мария осталась одна, наедине с тяжёлыми мыслями и переживаниями.

Глава 25

Я проснулась в незнакомом месте. Правда, обстановка была уже привычной. Больничная палата со всякой аппаратурой. Я одета в белую пижаму и с головы до пят обвешана проводками и трубочками. Ничего необычного.

«Ох, опять это», – с досадой подумала я и приподнялась на кровати. Комната оказалась достаточно большой. У компьютеров стояли незнакомые мне люди в белых халатах. Похоже, это врачи. Или учёные.

«Интересно, они могут как-то понять, что я – это я, а не Татьяна? Вот эти все приборы они же не просто так ко мне подключили. Чего они там смотрят в них? Просто, если они ещё не уверены, что это именно я, может, получится как-то вернуться к Марии. Что мне тогда сделать, чтобы они поверили, что я – Татьяна?».

Я пролежала так ещё достаточно долго. Люди в халатах ходили по комнате, что-то смотрели на своих приборах, нажимали на кнопки. Иногда они разговаривали между собой, то на французском, то на английском языках. Меня не интересовало происходящее, всё и так уже понятно. Мне оставалось только подумать и решить, как быть дальше.

В какой-то момент ко мне подошли двое и начали снимать датчики. От некоторых просто отсоединяли проводки, а сами кругляшки оставляли на коже. Когда меня освободили от «пут», один из учёных подошёл, взял меня за левую руку и сказал:

– Вставайте, – он потянул мою конечность на себя, вынуждая меня подняться, свесить ноги и соскочить на пол.

«А если я не захочу идти, они уже не смогут взять меня на руки и понести. Я ведь теперь большая и тяжёлая», – подумала я и улыбнулась этой мысли.

Учёный взял меня за плечо и повёл на выход из комнаты. Я не стала сопротивляться, потому что Татьяна бы не стала. Она была бы напугана и хотела бы, чтобы всё это поскорее закончилось. Вот когда мне скажут, что я – это Фаби и у них нет никаких сомнений, докажут мне это, тогда можно будет и воспользоваться своими новыми физическими преимуществами. А пока нет, не стоит испытывать их терпение. Надо дождаться более подходящего момента.

Мы вышли в коридор, миновали несколько дверей, один раз повернули направо на перекрёстке. Меня привели в большую комнату, где посередине стоял стол с двумя стульями напротив друг друга. Со стороны дальней от входа стены почти вплотную к столу возвышался какой-то прибор размером с комод. С антеннами, экранами и проводами. Меня подвели и посадили на один из стульев. Так странный аппарат оказался у моей правой руки.

Я спокойно сидела на стуле и смотрела по сторонам, внимательно изучая новое пространство. Двое медиков вошли в комнату спустя минуту и сразу принялись подключать проводки к датчикам, оставленным на мне. Теперь меня снова «окутали путы» и связали с очередным аппаратом.

Когда медики закончили, они встали у меня за спиной, как телохранители. Учёный, с которым я сюда пришла, сел напротив меня и опустил на стол синюю папку. Он достал из неё лист бумаги и положил передо мной.

– Обведите, пожалуйста, пунктирные линии, не отрывая руки, – сказал учёный и протянул мне красный восковой мелок.

На листе были напечатаны пунктирные зигзаги, которые, то вытягивались, то резко заворачивались, то закруглялись, то делали петли. Это всё была одна непрерывная линия, занявшая всю страницу. Её мне и предстояло обвести.

Но я не могла сразу так взять и сделать то, о чём меня просят похитители. Мой взгляд поднялся на учёного, который продолжал протягивать мне мелок.

– Зачем? – спросила я тихим и спокойным голосом.

– Не спрашивайте. Просто сделайте. В этом же нет ничего сложного, – на его лице мелькнула усмешка. – Чем быстрее вы будете выполнять то, о чём вас просят, тем быстрее сможете вернуться домой.

Я взяла мелок и принялась обводить линию. Это было очень скучно и как-то тупо. «Что это ещё за эксперимент такой? Проверяют, как я рисовать умею что ли? Аппарат тогда зачем ко мне подсоединили?» – недовольно рассуждала я.

