Дочь моей жены

– Твоя любимая желтая пресса уже растрезвонила всему миру, – киваю на прикроватную тумбочку, на которой лежит кипа журналом и свежих газетных сплетен. – Очень странно, что ты попыталась оставить все в тайне, а знают об этой половина Москвы. И твои подружки тоже, – намеренно подчеркиваю смысл последней фразы, и мама ощетинилась. Фыркнула, направившись к кровати. Берет самую первую газету, и быстро выискивает нужную ей колонку. Это не заняло больше секунды, потому как она прекрасно знала – заучила до дыр, в каком месте всегда пишутся сплетни. Пробежавшись взглядом по строкам, резко втянула в себя воздух и смяла газету в большой комок, оставляя характерный шум шуршания.

– Твари! – воскликнула мама, ругаясь на ходу. – Это кто-то из своих. Я уверена, – не унималась она, продолжая ходить по комнате туда-сюда. Потом резко остановилась. – Свадьба назначена через неделю, – оглушает еще одной новостью. Я застыла, почувствовав, как кровь отлила от конечностей и лица в том числе. Побледнела, но старалась не показать ей своего негодования. – Вика, – зовет меня мама, и я киваю, а сказать ничего не могу. Будто ком в горле. – На тебе организация свадьбы. Сделаем по-тихому, но платье все же я хочу, – коварно ухмыляется, одаривая своей мрачной улыбкой и ядовитым взглядом. Что это было, твою мать!? Я замотала головой, говоря нет, но она уже даже не слушала меня. Это балансировало на грани опасности, ведь Константин узнает меня, пусть я была в маске. Я знаю, чувствую, что от мужчины не скроется моя скованность рядом с ним, а она будет – в этом уверена, как никогда.

– Это свадьба – твоя, – проговариваю каждое слово, а мама только отмахивается от меня. Демонстративно достает из сумочки мобильный телефон, и указывает мне на выход. Так было всегда. Неудобные разговоры маме не были нужны. Но пусть мир перевернётся вверх дном, если я палец о палец стукну, чтобы приготовить всё к ее свадьбе с Константином.

***

– Она не могла так поступить! – всплеснув руками, моя подруга Вера негодовала. Она тоже увлекалась «темой». И по сути, благодаря ей я оказалась в том новой клубе. «Готика» набирала девушек, желающих научиться новому, возможно, даже найти себе Дома. Или просто получать удовольствие на общих основах. Взнос был минимальным, потому это никак не отражалось на расходах. Но договор о неразглашении был по-крупному серьезным, а значит, у меня возникнут проблемы, если Константин Захарович решит наказать за побег. Или я навсегда потеряю ключ, который получила от Эдуарда неделей ранее. Мы познакомились с ним на очередной тематической вечеринке. Мужчина был пьян практически в хлам, рассказывая о своем друге Костике, у которого вкусы слишком завышены. И обычный секс его не устраивает. Не может найти подходящую сабмиссив. Подруга заболтала бедолагу, а я поняла – это мой шанс, ведь была наслышана о его дружбе с Дубровским. Мир слишком тесный, а мамины журналы в этот раз сослужили мне отличную службу. И вот Эдуард случайно обмолвился нам с Верой, что готов дать доступ к «Готике», потому как не видит в БДСМ-культуре что-то порочное. Подруга приняла предложение с энтузиазмом. Они с Шуриком – ее мужем-Домом, незамедлительно распрощались с клубом «Шарм», в котором уже вот практически пять лет «играли», проводили сессии, и даже давали уроки новичкам. Среди таких новичков была я. Эта культура поглотила меня, заставила посмотреть под другим углом на сексуальное разнообразие. Наше тело способно на более мощное удовольствие. Только осталось найти того, кто сможет помочь раскрыться этому потенциалу. Когда я стала танцевать в комнате для Дубровского – поняла, с ним мне удастся добиться этой цели. А теперь мои планы рухнут, потому что он станет мужем моей матери.

– Могла, Вер, и поступила! – воскликнула я, повысив немного голос. До сих пор мурашки по коже идут, стоит только вспомнить, что мама собралась замуж.

– Вика, это дурдом какой-то, – подруга покачала головой, осуждая мою мать. Потом посмотрела на меня задумчивым взглядом, как будто вспомнила о нашей вылазке в клуб, щелкает пальцами, коварно ухмыляясь. – Как, кстати, ты вечер провела?

Я только собралась отмахнуться от нее, но мои покрасневшие щеки выдали мгновенно, и Вера хохотнула.

