Туман. Сказка любви

– Свой школьный ансамбль – это круто, – похвалила я. – А кто в нём играет?

– Ребята из параллельного одиннадцатого, их там четверо. Сама увидишь.

Передать невозможно, с каким нетерпением я ждала этого вечера. Я очень любила танцы, музыку, шумную толчею, всю эту праздничную атмосферу и единение с толпой, в которой просто не может быть скучно и одиноко. Но всё это теперь представлялось мне не главным. Главное – чтобы Альберт был здесь. Интересно, он хорошо танцует?

– Никогда не видела, чтобы Алик с Марком ходили на танцы, – сразу предупредила меня Рената, как только я попыталась о них заговорить. – Эти двое всегда только и могут, что скуку наводить.

– Ты думаешь, они и сейчас не придут? – не сумев скрыть разочарования, спросила я.

Рената с озорной улыбкой в глазах посмотрела на меня.

– Только если ради тебя.

– Ты по-прежнему думаешь, что я ему нравлюсь?

– Конечно. Он на тебя смотрит.

– Что-то я этого не замечала.

– Зато я замечаю. Говорю же тебе, смотрит. Украдкой. Он вообще очень странный.

– Когда я с ним разговаривала там, в лесу, мне так не показалось. Просто он особенный, и очень скрытный. Знаешь, он умеет мысли читать.

– Я этому не удивлюсь, – усмехнувшись, сказала Рената.

И вот настал этот долгожданный субботний вечер. С утра погода, как назло, испортилась, дул холодный ветер и моросил дождь. И если к пяти часам погода не наладится, подумала я, будет не очень хорошо. А вообще-то, на дворе уже стоял октябрь, в это время, бывало, что и снег выпадал. Что ни говори, а бабье лето давно закончилось.

Я долго не могла выбрать себе наряд, в котором собиралась провести праздничный вечер. У меня имелись несколько нарядных платьев, каждое из которых вполне годилось для такого мероприятия. Но, начав по очереди перебирать их, я поняла, что это не совсем так. Одно из них оказалось мне маловато – за год я существенно подросла, и назвать его подходящим было с большой натяжкой. Другое платье сидело отлично, но было слишком открытым – в нём бы неплохо пойти, например, в театр, а никак не на обычный школьный вечер. Следующее – наоборот, чересчур скромное, какое-то совсем неприметное. Платье «серой мышки». Нет, оно тоже не подходило. Перебрав все имеющиеся варианты, наконец я остановилась на одном из них. В этом нежно-голубом платье я танцевала на вечере в моей бывшей школе, его строгий покрой отлично подчёркивал достоинства моей фигуры.

На торжественную часть я опоздала. Когда я появилась в зале, танцы уже начались, и мне пришлось протискиваться сквозь толпу к ожидавшим меня девчонкам.

– Ну, я же тебе говорила, – встретила меня Рената неутешительными словами. – Он не пришёл.

Я беспомощно поводила глазами по залу, вдоль стен, украшенных стенгазетами и разноцветными листьями, вырезанными из бумаги, в бесплотной надежде увидеть того, кого здесь быть не могло. Но почему? Разве это настолько невозможно? «Алик, – мысленно позвала я, – приходи!» Как будто бы он мог меня услышать.

Славик, всё время тёршийся возле Ренаты, обратился ко мне:

– Может, потанцуем?

Я всегда знала, что ни один человек никогда не сможет заменить другого. И сейчас, когда я положила свои руки на плечи Славика, образовав с ним пару, осознание этого факта проявилось особенно остро.

Славка был маленького для парня роста – наши носы почти соприкасались, взгляд его голубеньких глаз то и дело невинно сползал на мою грудь. Мне это совсем не нравилось.

– Ты сегодня красивая, как никогда, – сказал он.

– Спасибо за комплимент, – я с тоской посмотрела куда-то вдаль поверх его головы, и вдруг… увидела Альберта. Он пробирался сквозь густую, медленно топчущуюся под музыку толпу прямо ко мне. Приблизившись, он схватил меня за руку.

– Извини, – процедил он сквозь зубы, обращаясь к Славику, даже не взглянув на него.

– Куда ты меня тащишь? – с ложным возмущением проговорила я, между тем, словно верная собачонка, следуя за ним без сопротивления.

– Ты ведь звала меня?

