НИИ особого назначения – 2

В какой-то момент она замолчала. Огляделась. Потом стянула с себя строительный комбинезон, под которым обнаружился обычный спортивный костюм. Синий, с белыми лампасами. Комбез она скомкала и бросила в в сетчатый ящик. Потом подошла поближе к одному из светильников и вытащила из кармана маленькое зеркальце и носовой платок. Тихо засмеялась и принялась вытирать испачканную щеку.

Я стоял в глубокой тени шкафа хрен знает какого назначения. Мне было ее отлично видно, а ей меня, по идее, не должно бы… Впрочем, она вела себя совершенно безмятежно. Либо как человек с абсолютно чистой совестью, либо была на все сто уверена, что ее никто не видит.

Закончив марафет, она открыла дверь в боковой стене и юркнула туда. Я выбрался из своего укрытия и, стараясь не производить никаких звуков, направился следом.

Чертова дверь была железной. Казалось, что скрипит и лязгает от одного только взгляда в ее сторону.

Я затаил дыхание взялся за ручку и осторожно потянул. Миллиметр. Еще миллиметр.

Если я буду с такой скоростью и дальше открывать дверь, то она может до Петрозаводска дойти, пока я справлюсь.

Я чуть приподнял дверь, чтобы петли не скрипели. Распахнул ее. Едва слышный скрип показался мне прямо-таки скрежетом. Я замер. Прислушался. Снизу раздавались шаги и мурлычущий мотивчик.

Уф.

Я скользнул в дверь и устремился следом. Вниз по узкой лестнице, как оказалось.

В последний момент рванул обратно к двери, чтобы придержать ее. Иначе бы она лязгнула, захлопываясь.

Куда же ты направляешься, Илзе Павловна?

На сколько этажей вглубь закопался наш институт – я понятия не имел. И слухов на эту тему пока что тоже не собирал. Но, в общем-то, если этот НИИ похож на другие учреждения советского образца, то подземная его часть должна быть внушительной. Во всяком случае, все корпуса точно сообщаются между собой. Ну и некоторые лаборатории тоже под землей. Как и та, что взорвалась, например.

Я осторожно выглянул из-за перил. Девушка обгоняла меня на четыре пролета. Вдруг она замолчала, остановилась и посмотрела наверх. Я отпрянул к стене.

Успела заметить?

Потянулись секунды абсолютной тишины.

Потом снова раздались шаги в прежнем ритме. И мурлыканье песенки тоже возобновилось. Ох и доставучий мотив, вроде детской считалочки! Как будто она просто раз за разом повторяет одни и те же две строчки.

Прислушался, напрягая уши до головной боли.

Нет, все равно ничего не разобрать.

Как будто слова на звучали на каком-то иностранном языке.

Внизу заскрежетал открывающийся замок. Скрипнула дверь.

Я торопливо высунулся, чтобы подсмотреть, через сколько этажей от меня она покинула лестницу.

Через три, ага.

Я бегом сбежал вниз и остановился перед дверью. Обычный замок, не электронный. Никаких тебе сканеров, к которым надо прикладывать ладонь, подтверждая допуск. Поверни колесико, дверь откроется.

Приложил ухо к холодному металлу двери, прислушался. На той стороне что-то гудело. Мерный такой басовитый гул на краю слышимости, будто трансформатор гудит.

Шагов и прочего на фоне этого гула было не слышно.

Несколько секунд я обдумывал, открывать дверь или нет.

Так-то я не сказать, чтобы супершпион, умеющий идеально следить. Может быть, эта девица специально меня сюда заманила, чтобы…

Чтобы что?

Ну, допустим, она меня заметила и сейчас ждет на той стороне, покачивая на руке бейсбольную биту. И что? Я не справлюсь с хрупкой девушкой? Тем более, в ее движениях не было ничего такого, что показывало бы, что она какой-то там великий боец.

Да с чего я вообще решил, что на меня кто-то будет нападать?!

Я приоткрыл дверь и снова прислушался.

Заглянул внутрь.

Хм, занятно. Это был уже не технический туннель, а вполне обычный коридор, близнец тех, что над землей. Окрашенные светлой краской стены, матовые шары-светильники, шкафчики вроде спортивной раздевалки. Я шагнул вперед, посмотрел направо-налево. Девушки не было. Вообще никого не было, просто гудение стало громче. Звук доносился из-за одной из дверей в стене напротив.

Запертой.

И куда теперь?

