Фазирую по Мультивселенной

Ментальная буря усиливалась, как и снежная. Порывы ветра дрались о темный силуэт представителя закона, чуть ли не сбивая его с худощавых ног.

Глава 6. Чёрный буран

Темнейшая ночь. Видимость просто нулевая. Дикие порывы ветра со снегом разрывают лицо. Бушевал чёрный буран.

Он усиливался с каждой минутой. Казалось бы, куда сильнее? Но это всё превращалось в белый ад.

C бешеными порывами ветра снежинки превращались в иглы, которые впивались в одежду, втыкались в непрекрытые части лица, что аж приходилось закрывать глаза перчатками, оставляя лишь малую щель для обзора.

Зыбучие сугробы поглощали пролитую кровь со всей жадностью, оставляя лишь пёстроту на своей поверхности, которую через секунду накрывало новым слоем белезны. Было видно, как тонкими струйками, ветер гонял с места на место комки снега, эмиграция была хаосной, все следы буквально заметались, как и экстренно холодеющее тело полицейского с дырами от пуль. Осталасья ждать лишь преданный железный конь, осветлящий двумя зрачками образовавшийся снежный горбик.

Мчащийся автомобиль по трассе преследовал мигающий свет фонарей, которые не могли получить питание из-за аварии на станции, в окне наблюдалась до жути страшная картина.

Бело-красное пятно ломится в дверь. Удары внутри громыхали с эхом, но снаружи они притуплялись из-за звука плачущего ветра.

Ир сидит и не понимает ничего, её мысли зависли на показаниях, которые врезались столько внезано, как звук в уши от стука в дверь. Открыв её, в лицо хлынул морозящий поток воздуха, который оседлали льдины, что даже она не сразу смогла опознать Феликса в алой крови.

Глава 7. Первое Фазирование

Красное пятно молча шагает по коридору, не обращая никакого внимания на гул и пристально вопросительные лица. В голове только одно: «Показатели… Что с показателями». С этими мыслями он то ускорялся, то замедлялся, чтобы прожевать их и проглотить.

Пища для ума поступала импульсивно и до того момента, пока он не остановился около мониторов. Все остальные уже как-то и позабыли о показаниях, которые мерцали, словно ярмарочная палатка, они с трепетом ждали реакции, пристально наблюдали за мышцами лица, мысленно залезали к нему в голову, чтобы попытаться понять, о чем он думает.

Тяжелый вдох. Тот самый «бип». Легкий выдох уверования настоящего. Тот самый красный график симуляции. Томное моргание. Пульс не знает, что делать, он скачет из стороны в сторону.

Ещё чуть-чуть и покажется, что придет обморок. Эти чувства сильнее, чем выигрыш джекпота в казино. Это словно выиграть жизнь.

Колыхание души скулило внутри, первый доброволец, которым стал сам Феликс уже у себя в голове. То, что предоставилось ему – шанс, который был диллемой: стать первооткрывателем или погибнуть в неизвестности. Почти оно буквально, но пока что лишь надежда.

Был ещё один вариант – ничего не делать, а колыхаться по жизни в полном опустошении.

Но сейчас иначе. Бывают внезапные ощущения, что как будто бы очнулся. Это бывает внезапно, это тяжело описать, но это момент какой-то сверхосознанности. Моменты мимолетны, но наполняют до предела. Разум становится каким-то другим и ясным, запах и кислород бодряще свежим, чувство, как будто бы прошло заложение ушей.

Через весь этот гул облегчения и осознания послышались шаги по направлению к нему. В его чуть размытых глазах показался силуэт Ир – и чем она ближе, тем быстрее эта пленка исчезала.

– С тобой всё хорошо? – наконец резко ударили в ухо слова.

Она знает Феликса очень давно и понимает, что с виду снаружи не подает, но по глазам сразу поняла насколько всё серьезно, ей по этому взгляду казалось, что у него в голове полный взрыв.

Она выпалила: “Ты же не будешь рисковать сам и прямо сейчас?”.

Наконец, легко напрягшись, он сфокусировал свой взгляд на ней. Сегодня она с завитушками, которые предавали ей более строгий вид. Статная, высокая, но с виду хрупкая брюнетка в лабораторном халате была готова своим телом закрыть проход, любые необдуманные действия Феликса. Он смотрел в её зеленые глаза и понимал, что все это очень серьезно было заявлено.

