ИЗМЕНА. Обида исчезает после мести

То-то завтра съёмки у Ифэй в восемь утра. Чтобы успеть на самолёт. Всё сходится.

– Во сколько завтра самолёт? – спокойно так спрашиваю, с безразличием, как будто «завтра» – это нормально.

– В шесть вечера, кажется, – он тоже такой благой, сразу отвечает.

– Сам соберёшься, надо было заранее предупреждать.

– Не проблема, только сумку мою новую достань, чтобы я не искал.

– Какую?

– С шашечками.

Сумка лежит в моей машине. Важный реквизит.

– Спокойной ночи! – вся безмятежность.

Ни гу-гу. Затихает. Дело своё сделал, новость сказал, дорогу открыл, можно и спать. Не пристаёт. Не до секса с женой, понятное дело, когда фантазия вся в Стамбуле. Азиатская экзотика, европейский шик, синие воды Босфора и длинноногая Ифэй.

Что там у психолога на второй стадии? Что я делала не так, как себя поменять? От доброты всё, им нужна сука, стерва, чтобы некогда было по сторонам смотреть, а моя травмированная душа им на хрен не сдалась, скука одна. Сумку не отдам.

В пять тридцать телефон вибрирует под подушкой, я встаю, быстро одеваюсь – шмотки ещё с вечера приготовила – пью теплую водицу, есть не хочется, и пулей в гараж. Машина стоит, всё норм, выезжаю. Только бы Мартин не проспал. Хотя, он мне особо и не нужен, но договорились же.

Поворачиваю на его аллею. Стоит как штык. Старую закалку никуда не денешь. Красиво так оделся, со вкусом, архитектор всё-таки, красное с зелёным носить не будет, как и клетчатую рубашку, в которых все мужики похожи на водопроводчиков из старых фильмов. Нужная профессия, я не против, но не про стиль.

Едем.

– Будешь смеяться, но я эту идею развил, – говорит Мартин.

– Какую точно из идей?

– Про гипнотизёра. Позвонил старому приятелю, и дело пошло. Как раз встречусь с одним, пока ты подруге будешь помогать.

– С настоящим гипнотизёром? Я бы тоже с ним встретилась.

– Ну, да. Ничего случайно не случается. Позвонишь, когда освободишься.

– Надо заехать бензину залить.

– Заезжай, конечно.

На самом деле мне надо Наташке успеть сказать, чтобы она меня не Агатой называла, а Юлей. Мы про это совсем забыли. При Мартине такое никак нельзя было говорить, потом от вопросов не отделаешься.

Кто бы знал, как мне хреново, и как сердце колотится от этого предательства. Ярость прям на него, вот ведь скот! Устроился.

– Как? Юля? – спрашивает Наташка, – а фамилия?

– Мухина пусть будет, но фамилия нафиг нужна?

– Хорошо. Жду, Виктору скажу. Я его предупредила, что можешь заехать с вокзала.

– А он что?

– Сказал, что ему твой профиль всегда нравился для жанровых съёмок.

– Это каких?

– Нетипичных.

В другое время бы обратила внимание на такой подход к моей внешности, но сейчас я думаю только об Ифэй.

До встречи, дорогая!

ГЛАВА 6. Капсульная коллекция

Сгружаю Мартина на Тверском бульваре.

– Я тебе напишу, если с гипнотизёром договорюсь о встрече. Подъедешь, по обстоятельствам, – наклоняется к открытому окну пассажира. Как будто пять минут назад не мог мне это сказать в салоне.

– Имя мне его пришли сразу, чтобы я посмотрела в инете, что за овощ.

– Давай, трогай! Подругу там особо не обижай! – подмигивает.

– Что ты имеешь в виду?

– Сама знаешь.

Шлёпает своей пингвиньей походкой по тротуару. Образ из сериала. Кепочку тоже не забыл.

Не буду я подругу обижать, главное, чтобы она меня не обижала.