– Что? – смутившись, спрашиваю. Она быстро пробежалась по мне взглядом, выискивая любой намёк, и словно я сама сдамся ей, да расскажу.

– Ну, – протягивает, хлопая указательным пальцем по своим губам, – тот мужчина, случайно не господин Дубровский?

Прям в яблочко. Пришлось кивнуть, в любом случае подруга бы догадалась. Вера соскочила с дивана, и стала расхаживать туда-сюда, чем только напугала. Я редко видела ее такой моментально взволнованной. Останавливается посередине комнаты и упирает руки в бока. Дышит слишком прерывисто, словно пробежала скорую дистанцию. Я сжала руки в крепкий замок на груди, ждала. Да что могло произойти, раз Вера встревожилась. И где-то на подсознательном уровне я поняла – это касается моего побега. Наверняка мужчина нажаловался администратору и смотрителям, тем более что они вовсе стали свидетелями. Черт возьми, теперь дорога в этот элитный клуб будет для меня закрыта.

– Значит, это ты та самая сабочка, сбежавшая от Дома, – с прищуром уставилась на меня, направляя на меня свой наманикюренным указательный пальчик. Я снова кивнула, будто язык проглотила. Вера суровая в делах, касаемых «темы», и когда я попросила ее приоткрыть завесу таинственности в этой культуре, девушка взяла с меня слово, что не посмею нарушать правила. Но я нарушила, и теперь мне не будет пощады. – Я, конечно, готова сейчас тебе надовать по жопе, и не в целях удовлетворения, но… – она замирает, и постепенно на ее лице вырисовывается улыбка. Широкая и светящаяся. Я даже растерялась маленько. – Просто в следующий раз постараяся своего Дома не оставлять со стояком в штанах. Бедный мужик, – вздохнула она, и снова села рядом со мной. Опустив голову мне на плечо, мечтательно продолжила: – Ты в курсе, что господин Дубровский довольно давно в «теме»? – выпрямляется и смотрит на меня, вновь хмурый взгляд, который сканирует насквозь.

– Нет, – честно отвечаю, – но, почему-то я чувствовала, что он не совсем обычный мужчина, – стыжусь своих слов, но подруга понимающие кивает головой.

– Сильный, – подтверждает мои мысли, – потому тебя привлек. Ясно теперь, от чего ты так краснеешь, Вик. Поверь, очень сложно найти подходящего, – она подчеркивает последнее слово, меняя на нем свою интонацию голоса – на более глубокий тон. – Мы с Шуриком долго притирались, – признается в своих промахах. – А сейчас я порой подумываю о 24/7.

– Что? – я опешила. Отношения Дом/сабмиссив 24/7 это редкое явление среди пар, но, зная Веру и ее мужа, после пяти лет безупречного брака, но со своими тараканами, конечно… Шокировано уставившись на подругу, я несколько раз пыталась проговорить свою мысль, но что-то меня останавливало.

– Мы давно это обсуждали, дорогуль, – щелкает мне по носу, ухмыляется. – Но все еще думаем. Это не так-то просто все время находиться под контролем. Секс – да, пожалуйста, но обычная жизнь – повседневная, я пока не могу этого принять. Но соблазн велик, – кивает, будто сама с собой соглашается.

– Вера, у меня нет слов, – развожу руками по сторонам, до сих пор находясь под впечатлением. – Доверие – основа таких отношений, ты сама мне об этом твердишь постоянно.

– Именно, Вик, доверие, и, если находится такой мужчина, – она прокашлялась, – готовый взять на себя власть над тобой не только за закрытыми дверями, но и за их пределами – это многого стоит.

Я задумалась. А насколько готов господин Дубровский, кроме того, что любит именно такое разнообразие. Вера заметила, что я резко ушла в себя, и, хлопнув руками мне по сложенным на коленях, крепко сжала, всматриваясь в глаза.

– Если то, что я слышала от других сабмиссив о Константине, то твоя губа не дура, – хохотнула, а потом снова посерьезнела. – Ты сбежала, Вик, от него в тот вечер, и не жди что получишь от него пощады. Мужчина подходил к информационной стойке и просил твои контакты.

Я ахнула, вскакивая. Твою мать! Я знала, что это закончится для меня плохо, и теперь мало мне лишиться ключа, так он узнает, что я – дочь его будущей жены. Черт возьми!!!

– Постой паниковать, – утешает Вера, и тоже встает. – Лина не давала о тебе никакой информации. Это правило. Только, если ты сама позволишь, детка.