– Да, мысленно звала.

– Зачем?

– Альберт, но это было только один раз, всего несколько минут назад. Ты что, летел со скоростью кометы?

– Почти. Я быстро умею бегать.

– Я это уже замечала, – подтвердила я. – И всё же…

– Так зачем ты меня звала? – перебил Альберт, задавая всё тот же вопрос.

– Я хотела с тобой потанцевать, – пришлось мне признаться, уступая его настойчивости.

– Я не умею танцевать.

– Алик, это очень просто! – не удержавшись от изумления, воскликнула я. – Вот, смотри…

Я взяла его руки и положила на свою талию.

– Посмотри, как танцуют другие, и делай так же.

Мы стояли, глядя друг на друга, его ладони продолжали держать мою талию, мои – лежали на его предплечьях. Мы не двигались.

И вдруг он крепко обхватил меня руками и притянул к себе. Всего на одно мгновенье, но этого хватило, чтобы земле, то есть полу, на котором я так прочно стояла, улететь из-под моих ног, а миру, окружавшему нас, исчезнуть.

– У тебя так приятно пахнут волосы, – сказал Альберт.

– И чем они пахнут? – очнувшись от сладкого забытья, спросила я.

– Лесной травой, цветами на лужайке. Они чудесны.

– Тебе нравятся мои волосы?

– Да, очень нравятся, – сказал он. – Яна, здесь ужасно душно, давай уйдём отсюда.

Мы вышли из зала в коридор.

– Жалко, что я испортил тебе весь вечер, – вздохнув, проговорил Альберт.

– Нет, что ты! – горячо возразила я. – Ты его только украсил.

Он повернулся лицом к окну, долго стоял так, глядя на улицу. Там снова накрапывал дождь.

– Мы не должны с тобой встречаться, – вдруг сказал он. – Не спрашивай, почему. Я не могу тебе об этом рассказать.

Я прослушала его слова, как во сне, они были наполнены удивительным и простым смыслом, который едва доходил до меня, и только волшебное слово «встречаться» мелькнуло отчётливо и ясно, крепко уцепившись за моё сознание.

– О чём рассказать? – спросила я.

– Возможно, когда-нибудь ты это узнаешь.

– А если…

– Приду ли я, если ты снова меня позовёшь? – он усмехнулся, читая мои мысли. – Конечно, приду. А сейчас возвращайся в зал, танцуй и веселись, ты это любишь. И не скучай больше.

В зал я вернулась в отличном настроении и с небывалым душевным подъёмом. Рената это сразу заметила.

– Он всё-таки пришёл ради тебя.

– Да, но танцевать отказался. Представляешь, он вообще не умеет танцевать.

– Кто бы в этом сомневался, – саркастически произнесла Рената. – Зато разрушил вашу со Славиком пару. Разве так делается?

– Придётся мне теперь самой его пригласить, – я весело подмигнула Славке, готовая даже по-дружески расцеловать его, так мне было хорошо. – Ну, пошли, что ли? Теперь-то уж нам никто не помешает.

Дурачок, он так нежно меня обнял, прильнув своей щекой к моей, что мне стало неловко. Что он себе позволяет? Нет, надо всё-таки было надеть то самое, невзрачное платье. Для Славика бы и такое сошло. Альберт же на мой наряд, который я так долго выбирала ради него, даже внимания не обратил. Зато обратил его на мои волосы – они так вкусно пахли! Мы не должны встречаться, сказал он. А ведь мог и сказать иначе: «Не можем». А это совсем не одно и то же, если разобраться. Но почему? Почему я не должна встречаться с Альбертом?

– Давай встретимся в воскресенье, – между тем предложил Славик, – в кино сходим.

Господи, как же это просто! Подумать только.

– Ты мне нравишься, – сказал он.

– Правда?

– Я давно на тебя смотрю. Ты загадочная.

– Ты что, любишь загадки? – игриво спросила я. Моя душа после разговора с Альбертом всё ещё парила в облаках. И я подумала, что если я и вправду не могу с ним встречаться, то уж сходить в кино со Славиком, без всяких фантазий… В принципе, почему бы и нет?