До студии Богатырёва от силы полчаса. Припаркуюсь подальше, а то моя синяя машина, как бельмо на глазу. Да, синяя, даже васильковая. Не белая и не красная. Прошу ханжей по части соответствий каким-то там правилам не беспокоиться. Салон, кстати, жемчужно-серый, кожа, если что. Сама выбирала.

Паркуюсь, забираю ту самую сумку из багажника и иду к Наташке. Восемь пятнадцать.

Дверь не заперта, открываю тихонечко.

Огромная интерьерная студия с большими окнами, и народ есть несмотря на раннее время. Вешалка с рекламной одеждой, даже две, стол с кофе-машиной и кулером рядом, два письменный стола, за которыми сидят два парня и что-то пишут в лэптопах, а подальше, вглубь, основное помещение, где идёт съёмка. Аппаратура, зонтики, свет и прочее.

Последний раз, когда я была у Виктора, интерьер был оформлен, как корабль, на стенах даже кое-где висели спасательные круги с названием «Победа», сейчас я видела футуристическое пространство, где стирались границы между реальным миром и виртуальным. Застываю, рассматривая мебель обтекаемой формы из какого-то блестящего пластика, странные изгибы на стенах и потолке. На меня никто не обращает внимания. Стою и смотрю.

Нахожу Наташку.

– Вон она, как раз работает, – кивает Наташка в сторону каких-то кубических фигур, где сидит Ифэй,– не волнуйся.

Ифэй меняет позы, рядом крутится гримёрша с кисточкой. Плакать хочется от того, что эта стерва реально классная.

Ну и что? Я знала, на что шла.

– Всё, перерыв! – слышу я голос Виктора.

Идёт ко мне.

– Рад видеть, Юля, редко заходишь, – говорит Виктор.

Надо же, какой молодец! Попросили – сделал. Юля, так Юля. Уважает Наташку, значит.

– Пошли пить кофе с рисовыми палочками, – увлекает меня за собой, – Вероника, двадцать минут пауза, иди к нам, – машет он ей рукой. У меня всё внутри, естественно, переворачивается, и я улыбаюсь, как стюардесса с рекламного плаката. Видимо, тема самолётов пока не отпускает.

– Ща, сбегаю только! – отвечает она звонким девичьим голоском. И улыбается. Лучше бы не улыбалась своими белыми зубами. Красотка.

– Отлично выглядишь! – тут же говорит Виктор.

Он, что, хочет меня как-то подбодрить?

– Да, нетипично, – поддакиваю я.

– Держите, – Наташка ставит на стол большую тарелку с палочками. Я такие ещё не ела. Вечно у них какие-то инновации.

– Красота неземная, – это я про новый интерьер, – мы тут в посёлке собираемся клуб открывать, – зачем-то говорю я. Никак не могу успокоиться, и всё тут.

– Отлично! Какой клуб?

– Да, такой, для общения и развития. Полезно бывает словом перекинуться. Приезжайте с Наташкой, – куда и зачем я их зову, не соображаю, – Пофотографируете…

– Ой, меня с собой возьмите, – лопочет подоспевшая Ифэй, – где у вас посёлок?

Шустрая.

– Они живут у чёрта на рогах, двести километров отсюда. У тебя всё равно на это времени нет, – встревает Наташка на подмогу.

– Да, согласна. Совсем нет. Вот сейчас еду в Стамбул, а оттуда в Амман.

Стамбул – понятно, это мы усвоили. Кто бы сомневался. А где Амман? Лихорадочно вспоминаю.

– Вы были в Иордании? – спрашивает она меня.

– У вас там тоже съёмки? – отвечаю я вопросом.

Иордания. Королевство, кажется.

– У меня всегда съёмки. Новый бренд один заказал.

– Одежды?

– Нет, ювелирный. Питерский. Восточная коллекция.

– Вы одна туда летите?

Улыбается и как-то загадочно, мне-то совсем не загадочно, если честно, смотрит на Виктора, сказать, типа, или не сказать.