Задрожав всем телом, умом понимала, что Вера права, и с правилами клуба я ознакомилась тщательно, но все равно чувствовала, что нарвалась по полной программе.

– Теперь мне закрыта дорога? – шепотом и со страхом в глазах спрашиваю у Веры, а та, улыбнувшись, покачала головой нет.

– Тебя исключили на пару недель из списка, но уже на следующей неделе ты сможешь снова посетить клуб. Ну, – она игриво усмехнулась, – штраф, конечно, в две неустойки ты себе обеспечила. – Она взяла меня за руку и повела на кухню. – Идем, выпьем чего-нибудь. И вообще, – Вера резко затормозила, – куда пропала моя воинственная подруга Виктория? – нахмурившись, посмотрела на меня, заставив рассмеяться.

– Я здесь, – отвечаю в шутливой форме, помахав рукой, – в своей скорлупе, которая на некоторое время решила не выпускать из своей клетки.

– Оно и видно, – подтрунила девушка. – Ты, давай, духом не падай, – предупреждает, – иначе я засомневаюсь в твоих качествах. А на счет твоей мамы, – Вера хмыкнула, – неудивительно, что баба глаз положила на такого мужика, но пусть не радуется рано, – коварно подмигивает, растягивая губы в улыбке, как у Чеширского кота.

Проведя пол вечера у Веры в гостях, я решила для себя, что вопреки маминой прихоти, должна узнать истинную причину ее скорого выхода замуж за него. Отец упоминал, что они с Дубровским начали свой совместный проект, но старался умалчивать о нем, и вообще, я редко слышала разговоры дома, которые касались работы. Папа был очень осторожен в этом деле, и боялся любого лишнего уха, но знала ли о его проекте моя мать? И, если все-таки знала, то какую цель преследует, ведь Константину вряд ли требуется повышение, или продвижение по ступеньке вверх. Он сам себе хозяин. Сам выстроил свою империю и теперь ею руководит.

***

Вернувшись домой после долгой прогулки, я не застала своей матери дома. А служанка Мирослава поспешила передать от неё весточку, оставленную мне. Девушка протягивает свернутый листок напополам, заглядывает в глаза, словно ждет реакции. По дому уже прошли слухи о маминой скорой свадьбе, и теперь все кому не лень смотрят на меня, пытаются понять, как же я восприняла эту новость. А никак! Я в бешенстве, потому что все мои планы рушатся на глазах в буквальном смысле. Отметаю назревшую мысль, которая в любом случае однажды прорвётся наружу, и неизвестно чем всё кончится. Мое терпение постепенно иссякает, и я выскажу матери все в лицо. Единственное, что сдерживает – это отцовское завещание, в котором он всю свою империю переписал на меня, но в течение полугода ею будет руководить мать. Нотариус пояснил это тем, что я слишком молода в отношении бизнеса, не смотря на полученное образование в этой сфере. Мой папа тщательно подготовился, оставив после себя целую кипу рекомендаций, а также выучил меня в нужной ему направлении.

– Виктория Игоревна, – прокашлявшись, девушка окликнула меня по имени и отчеству, резанув словами. Я сначала опешила, а потом нахмурилась. Она снова сует мне в руки кусочек бумажки. – Возьмите, пожалуйста.

– Мира, почему ты стала ко мне так обращаться? – обеспокоенно задала ей вопрос, смущая бедную девушку, хотя мы фактически ровесницы. И в детстве всегда играли вместе. Ее мама работает у нас поваром на кухне. Она переступила с ноги на ногу, оставаясь все так же на месте. Замялась, поджав губы. Я сразу поняла, в чем дело. Указания мамы. Опять этой дуре старой в голову стукнули новые забугорные идеи. – Я – Вика, никаких отчеств, хорошо? – удерживаю ее за руку, и заглядываю в перепуганные голубые глаза.

– Хорошо, Вик, прости, пожалуйста, – практически шепотом произносит, будто боится быть пойманной за ослушанием новых правил. Я согласно киваю, подбадривая ее крепким пожатием руки, затем все-таки забираю листок. Маленький конверт с сургучной печатью, а внутри нее эмблема «Готики». Резко подняла голову, но уже стояла одна по середине гостиной залы. Мирослава тактично оставила меня одну. А я уже думала, что это послание от моей матери, черт возьми. Трясущимися руками разламываю печать, и аккуратно вынимаю листочек-визитку, на обратной стороне номер телефона. И подпись К.З.Д. Твою мать!!!