9

В кино мы всё-таки не пошли. В последний момент я отговорила его, пока он ещё не купил билеты, пожалев тех денег, которые Славка наверняка выпросил у родителей, чтобы потратить на меня. И мне совсем не хотелось битых два часа сидеть с ним бок о бок в тёмном зале, где наверняка после его вчерашнего признания и моего опрометчивого легкомысленного поведения можно ожидать каких-то проявлений внимания с его стороны.

Я предложила ему погулять по скверу, что был недалеко от кинотеатра.

Ночью неожиданно выпал снег, и теперь он лежал тонким, ровным слоем на газонах сквера, клочками ваты на поредевшей листве деревьев и кустов, ослепляя глаза своей необычайной белизной. Первый снег был удивительно прекрасен, что безвозвратно забывалось на протяжении длинной зимы.

Я уселась на скамейку, смахнув с неё снег. Славик сел рядом, почти вплотную ко мне. Как это ни странно, но нам с ним почти не о чём было разговаривать. Где-нибудь в другой ситуации мы бы, наверно, нашли массу тем для разговора – ни он, ни я в интересах не были ограничены. Но сейчас разговор не клеился. Славик то и дело черпал рукой снег, потом мял его, пока не начинала течь вода, и он не превращался в маленький твёрдый шарик, а затем выбрасывал. Наконец, наигравшись, он как-то неловко, неожиданно меня обнял и прижал к себе. Так мы сидели некоторое время. По дорожке мимо нас проходили люди, мы были для них обычной парочкой, одной из тех, на которые никто не обращает внимания.

«Алик, всё было бы иначе, если бы вместо него был ты», – подумала я, решив всему этому недоразумению положить конец.

– Славка, ты хороший парень, – сказала я, – но мне нравится другой.

Его как-то передёрнуло, и он тут же отпустил свою руку. Искоса взглянул на меня растерянными глазами.

– Кто, этот истукан? Да чего вы все в нём нашли? Даже Ренатка – и та туда же.

– При чём тут Рената?

– Она тоже по нему давно сохнет.

– Разве? Она мне этого не говорила, – удивилась я.

– Она тебе и не скажет. Но я-то об этом знаю. Смотри-ка! – воскликнул вдруг Славик, мотнув головой в направлении, где начинался сквер. – А вот и он собственной персоной, идёт сюда. Просто поразительно! Как он узнал, что мы здесь? Ну ладно, Янка, оставляю вас наедине, а сам удаляюсь.

Славик так быстро вскочил на ноги, как если бы ему грозила опасность. И когда Альберт приблизился ко мне, его уже и след простыл.

– Ну, что мне с тобой делать? – со вздохом спросил он. – Пошли.

– Алик, и всё-таки объясни мне, я не понимаю… – проговорила я, так и не сумев до сих пор привыкнуть к его штучкам.

– Просто я проходил мимо и решил заглянуть сюда, посмотреть, не сидишь ли ты с ним здесь, на этой самой скамейке.

– Не обманывай, всё было совсем не так, – горячо возразила я. – Ты появился здесь почти сразу после того, как я подумала о тебе.

– Но ты постоянно думаешь обо мне. Разве не так?

– Послушай, – сказала я, – неужели мои мысли какие-то особенные, что доходят до тебя на расстоянии? Или мысли других людей ты тоже умеешь читать?

– Мысли других мне не интересны, – холодно ответил он.

Мы медленно шли по аллее сквера. Снег на дорожке подтаивал. Возможно, уже завтра от него не останется и следа. Не останется следа от всей этой хрупкой красоты, что окружала нас. И нас с Альбертом здесь больше не будет.

Неожиданно Альберт резко остановился.

Не знаю, откуда взялись эти двое высоких парней, но они обступили его внезапно – один встал спереди него, а другой сзади. Тот, что стоял напротив, смотрел на Альберта смеющимися зелёными глазами.

– Ну, привет, братишка, – сказал он. Его мягкий голос звучал вполне дружелюбно, хоть в нём и слышалась явная издёвка. – Ты сегодня один, без охраны?

– К чему такая предосторожность? – холодно сказал Альберт. – Я не собираюсь от вас убегать. Вы же видите, что я с девушкой.

– Со своей девушкой? – насмешливо переспросил парень. – Ну-ну…

Я стояла, молча наблюдая за сценой, разворачивавшейся у меня на глазах, и ничего не понимала. Мне всё это не очень-то нравилась. Кто эти парни и чего они хотят от Альберта? Но, как ни странно, отторжения я к ним не чувствовала, и даже смотрела на них с интересом. Оба они были очень хороши собой, с такими же светлыми, как у Альберта, волосами. Словно бы во всех текла одна кровь, у всех троих была одна порода.

