Наследница магов. Концы в воду

У фееричного кульбита со спины лошади прямо в фонтан оказалось три следствия.

Задачу по привлечению зрителей они выполнили. Народ гоготал и свистел. На балкон дома губернатора вышел сам глава города, его разряженная в бриллианты жена, напыщенный наследник и стайка младших детей. Они мигом завизжали от восторга и стали требовать немедленно погладить собачек и покататься на лошадке.

Иззи окончательно проснулась. Балерина не только вымокла, но и здорово ударилась обо что-то. Сидя в неглубокой чаше фонтана, она ощущала ягодицами монетки, скопившиеся на дне. Пошарила рукой, ища на что бы опереться. Ухватилась за вырезанные из мрамора цветы, оплетающие основание статуи в центре. Это была девушка, державшая на плече кувшин. Из цветов вокруг ее ног вверх били тонкие струйки воды. Из горлышка кувшина вниз стекал водопад, разбивавшийся внизу на искрящиеся брызги. За этой неширокой прозрачной стеной скрывался изящный бутон, настолько тонко вырезанный неизвестным мастером из камня, что через сомкнутые лепестки просвечивала сердцевина. Внутри как будто билось крошечное сердце.

Иззи неосознанно потянулась к нему рукой и ощутила волну тепла. В холодной воде это было странно, она моргнула и ей показалось что лепестки немного сдвинулись, раскрываясь. Но в фонтан забрался рыжий клоун, подхватил ее на руки и вынес на сухое место. Иллюзия растворилась в водяных струях. От бортика великолепный цветок совсем не был виден. Только по руке Иззи утихающим эхом пробегали мурашки.

– Кланяйся! – шепнул Арлекин и подтолкнул Иззи в спину. Пьеро уже подметал мостовую широкими длинными рукавами. Балерина по-шутовски глубоко наклонилась в сторону балкона и увидела замшевые мужские туфли с серебряными пряжками. Медленно поднимая взгляд она разглядела бархатные штаны на крепких ляжках, расшитый камзол и белую пену кружевного галстука под гладко выбритым подбородком. Губернатор подошел к самым перилам и даже слегка наклонился, чтобы посмотреть поближе на это внезапное происшествие.

Ему понравилось, как глубоко склонилась изящная фигурка в поклоне, а иронии на скрытой кудрями мордашкеон не заметил. Лицо налилось самодовольством, пухлые щеки покрылись румянцем.

– Поклонитесь еще раз, – милостиво разрешил он. Артисты рассыпались «мелким бесом», состроив на лицах самые подобострастные рожи. Народ вокруг засмеялся. Благостное выражение слетело с лица губернатора. Сзади его дергал за фалду примерно пятилетний малыш в шелковом костюмчике.

– Джон, – обратился он к дворецкому – пригласи артистов в наш сад. Дети хотят увидеть представление!

Компания с лошадью и собачками оживилась. Представление в саду у губернатора! К обеду об этом будет знать весь город, а к вечеру билеты раскупят до конца недели! Это удача! Да и в соседнем городке дальше по берегу залива их примут гораздо теплее…

Человек-оркестр ударил в литавры, собачки залаяли, акробаты цветной стайкой первыми юркнули в калитку, открытую им навстречу. Внутри они увидели беседку возле небольшого поля для игры в мяч. Туда уже неспешно собирались семейство и гости губернатора. Артистам предложили занять ровный зеленый газон. Астрея остановилась сбоку от беседки, возле увитых плющом перил. Гостей угощали фруктами, на маленьком столике стояло большое блюдо с абрикосами и сливами. Мокрая балерина в обвисшей пачке притаилась рядом, приглядывая, чтобы строптивая кобылка никого не укусила. На изящном стуле рядом с ними сидела безучастная жена губернатора.

Женщина выглядела нездоровой. Ее платье было роскошным, в ушах и на шее поблескивали драгоценности, но глаза оставались пустыми и тусклыми. Она хворала с зимы и городские лекари не могли найти причины. Говорили, что это слабость после перенесенной простуды и вскоре она пройдет сама собой. Но дни текли, складываясь в недели и месяцы, а ничего не менялось.

Началось представление. Дети смеялись, стайкой окружив фокусника. Он жонглировал мячиками, но поднимаясь в воздух, они превращались в маленьких птичек, пестрых бабочек и стрекоз. Акробаты ловко построились в пирамиду: внизу два брата, стоящие на перевернутом барабане, у них на плечах – две изящные девушки изображают то большое трепещущее сердце, то птицу с расправленными крыльями. Клоуны играли с собачками, заставляя их ходить на задних лапах, кувыркаться и прыгать через обруч.

