Однажды старый Ли…

– Ни за что не соглашусь! – горячился противник. – Поскольку шелковая ткань изначально бела и становится разноцветной только под воздействием краски, то и рукоять кисти, которой эта краска наносится, также должна быть снежно-белой! Очевидно же, что тогда орудие художника как бы становится подобием изменяемой им вещи, что полностью соответствует канонам конфуцианства и утверждает, что миром правит единственно возможный порядок!

– Да причем тут великий Кун-цзы! – старый Ли даже плюнул от негодования. – Белая рукоять кисти просто не видна на белом же фоне! Как я могу совершать правильные взмахи, если инструмент сливается с рисунком? Какой тут может быть порядок, когда я не в состоянии нарисовать простейшую хризантему?

– Значит, ты плохой художник! – в запальчивости выкрикнул старый Ван.

Живописец захлебнулся словами и остался стоять посреди своего дома с разинутым ртом. Потом в ярости несколько раз дернул себя за всклокоченную бороду, глубоко засунул руки в широкие рукава и мотнул головой в сторону двери – мол, уходи, старый Ван, не друг ты мне больше.

Поэт и сам понимал, что сморозил глупость, но отступать от своих слов не хотел, так и ушел, не совершив даже прощального поклона. Потом, конечно, раскаялся, писал извинительные письма, подсылал к старому Ли уважаемых людей, слал ему в подарок высокогорный чай и диких фазанов… И в конце концов друзья помирились. Но мнения своего о рукоятях кистей не изменили!

Угар

Однажды старый Ли составлял благовония. Причиной тому, что художник занялся неподобающим ему женским делом, был тот прискорбный факт, что наложницы у него не имелось, жены тоже, а женщина, помогавшая ему по хозяйству, обладала столь грубым носом, что не могла по запаху отличить черную тушь от красной. Что уж говорить о тонких ароматах! И старому Ли приходилось самому смешивать порошки и масла с бамбуковой щепой, скатывать получившуюся массу в тонкие палочки и возжигать их на алтаре предков.

Каждый раз, вдыхая смешавшиеся ароматы сандала, корицы и красных апельсинов, старик вспоминал своих родителей, не оставивших ему ничего, кроме доброго имени. Отец был торговцем рыбой, мать помогала ему в лавке. И у них была мечта: они хотели, чтобы единственный сын вырос ученым мужем. Все деньги они отдали наставникам, обучавшим наукам и искусствам, и надеялись, что юноша сдаст государственный экзамен и станет (со временем, конечно) важным сановником.

Но вышло не так. Молодой человек пленился миром красок и образов, решив прославить свое имя по всей Поднебесной.

Отец ругался и сердился, мать плакала и умоляла, но он был непреклонен. «Вот распространится молва обо мне по всему Китаю, и отец поймет, и мать возрадуется!» – думал он и упрямо шел по пути, который, как он теперь понимал, был путём ложных надежд и тщетных ожиданий.

Старый Ли пустил слезу, вздохнул и отошел от домашнего алтаря. Вот и пришло время, когда он знаменит, но что толку! И известен он не художеством своим, а какой-то особой мудростью, которою (он-то знает) вовсе не обладает, а просто дурит недалеких людишек, подбрасывая в печь молвы немудреные побасенки… И родители умерли, не дождавшись даже этой сомнительной славы своего непутевого сына…

– Да что ж такое! – воскликнул старый Ли, – слезы так и льются градом из глаз! Видно, я переложил апельсинового масла, или, что вернее, проклятый угольщик подсунул мне недообожженый бамбук! Эй, мальчишка, раскрывай пошире окна и двери и выпускай этот проклятый дым из дому, а то, как бы мы не угорели!

Безвыходная ситуация

Однажды старый Ли не знал, что ответить. Случалось такое с ним нечасто. Но противостоять натиску двух своих старых друзей – лекаря и поэта старого Вана он не мог.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.