Линия, наконец, закончилась. Я положила мелок и посмотрела на учёного. Он молча забрал мой «рисунок» и положил передо мной второй точно такой же лист.

– Повторите, пожалуйста.

– Вы издеваетесь?! – возмущённое вырвалось у меня то, о чём подумала. – Я же только что такой же обводила!

– Я знаю, – спокойно сказал учёный и, растягивая слова, добавил снова: – Повторите, пожалуйста.

Я тяжело вздохнула и взялась обводить. Даже если там для меня ещё десять таких листков, мне всё равно придётся сделать то, о чём просят. «Они проверяют моё терпение? А оно у меня есть! И у Татьяны тоже есть! Буду очень медленно обводить, чтобы они пожалели своё время», – решила я.

Моя рука снова принялась обводить линию, в этот раз совсем неспеша. В какой-то момент мне показалось, что по спине пробежался холодок. Как будто где-то совсем рядом появилась сущность. Ощущение всё нарастало. Я обернулась и посмотрела за спину. Там ничего не изменилось. Медики стояли неподвижно, не глядя на меня. Никаких сущностей в комнате не было.

Я вернулась к рисованию и заметила, что моя линия пропустила большую петлю. Видимо, в какой-то момент рука дрогнула, и я сильно срезала поворот. «Ладно, может, он не заметит, надо просто продолжать», – успокоила я себя.

Вдруг мелок хрустнул и сломался напополам. «Вот блин! Я слишком сильно на него надавила. Как же мне всё это надоело!», – ощущение потустороннего не отпускало и начинало уже сильно нервировать меня.

– Продолжайте рисовать половинкой, у которой заточен край, – спокойно сказал учёный.

Я подняла на него взгляд. В его глазах было нескрываемое пренебрежение или даже презрение. Я очень редко смотрела людям в лицо и уж тем более в глаза. С рождения не было такой привычки. Сейчас меня очень сильно задела вся эта ситуация и хотелось своим яростным взглядом заставить этого человека отказаться от своих последних слов. Внутри меня начиналась буря, хотя ничего не происходило такого, что могло бы её спровоцировать.

Знакомые ощущения. Подобное я чувствовала после того, как мне провели ту самую процедуру, от которой потом моё тело дрожало, и меня одолевала неконтролируемая злость. Тогда я разгромила медкабинет. Сейчас захотелось швырнуть прямо в учёного и мелок и этот тупой рисунок, вскочить на ноги, схватить стул и уничтожить с его помощью этот странный агрегат. «Да, это всё из-за этого аппарата. Он что-то со мной делает», – подумала я и отвела взгляд от учёного на прибор. Он возвышался справа и выглядел вполне безобидно.

– Продолжайте обводить, – напомнил учёный.

Трясущейся рукой я взялась за половинку мелка и честно принялась дальше вести линию. Стало получаться совсем криво. Я никак не могла попасть на пунктир, он как будто увиливал от моего мелка.

«А теперь в тебя закачали его энергию, соответственно и часть забытого вместе с ней. Это всё конечно Искре не нравится», – вдруг послышался ехидный голос Гиены в моей голове.

«Точно. Это же Искра! Она рядом. Это я её чувствую! Вернее своё тело. Может, это Хищник? Нет, он чувствуется по-другому. А это воздействует прямо на меня. Я чувствую то, что ощущает моё тело и Искра в нём», – осенили меня странные мысли.

Мелок снова хрустнул.

Я подняла взгляд на учёного в ожидании очередного предложения рисовать эти тупые линии каким-нибудь кривым осколком мелка. Он протянул мне новый мелок, такого же ярко-красного цвета.

– У меня не получится дальше обводить, – глотая подкатившую к горлу истерику, дрожащим голосом проговорила я.

Мне приходилось изо всех сил сдерживать свои яростные порывы всё крушить. Откуда у меня взялись на это силы, я так и не смогла понять. Возможно, Искра как-то помогла. В этот момент я уже сидела на стуле и вся тряслась, как будто очень сильно замёрзла.

