Не ходи служить в пехоту! Книга 3. Завели. Сели. Поехали. Там разберёмся. 25-летию начала первой Чеченской войны посвящается! Том 1

Уже неплохо для мирного времени и солдата срочной службы.

Этот авторитет не очень дорого стоит, но тем не менее это уже хоть какой-то авторитет, тем более я говорил солдатам только то, что сам лично думаю, ни капли не покривил душой и ровно поперёк тому словесному дерьму, которое им пытаются заправить в мозги под нынешним названием общественно-гуманитарная подготовка, то есть то, что недавно называлось политзанятиями и всяким там марксизмом-ленинизмом с их интернационализмом. Впервые на практике опробовал замену всему тому советскому совершенно новое и искреннее. Сделал для себя выводы вполне практические и очень обнадёживающие.

Заодно и у меня на душе отлегло – оказалось я совсем не одинок в своих взглядах и даже напротив, нас, с такими взглядами, в нашем небольшом батальоне абсолютное большинство, если не сказать, что все мы такие, с такими взглядами. Я не заметил ни одного не согласного со мной солдатского взгляда, несмотря на то, что из двухсот человек около двух десятков были явно нерусскими, но и не кавказцами.

Это солдаты и сержанты, причём все срочной службы, естественно. А что офицеры?

Мнение офицеров я знаю хорошо, оно может быть только слегка мягче моего, но не на порядок даже. Не всё потеряно. Ладно, подождём, пока инородцы и в нижегородской области ещё больше борзеть будут, тогда, может, и народ поднимется. Эх! Сомневаюсь.

Нормально в итоге вышло выяснить отношения со всем личным составом солдат и сержантов батальона. Одним махом вышло! Круто. Всегда бы так. Теперь мне будет намного легче.

Утром заметил, как действительно многие начали смотреть на меня очень доброжелательно. Настроение улучшилось.

После развода комбат обратился ко мне и произнёс:

– Тимофеев. Зайди ко мне.

Настроение резко упало.

Оказалось, комбат был уже в курсе всех дел. Откуда? Понятно, что это не ответственный офицер доложил.

Разговор получился коротким. Суть его заключалась в том, чтобы я не слишком увлекался «мордобоем», а если и прибегать к нему, то по крайней мере не на глазах у всего батальона. А в конце нотации добавил:

– И насчёт межнационалочки давай осторожнее. Перед строем-то зачем? А то замполитов хоть и освинячили на глубину сибирских руд, но доложат кому-то что-то, типа, в танковом полку национализм русский и тому подобное и замучают нас проверками всякими. Нахер нам это нужно?!

Я промолчал. Мне понравилось, что мой командир очень даже согласен с моими взглядами по сути и только по форме с ними не согласен. С этих пор у меня не было никаких проблем с личным составом.

На майские праздники приехала Ольга. Мы ездили в Нижний Новгород и другие небольшие города области. Расстались с ней, обговорив все наши планы на отпуск.

Командир полка своё слово сдержал, и первого июля я уехал в отпуск на два с лишним месяца.

Ольга прилетела ко мне в Дзержинск, и мы вместе на машине поехали в Витязево почти на месяц. Туда же приехали мои родители. Потом на машине через Украину, Белоруссию, Литву отправились в Калининград. Из Калининграда мы с Ольгой по сложившейся традиции поехали по уже не нашей Прибалтике. Потом из Калининграда уже один – в Дзержинск. Каких-то серьёзных трудностей на границах мы ещё не испытывали, но на Украине и в Литве уже почувствовалось, что они вот-вот наступят. Особенно в Литве.

Осенью после увольнения личного состава пополнение не пришло. Как и обещали. Впрочем, к этому я был готов. С техникой был полный порядок. Этому вопросу я и, естественно, Осипов, старались уделять основное внимание.

Кучумов уволился, и в батальоне не осталось ни одного водителя. Иногда приходилось садиться за руль УРАЛа офицерам, включая меня. Дослужились! Какая честь быть водителем грузовика!

В целом ситуация в полку продолжала деградировать. Из трёх танковых батальонов людей хватало максимум на два, в них и свели всех солдат-танкистов. Солдат своей роты я практически не видел, максимум три человека получалось «вырвать» для работы на технике, а так они всё время пропадали в различных рабочих командах и командировках. Боевая подготовка полностью отсутствовала, даже расписания не писали. Рабочий день был почти нормированным, с обязательным выходным. Изредка заступал помощником дежурного по полку.