– С другом. Он бизнесмен, но нашёл время со мной слетать. Там будет два светских приёма. Мне очень нравится ездить на Восток. На Востоке умеют встречать гостей.

Два светских приёма? Да как же он без меня на эти приёмы-то соберётся? Рубашки белые и так далее.

– Зачем же на такие мероприятия ехать с другом? Лучше с подругой, – улыбаюсь я. Понятное дело, что спрашивать её, женат ли друг или нет, идиотизм чистой воды и пытка, так что я решаю на этом тему с другом отключить.

– Он сам очень хочет. Даже настаивал. А с подругой – это интересная идея.

Подишь ты! Настаивал Игорёк-то. Возьми меня с собой в Амман!

– Красивая фамилия Ифэй. Китайская?

– Да.

– Она что-то означает?

– Конечно. «Красивый полёт» или «элегантное восхождение». Там два иероглифа.

– Вы сами его нашли? Это имя?

– Я всё делаю сама. Ой, у вас такая редкая сумка! – восклицает красотка.

– Сумка?

– Да, их всего двадцать на весь мир. Вы не знали? У меня тоже была такая. Это капсульная коллекция прошлого года.

Не хватало ещё, чтобы она узнала свою сумку. Теперь мне понятно, откуда она у Игорька. Что-то он мне про неё плёл, как купил её случайно. Я значения тогда не придала, естественно.

Зачем мне им мешать? Вдруг спрашиваю я себя. Да пусть хоть в кругосветное путешествие отправляются. Хорошо, что я не поленилась и притащилась в эту студию.

Мне сразу расхотелось с ней сражаться, с этой Ифэй. Не в ней дело, как бы смешно это не звучало.

Она не смогла меня зажечь.

Пойду-ка я другим путём.

ГЛАВА 7. Облепиха

Телефон раскаляется от сообщений. Игорёк беснуется, то есть самостоятельно собирается в дальнюю дорогу. Непривычно. Понимаю.

«Где сумка?» – это первое сообщение.

На самом деле мне непонятно, как можно положить туда костюм, ботинки, рубашки для светских приёмов с Ифэй и одежду на пять дней. С любовницей же едет. То есть одежды, как минимум, должно быть достаточно, и она не должна быть помята. Костюмы так не возят, это точно.

Два новых портпледа лежат в шкафу в постирочной, но помогать ему я не собираюсь.

Разберётся. Всё весит в гардеробной, бельё в отдельном ящике, обувь в специальном месте, разложенная по цветам и предназначению.

Звоню Мартину.

– Если ты освободилась, жду тебя в том же кафе, поедем к гипнотизёру, – действует, время зря не теряет.

Подхожу к Наташке.

– Я поеду. Спасибо большое за приём.

– Так зачем приезжала-то? Просто посмотреть?

– А ты что ожидала? Тебе отсыпать моих прекрасных чувств, не хочешь? – я почему-то на неё немного злюсь.

– Ещё чего.

. Пусть едут голубки, скатертью дорожка.

– Надумала что?

– Займусь собой, всё, как у всех в моём взрывоопасном положении. С Виктором пойду попрощаюсь.

Осторожно, чтобы не мешать его работе, приближаюсь к Виктору.

– Я поехала. Рада была повидаться.

– Завтра приезжай часам к восьми, но только вечера, – улыбается, – тусовка собирается.

– По поводу?

– Я же книгу написал, буду хвалиться и буду рад тебя видеть.

– Спасибо, постараюсь.

С Ифэй я не прощаюсь. Ухожу, слегка кивнув и махнув рукой. Хватит с неё.

Пробки, будни же. Паркуюсь с проклятьями. Захожу в кафе.

Мартин сидит с каким-то мужиком. На столике чайник с облепихой. Терпеть её не могу. Меня просто выворачивает от этого пойла. Может, какой генетический сбой, но я пас при виде такого чайника. Мартин этого не знает, но я скажу.

– Познакомься, Артур.