Он до сих сидел подобно сгустку венной крови в стерильной белой больнице – очень контрастно, но старался не подавать виду, чтобы это осталось незамеченным на фоне остальной суеты, вопросов хотелось очень сильно избежать.

Но все равно начал провокацию. Он сорвался с места и побежал к подготовленной установке. Она была похожа на мини центрифугу для гипотетического перемещения предметов с трекером. Оставалась нажать только кнопку. Теория подтвердилась! Время практики! Алая дорога оставалось за ним.

– Мы не знаем к чему это приведет! – изо всех сил кричала Ир

Он жмякнул по тумблеру. Для Ир он в ту же секунду исчез с фиолетовым свечением. Юлок для теста остался лежать на месте.

Тем роковым вечером для всего сообщества традиционной физики пришел конец, были сломаны все устои, фундаменты больше не имели значения, когда выяснилось, что их легко можно поменять буквально в один щелчок, либо Феликс навсегда погиб.

Глава 8. Зазеркальные мечты

Инструкций не выдают. Нигде не сказано, как быть, если мечты рассыпаны – каждая в свою сторону, как звезды на ночном небе: одни манят светом, другие спрятаны за облаками. Некоторые из них – антиподы, друг другу наперекор, не сплетаются, а отталкиваются. Одни сбываются легко, будто сами находят дорогу, другие – не поддаются даже отчаянным попыткам и сверхчеловеческим усилиям.

Но самое трудное – удерживать этот хаос света, ветра, надежд и разочарований внутри одного сердца, в одном стержне. Не дать ему сломаться. И всё равно – идти. Пускай и вслепую.

Пускай и не зная, к какой из них на самом деле.

Держишь все эти ветви воедино.

«У каждой мечты – свой особенный свет,

Одна – как рассвет, а другая – как вечер.

Одна – зовёт ввысь, за горизонт и ответ,

Другая – шепнёт: «Останься, не встречусь…»

Они – как дороги, что врозь разошлись,

Как струны, что в такт не хотят зазвучать.

Одна – про свободу, другая – про жизнь,

Где надо на месте стоять – и молчать.

Я шёл к ним, не зная, какую избрать,

Куда повернуть, что в итоге спасёт.

И силы бросал – всё, что мог отдать…

А что-то сбылось. А что-то – не ждёт.

Но стержень держу – свой внутренний штиль,

Хоть гнут его ветры мечты поперёк.

И если я падаю – значит, был путь.

И значит, я сделал ещё один шаг»

Когда задаешься вопросом «А что если?», то вариаций кажется бесконечно много, но в действительности наглядно – это выглядит жутко великолепно.

Там стоял ты. Но не ты.Лишь на одно дрожащее мгновение удалось заглянуть по ту сторону зеркала – не в отражение, но в иную реальность, иного себя. Зеркальная гладь дрогнула, словно ткань пространства, и ты увидел нечто большее, чем отражённый взгляд.

У него были твои руки, твой голос, даже родинка на скуле на том же месте – и всё же он был чужим.Он держал голову чуть выше, в глазах – тень других решений, иного выбора. В его походке сквозил опыт, которого у тебя нет, и утраты, которые тебе только предстоит пережить.

Как будто перед тобой твой клон, скроенный из тех же атомов, но склеенный иным временем.И сердце сжалось от необъяснимой тревоги. Как будто ты столкнулся с братом-близнецом, забытым при рождении вселенной.

Словно Вселенная на миг приоткрыла занавес, позволив заглянуть за кулисы бесконечного спектакля вариаций, где ты – лишь одна из бесконечных версий себя. И это странное чувство – ни страха, ни удивления, а чего-то более глубокого, почти первобытного – не покидало. Это был ты. И это не был ты.

А может, он – отвернулся первым. И ты отвернулся.

И вдруг становится страшно любопытно.

Ты замираешь, но внутри – пульсирует жажда. Жажда увидеть всех. Тех, кем ты мог бы стать. Кем не стал. Кем, возможно, должен был.

Мир, где ты остался. Где ушёл. Где стал сильнее. Где сломался.

Каждое отражение – новый ты.

Ты с другим именем.

Ты в другом теле.

Ты с иными глазами, которые всё ещё помнят боль, но не ту, что пережил ты.

Ты, который любил другого.

Ты, который никого не полюбил вообще.

И начинается лихорадка.