– Почему? – непринуждённо спросил учёный.

– Мне плохо, – уже прохрипела я и опустила невидящий взгляд в стол.

«Похоже, они окончательно раскусили меня. Наверное, моё тело где-то за стенкой, у меня за спиной. И они там что-то делают с ним, точнее с Искрой, от чего она так бесится. Не знаю что именно, но она сейчас очень сильная и сердитая. Учёные же видят, как меня трясёт и понимают, что я всё чувствую. Есть ли тогда смысл терпеть всё это дальше и притворяться Татьяной?».

Вдруг на моём рисунке появилась красная клякса, ещё одна. Пятна начали растекаться, быстро впитываясь в бумагу. Я всмотрелась в них и поняла, что это кровь. Она капала из моего носа. Я приложила к ноздрям правую ладонь, провела и посмотрела на неё. Да, кровь шла из носа. Теперь я безвольно уставилась на свою руку. Красные капли тем временем продолжали падать и портить мой и так неудавшийся рисунок.

Ощущение присутствия Искры резко прекратилось. Меня так же быстро отпустила дрожь.

– Возьмите и вытрите нос, – сказал учёный и сунул мне в ладонь белый носовой платок.

Я принялась тереть нос и руку. Постепенно мне становилось лучше, буйные эмоции стихали. Тут я поняла, для чего у меня за спиной стоят два медика. Они бы помешали мне воплотить в реальность свои намерения. Если бы я замахнулась на учёного с мелком в кулаке, меня бы остановили, удержали бы. Встать, схватить стул и начать колотить аппарат уж тем более не получилось бы.

«Интересно, Хищник так же чувствовал меня? А Киллер с Королём, когда я использовала способности? Как со стороны вообще люди чувствуют воздействие Искры? Ну, точно не так, потому что сейчас она злится. А если бы она была спокойной, что бы я почувствовала? Точнее тело Татьяны. Просто присутствие? Или ничего?», – меня унесло в отстранённые размышления.

Я не сразу заметила, как мой испорченный рисунок убрали, а на его место положили новый листок с пунктиром и новый красный мелок. Увидев всё это, я резко подняла голову и с негодованием спросила:

– Да вы издеваетесь?!

Тот, кому были адресованы эти слова, исчез. На месте учёного теперь сидела маленькая худенькая девочка с уставшими глазами. Она, так же как и я, была облеплена датчиками и подключена проводами к тому же странному аппарату, что и я. Под носом у неё были красные разводы, как будто у девочки недавно шла носом кровь, и она вытерла её, но не до конца.

«Откуда эта девочка тут появилась? Неужели я ненадолго отключилась, и её успели привести сюда? Носовой платок тоже куда-то делся. Я ведь держала его только что!».

Я огляделась. Около девочки стояли Ларс и тот самый ехидный учёный. За моей спиной по-прежнему возвышались два медика.

«Точно отключилась, пока про Искру думала, наверное», – решила я.

– Фаби, посмотри внимательно на эту девушку, – сказал Ларс, наклонившись к девочке. – Она знакома тебе?

Девочка подняла на меня свои тусклые глаза. Её лицо выглядело очень уставшим и потому безразличным ко всему вокруг. Она просто делала то, что ей диктуют.

«Это я что ли?! Точно! Значит, я была права. Это сейчас были ощущения присутствия Искры. Что они сделали с моим телом? Почему оно проснулось без меня? Оно ведь должно сейчас крепко спать! Вот почему Искра злится. И кровь из носа у нас обеих сейчас шла. Конечно! Мы же чувствует друг друга!», – мысленно негодовала я.

У меня не было привычки смотреть на себя в зеркало, а в новых условиях содержания у меня и зеркала то не было. Поэтому сейчас я буквально уставилась на девочку и принялась внимательно изучать. Внешний вид моего тела и осознание, что это я сама, вызвали волну противоречия в душе.

– Знакома, – ответила девочка слабым голосом, – но я не помню откуда.

– Постарайся вспомнить, – настойчиво сказал Ларс.

– Не могу, я устала, – пропищала Фаби и подняла молящий взгляд на доктора. Её глаза налились слезами.