Она могла свернуть в любую из множества дверей по коридору направо. Или скрыться за большой двустворчатой дверью, над которой было написано «ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР» налево.

Монетку бросить?

Я решительно направился налево. Толкнул одну из створок, и она послушно распахнулась. Красться мне уже надоело. Я решил, что пора уже, пожалуй, догнать загадочную Илзе и поболтать.

Длинные ряды гудящих и мигающих диодами стеллажей, уходящие куда-то вдаль. Блуждать в этом лабиринте можно бесконечно.

Я шел вдоль стены, заглядывая в каждый открывающийся проем. Сбился со счета, сколько прошел, пока наконец в конце одного из них не замаячил «свет в конце тоннеля» – комната с терминалами вроде того, который стоял у меня в комнате, ну разве что мониторы побольше.

Я решительно направился в ту сторону.

Почему-то решил, что девушка должна быть именно там.

И не ошибся. Она стояла рядом с одним из терминалов, поставив ногу на табурет. Пальцы ее быстро бегали по клавиатуре, а на экране быстро менялись длинные колонки цифр,

На мое появление она не обратила никакого внимания.

– Ку-ку, – тихонько сказал я, склонившись к ее уху.

Она резко дернулась и попыталась отскочить. Но я крепко ухватил ее за тонкое запястье.

– Ну куда же вы убегаете, барышня? – ухмыльнувшись, сказал я. – Давайте поболтаем, раз уж мы так неожиданно встретились…

– Почему ты меня видишь?! – на лице девушки быстро сменили друг друга досада, недоумение и страх.

– А что, не должен? – я приподнял бровь. – Барышня, я влюбился в вас с первого взгляда…

– Отпусти меня, – фыркнула она и дернула рукой. – Шутник… Ты мешаешь мне работать.

– Ну сделайте уж перерыв в своем плотном графике ради такого случая, – я криво ухмыльнулся. – Илзе Павловна, верно?

– Да как ты… – она замолчала с приоткрытым ртом. Девушка явно была не готова к нашей беседе, и сейчас на ее лице отражалась судорожная работа мысли.

– Детка, может объяснишь, каким образом мы с тобой оказались на одних и тех же кадрах, вот только я нашу встречу совершенно не помню, а? – спросил я. – Меж тем, я уверен, что такое лицо я бы запомнил.

– Отпусти руку, мне больно! – Илзе снова дернулась.

– Ни в коем случае, милая, – тихо проговорил я. – А вдруг я тебя отпущу, а ты снова исчезнешь? Растворишься в воздухе – пффф! Как пар…

– Ай! Ты сломаешь мне руку! – взвизгнула она.

– Это вряд ли, – я вздохнул. – Так что там с ответом на мой вопрос?

– Ты был в столовой, – сказала она, посмотрев мне в лицо.

– Очень ценное наблюдение, – я кивнул. – Причем в обоих случаях. И в тот раз, когда ты крутилась рядом со мной на фотографиях, и буквально десять минут назад, когда ты крутилась вокруг измазанных раствором медиков. Кстати, а если я спрошу их, знают ли они некую Илзе Павловну Борк, они что мне ответят?

Она сверкнула глазами, но промолчала. Впрочем, кажется, к ней уже начало возвращаться самообладание. Губы перестали подрагивать, а глаза бегать.

– Ты Вершинин, – вдруг сказала она и снова замолчала.

– Спасибо, капитан Очевидность, – хмыкнул я. – А то вдруг я забыл свою фамилию…

– Чего тебе от меня нужно? – резко спросила она.

Ах, если бы я знал! Настя сказала перед взрывом, что ведет следствие, чтобы вывести на чистую воду каких-то загадочных личностей, устроивших на территории НИИ Белого Шума какие-то загадочные игры. А дама из неизвестной спецслужбы показала мне те фотографии. Были ли эти вещи как-то связаны между собой?

Кстати, а почему я вообще решил, что Ядвига Петровна из какой-то спецслужбы? Может она просто завуч какой-то закрытой школы, эмблема которой – египетский глаз в треугольнике. А вельветовый хрен – ее коллега… А Илзе они искали, потому что…

– Ты спросила, почему я тебя вижу, как только я подошел, – сказал я. – У тебя что, сверхспособность отводить глаза? Но с камерами не работает?

– Глупый был вопрос, согласна, – ее тонкие губы скривились. – Ты неожиданно появился, я растерялась.

– У меня есть одна идея… – сказал я. – Пойдем-ка прогуляемся, дорогуша. Поднимемся наверх, поищем мою подругу Настю Коваль, очень хочу тебя с ней познакомить.