– Думаю, ты о нас по-прежнему не забыл, – сказал тот, что стоял спереди – второй продолжал «караулить» сзади, не проронив за всё это время ни слова. – Братишка, что же ты так сторонишься нас? Мы не причиним тебе никакого вреда. Прибегай, не бойся.

– Я не боюсь, – всё так же холодно ответил Альберт. – С чего ты взял?

– Таскаешься везде с ним, как будто он сможет защитить тебя. Это наивно в твоём возрасте, тебе не кажется?

Я поняла, что речь шла о Марке.

– Ничто тебя не защитит, стоит лишь нам по-настоящему захотеть вразумить тебя. Брось глупить, ты ведь уже не маленький мальчик. И всё понимаешь.

– Есть один способ избавиться от вас, – проговорил Альберт, отводя глаза в сторону. Голос его утратил прежнюю холодность, и звучал не совсем уверенно.

– О да! – рассмеялся тот. – Способ прекрасный! Но не окажется ли у тебя «кишка тонка», вот в чём вопрос.

Альберт молчал.

– Ну, пока, Алик. Так ведь здесь тебя называют, – парень похлопал Альберта по плечу. Он был намного старше его – Альберт, хоть и выглядел вполне взросло, но рядом с ним казался совсем мальчишкой. – Не забывай, что мы знаем каждый твой шаг.

И они ушли. Со мной же парни даже не попрощались, как будто я была здесь пустым местом.

– Кто это? – проводив их глазами, наконец, спросила я.

– Это мои настоящие братья, двоюродные.

Альберт отвечал спокойно, его нисколько не смутило поведение братьев.

– Ты удивлена?

– Немного.

– Нет, ты очень удивлена. Я не хотел тебе ничего рассказывать. То, чего лучше бы тебе никогда не знать…

Он замолчал, в нерешительности и смятении взглянув на меня.

– Но что толку мне скрывать от тебя, ведь ты и сама всё понимаешь…

– Что я понимаю? – глядя в его глаза, растерянно проговорила я.

И вдруг какой-то комок подкатил к моему горлу, сдавив его так, что стало трудно дышать. Голова моя пошла кругом. От ужасного предчувствия того, что он собирался сказать, что мне надлежало услышать, меня охватила дурнота.

– Ты очарована моей внешностью, – внезапно резко заговорил Альберт, – но, увидев моих братьев, ты сразу догадалась, кто они, потому что поняла, что они ничем не хуже. Мы все такие, Яна, а нас много, ты даже представить себе не можешь…

С такой жёсткой, почти злобной интонацией в голосе он ещё никогда не говорил со мной, причиняя мне почти физическую боль.

– Наша внешняя красота – всего лишь компенсация за то, кем мы, в сущности, являемся. Так решила природа.

Я смотрела на него во все глаза, не в силах оторваться.

– Значит, всё это не легенды? – сдавленно проговорила я. Комок в моём горле стал ещё плотнее, лишив меня возможности свободно разговаривать.

– Только не говори мне, что ты не догадывалась об этом с самого начала. Что не видела во мне что-то такое, что отличает меня от других наших одноклассников.

– Замечала, конечно, – первый шок прошёл, и ко мне начинало возвращаться моё обычное самообладание. – Только мне и в голову не могло прийти, что ты…

– Говори, не бойся, – подбодрил меня Альберт.

– Что ты не совсем человек.

– Оборотень из местных легенд, над которыми все смеются?

– В это невозможно поверить.

– Почему? Разве ты сама не веришь?

Я молчала, по-прежнему не сводя с него глаз. Это было невероятно, но я ему верила. Но не разыгрывал ли он меня, видя мою доверчивость? И не сошла ли я с ума, признавшись себе, что верю ему?

Альберт усмехнулся. Он снова прочёл мои мысли – в этом я уж точно не сомневалась.

– Ты не разочаруешься во мне, если окажется, что я не разыгрываю тебя, и что всё, о чём я говорю – это правда? – спросил он, пытливо глядя на меня.

– Нет, никогда, – тихо ответила я. – Алик, расскажи мне о себе. О своей семье. Я хочу всё о тебе знать.