Влетев на второй этаж, я ворвалась в свою комнату, мгновенно швырнув визитку на кровать. Сложив руки на груди, сверлила ее своим взглядом, как будто та могла сию минуту вспыхнуть, оставляя лишь пепел после себя. Стала ходить туда-сюда. Думать, что с этим делать. Константин все-таки узнал мой адрес и теперь мне по любому будет крышка. Нервно встряхиваю свои длинные шелковистые волосы, развивая их по обе стороны плеч. Что делать? Что он хотел этим сказать?

Позвонить самой?

Может, он таким образом предупредил меня?

Или… нет! Ни о каких приглашениях речи не может быть.

Фыркаю. Потом все-таки беру визитку в руку. Кручу ее, рассматриваю. Дорогая бумага кричит, что её владелец знает толк не только в бизнесе, но и в том, как себя преподнести. Подношу к носу листок, вдыхая его аромат, и осознаю, что он пропитана им самим. Ухмыляюсь, вспоминая его руки у себя между ног, как смог довести до границы нирваны. Закинув голову, я пытаюсь уловить моменты воспоминания, и представляю, что могло быть дальше, если бы только не струсила. Константина Захаровича я увидела впервые на благотворительном ужине, который они организовывали с моим папой. Около полутора лет назад. В честь открытия первого проекта. Тогда созвали всех гостей – всю московскую элиту, у которых на счету было больше семи нолей. Папа всегда говорил, что залог успеха в бизнесе не только умение его создавать, но и продвигать. А лучший потребитель, это тот, кто не скуп потратить свои кровные, если продукт выходит на мировой уровень пользования. Потому что это просто бизнес, и в нем мы все дураки. До боли знакомый голос в голове произнес до дыр заученную фразу. С самого первого курса обучения по программе бизнес-администрирование, папа повторял это предложение. Иногда шутил, что вскоре она превратится в современную пословицу. Как только я спускаюсь с небес на землю, зазвонил мой мобильный телефон. Мелодия обычная, хотя на каждого установлена своя собственная. В глубине души я надеялась, что господин Дубровский, наконец, обратил на меня внимание. И даже возжелала, чтобы на той линии оказался именно он.

Номер, действительно, незнакомый, а точнее «неизвестный». Провожу пальцем по сенсору с зеленой кнопкой, затем подношу к уху, отвечая на звонок.

– Слушаю, – тон голоса серьезный, но все-таки есть некоторые нотки волнения, как и тот факт, что меня потряхивает. По ту сторону стоит тишина. Я даже проверила, не сбросила ли звонок, как обычно бывает от прикосновения щеки экран барахлит. Нет. Секунды тикают, а значит мой молчаливый собеседник все еще со мной. – Говорите, – настаиваю, сама хмурюсь. В руке визитка, которая прожигает своим номером мои нервные клетки. Слышу дыхание. Четкое. Глубокое.

– Ну, здравствуй, Виктория Игоревна, – раздался гортанный, твердый голос мужчины, в котором я узнаю Дубровского. Сердце ухнуло вниз, а душа выскочила из тела. Вот предатели. Один мозг лихорадочно соображает, что делать дальше. – Я не дождался твоего звонка, – продолжает, а я едва дыхание свое регулирую, чтобы не забыть для чего мать-природа вообще кислород придумала. Кровь тело холодит, вместо того чтобы его согревать. Кажись со стороны, на призрака точно похожей стала. Быстро взглянула на свой туалетный столик, и взаправду побледнела. Глаза расширены, грудная клетка гуляет туда-сюда от частого дыхания. По-прежнему продолжаю молчать. Константин наверняка понял, что шокировал своим звонком. Я прям четко вижу его ухмылку перед собой, словно сейчас нахожусь рядом с ним.

– Добрый вечер, – все-таки во мне прорвался тонкий голосок, на что мужчина рассмеялся.

– Я рад нашему нестандартному знакомству, – его легкость в словах окутывает мнимой защитой. Что не стоит ждать подвоха, но это далеко не так. – Значит, вот какие у вас увлечения, Виктория, – моё имя он проговаривает слишком медленно, будто пробует на вкус звучание букв. Я быстро села на край кровати, чтобы привести нервы в более устойчивое положение.