На Новый год приехала Ольга. Я понимал, что она очень хочет замуж, но говорить мне об этом не осмеливается, знает моё мнение.

Весной в полку сократили штаты. Теперь даже по штату в роте должно быть тридцать человек, остальной личный состав должен был поступать из Автозаводского районного военкомата города Нижний Новгород в случае войны. На деле в роте было два солдата, оба механики-водители, а в батальоне восемь солдат. Деградация полная.

Летом 1993 года меня опять отпустили в отпуск летом, и мы с Ольгой повторили своё путешествие сначала на юг, потом в Калининград и далее по побережью Балтики. Неожиданно для меня Ольга призналась, что у неё появился парень, ходит в моря и предлагает ей выйти замуж. Я спросил о её решении, а она ответила, что поскольку от меня предложений нет, то и у неё выхода другого тоже нет. Сказала, что пообещала парню дать ответ после его прихода из рейса. Больше к этой теме мы не возвращались. Мне было жаль терять Ольгу, мысли постоянно возвращались к этому вопросу, однако жениться я не хотел категорически.

В этой поездке стало известно, что с осени посетить наши Прибалтийские страны можно будет только по заграничному паспорту и по визе. А у нас, у офицеров, не было не то что заграничного паспорта, но простого не было. До меня дошло, что, возможно, я в последний раз в жизни вижу Ниду, Клайпеду, Палангу, Юрмалу, Ригу, Пярну, Таллин и другие города. Стало как-то нестерпимо больно и обидно. Но Литва, Латвия и Эстония стремились от нас отгородиться. Тяжело было на душе. К этим мыслям я возвращался постоянно. Не хотелось признавать, что местное население совсем не желает жить с нами, да ещё без границ. Возмущало и то, что мы не собираемся вводить визовый режим с Азербайджаном, Арменией, Грузией и всей Средней Азией. Вот если бы наоборот, со всеми южными странами визовый режим, а с Прибалтикой безвизовый!

Тогда я не понимал, как теперь можно будет попасть на машине из Москвы в Калининград. Получается, чтобы проехать в Калининград на машине или на поезде, нужна виза? Не может быть. Наши начальники не должны это допустить. Но ощущения были тревожные. Это была моя последняя свободная поездка в Прибалтику, и о новых правителях России я думал слишком хорошо, всё потом оказалось гораздо хуже.

Опять я вернулся к тем, ещё детским и юношеским размышлениям о Родине. Покидая Прибалтийские страны, я остро почувствовал, что покидаю свою Родину, которая теперь мне и не Родина. Горько и тяжело было на душе.

Осенью в батальоне не осталось ни одного солдата. Боевая подготовка шла только в первом и втором танковых батальонах, да и то второй танковый батальон был не полного состава, а третий танковый батальон имел лишь механиков-водителей.

Впрочем, я, как и остальные офицеры-пехотинцы, со временем вошли во вкус новых условий службы. Размеренная и почти гражданская жизнь начала нравиться. Ностальгии по боевой подготовке было всё меньше. Я занялся подготовкой к академии и личной физподготовкой. Квартира у меня была оплачена до конца года, но были ещё коммунальные расходы, а деньги в полку прекратили платить вообще. Вместе с тем, несмотря на крайне экономный подход к расходованию денег, к ноябрю они закончились полностью.

Чему удивляться? Я всё-таки позволял себе с Ольгой расходы в отпусках. Грузинский запас полностью иссяк.

Всё время я ходил и думал, где достать деньги. На выплату денежного довольствия я не рассчитывал, потому что начфин полка о нём давал мрачные прогнозы. Украсть я тоже ничего не могу. Нет боевой подготовки, нет топлива.

Очередная неприятность пришла, откуда я её ждал. Позвонил Ольге и узнал, когда у неё свадьба. Впрочем, это громко сказано, просто распишутся. Нормально поговорили без слёз и истерик.

– Оля, дорогая моя. От всей души желаю тебе счастья. Поверь мне. От всей души. Если бы я мог жениться на тебе, я бы это сделал. Не могу.

– А почему не можешь, Юра?

– А ты поедешь со мной служить в Дзержинск?

– Нет.

– Вот видишь, ты даже в Дзержинск не поедешь из Калининграда, а это не последний мой гарнизон и, возможно, самый комфортный и лучший.