В этот момент Астрея протянула морду над перилами и ухватила крупными зубами яблоко. Фрукт держала в руке губернаторша. Иззи поймала кобылу за морду, спасая пухлую белую ладошку от укуса. Вода с ее мокрых манжет капнула на теплую кожу, вспыхнув крошечной искоркой. Губернаторша вздрогнула, отдернула руку и взвыла от испуга, как пароходная сирена. В беседке начался переполох, дамы вскакивали, роняя стулья. Мужчины хватались за шпаги, стража бросилась вперед и довершила картину катастрофы.

Но через минуту о бедных артистах забыли. Губернаторша замолчала, а затем покраснела, сжала кулачки, и огляделась вокруг себя осмысленным взглядом. Увиденное ей совершенно не понравилось. И она снова открыла рот, из которого посыпалась ругань, достойная бороды лучшего корабельного боцмана!

Среди дам случилось два обморока и один приступ икоты. Гости были потрясены. Только губернатор лучился от счастья. С криком «дорогая, наконец-то ты к нам вернулась!» мужчина бросился обнимать кричащее чудо в шелках и бриллиантах. Он велел проводить гостей в дом, выгнать артистов и сам, нежно поддерживая под локоток, принялся успокаивать возмущенную жену.

Первой выставили со двора лошадь, дожевывавшую яблоко раздора. Клоуны подхватили на руки собачек и вся компания выкатилась на площадь. У фонтана сплетничали горожанки.

– Ты только послушай, как заливается! – благообразная пухленькая булочница в белом фартучке слушала доносящуюся из роскошной виллы брань с удовлетворением на лице. – Как бывало раньше на рынке торговалась в мясном ряду, так мой Клаус и заслушается, аж булочки подгорят…

– Видать, выздоровела, голубка, – вторила ей сухощавая женщина в сером форменном платье, воспитательница закрытого пансиона для девочек. – Побегу-ка, расскажу эту новость нашей директрисе… Как бы со скуки к нам с проверкой не нагрянула.

От губернаторского дворца словно волнами расходилось оживление. Стражники подтянули животы. Лавочники принялись протирать от пыли прилавки. Кумушки засуетились. Даже голуби, казалось, громче курлыкали и старательнее чистили перышки.

В ловушке

В суете никто не заметил, как лакеи схватили Иззи с двух сторон и быстро втолкнули в небольшую скрытую дверцу. Это был черный ход, которым пользовались слуги. Одного она лягнула ногой, второго боднула лбом, но идти было недалеко. Легкую балерину подхватили как мешок и втолкнули внутрь. Она вывернулась, пробежала несколько шагов, из тесного темного коридорчика выскочила в небольшую комнату.

Стен не было видно за высокими книжными шкафами. У окна стоял большой письменный стол из темного дерева со столешницей, затянутой зеленым сукном. Повсюду лежали свитки, книги, перья и химические реторты. Иззи была в комнате одна, дверь за ее спиной захлопнулась, сухо щелкнул ключ, проворачиваясь в замке.

Маленькая балерина поняла что прямо сейчас никто ее убивать или бить не будет. Пахло сухими травами, чем-то горьким и дымом от камина, где тихонько догорали дрова. Сначала она кинулась к окну, ухватилась подрагивающими пальцами за раму, потянула ее вверх. Ничего не вышло, окно надежно закрыто. В оловянную решетку были вставлены цветные стекла, отбрасывавшие пестрые блики на деревянный пол. Иззи прижалась лбом к стеклу и увидела, как в ворота вышли клоуны с собачками. Стражники копьями подталкивали их в спины. Значит, помочь ей они не могут. Надо выбираться самой. Тишина в комнате была такой абсолютной, что в голове Иззи стоял легкий звон. Она нарочно громко топая подошла к камину, расправила мокрые складки платья чтобы немного подсохнуть. Ждать, что будет дальше или пока никто не пришел попытаться сбежать? Комната будила любопытство. Манускрипты очень древние на вид, от них даже пахнет как-то по-особенному.

На столе лежит толстая книга с желтоватыми листами. Иззи попыталась прочесть, что написано на странице, но не смогла разобрать – символы были незнакомыми. Она перевернула несколько страниц и книга сама раскрылась на красивом рисунке. Необычный цветок, напоминающий нечто среднее между лотосом и орхидеей, был написан в тончайших подробностях. Акварель сопровождалась схемой, показывающей растение в разрезе. Стрелки указывали на стебель, лепестки, сердцевину и содержали подробные, но абсолютно непонятные инструкции.