– У вас тоже весьма впечатлительные, – во мне просыпается та самая Вика, о которой говорила вера этим вечером. Мужчина хохотнул, а вибрация его смеха отдается внизу моего живота, воспаляя каждый участок тела. Клитор предательски запульсировал от нарастающего желания. Черт! Еще никогда со мной такого не происходило, чтобы я так реагировала на один только голос мужчины. В клубе «Шарм» я играла, но не со всеми моими партнерами у меня был секс. А если уж на чистоту, их было только двое: мой первый парень, сбежавший от меня, как только предложила альтернативу в отношениях, и Вячеслав – знала только его имя, и мне достаточно. Но по большей части я лишь смотрела на игры/сессий уже втянутых в «тему» пар. Новичкам разрешали.

– Не исключаю, – снова врывается в мое сознание голос Константина. Он играет со мной, пытается прощупать почву. Вера говорила о таком, я точно это помню. – Каков был ваш побег, Виктория, – ухмыляется, дыша в трубку глубокими вдохами и выдохами. – Я впечатлён.

– Рада, что понравилось, – снова огрызаюсь. – Если у вас ко мне претензии, то вы можете их озвучить хозяину клуба.

– А-ха-ха, – Константин не сдержал своих эмоций. Я вся напряглась, готовая… но к чему? Он резко остановился. – Я дам вам шанс исправиться. Завтра. Жду в «Готике» ближе к полуночи. Или наказание от моей руки, или лишение ключа. Виктория…

Чертов манипулятор. Я ахнула от его предложения, застыв на месте, будто в землю провалилась. Что мне ответить? Послать его, но тогда сама себе хуже сделаю, ведь моя цель практически сама ворвалась в двери.

– Хорошо, – только и смогла прошептать, отключая телефон. Я не хотела слышать его победную усмешку.

ГЛАВА 2

Поговорив с Викторией, я понял, что девушка совершенно не простая, как казалось мне все это время на первый взгляд. Я знаю эту милую девчонку, вернее – внешнюю оболочку. Золотая молодежь, избалованная родительским вниманием и, особенно, кошельком. Кручу в руке мобильник, ухмыляюсь. Чувствую, как нарастает вновь желание, которого я был лишен благодаря «незнакомке». Наплевала на правила, как будто вовсе о них никогда не слышала. Но Эдуард заверил меня, что проверял каждую, кто переступил порог «Готики». Он долго вымаливал у меня прощения. А я просто взял и сказал, что прощу, если даст контакты. Ему не выгодно портить со мной отношения. И, скрепя зубами, мужчина сходил в свой кабинет, откуда, собственно, принес мне на Викторию всю подноготную.

– Я исключу ее из клуба, Костя, – заверяет меня Эдуард, кладя свою ладонь мне на плечо и крепко сжимает. Но моя ухмылка о многом сказала, но, когда я поднял свой взгляд от фотографии на свое друга – он отшатнулся. Что вызвало в нем такой всплеск, до сих пор объяснить не могу, да и сам Эдуард поспешил оставить меня наедине с делом на Вознесенскую. Потерев рукой подбородок, прикинул, как теперь смогу манипулировать девчонкой. А, зная об её увлечении, это станет общей забавой. Она получит те самые острые ощущения, за которыми так бегут её ровесницы.

– Эдуард, – окликнул мужчину, удаляющегося прямо по коридору. Неоновые красные огни перестали резать глаза, и теперь всюду горел теплый желтый свет. Мой друг обернулся ко мне лицом. Хмурый и осторожный взгляд сощуренных глаз. Сканирует меня, ожидая очередного условия. – Оставь ключ от той комнаты в моем распоряжении. Я хочу преподать девчонке урок. Мы прочитаем все пункты правил твоего клуба, друг. И поверь, она их выучит так, что те будут отскакивать от зубов. – Эдуард понял, что во мне нет ни грамма намека на шутку, и сейчас я зол на сабу, которая посмела так вольно себя повести.