– Юра, увольняйся! Я прошу тебя: уволься и приезжай в Калининград. Здесь у нас связи, мой отец тебя в свою фирму в конце концов возьмёт, построим дом на берегу моря и будем спокойно жить.

– Нет, Оля. Нет. Я женат на Русской армии, – эти слова я произнёс неожиданно для себя впервые в жизни. Раньше не слышал их ни от кого. Поразился точности сказанных мною слов и глубокому смыслу.

Надо запомнить эту фразу. Получается, это мой девиз. Надо же было мне влюбиться в эту дуру: Российская армия. Некрасивая, бедная, неухоженная, бездушная и очень дурная, прямо совсем дура-дурой. А ведь я в неё влюбился. Точно говорят: любовь зла.

Грустно. Очень тяжело на душе. Я простился с очень хорошим и надежным человеком. На автомате пришёл домой. Опять вспомнил Лену. Похоже, я её любил и люблю, скорее, не саму Лену, а её образ. Перебрал в памяти всех своих женщин. Всех вспомнил с благодарностью и добротой.

Я опять один. Всё-таки неприятная вещь одиночество.

А как там Игорь? Ничего не знаем друг о друге, потому что чёрствые мы с ним душой и эгоисты.

В полку так ни с кем и не подружился, не хочется душу свою открывать. Со всеми нормальные отношения, но дружбы нет.

Достал бутылку вина, открыл и под эти мысли напился в одиночестве. Легче не стало, но смог спокойно уснуть.

Однажды утром я позавтракал только слабо заваренным чаем без сахара. В этот же день не было чем пообедать. Пойти в солдатскую столовую и поесть я, конечно, мог, но мои принципы не позволяли это сделать. Обжирать солдат считалось у нас «заподло», очень низким поступком.

Другое дело официально встать на довольствие, но делать это я очень не хотел. Оставался один выход – получать продукты, положенные по продовольственному пайку на складе. С этим вопросом я подошел к начальнику продовольственной службы полка и на удивление быстро решил его. Вечером, разгрузив продукты из машины в квартиру, я устроил маленький пир с первым и вторым блюдом.

Но вопрос денег продолжал меня мучить. Отчаянно перебирал все возможные варианты подработки. Съездил однажды на сортировочную станцию железной дороги, хотел подрядиться на разгрузку товарных вагонов. Какой я наивный! Там была уже своя мафия, и никого чужого мужики не пускают – самим жрать нечего, а у них ещё и семьи.

Начал таксовать, «бомбить» по вечерам и ночам. Клиентов совсем мало, едва отбиваю расходы на бензин, но всё-таки я свою машину заправляю ворованным в полку бензином.

В самом начале службы в полку я помог командиру ремонтной роты полка, старшему лейтенанту, провести выверку всего стрелкового оружия его роты перед стрельбами, за что он пообещал снабжать меня бензином для машины. Дело в том, что в его роте был очень драгоценный (без шуток) экземпляр техники: автокран Урал-375Д. Техника легендарная и в то время уже очень дефицитная. Из почти двух сотен единиц автомобильной техники полка – единственная такая машина. Главной ценностью этой машины было то, что расход топлива автомобиля «Урал-375Д» на 100 километров по паспортным данным составлял 48 литров АИ‑93. В тяжёлых условиях расход мог достигать 100 литров на 100 километров. Естественно, эта машина никогда и никуда не выезжала, но, как я понял, по документам она постоянно якобы ездила по бездорожью полигона нашей дивизии. Ещё один автокран, но уже в инженерно-сапёрной роте нашего полка, был уже на базе дизельного Урала-4320, разумеется, он и выполнял все необходимые в полку работы по предназначению.

Благодаря дружеской помощи командира ремонтной роты полка, я выходил на прибыль как «бомбила». Но это были мизерные деньги в резко обнищавшем городе.