В голове – вихрь, как рой зеркал, и в каждом ты – чуть-чуть иначе.

Ты тянешься ближе, глубже —

и не замечаешь, как отдаляешься от самого себя.

Где ты настоящий?

Тот, кто смотрит? Или тот, на кого ты смотришь?

Ты ещё помнишь, кем был утром?

С каждым взглядом твоя суть размывается, как мокрая акварель под дождём бесконечности.

Остаться в этом надолго – опасно.

Можно забыть, с чего ты начал.

Сойти с ума от вариативности себя.

Раствориться в мультивселенной, как строка кода в бесконечной симуляции,

и больше никогда не собрать свою суть обратно.

Но всё равно тянешься.

Ведь в каждом из них – частичка тебя.

И если собрать их все…

Может быть, ты наконец поймёшь, кто ты есть на самом деле.

Может быть, ты наконец увидишь, каким идеальным можешь быть.

Или окончательно забудешь.

Или совсем разочаруешься в жизни.

Порой знание себя слишком глубоко становится не откровением, а испытанием.

Ты заглядываешь внутрь, а там не свет и не тьма,

а что-то… без формы.

Не "я хороший"или "я плохой",

а просто – я способен.

На жестокость, если прижмёт.

На предательство, если не будет выбора.

На бездействие, когда от действия зависит всё.

И тогда начинается борьба:

между тем, кем ты хочешь быть,

и тем, кем можешь стать, если позволишь.

Иногда правда о себе – это не свет истины,

а нож, который либо закалит, либо разрежет тебя на части.

Хочешь, могу эту мысль развить в диалог героя с другим "собой"?

И он снова увидел силуэт перед своим носом.

Он не отворачивался, смотрел прямо в глаза, он знает, что я здесь.

Феликс:

– Зачем ты показался мне?

Темный Феликс:

– Ты сам позвал. Я – то, что ты прячешь. Я – возможный ты

Феликс:

Ты пугаешь меня.

Темный Феликс:

– Я не пугаю. Я правдив.

– Я – не монстр. Я – выбор.

– Ты знал, на что способен, но не хотел признавать.

Феликс: (глубоко дышит)

– Ты – то, кем я стану, если всё пойдёт по худшему сценарию?

Темный Феликс: (подходит ближе к стеклу)

– Нет.

– Я – то, кем ты станешь, если решишь не быть слабым."

Феликс:

– Но… ты сломал людей. Ты предал. Ты оставил.

– Разве это сила?

Темный Феликс:

– Это выживание.

– Ты думаешь, сила – это быть добрым?

– Нет. Сила – это знать, на что ты способен…

– И выбирать не делать этого. Но иметь право. И возможность.

Феликс: (опускает взгляд)

– А если я выберу быть тобой?..

Темный Феликс:

– Ты не станешь мной.

– Ты станешь собой – честным, полным, настоящим.

– Ты узнаешь, где твои границы. И что на той стороне."

*Зеркало трескается, но не разрушается

Феликс (мысленно):

“Иногда лучше не знать потайные стороны себя… Но однажды – придётся. Чтобы не потерять себя… надо сначала найти всё, что ты прятал.”

Темный Феликс:

– Пожалуй, я тебя оставлю, ведь здесь тебе предстоит многое повидать, если, конечно, захочешь.

*Силуэт в зеркале распадается и исчезает с эхом:

Ты звал меня – и я пришёл, Из глубины твоих сомнений. Я – отраженье без прикрас, Я – тишина твоих стремлений.

Ты говоришь: «Ты – не я», А сам в глазах моих читаешь Все те желания, что прятал, Все тени, что не отпускаешь.

Я не злодей, не злобный брат, Я – ты, когда сожжёшь границы. Когда душа пылает злом, А разум просит подчиниться.

Но забвенье в него не вселил. Я – выбор твой. Я – тот предел, Который ты боишься тронуть. Но истина в том и живёт: Лишь видя бездну – можешь помнить. Меж мирами бродил он без цели, Время капало – глухо, без сил… Он постиг всё до самой предели,

Тот предел, где ЕЁ больше нет. Он бежал – что есть дух, без оглядки, Словно зверь, изловивший свой след, Проломив сквозь зеркальные складки

Там, где всё началось… и затих. Ни звука, ни треска, ни всплеска – Лишь пространство сменило свой лик, Он очутился вдруг у берега —

Там, где всё началось… и затих.

Глава 9. Теория М