Меня снова накрыло ощущение присутствия, только теперь намного сильнее. В этот раз по спине пробежался не холодок. Меня скрутил леденящий спазм.

– Хватит! – закричала я и схватилась за голову. – Что происходит? Что вы со мной делаете?! Перестаньте уже!

Я попыталась подняться со стула, чтобы отойти подальше от своего разбуженного тела и от этого странного аппарата. Крепкие руки тут же упали мне на плечи и приземлили обратно на сиденье. Медики среагировали мгновенно.

– Фаби, посмотри внимательнее, – продолжил требовать Ларс, нависая над девочкой.

«Напрасно они это затеяли. Зато будет весело», – прогоготал визгливый голос Гиены у меня в голове.

– Замолчи! – с яростью крикнула я и нервно огляделась. Сущности нигде не было.

Ларс резко выпрямился и повернулся ко мне, но наши взгляды не встретились. Я вдруг посмотрела на девочку. Дрожь в моём теле тут же прекратилась. Девочка посмотрела на меня. Нас словно разом что-то примагнитило друг к другу. Радужки её глаз стали красными, взгляд опустел. То, что дальше происходило, от меня не зависело вообще.

Я схватила со стола мелок и ткнула его в лист с пунктирными зигзагами. Левой рукой. Правая ладонь легла на верхний край листа, чтобы обездвижить его. Я начала с невероятной быстротой и лёгкостью обводить пунктирную линию справа налево, снизу вверх. Скорость движения моей руки с каждой секундой нарастала. Я продолжала смотреть в глаза девочки, поэтому не видела, что получается на листе, но сомнений не было – красная линия от мелка ложится идеально ровно на пунктир.

Все присутствующие замерли и с интересом смотрели на моё рисование. Когда мелок достиг финишной точки, мои руки быстро перевернули лист и на чистой стороне начали что-то писать. Так же: справа налево, снизу вверх и очень быстро. Выходил какой-то текст. Ларс и учёный немного наклонились, чтобы прочесть его.

Вдруг девочка схватила край стола правой рукой, задрала его вверх и толкнула прямо в меня. Она сделала это слишком быстро, не прилагая видимых усилий. Стол полетел в меня, а я, не контролируя своё тело, шмыгнула под него и оказалась на корточках. Стол пролетел надо мной, врезавшись в руки медиков, которые попытались его поймать. Или защитить себя от столкновения.

Девочка в секунду оказалась около аппарата. Она торопливо начала вырывать из него провода и нажимать на конкретные кнопки. Её правая рука двигалась в бешеном темпе. Левая конечность не могла помочь – она была забинтована и плотно пристёгнута ремнями к животу.

Учёный дёрнулся к девочке, чтобы остановить её, но тут мои ноги резко разогнулись. Я бы толкнула его на стул, где ранее сидела девочка. Учёный запнулся бы об него, упал на пол и долго не смог бы встать. Но Ларс в последний момент успел схватить меня за шкирку и за левую руку. Он, шагнув назад, одёрнул меня на себя и сразу отпустил. Моя траектория резко изменилась, я потеряла равновесие и полетела на пол между учёным и Ларсом. Все проводки разом оторвались от датчиков на моём теле.

– Не трогать! – громко и чётко приказал доктор учёному и медикам, которые собирались схватить девочку. Возможно, это прозвучало и для девочки, которая быстро и старательно выводила из строя оборудование. Ларс сказал это в ту секунду, когда я шлёпнулась на пол.

Моё тело словно не заметило падения. Я сразу вскочила на ноги и схватилась за стул девочки. Скорее всего, мне предстояло с его помощью предотвратить захват. Но сделать уже ничего не удалось.

Меня разом скрутил спазм. Все мышцы и всё внутри одновременно сжалось. Я повалилась грудью на спинку стула, за который всё ещё держалась. В голове слышался голос Ларса. Он уверенно и спокойно что-то кому-то говорил. Я не могла ничего разобрать. Медики оказались около меня, взяли за плечи и осторожно уложили на пол, на правый бок. Один из них быстро сделал мне укол.