Я был весьма впечатлён, когда узнал в девушке ту самую. Светлые русые волосы, каскадом легли на ее плечики, а чуть задранный носик, говорил о ее строптивости. Мигом воспроизвел в голове все возможные позы, как укротить эту сабочку. Когда она танцевала для меня, начал узнавать ее фигуру, но только мой разум был занят ее изгибами. А карие глаза, оказавшиеся на свету янтарными, приворожили, и мне не хотелось выпускать Вику из своих рук. Эта красотка сводила с ума одним лишь своим присутствием. Все благотворительные вечера, проводимые нами с ее отцом, для меня были жуткими испытаниями. Тянуло к нем магнитом, а объяснить эту тягу не мог. Старался переключиться, зная, что дело может кончиться весьма не в мою пользу. И вот, эта девица сама, в буквальном смысле, воплотилась передо мной, завлекая своим танцем. Нарочно ли? Или сама судьба решила перемешать карты, и теперь я должен выбрать для себя: использовать возможность, или оставить всё, как есть сейчас. Но я не хотел отпускать девушку. Ее стоны все еще стоят в ушах; полученный оргазм от моей руки, соблазняет на большее удовольствие, которое мы сможем получить вместе. Я просто знаю это. Чувствую своим нутром, что она та самая, осталось только поймать ее на крючок. Виктория Вознесенская определенно подходящий кандидат для роли моей постоянной сабмиссив. Та искра, что вспыхнула лишь на мгновение – не погасла, и мне необходимо удержать её всеми возможными способами. Даже пойти на шантаж. Что, собственно, я только что сделал, когда позвонил ей.

Отложив телефон в сторону, я снова открыл папку, где хранилась вся информация на девушку. Погладил по ее фотографии, словно мог ощутить бархатистость кожи наяву. Но холодный глянцевый слой бумаги веял прохладой. Закрыв папку, я стал просматривать на своем рабочем компьютере брачный договор с её матерью. Вот так игры у этой коварной женщины. Я засомневался на секунду, вдруг Виктория подослана Евгенией в свою угоду. Определённо мне не следует слишком расслабляться, ведь этому имеет место быть. В дверь моего кабинета постучали, отрывая от предстоящего прочтения. Фыркнул, потому как я целый день ждал ответа от адвоката госпожи Вознесенской-старшей.

– Войдите, – рыкнул, а сам расслабившись, облокотился о спинку стула. Вошел мой адвокат, а в руках у него еще одна кипа бумаг – пятая по счету за весь день. Я искоса посмотрела в противоположную сторону своего стола, где горой были свалены договора на подпись. Черт возьми. Из-за предстоящего контракта, я совершенно забыл выполнять свои обязанности генерального директора. Неудивительно, что каждый сотрудник шарахается от меня, боясь попасться под горячую руку. Перспектива быть женатым – не самая лучшая, особенно в моем случае. Ведь холостяку гораздо проще найти нужный контакт с женами его партнеров. Но исключением всегда были женщины Вознесенского. Игоря я уважал, потому от Вики шарахался, а иногда вел себя, как последний мудак, делая вид, что её не замечаю. Но, вот Евгения… Эта ведьма определенно что-то задумала. По глазам вижу. Ее змеиный прищур и косая ухмылка умалишенной, напрягают. И каждый волосок на моем теле становится дыбом. Пусть думает, что смогла меня взять под каблук, а пока, я должен понять, что мне делать с девчонкой, к которой я давно испытывал более глубокое, чем просто желание прогнуть под себя. Этим я редко занимался, как и обычным сексом. Эскорт услуг был широким в наших кругах, потому острой нехватки в удовлетворении я не испытывал. Но эти женщины были пустышками, выполняющие свою работу, раздвигая ноги, как мне надо. Фыркнул. Понимаю, что, чем больше я платил, тем они были рады выполнять любую мою прихоть, считая, что будто мне необходимо разнообразие. Для них это все казалось игрой. А я дико устал. – Что у тебя? – устало интересуюсь, поглядывая на часы. Уже очень поздно; Москва погружается в ночную дымку, окутывая сумерками всё пространство. За окном слышны сигналы проезжающих машин – город еще не спит, и напротив, жизнь ночью гораздо активнее, чем кажется на самом деле.

– Константин Захарович, тут, – мой адвокат сваливает эту самую кипу мне на стол прямо перед носом. Глухой бухающий звук разразил комнату, как гром среди ясного неба. Мужчина прижал голову к плечам, извиняясь, а я продолжал молчать и сверлить его своим взглядом. – Тут важные договора на пару компаний. Их нужно подписать незамедлительно. А это, – он взял самую верхнюю папку, которая накрывала остальные бумаги, затем протянул мне: – это брачный договор. – Я нахмурился, ведь уже получил по почте от него экземпляр, и Роман поспешил добавить, указывая на бумаги. – Это исправленный вариант. Есть несколько несостыковок с условиями госпожи Вознесенской, и их я выделил маркером. Обратите на них внимание, Константин Захарович. Кажется, женщина решила играть не на равных условиях. – Роман горд собой, ведь он сумел заметить подвох. Я киваю. И это вся моя похвала. На самом деле, мужчина получит хорошую премию, если окажется прав.