Иззи настолько захватила книга, что звук открывающейся двери заставил ее подскочить на месте. В комнату кто-то вошел. На мужчине были замшевые туфли с крупными пряжками, белые шелковые чулки до колена, бархатные панталоны лазурного цвета, такой же жилет и камзол. Из ворота выглядывала кипельно-белая пена тонких кружев, украшавших ворот и манжеты сорочки. Волосы мужчины были взбиты и так напудрены, что Иззи не смогла угадать их цвет. По кричащей дороговизне наряда она узнала наследника губернатора.

Мужчина быстро подошел к ней, схватил за руку и приблизив лицо к самому носу балерины прошептал, почти не разжимая губ:

– Молчи обо всем, ты меня не знаешь!

«Я и правда вас не…» начала было Иззи, но слова застряли у нее в горле. Вблизи под пудрой, румянами и кружевами она разглядела курносый носик, пушистые рыжие ресницы и голубые глаза Красавчика. Всего полдня назад они вместе с ним были выловлены матросами из морской воды в заливе.

– Ни слова папе! И нашим не звука!!! – торопливо прошептал он и, оборачиваясь к двери, уже громко и уверенно продолжил – вот она, папа! Я знал, что ты захочешь разобраться с этим сам.

От испуга Иззи ощутила слабость, но почти сразу разозлилась. Да что случилось? Ну, подумаешь, слегка задела даму рукавом. Она готова извиниться. К тому же, лошадь может весьма чувствительно цапнуть зубами. Балерина спасла руку губернаторши от синяков, так что заслуживает благодарности. Она потихоньку пятилась, пока не уперлась спиной в край массивного стола. В комнату вошел тучный мужчина, одетый так же дорого, как Красавчик, но менее причудливо. Помещение сразу стало казаться маленьким и тесным.

Всей своей массивной фигурой он надвигался на хрупкую балерину. Она нащупала за спиной на столе массивную мраморную пепельницу в намерении вооружиться. Они не получат ни ее невинность, ни жизнь. Во всяком случае, легко она не сдастся! Иззи прикусила нижнюю губу, на лбу под волосами выступила испарина. В этот момент из каминной трубы на горящие угли посыпалась сажа. Красавчик и его отец синхронно обернулись, выпустив Иззи из прицела напряженных взглядов.

Балерина собралась, как пружина, и метнулась в сторону оставшейся открытой двери. Она уже видела близкий выход, но по коридору навстречу ей шли два лакея. В руках у них был небольшой, однако тяжелый сундучок. Перепрыгнуть или поднырнуть? Нет времени на раздумья. Она ласточкой нырнула над сундучком, между двумя молодыми мужчинами. От неожиданности они рванулись в стороны, руки напряглись, поднимая ношу выше. Острым углом крышка сундучка врезалась Иззи в живот и отбросила ее назад.

Балерина упала на спину. Минутная растерянность и шанс сбежать был упущен. Вокруг поднялась суета, набежали слуги. Все ахали и охали, сам губернатор легонько шлепал ее по щекам и требовал позвать лекаря. Среди общего гама слышалось непонятное: «спасительница наша», «бедная девочка» и «помогите ворожее». Перед глазами у Иззи поплыли цветные пятна и спасительная темнота выключила ее сознание.

Сундук золота

Девушка пришла в себя в той же комнате с витражными окнами, книжными шкафами и камином. Она полулежала в просторном кресле, ноги были удобно устроены на низенькой табуретке с бархатной подушкой. На лбу лежало влажное полотенце. За руку ее держал сухонький старичок в просторной профессорской мантии и маленькой круглой шапочке на затылке. Он посчитал пульс, заглянул ей в глаза и отошел в сторону.

– Мелочь, небольшой обморок. Должно быть, она простужена. Есть небольшая слабость, но она скоро пройдет.

Мужчины отошли в сторону и тихо совещались о чем-то. Иззи показалось, что из-под табурета поблескивают желтые кошачьи глаза. Она зажмурилась и помотала головой. Глаза никуда не делись, а еще ее за ногу тихонько царапнула черная когтистая лапка. Тень сгустилась и плавно перетекла в кресло, под бок девушки. Рукой она ощутила легкую щекотку, как от касания пушистым боком. Но увидеть не удавалось ничего, кроме сгустившихся теней.

«Ничего не бойся, ничего не рассказывай, ничего не проси» мелькнула в голове мысль. «Мау» добавил мысленный голос и Иззи поняла, что это не ее мысли. Она окончательно пришла в себя и попыталась устроиться в кресле поудобнее. Ее движение привлекло внимание мужчин. Вперед выдвинулся губернатор, успевший избавиться от своего павлиньего костюма и переодеться в нормальные брюки, рубашку и длинный жилет. Теперь он выглядел вполне солидно. Лет сорока, с аккуратным брюшком, крепкими руками, уверенным взглядом.