– Звучит заманчиво, милый, – в тон мне ответила она. Определенно, она пришла в себя, и уже придумала, что и как вести беседу. Блин, жалко. Теперь случайных оговорок не будет. – Мы поднимемся, и я пожалуюсь Насте, что ты приволок меня силой и не дал закончить работу. Внести в расчеты результаты эксперимента. И через час будет уже поздно, и нужно будет все переделывать. И несколько недель работы пошли псу под хвост только потому, что некто Вершинин решил, что раскрывает тут мировой заговор, не меньше.

Голос ее звучал язвительно и даже издевательски.

Видимо в расчете на то, что мне станет стыдно за свои глупые действия, и я разожму пальцы на ее запястье. Ну или отвлекусь на задумчивость, и она сможет вырвать из моей руки свою кисть.

– Значит, получу строгий выговор с занесением в личное дело, – равнодушно отозвался я и потащил ее к выходу из вычислительного центра. – Кстати, подскажи, а если я вот так буду тащить тебя через весь институт на буксире, что увидят остальные? Я волоку за собой пустое место? Или просто не обратят внимания, и только камеры зафиксируют нашу с тобой сладкую парочку?

– Идиот! – сорвалась она и ударила меня свободной рукой по плечу. Ну да, с бойцовыми качествами у нее не очень. Их просто нет. – Мне нужно закончить!

– Тогда скажи, что за фокус с камерами? – спросил я.

– Тебе только это интересно? – она прищурилась.

– А тебе нужен сразу весь список вопросов, чтобы ты как к экзамену могла подготовиться? – усмехнулся я.

– То есть, в тот раз ты меня не видел, а сегодня увидел, так? – задумчиво проговорила она, внимательно меня оглядывая. Будто в первый раз увидела. И будто ее озарило какой-то неожиданной идеей.

– И я бы хотел получить объяснение этому феномену, – сказал я.

– Ладно, я попробую тебе довериться, – Илзе сжала губы в ниточку и прищурилась. – Только…

– Только? – я приподнял бровь.

– Ай, ладно, никаких условий! – она передернула плечами. – Это все равно не имеет значения. Ты знаешь об эксперименте «Белая птица»?

– В первый раз слышу, – честно признался я. Но руку ее все равно не отпустил. И даже не расслабился. Вполне возможно, она вовсе не пытается мне откровенно что-то рассказать, а просто заговаривает зубы.

– Три года назад в Петрозаводске и Ленинграде распространили объявление о наборе желающих поучаствовать, – сказала она. – В основном среди студентов гуманитарных факультетов. Это были испытания нового препарата, только для них нужно было на два месяца приехать в Соловец, в этот самый институт. Я записалась. Подошла по параметрам. Нам неделю просто вливали что-то капельницами, а потом начались разные испытания. Разные.

Она помолчала, покусывая губу. Будто ее захватили тревожные воспоминания.

– Нас было пятьдесят участников, – сказала она. – До конца эксперимента дожили семеро.

– Остальные умерли? – спросил я.

– Не все, умерли только четверо, – она вздохнула. – Остальные просто сошли с дистанции. Суть препарата была в усилении природных метапсихических способностей.

– И твоя способность – быть незаметной? – усмехнулся я.

– В конце месяца, когда мы прошли финальные тесты, нам предложили остаться работать в институте, – не обратив внимания на мой вопрос, продолжила она. – Условия были хорошими, возвращаться мне было некуда, я все равно поссорилась со всей родней, когда бросила учебу. И я согласилась. Только потом уже поняла, что не согласиться у меня и не получилось бы.

– Кто-то отказался? – спросил я.

– Витя Крамской, – ответила она. – Он мог двигать предметы, до девяти штук одновременно в воздух поднимал. Он отказался и сказал, что поедет домой. И он вроде как уехал, но потом я захотела ему позвонить, в Самару. Но его мама сказала, что он не возвращался. И я даже не знаю, жив ли он…

– Трогательно, – кивнул я. – И в чем же заключается твоя работа на институт?

– Да кто ты такой, чтобы меня осуждать?! – внезапно закричала она. – Я не выбирала становиться такой, я просто хотела поучаствовать в испытании лекарства! Я думала, что оно закончится, и я вернусь домой! А теперь…

– Милая, допустим, я тебе даже верю, – мягко сказал я. – Но почему ты мне вообще сейчас рассказываешь эту историю?