Мужик встаёт.

– Агата. Вы и есть гипнотизёр? – начинаю я беседу с места в карьер.

Можно и не спрашивать – тёмные волосы до плеч, заботливо разглаженные феном, куртка из кожи крокодила цвета хаки, даже если и не из настоящего, всё равно не из дешёвых, джинсы клёш и ковбойские сапоги. Я бы не сказала, что эпатажно, так как всё в меру, но тем не менее, не каждый второй ходит в таком прикиде.

– Угощайтесь, – садится на место и наливает мне в чистую чашку из чайника.

– Благодарю.

– Агатик, мы уже всё решили. Артур нам сделает сценический гипноз, и мы устроим допрос с пристрастием для некоторых умников из «Рощи».

– Шоу? И когда?

– Ровно через десять дней. Сделаем столики по шесть человек, какое-нибудь оригинальное угощенье – огурцов солёных в вазочках, что ещё? – спрашивает Мартин гипнотизёра.

– Лимоны можно, чернослив без косточек, обсудим позже.

– А пить что? – интересуюсь я. Интересное меню.

– Выпивка не наше дело, ты что! Откроем буфет, пусть каждый выбирает, – по-деловому так отвечает Мартин.

– Можно ещё грецкие орехи в скорлупе, – добавляет Артур.

– А желуди? – подбрасываю я идейку.

– Само собой, это даже не обсуждается, так как мы «Дубовая роща».

– То есть мы начнём со сценического гипноза, так? Я – ведущая, – поясняю я.

– Я приеду к вам на днях, посмотрю место, обсудим более подробно план вечера.

У него такая дикция и такой приятный голос, что я начинаю верить в успех предприятия. И вообще он симпатичный и воспитанный. Кстати сказать, у Мартина в основном все дружки и дружки дружков очень культурные люди, только староваты, в отличие от этого. Этому я бы дала лет тридцать пять от силы.

Раньше я всегда думала , что гипнотизёр это какой-то смуглый сухощавый восточный мужчина с длинным горбатым носом, очень чёрными лохматыми бровями и с чалмой на голове. А на чалме страусиное перо, которое прикреплено вертикально у лба брошкой с камнем.

Мы поэтому с Мартином откладывали открытие, что никак не могли прийти к консенсусу, что, собственно, на открытии делать и кого пригласить.

– Можно ещё чаю? – прошу я гипнотизёра.

И точно в тот момент, когда он мне почти налил вторую чашку, я понимаю, что именно я пью.

– Как вы это сделали?

– Что, дорогая? – Мартин поднял брови.

– Я терпеть не могу облепиховый чай, а сейчас я его пью.

– Хотел вам показать, что гипноз работает, – щёлкает пальцами Артур.

– А вы случайно не экстрасенс в дополнение к гипнотизёру?

– Агатик, да какое нам дело? – Мартин чует моё смятение и старается увести от темы.

– Если вы экстрасенс, то это ещё лучше.

– Как я рад, что мы договорились! – восклицает Мартин, – наконец-то я открою клуб, и мне будет чем заниматься. Сын с внуками у меня живёт во Владивостоке, а Лена уже девять лет, как ушла.

Мне неудобно переспрашивать как-то, но я не поняла, от Мартина она ушла или в мир иной. Скорее, второе.

Обмениваемся телефонами с Артуром и прощаемся.

Едем домой.

– Он известный парень, – Мартин опять про Артура, – мне его приятель посоветовал, который очень крутой в нашей среде.

– Архитектурной?

– Да.

– А чем он известен?

– Он генетик, биохимик, кандидат наук. Это у него хобби. И почему-то его полюбили художники.

– Денег, наверное, не берёт.

– Берёт. Как ему не дать. Сам возьмёт. Шучу, конечно.

– Женат? – само как-то спрашивается.

– А ты с какой целью интересуешься?

– Сексуальный такой.

– Да? А я не почувствовал.

Включаю поворотник.