– О! Лучше всего об этом расскажет женщина, которая воспитала меня, моя приёмная мать. Сразу отвечу на твой вопрос, который ты держишь в голове. Да, все они тоже… необычные люди, но очень милые и приятные, и я тебя обязательно с ними познакомлю. Впрочем, с одним из них ты уже знакома.

– С Марком?

– Он мне, как родной брат.

– Алик, а твой отец? Ты в прошлый раз сказал, что никогда его не видел.

– Да, и ничего не знаю о нём. Одно только могу сказать: он обычный человек.

– Обычный человек? – изумилась я.

– Да, поэтому во мне наполовину кровь нормального человека, такая же, какая течёт в тебе.

– Алик, но это же отлично! – непроизвольно с энтузиазмом вырвалось у меня. Что ни говори, а мыслила я совершенно другими категориями, нежели он.

Альберт покачал головой.

– У нас это зовётся неполноценностью. И она не приносит мне ничего, кроме страданий.

– Неполноценностью? – я не очень понимала, о чём он говорит.

– Ты даже представить себе этого не можешь. – Альберт тяжело вздохнул. – Если бы ты знала, с каким трудом мне иногда даются эти превращения, которые так необходимы мне, как необходимы любому из нас. Когда тело охватывают судороги, настоящая ломка – она раздирает тебя изнутри, вынуждая с криком метаться по земле. Когда я готов содрать с себя эту ненавистную оболочку человека, в которой заключена моя вторая сущность, избавиться от неё навсегда… Или обрести свободу. Настоящую свободу человека, которой я лишён.

Альберт замолчал, переводя дыхание. Но потом вновь заговорил, уже более спокойно, и в голосе его я услышала обречённость.

– Я не принадлежу себе, Яна, не могу жить так, как я хочу, делать то, что хочу, даже любить тебя… Я принадлежу ей, своей родовой общине, которой принадлежат и мои двоюродные братья, и вынужден считаться с её законами.

Когда Альберт закончил, я обнаружила, что смотрю на него глазами, полными слёз.

– Иди ко мне, – тихо сказал он и притянул меня к себе. Я припала к его груди и заплакала. – Мы покончим со всем этим и уедем отсюда. Будем жить так, как живут все нормальные люди. И я буду любить тебя, как может любить только человек.

10

Я не стала ни о чём рассказывать Ренате. И дело вовсе не в том, что она бы мне не поверила. Поверила бы, конечно. Просто мы договорились с Альбертом, что это будет наша маленькая тайна. Да, у меня появилась тайна, и такая, о которой и вправду никому не расскажешь, если даже сильно этого захочешь. Можно так выразиться, страшная тайна. Парень, в которого я так безрассудно и пылко влюбилась, оказался оборотнем. Но это ровным счётом ничего не значило, а даже наоборот: осознание этого потрясающего факта словно бы внесло в мою любовь некую изюминку, изысканный аромат, наполнила её новым, таинственным смыслом. Всё, что раньше казалось сказкой, обернулось реальностью. Вся моя жизнь мгновенно и бесповоротно изменилась.

С этого дня мы стали с Альбертом неразлучны. Весь класс с изумлением наблюдал за нами. Девчонки смотрели с завистью, перешёптывались у нас за спиной. На больших переменах, когда все уходили в столовую обедать, или в буфет за вкусной школьной выпечкой, мы убегали куда-нибудь в укромное местечко и целовались. Мы целовались подолгу, пока не начинала кружиться голова, и возвращались в класс, точно пьяные. Хотя Альберт уверял, что никогда не пробовал вина и не знает, как выглядит опьянение. Мы разлучались только после уроков: он уходил домой вместе с Марком, а я – с Ренатой.

– Расскажи мне, наконец, что произошло? – спросила она. – Я ничего не понимаю. В воскресенье вы со Славиком собирались в кино, а уже в понедельник между тобой и Альбертом случилась такая любовь, что вся школа упала в обморок. Ты его заколдовала, что ли?

Я смеялась. Может, я и в самом деле слишком много о нём думала, не отпускала его мысленно ни на секунду, что так крепко привязала его к себе? А может, мне просто повезло? Ведь рыжим всегда везёт, как говорил мой папа.

Альберт, как и обещал, пригласил меня к себе в гости.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.