Однажды отвез сильно выпившую женщину, а она выскочила из машины и заскочила в подъезд, не рассчитавшись со мной. Я даже не попытался её догнать. Разозлился, конечно. Плюнул и … пожалел эту пьяную дуру. Понимал, что однажды она нарвётся не на такого, как я, и ей мало не покажется, ведь нравы в тот момент у сильно обозлённого населения были далеко не гусарские и сильно не гуманные. Так меня будут «кидать» постоянно. Бессмысленно так «бомбить». Коммерсант…

Торговля? Я не смогу. Не смогу и всё. Хоть стреляй! И всё же пошёл на рынок. Осмотрел всё не спеша. Лучше бы я этого не делал. Меня накрыла сильнейшая волна национализма. Теперь от этих экстремистских мыслей избавиться не могу. Вот они, хозяева новой жизни в исконно русском городе. Наглость у них уже просто зашкаливает…

Не могу! Чёрт! Что делать?! Перед глазами пулемёт ПКМ и … От этой сладостной мысли становится легче на душе. Что делать? Что же мне делать?!

Шли дни, и я не находил никакой идеи, где заработать деньги. Кого бы грабануть? Это должен быть только преступник. Так мне будет легче на это пойти.

Сходил к единственному в городе в то время ночному клубу. Со стороны изучил крутившихся там бандитов, заметил, что в городе появились чеченцы и вспомнил ходившие в городе слухи о том, что чеченцы пытаются все бандитские дела в городе взять в свои руки. За одной машиной даже проследил, посмотрел, куда и зачем они поехали. Потом на следующий день продолжил слежку. Понял, что они ещё и овощную базу контролируют вместе с азербайджанцами.

Они все хорошо вооружены, и ограбить их можно, только вступив с ними в самый настоящий ближний огневой бой. Нет. Мне в одиночку это не провернуть.

Попробовал поговорить на тему денег с одним командиром танковой роты – дерзким и очень боевым. Он, конечно, крайне возмущён тем, что нам не платят деньги, но, как я его понял, он не доведён до отчаяния. Ему тесть и тёща возят из Казани продукты регулярно, они там, вроде бы, устроены, так что получают что-то, и дача им помогает тоже.

Потом поговорил с одним командиром взвода из батареи ЗПРК «Тунгуска». Оказывается, он написал рапорт на увольнение и поедет к себе в Полтаву, на Украину, там отец открыл автосервис и в целом вполне прилично выживает, хоть и платит бандитам непомерные деньги.

Как-то так получилось, что не видел я больше в полку никого, кому мог бы доверить свои тайные мысли. Опасно.

Последний платёж за квартиру я уже сделал не за год, а до конца этого календарного года – настолько хватило тогда денег. У меня оставалось очень мало времени до очередного платежа, и даже если перевести расчёты из годовых в ежемесячные, то проблема всё равно не решается, так как у меня и на месяц нет, и начфин не обещает начать сокращать долг по денежному довольствию.

Если переехать жить в общагу полковую, то я там сопьюсь. Хотя… может, и не сопьюсь, но всё равно эти долбаные дни рождения всякие и прочее…

Что делать? Мне нужна рабочая идея, и я её разовью, додумаю. Обязательно справлюсь. Где же взять идею?

На следующий день пошёл к полковым прапорщикам с целью поговорить вокруг да около в надежде услышать хоть какую-то идею или подсказку. Не получилось ничего и с ними. Так они нормально со мной общаются, но как только я начинаю говорить что-то ближе к деньгам, то на эту тему резко обрывают.

Ясно мне всё с ними. Они просто воруют, кто и что может, и тихо сбывают, делятся с кем положено. Язык намертво держат за зубами и, самое главное, мне, офицеру, по их мнению, ещё всё-таки молодому, они вообще на этот счёт не доверяют, скорее всего, даже боятся, считают меня не испорченным в этом плане и совершенно не годным для их тайных нехороших дел. Как им доказать, что я очень плохой? Как? Не знаю.

Жрать хочется! Уже вечер, и я совсем ничего не ел.

Пришёл в канцелярию роты, попросил одного солдата найти мне немного хлеба, дескать, не успел поужинать, времени не было, благо, было немного заварки и несколько кусочков сахара. Солдат сбегал в солдатскую столовую и принес мне несколько кусков белого хлеба и даже пайку масла. Попытался вернуть ему масло, разумеется, солдат его не забрал. Я вида, конечно, не подал, но в душе ликовал. Выкрутился.

Как я мог остаться без гроша в кармане?! Как я такое допустил? Нужно у кого-то срочно одолжить деньги и думать дальше. Побираться за счёт солдатской столовой – это не выход из положения и смертельно позорно. Найти деньги хотя бы на хлеб. Это же копейки!