– Потому… – она глубоко вдохнула и закрыла глаза. – Никто меня не видит, если я этого не хочу. А ты видишь. Почему?

– Понятия не имею, – я пожал плечами.

– Я же все тебе рассказала! – заявила она.

– Все? – я иронично хмыкнул. – Ты не сказала главного. Зачем ты крутилась в нашей столовой рядом со мной?

– Да не знаю я! – горячо воскликнула она. – Ты думаешь, мне объясняют каждое задание? Просто я утром нахожу конверт с инструкциями, которые я обязана выполнить. Я выполняю. Все. И в тот раз было точно так же – я должна была провести в вашей столовой один час десять минут вечером. Больше всего внимания уделяя тебе. А потом уйти. Вот и все.

– А кто дает тебе эти задания? – спросил я. Не особо, правда, рассчитывая на какое-то откровение в ответе.

– Не знаю, – она помотала головой и закусила губу. – А теперь пожалуйста, мне нужно закончить работу с терминалом! Если я этого не сделаю, то меня… меня ждет наказание!

Она умоляюще уставилась на меня.

Глава 5

Оно ведь не легко – куда-нибудь влезть. Влезть-то сумеет каждый, но вылезть – в этом и заключается настоящее военное искусство.

Ярослав Гашек «Похождения бравого солдата Швейка»

Какое-то неудобство на запястье. Досадное такое, мешает, тянет на себя внимание… Как будто здоровенное насекомое там устроилось и принялось жужжать крылышками…

Надо согнать…

Я двинулся и чуть не свалился с кровати. Жужжала плюшка, сообщая мне, что наступило утро, пора вставать, разминаться, принимать душ, завтракать и совершать всякие там прочие великие дела.

Я спустил ноги на пол, потер кулаками глаза, зевнул, потянулся…

Крепко зажмурился.

Что-то было не так. Я же точно помню, как стоял на минус четвертом этаже главного корпуса нашего НИИ, держал за руку загадочную тонкую девушку с лицом королевы драмы. И она рассказывала мне какую-то слезную историю…

А сейчас я вдруг проснулся. Как будто у меня из памяти вырезали кусок реальности.

Или…

Или вчерашний день мне приснился. Непонятный допрос в исполнении дамы в красном, вельветового Глеба и невозмутимого «черного костюма». Борис с пирожками. Роман с очень странной просьбой нарушить все мыслимые правила и добыть ему из «тридцать второй» каменную пирамидку… Илзе Павловна Борк в вычислительном центре…

Нет-нет-нет, это ерунда какая-то! Слишком реально и подробно для сна! Мои самые реалистичные сны больше всего похожи на мультфильм «Пластелиновая ворона». В них то и дело одно превращается в другое, а потом запросто скатывается в общий серо-буро-малиновый ком и раскатывается потом в совершеннейшую нелепицу.

А чтобы вот так, с реальными людьми, у которых под столом не птичьи лапы, а из стен не торчат извивающиеся ветки деревьев, а потом все вдруг не превращается в побережье картонного моря… Нет, не может быть.

Я вскочил, еще раз потряс головой.

Зажмурился, сжал пальцами виски.

Надо вспомнить.

Девушка. Она сказала, что ей нужно закончить. До этого момента все воспоминания были отчетливыми. Роботизированная столовая, медики в строительных комбинезонах, у которых удался эксперимент…

А потом – провал. Черная дыра.

Так, стоп. Я могу очень легко проверить, как я провел вчерашний день! Плюшка записывает каждый мой шаг!

Я снова сел на кровать и уткнулся в монитор на моем запястье.

– Инструктаж начнется через семь минут! – запротестовала плюшка, и экран засветился красным.

Инструктаж?

Какой еще инструктаж?

Я ткнул в мелкие буковки «подробнее» , пробежал глазами несколько строчек.

Сегодня миссия. Идет «Вереск», а Эмиль, Лада и я из «Нимфы» – этакая группа поддержки. Обеспечивают связь и эвакуацию из «тридцать второй» в случае необходимости.

Через семь минут мне надо быть в кают-компании. Уже через шесть.

Так, ладно, временно откладываю разбирательство о том, чем я занимался вчера днем.

Я торопливо натянул штаны и футболку, по-быстрому прополоскал рот, побрызгал в лицо водой и скачками помчался в кают-компанию. На всякий случай мысленно про себя повторяя основные детали этого моего «псевдосна».

Роман и пирамида.

Ядвига и вельветовый.