Циркачка вспомнила, что лет 15-20 назад губернатор был купцом, много путешествовал и отлично разбирался в оружии и доспехах. Свою жену он привез из далеких западных стран, осел в городе, нажил пяток ребятишек, разбогател и занял должность губернатора. У него были обширные связи в самых разных слоях общества.

Жену губернатора горожане тоже успели отлично узнать за прошедшие годы. Она была простого сословия, но из богатой семьи. Умела сама готовить, вела хозяйство, любила ходить на рынок и до хрипоты торговаться с лавочниками. Голос у нее был громкий, речь – прямая, а натура по-крестьянски основательная. Среди аристократов она не находила себе места, от безделья скучала, а от скуки увлеклась коллекционированием драгоценностей и созданием изощренных нарядов. От последнего увлечения страдали все городские модистки, но больше всех – домашние, вынужденные по праздникам носить всю эту роскошь.

Прошлой зимой случилось сразу два ярких события. Губернаторша громко, так что стекла в окнах дрожали, поругалась с приехавшей из столицы аристократкой. А потом заболела, неделю пролежала в горячке, чем испугала мужа, детей и прислугу. В доме ее любили, несмотря на пристрастие к крепким выражениям. После болезни характер матери семейства круто изменился. Она словно замерзла. Потеряла интерес к скандалам, забыла о любимых украшениях, не заказывала новых платьев и почти не разговаривала.

Когда в первый летний день Иззи задела руку бледной и молчаливой, как статуя, губернаторши, с нее словно сняли покрывало. Гнев и крик разбили ледяную корку, женщина снова стала сама собой. Слуги шептались, что дело в колдовстве и заезжая ворожея сняла с госпожи проклятье. Был срочно вызван лекарь, профессор и лицензированный маг, для консультации. Он был частым гостем в губернаторском доме, но на рассказы о магическом вмешательстве только махнул рукой и потребовал не говорить глупостей.

– Дело в фонтане, – объяснил лекарь. – Это слабый магический источник. За год в нем копится энергия и в первый день лета ее уровень достигает максимума. Но так как в нашем мире магии очень мало, то никто уже не помнит как ее использовать. Накопленный потенциал просто растрачивается всеми, кто в этот день набирает воду из фонтана. Балерина капнула «заряженной» водой на кожу больной и этой малости оказалось достаточно, чтобы окончательно изгнать болезнь. Случайность!

– Счастливая случайность, – заметил губернатор. – Поэтому я решил вознаградить нашу спасительницу, хоть воли ее в случившемся и не было. Вы, циркачи, любите все странное и необычное. Я отдам тебе сундук золота, который остался у меня из одного из самых дальних путешествий. Эти монеты встречаются у нас так редко, что в оплату их никто не принимает. Но золото защищено древней магией, поэтому переплавить деньги в слиток и продать по весу драгметалла не получится. Уверен, ты сможешь найти для них применение.

– Сделай себе монисто, – подмигнул из-за плеча папочки умытый и переодетый Красавчик. Вместе с нормальной одеждой к нему вернулась и привычная самоуверенность. – Это я папу попросил вас отблагодарить за представление и помощь. И вчера тоже…

Лакеи поднесли поближе уже знакомый Иззи сундучок и откинули крышку, украшенную самоцветами. Внутри тускло засияло непривычно темное, масляно-желтое золото. Монеты были новенькими, блестящими, полновесными. И, как догадывалась Иззи, совершенно в этом городе бесполезными.

Балерина вернулась в цирк, как королевна, в сопровождении слуг, в карете, влекомой парой красивых гнедых. Лакеи открыли перед ней дверцу, помогли спуститься с подножки, а затем достали и торжественно внесли в вагончик небольшой, но тяжелый и красивый сундучок. Узорчатый ключик от него болтался на шее у балерины.

Цирковые встретили это шоу молчанием. Только после того, как чужие отбыли восвояси, к Иззи бросились с расспросами Арлекин, Пьеро, Лисси и Метис. Остальные собрались в кружок и с нетерпением ждали рассказа о ее приключениях. Но балерина поспешила в свой вагончик. Надо было снять пришедший в полную негодность костюм, переодеться в сухое, проверить, дали ли овса и воды ее кобылке. Первый, кого увидела Иззи у себя, был Белиал. Он важно восседал на крышке сундучка с монетами и вылизывал заднюю лапу.

Иззи села напротив, уперла ладони в острые колени, и посмотрела на кота исподлобья.

– Кажется, наступило время объясниться, – мрачно припечатала она.

История, рассказанная Белиалом

(И немного о том, что кот не сказал)

Конечно