У кого одолжить немного денег? Начал мысленно перебирать в голове варианты и никого, кроме Осипова, не нашёл, у кого можно занять деньги. Он семейный, и у него всегда всё рационально, в отличие от меня, плюс жена работает, и, с его слов, ей даже зарплату платят – она у него врач в городской детской зубной поликлинике. Он говорил, что город платит, у местной власти деньги есть, и кроме этого его жена что-то имеет тоже, как я уловил.

На следующий день занял у Осипова деньги. Он мне действительно как старший брат, всё понял и одобрил мои будущие намерения быть крайне бережливым и экономным.

Рассчитал всё скрупулёзно. У меня всегда будут бульонные кубики, хлеб и майонез даже и… даже заварка. Я могу быть очень неприхотливым и очень экономным. Так дотяну до очередного натурального продовольственного пайка, который получу на продовольственном складе полка и всё очень детально распределю. Так будет впредь. Я смогу!

Но что делать с квартплатой? Как отдавать долг Осипову? Стыдно. Как же я до такой жизни дошёл? Зубная паста заканчивается… Буду совсем капельку выжимать. Эх! Как бы зубы с такой экономией не потерять?

Завтра в роте возьму кусок мыла солдатского – его в избытке. Вот на стиральном порошке сэкономлю. Мыло буду резать в стружку и обойдусь без стирального порошка, он теперь для меня действительно роскошь.

Унизительно. Мы, офицеры, для них, для этих недавних ещё коммунистов, твари дрожащие? Ох, и понесло мои мысли! Или мы всё-таки офицеры? Как бы у этих тварей забрать награбленные ими деньги?

Мне нужно как-нибудь сойтись с каким-нибудь менторским опером, получить от него информацию, где могут лежать наличные, и потом я всё решу. Или с ним в паре решить это дело? Лучше вдвоём. Или лучше одному?

Вот она спасительная идея! У нас недавно уволился замполит роты материального обеспечения и тут же поступил на службу в городское управление МВД. Не знаю, какую должность он там занимает, но я его завтра же найду и через него постараюсь выйти на уголовный розыск или тех, кто там реально ближе к криминальному миру и бизнесу.

На душе отлегло, и я продолжал обдумывать неожиданно созревший первичный замысел. Потом успокоился и отложил все мысли на этот счёт на завтра.

Я сидел за столом на кухне, пил чай, смотрел в окно и слушал новости по включённому в комнате телевизору. На улице шёл мелкий, моросящий бесконечный дождь. Во дворе одиноко горел единственный фонарь, который освещал лишь часть двора, да и то плохо, так как этот дворик внутри сталинских домов был очень зелёным, с деревьями и кустарником.

В это время во двор въехала иномарка, остановилась возле одного из подъездов, из неё вышли двое и с двумя клетчатыми сумками для челноков вошли в подъезд. По позвоночнику пробежал холодок. Кровь хлынула в голову.

Я наблюдаю эту картину не первый раз. Похоже, в одно и то же время эта машина приезжает сюда, и эти два парня с сумкой идут в подъезд. В этом подъезде жил какой-то кавказец, он на рынке делами заправляет, я видел его неоднократно, когда он ближе к обеду выезжает на приехавшей за ним машине, а вечером возвращается. Потом к нему приезжают вот эти гости, или подельники.

Черт! Да, похоже, в сумке деньги! Не может быть. Если бы были деньги, они бы их хорошо охраняли, да и сумки были не маленькие.

С другой стороны, а чего им здесь бояться? Они здесь хозяева жизни. За день через рынок мало денег разве проходит? Плюс сами там, наверняка, чем-то торгуют.

Я быстро оделся в спортивный костюм, кроссовки, надел кожаную куртку с капюшоном и вышел во двор. Обошёл его по периметру, внимательно осмотрел и остановился в пышных кустах, рядом с подъездом, в котором жили кавказцы. Хоть на кустах листьев уже не было, они всё равно надёжно меня закрывали.

Водитель, сидевший в машине, меня не видел. Через некоторое время два парня вышли из подъезда, сели в машину и уехали. По обрывкам их речи я понял, что это азербайджанцы. Меня не заметили.

Вход в подъезд свободный. Поднялся на самый верхний этаж. Лестница на чердак, там люк с замком, самым обычным. Квартиру я вычислил. Это была одна из двух квартир с железной дверью, но дверь была очень мощной и красивой. На двери в подвал висит замок, по пыли на замке я понял, что в подвал никто давно не ходил. Если у них в сумке деньги, то значит, они привозят сюда выручку за день. Но куда потом эти деньги деваются? Где их хранят?