Медики и пирамида.

Илзе и терминал.

Я влетел в кают-компанию одновременно с тревожным писком плюшки, возвещавшей о том, что прямо сейчас начнется инструктаж. Плюхнулся рядом с Эмилем. Перевел дух.

– Утречко, – буркнула Лада, оглядывая меня с ног до головы. – Как себя чувствуешь?

– Нормально вроде, – я торопливо оглядел себя. Одежда была в относительном порядке, в зеркале, насколько я успел мельком глянуть, тоже никаких фатальных отклонений. – Я причесаться забыл, да?

– Клоун… – фыркнула Лада и отвернулась. Несколько секунд я созерцал ее татуированный затылок, потом перевел взгляд на Эмиля.

– А что случилось-то? – недоуменно спросил я.

– Эээ… – мой рыжий наставник выразительно пожал плечами. – Меня же только сегодня отпустили, так что если ты вчера что-то там набедокурил, то я не в курсе.

– Доброе утро! – в дверь торопливо вскочил Геннадий Германович, или, как его все называли ГенГер. Я пока что видел его мельком, он был каким-то там замом заведующего лабораторией молекулярных структур или что-то в таком духе. Судя по рассказам и байкам моих коллег, миссии в «тридцать вторую» он отправлял часто, а в самом начале так вообще принимал в них участие сам. Но после того, как его вытащили из одного рейда поломанным в тринадцати местах, завязал с этим. Здоровье уже не позволяло. Да и возраст…

Хм, вообще он выглядит много моложе, чем я думал. Когда видел его мельком, даже как-то не обращал внимания. А сейчас, при хорошем освещении, это бросилось в глаза.

ГенГер выглядел чуть старше студента. Если очень внимательно присмотреться, то на мальчишеском лице замечаешь тонкие лучики морщин. Да и глаза выдают, конечно. Совсем даже не мальчишеские. Но сейчас, одетый не в строгий костюм, как всегда, а чуть ли не в пижаму, он смотрелся реально молодо. Хотя лет ему было что-то в районе восьмидесяти.

– А что, «Вереск» проспал в полном составе? – спросил Эмиль.

– Нет-нет, я просто развел ваши инструктажи по времени, – ГенГер нахмурился и почесал лоб. – У вас будут разные задачи, так что лучше не забивать себе голову чужими. Ну что, вы готовы, мы можем приступать?

– Готовы… – буркнула Лада и снова зыркнула на меня. Зло? Удивленно? Что это я такого натворил вчера, что она сегодня уверена, что я должен плохо себя чувствовать? И вообще она ведет себя, как будто я клялся ей в нежной любви, склонил к сексу, а под утро сбежал. И сейчас делаю вид, что ничего не было.

– Ваша группа выполняет задачу довольно простую, – ГенГер повернул в нашу сторону монитор и потыкал в свою плюшку. На экране появилось схематичное изображение юго-западной части «границы тридцать два». – Вам нужно войти, затем пойти по этому азимуту до третьей вешки и занять наблюдательный пункт на объекте «Башня».

– Прямо наверху? – тревожно спросила Лада.

– Хотелось бы, – кивнул Генгер. – А у вас что, есть какие-то возражения?

– Нет, но… – Лада запнулась.

– Тогда я продолжу, с вашего позволения! – глаза ГенГера стали холодными. И лет ему как-то сразу прибавилось. Не столько в виде чисто внешних признаков возраста, сколько этакого… авторитета, что ли. Я глянул на Ладу. «Надо будет спросить, что за возражение у нее было», – мимоходом подумал я и снова вернулся к прослушиванию инструктажа.

Судя по словам ГенГера, дело у нас было простое и незамысловатое – забраться на некую башню. Или, точнее даже будет сказать, Башню. Это нечто уникальное, она там одна такая, и когда кто-то говорит слово «Башня», все сразу понимают, о каком конкретно месте идет речь, а не начинают выпытывать, какую конкретно водогапорку оратор имел в виду. А наверху нам нужно запустить автоматический маяк-пеленгатор. Просто найти ровное место метр на метр, поставить туда чемоданчик и нажать правильный код на пульте. Дальше автоматика все сделает сама.

И потом досидеть до предела времени и выйти последними.

– И последнее, – ГенГер выключил монитор и посмотрел каждому из нас в лицо. – Вы отправитесь на отдельной машине. Вмешиваться в миссию «Вереска» только в том случае, если кому-то из них будет грозить гибель. В ином случае – на глаза никому не показываетесь. Доступно?