Глава 8. Рядом с Тверской

Мартин спешит домой. То ли кот у него один не может, то ли он без кота. Зовут Спойлер. Чёрный целиком.

Приезжаю к себе. Вхожу. Картина ясная – всё кувырком, вещи наполовину вытащены, разбросаны, скомканы, как будто обезьяна попала в гардеробную. Плевать. Главное, смотался. Видеть его не хочу. Собираю шмотки и реву.

Чувствую, как во мне просыпается агрессия. Я готова его вытолкнуть в окно, а Ифэй спустить с лестницы. Переломать им все кости, а потом вызвать Скорую.

Начинаю вспоминать все его обиды, грубости, безразличие, хладнокровие. Это когда я лежала после больницы и не хотела даже вставать, чтобы поесть. А он работал допоздна. Даже почти не звонил. Вечные его командировки, куда почему-то нельзя с жёнами. Всем можно, а ему нельзя.

Вешаю одежду, потом иду в спальню и падаю на кровать. Лежу, перекатываюсь на его сторону за своими наушниками, которые почему-то лежат на его прикроватной тумбочке. Верхний ящик немного выдвинут, задвигаю. А что там у него в тумбочке? Опять выдвигаю – разные мелочи, флешки, брелоки, блистеры с активированным углём, солнечные очки, тряпочка какая-то для электроники. Разворачиваю тряпочку – обручальное кольцо.

Оно и так уже всё понятно, дальше некуда, а всё равно бьёт по башке, оглушает прям, делает тебя никому не нужной несчастной букашкой. Ползи себе куда-то там, не мешай!.

Какая у меня стадия? Открываю телефон и ищу психолога этого. Четвёртая стадия после ненависти: «Ощущение отсутствия будущего». Заглядывать туда страшно, доверие окончательно подорвано, просвета нет. Тьфу, гадость!

Поползли вопросы. Люблю ли я его вообще? Муж-то меня соответственно не любит, надеяться не на что. Он вечером в Стамбуле будет в другой реальности. Без кольца.

Смотрю на часы: три часа дня, начало четвёртого.

Звоню в салон красоты, самый крутой в округе, еду превращаться в богиню. Просто нет сил больше сидеть с самой собой. И пирожное ещё съем.

В салоне наслаждаюсь на полную катушку. Перекрашиваю немного волосы, потом маникюр-педикюр в четыре руки и уже собираюсь придумать что-то ещё, как слышу в сумочке телефон. Но руки заняты, телефон лежит в кармашке на молнии, сумка тоже застёгнута – не добраться. А он звонит каждые две минуты.

Нет, не могу, ещё минут пятнадцать. Пошли все вон! Не хочу возвращаться в свои проблемы.

Наконец я заканчиваю, обуваюсь и лезу в сумку.

Наташка звонила раз десять. Перезваниваю.

– Агатик! Я звоню тебе уже час!

– Что-то случилось?

– Вероника попала под машину. В реанимации. Менты позвонили, у неё в сумке была карточка студии.

– Да ты что?

– Ужас! Недалеко от Тверской где-то.

– Во сколько?

– Она закончила с Виктором через час, как ты ушла, собралась и поехала.

– Она на машине?

– Обычно да, но она же улетала в Стамбул, оставила машину где-то на паркинге и приехала к нам на такси. Ну, и обратно тоже должна была на такси. Наверное, на такси, как поймёшь, включала она приложение или нет. Телефон весь разбит.

– Как такое может случиться?

– Прямо под колёса легковой машины, но машина уехала.

– А камеры?

– Пока ничего не знаю.

– Что люди говорят, прохожие? Это же средь бела дня.

– Я не знаю, говорю же. Какой кошмар! У неё было столько проектов, подписанных договоров, поездка эта. Я понимаю, у тебя противоречивые чувства, – с сочувствием произносит Наташка.

– Ты что, дура? Какие ещё противоречивые чувства? Я убивать никого не собиралась никогда. Ерунду не собирай!