В следующие дни я нашёл ответ на эти вопросы.

С самого утра в подъезд кавказца приезжают разные люди, много: и кавказцы, и русские. Находятся там недолго и через некоторое время уезжают. Выходит, он эти деньги раздаёт на разные дела? Наверняка, не все, потому что, когда он выезжает, за ним поднимается водитель и несёт такую же сумку. Получается, что деньги надо брать, когда их привозят, и лучше делать это вечером в воскресенье, когда выручка на рынке самая большая.

В полку я договорился с начмедом, и он мне дал справку о болезни на три дня. Все дни я посвятил тому, что следил за объектом, и подготовке к преступлению. Мне казалось, что я продумал всё до мелочей.

Машину запарковал в одном из соседних дворов. Проверил и подготовил оружие. Купил себе чёрную шерстяную шапку с прорезью для глаз, четыре куска веревки, клейкую ленту, нож, фонарик, туристический рюкзак, большую сумку (рассчитывал на большую выручку), две пары тёмных перчаток для рабочих, два замка, кусок проволоки, ломик.

Вечером в воскресенье я зашёл в подъезд. Сломал замок, висевший на двери в подвал, и положил его у лестницы, за косяком, дверь прикрыл. Включил фонарик, спустился по лестнице. Вторая дверь, но уже без замка. Вошёл в подвал. Осмотрелся. Надежные стены сталинских домов не пропускали сюда никакие звуки.

Вернулся. Навесил на дверь подвала новый замок и закрыл его на ключ. Занял позицию в кустах. Фонарь во дворе мне никак не мешал, даже наоборот, позволял контролировать другую часть двора, поэтому я решил в лампочку не стрелять.

Сердце билось так, что мне было очень жарко, хотя температура воздуха была около нуля градусов. Время приближалось. Двор осветил свет фар. Это были «мои». Я быстро проскочил в подъезд, открыл замок, сунул его с ключами в боковой карман. Всё сделал, как и продумал заранее. Вошёл в подвал и закрыл дверь. Левой рукой держал дверь, в правой – пистолет.

Как только оба моих подопечных оказались в подъезде и пружина захлопнула за ними дверь, я распахнул дверь подвала и не очень громко произнёс:

– Упали оба на пол, стрелять буду!

Изумлённые лица кавказцев застыли в недоумении.

– Упали быстро, нах, считаю до двух!

Взгляд кавказцев сосредоточился на моём пистолете, на лицах появился страх.

– Раз! – произнёс я.

Парни упали на пол.

– Эй, слышь, брат! Не убивай. Мы ничего тебе не сделаем, бери деньги и уходи, – произнёс один из них.

– Не убивай! – произнёс второй с мольбой в голосе.

– Ты! – ткнул я стволом в голову первому. – Снял куртку и бегом в подвал.

Парень встал, скинул куртку и спустился по лестнице.

– То же самое! – приказал я второму.

Оба кавказца стояли у входа в подвал в конце лестницы у второй двери.

Мне казалось, что времени потрачено очень много, казалось, что вот-вот кто-то появится, поэтому от части плана, где я намеревался дать им сначала одному верёвку и заставить его связать напарника, а потом связать другого, я отказался. К тому же я опасался, что во время, когда я буду связывать второго, он попытается вырваться.

– Быстро в подвал и отошли от двери на десять метров! Убью нах!

Кавказцы выполнили и этот приказ.

– Не убивай, не убивай только.

– Обещайте, что я вас больше никогда в России не увижу. Обещайте, что уедете к себе на Родину.

– Обещаю, брат, обещаем!

– Обещаем! – повторил второй.

Я захлопнул дверь и прикрутил петли замка проволокой. Поднялся. Содержимое курток быстро вывернул в сумку. Куртки бросил на лестницу в подвал. Обратил внимание только на то, что среди добычи ещё два пистолета, теперь уже ТТ.

Приоткрыл две большие клетчатые сумки, они были с деньгами. Рюкзак и моя сумка мне не нужны, не влезут. Пришлось запихивать рюкзак и черную сумку в сумки с деньгами. Время! Мне казалось, что я очень долго вожусь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.