– А «Вереск» вообще знает о нашем присутствии? – Эмиль поднял руку, как школьник.

– Нет, – покачал головой ГенГер.

– Но… – вскинулась Лада. – Так же не принято!

– Отчет о вашей миссии я хочу услышать в устной форме сегодня после двадцати двух ноль-ноль! – отрезал ГенГер. – Еще вопросы.

– Нет вопросов, – за всех ответил Эмиль.

– Тогда свободны, – ГенГер мотнул головой в сторону двери. – Завтракайте, разминайтесь, ваша машина будет ждать вас в десять. Доступно?

– Доступно, – пробурчал я и поднялся. Все страньше и страньше, как сказала бы Алиса.

Времени до отправления было впритык. Я все время держал в голове, что мне надо проверить плюшку насчет того, где я был вчера, но руки все никак не доходили.

– А что такого нас ждет наверху Башни? – спросил я, когда мы все трое погрузились в машину. Отдельного водителя нам не полагалось, за рулем сидела Лада.

– ГенГер поломался, когда с Башни упал, – ответила она. – В отчете доложил, что по неосторожности, но с тех пор туда никто не поднимался.

– Но это же всего-то третья вешка! – удивился я. – Думал, там все исследовано уже.

– Ты лучше завязывай так думать, – Эмиль ткнул меня локтем в бок. – В «тридцать второй» ничего нельзя знать наверняка.

– Понял-отстал, – хмыкнул я и уткнулся в свою плюшку. Пожалуй, самое время, чтобы изучить мой вчерашний день…

Очень странно.

Трек моего дня показывал, что в Соловце я вчера вообще не был. Жилой корпус, стрельбище, прогулка по территории, спорткомплекс, снова стрельбище, жилой корпус.

Неужели мне и правда все приснилось?

Я тряхнул головой. Но тогда получается. Но ведь тогда получается, что у меня провал в памяти от момента вчерашнего пробуждения и до сегодняшнего утра?

Даже если допустить, что мне допрос и все прочее мне приснилось.

Что тоже не очень хорошо. И любой психиатр, случись мне таковому признаться в этом феномене, моментально сделает стойку и отправит меня на всякий случай в какую-нибудь клинику неврозов, подлечить кукушечку.

– Что с тобой? – тихо спросил Эмиль.

– А… – отмахнулся я. – Так, ничего. Вспомнил кое-что.

– Ты соберись давай, – он снова ткнул меня локтем в бок. – «Тридцать вторая» не будет тебя спрашивать, почему ты отвлекся.

– Да забей, – хмыкнул я. – Все нормально.

– Чего вы там шушукаетесь? – через плечо спросила Лада.

– Слушай, Лада, а тебе не показалось странным, что про нашу миссию как будто вообще никто не знает? – спросил Эмиль. – Уведомление пришло на наши плюшки, инструктаж проводили отдельно, выдали уазик без водителя.

– А чего же ты на инструктаже молчал? – огрызнулась Лада.

– Я подумал… – Эмиль почесал рыжую бороду. – Как-то мне не по себе. Получается, что мы должны вмешиваться, только когда «Вереску» станет совсем трындец, а нас, получается, страховать никто не будет?

– Не нагнетай, Летяга! – вполголоса проговорила она. – Предлагаешь развернуться и потребовать у ГенГера объяснений?

– Нет, но… – Эмиль насупился. – Ладно, проехали. Работаем, как полагается, и не ноем. Слышь, Клим, забудь сейчас наш разговор. Ты все еще новичок, тебе полагается сохранять бдительность, но не разводить панику.

– А похоже, что я паникую? – криво ухмыльнулся я.

– А шут тебя знает, – Эмиль толкнул меня в бок.

Лада остановила машину рядом по другую сторону от белого павильона шлюза. Микроавтобус «Вереска», талантливо расписанный кем-то из их умельцев всякими народно-растительными мотивами, уже был здесь, но никого больше не наблюдалось. Ни поста охраны, ни дежурных медиков. Ни даже водителя. Похоже, их ГенГер тоже отправил своим ходом.

Все это выглядело, будто ГенГер эту миссию устроил вообще втайне от всех. Разослал адресно уведомления об инструктаже, сообщил, что от нас всех требуется, и отправил.

Хм, а такое разве вообще возможно?

Я лично считал, что уведомления на плюшку приходят только через центрального диспетчера, и никто другой вмешиваться в работу наших наручных помощников не может.