– Я решила, что надо было тебе это сказать. Игорь же тебе такое не скажет. Короче, он, сто пудов, ни в какой Стамбул не полетит без неё. Очень может быть, что он пока ничего ещё и не знает. У них во сколько самолёт?

– Игорь говорил, что в районе шести, но мог и наврать, я не проверяла. Я даже не знаю, с какого аэропорта.

– Как думаешь, позвонить ему?

– Но ты же тогда раскроешься, он сразу поймёт, что я знаю про Веронику, как про любовницу. Может Виктора попросить? Пусть позвонит, как мужик мужику, в тайне, типа. Он в курсе про это всё?

– Ну… как тебе сказать. Давай ты ему позвонишь и телефон Игоря оставишь, у меня его и нет, кстати, – ей, правда, не хочется звонить моему мужу. Говорить такое никому неприятно, да ещё и собирать тёмную энергию.

– Я?

– А что тут такого? Он с тобой нормально общается, на презентацию книги пригласил, а там народу будет немного, только избранные. Звони давай!

Как же всё внутри заходило ходуном! Измены мало, понятно, не так сильно, вот тебе ещё и катастрофа. Это только кажется со стороны, что меня это не касается, нет, ещё как коснётся. Мне стало жаль Веронику, вся злость и ревность улетучились. Мне стало жаль Веронику и её красоту, так трагично и мгновенно исчезнувшую, как пролетевшая звезда на небе.

– В какой она больнице?

– В Склифе в реанимации, там с головой что-то и костями.

Какими ещё костями? Я с ужасом вспоминаю, как я хотела сбросить Ифэй с лестницы и переломать ей все кости.

– Хорошо. Я позвоню Виктору. Телефон скидывай, – сама уже трясусь. Нет, не из-за Виктора, а из-за того, что происходит. Ко всему остальному, Игорь припрётся вечером домой и начнёт ломать комедию, и я вместе с ним.

Только я вздохнула и подумала, что я преодолею измену и не сойду с ума, и вот.

Нельзя расслабляться.

А что можно?

ГЛАВА 9. Пирожное

Сажусь в машину.

Говорить Игорю, что Ифэй в больнице или не говорить? А как тогда он узнает? Пусть как хочет, так и узнаёт. Телефон Ифэй разбит, звонить некуда. Подождёт и вернётся домой, как ни в чём не бывало. Да он и так вернётся, куда ему деваться? Может, это жестоко, вот так вот держать его в неведении, она же не прячется, не обманывает, а лежит в реанимации и борется за жизнь.

Где точно она попала под машину? И что она там делала? У неё же не было так уж много времени перед отъездом. Да мало ли, что она могла там делать! Я же её совсем не знаю. Но всё-таки, перед отъездом люди занимаются в основном неотложными делами, тем, что не может ждать, пока человек вернётся.

Кто она, откуда, есть ли у неё родственники? На Игоря надежды мало. Очень может быть, что он в больницу к ней так и не приедет. Бросит, как очередную знакомую, мало ли что с кем происходит.

Вдруг ей нужна серьёзная помощь, лечение, дополнительные операции? Мужики это не хотят замечать, если только это не любовь. Я этого не знаю. А так, просто перевернёт страницу и забудет. Не он же виноват. Да даже если и виноват. Беременных бросают, зная, что у женщины его ребёнок под сердцем. Только не про сердце. Лучше помолчу.

Мама мне рассказывала, что однажды застала папу с его секретаршей. Не совсем прям на столе, конечно, но они стояли в такой позе в его кабинете, когда она вошла без стука, что сомнений никаких не оставалось. В то время было немыслимо сказать жене «это не то, что ты подумала», как сейчас, в то время ещё воспринимали реальность как реальность, и старались отвечать за свои поступки.

Мама сразу в кабинете его спросила: «Лёня, ты женишься на ней?» Отец не собирался на ней жениться, он честно ответил: «Нет». Другое дело, если бы собирался.

Мама с папой до сих пор вместе, и у меня есть младший брат Стасик. Мне кажется, они вполне счастливы и заботятся о друг друге. Наверное, их пример заставил меня не устраивать скандал с Игорем, не подавать сразу на развод, но ведь это их жизнь, я не мама, а папа не Игорь.

– Алло, Виктор, это Агата, – я звоню Богатырёву, с которым раньше и двух слов не могла связать, и он меня практически не замечал. Что поменялось?

– Да, говори.

– Хочу тебя попросить позвонить моему мужу, любовнику Вероники, и сказать, что с ней случилось. Он, наверное, ещё в аэропорту, или просто не знает, что произошло. Я сама не могу этого сделать. И так всё за гранью. Буду твоей должницей.

– Первый раз такое встречаю. Тебе, что, жалко их неслучившуюся любовь?

– Мне жалко Веронику. А он пусть поедет к ней и ей поможет выжить. Я этого хотела бы. Позвонишь?

– А ты приедешь завтра?

– Я приеду, да.

Зачем я Виктору так понадобилась? Никогда особого внимания в мой адрес с его стороны не замечала. Опять думаю я. Так, вставлял иногда реплики, когда мы с Наташкой трепались в студии, если был недалеко. Я часто одно время к ней приезжала. Помню, что Виктор любил тёмный шоколад одной нашей крафтовой компании, и я привозила такой шоколад, когда он мне попадался.

– Кидай телефон.

– Виктор, ты ещё лучше, чем я думала. Перезвонишь после разговора?

– Если дозвонюсь.

Сбрасываю ему телефон Игоря.

План с пирожным оставила в силе. Можно позволить себе хоть какую-то радость из маскарпоне, малины и фисташек? И без свидетелей.

– Агата, слушай, он не берёт трубку, точнее, у него выключен телефон. Такое впечатление, что он в воздухе, в самолёте, – отзванивается Виктор.

– Интересно. Он, что же, без неё полетел? Ты считаешь это нормальным? – я искренне удивляюсь.

– Я плохо знаю твоего мужа, как я могу ответить? Нормально всё, если обосновано.

– Я его знаю неплохо, но, наверное, недостаточно. Спасибо, Виктор. До завтра.

– Рад был попробовать помочь.

Новое дело! Он полетел в Стамбул без Ифэй. О чём это говорит? Самолёт не троллейбус, через пять минут второй не подадут, значит, он знал, что она не приедет, и полетел сам. Дозвониться он до неё не мог, так как телефон был разбит. Если только Игорь не разговаривал с Ифэй до катастрофы? И что? Если бы она сказала, что не летит, он бы тоже не полетел. А вот и нет!

У него там были дела, вот что. С Ифэй он туда полетит или нет, вопрос второй. А где были дела? В Стамбуле или в Аммане? Ифэй же сказала, что Игорь прямо просился. С чего бы?

И какие такие дела? Строительный бизнес – вещь с широкими возможностями и с не менее широкой географией. В Турции вполне могут быть контакты, а вот в Иордании как-то странно. Но это только догадки. Игорь – парень умный и быстрый, а также довольно скрытный. Иногда я думала, что он мне не доверяет, но он просто меня разлюбил, наверное, поэтому помалкивал о своей жизни. Хотя и старался корчить из себя верного и заботливого мужа. Видимо до какого-то момента, пока всё будет готово. Сволочь, получается, отменная.

Его заместителю звонить пока не буду, может, Игорь вообще всё это держал в тайне, не стоит ломать всю конструкцию, не разобравшись. Если честно, мне стало легче от того, что он улетел. Хотя, это всего лишь догадки Виктора, что телефон был в полёте. Позвонить ему часов в двенадцать ночи и рассказать про Ифэй? Нет, не я. Наташку попрошу, Виктора неудобно.

Еду домой.

Дома вычисляю вещи, которые он с собой взял. Прилично так нагрузился. Два костюма положил в портплед, сообразил.