Защити свою любовь

Они вышли через парадные двери в тишину летнего вечера. Линка прошиб пот от того, что он изо всех сил старался не хромать и не стонать, он понимал, что ему крайне необходимо принять душ. Не такое первое впечатление ему хотелось произвести.

– Ты можешь сильнее опереться на меня, – сказала Дрими. – Я выдержу.

– Фу. Я в порядке. Это просто предлог для того, чтобы обнять тебя, – проговорил Линк сквозь стиснутые зубы.

– Ты заслужил повышение от Левши до Отчаянного, – решила Дрими.

Бросив взгляд через плечо, Линк убедился, что за ними больше никто не наблюдает.

– В таком случае. – Он навалился на нее всем своим весом. Все его чувства пришли в смятение от этого запаха лаванды.

– Я припарковалась довольно далеко, – сказала Дрими. – Подожди здесь, а я подгоню машину.

– Ни за что. Нужно двигаться, – возразил Линк. Если бы он остановился и сел, то заснул бы через несколько секунд. А храпя на скамейке автобусной остановки, невозможно очаровать красивую женщину.

Дрими вздохнула, и он понял, что она уступила.

– Как хочешь. Как ты думаешь, не познакомиться ли нам? – задумчиво проговорила она, когда они медленно, мучительно шагали мимо самой длинной в истории парковок череды машин.

– Нет. Что в этом хорошего? – сказал он.

– Верно замечено. Чтобы немного ободрить тебя, Отчаянный, в моей машине сиденья с кондиционером.

Это звучало многообещающе, поскольку новый ручей пота прокладывал себе путь по его спине. Линк надеялся, что электрику в ее машине не закоротит от потопа.

– Мы почти дошли, – сказала Дрими.

Он опирался на нее всем телом, и она едва дышала под его весом. Сжимая ее плечо, он чувствовал, как предательски напрягается ее хорошо развитая мускулатура.

Наконец они дошли до толстозадого черного внедорожника. Прислонив Линка к крылу машины, Дрими загрузила обе их сумки в багажник.

– Ты сможешь сам забраться на сиденье или тебе нужна помощь?

Линк хотел ответить как-нибудь игриво или подобрать подходящий эвфемизм, но у него ничего не вышло. Он обвинил в этом усталость и голод.

Дрими улыбнулась, и у Линка потеплело на душе.

– Расслабься, Отчаянный. Мы не занимаемся сексом. Тебе не нужно производить на меня впечатление. Тебе позволено выглядеть уставшим.

– Почему мы не занимаемся сексом? – спросил он, сваливаясь на пассажирское место безупречно чистой машины.

– Я здесь новенькая. Я могла бы оказаться черной вдовой с вереницей мертвых мужей за спиной.

Он окинул ее нарочито быстрым оценивающим взглядом, задержавшимся на безымянном пальце ее беззащитной левой руки.

– Я готов попытать счастье.

– Да, могу поспорить, что это так. И при других обстоятельствах, если бы мы встретились несколько месяцев тому назад, я была бы не против использовать твое впечатляющее тело в качестве велотренажера.

Линк почувствовал себя слегка неодушевленным предметом, но потом решил, что слегка не считается.

– Ладно, теперь я должен спросить, что привело к тому, что теперешняя Дрими так не похожа на прежнюю?

– Нет. Не должен, – весело ответила она. Мотор ожил. – Точно так же, как я не спрашиваю о «твоей девочке».

– Если мы не будем спать вместе, значит, мы станем друзьями. А друзья обо всем друг другу рассказывают, – сказал Линк, меняя тактику.

Дрими ухмыльнулась, глядя на него, и дала задний ход.

– Мне всегда хотелось быть подружкой.

Он засмеялся. Она была острой на язык. А Линк был достаточно умен для того, чтобы находить это очень привлекательным.

Веселье прервал его желудок, агрессивно напомнивший о том, что он пуст.

– Послушай, я знаю, что ты героически сопротивляешься моим чарам. Но как насчет того, чтобы поесть? Я не хочу настаивать, но я мог бы прямо сейчас съесть твою очень красивую руку.

– Конечно, сегодня мне не предлагали ничего более занятного, чем каннибализм, – сказала она, выезжая с парковки и направляясь в сторону шоссе, идущего параллельно больничной стоянке.

Несколько минут они ехали молча. Линк думал о Нельсоне и его жене. Еще бы минута, и от него самого, от Нельсона и всех остальных, кто помогал вытаскивать его из машины, остались бы только угли.

«Им всем необычайно повезло».

Они съехали с магистрали за две остановки до Биневеленса, и Линк поблагодарил свою счастливую звезду, когда Дрими въехала на асфальтированную парковку у закусочной.

Он позволил Дрими помочь себе, скорее по необходимости, чем из желания пофлиртовать. Они устроились в кабинке с поцарапанным столиком из нержавеющей стали и блестящей салфетницей.

– Не хочешь поговорить? – спросила Дрими, подзывая официантку. – Можем обменяться рассказами о войне, только представим себя в более героическом и привлекательном свете.

– Дрими, посмотри на нас. Невозможно выглядеть лучше.

– Фу. Послушай, Отчаянный, если ты настолько хорош, попытайся хотя бы прикинуться скромным. Никто не любит красивых кретинов.

Он усмехнулся, глядя на нее, и решил, что, возможно, встретил свою половинку.

Подошла официантка – без всяких выкрутасов, похоже, уже отработавшая целую смену – и изучающе посмотрела на них поверх очков для чтения в голубой оправе.

– Что будете, ребятишки?

Дрими заказала зеленый чай и белковый омлет с ломтиком свежего фрукта. Линк выбрал большую чашку кофе, три бутылки воды и мясной рулет, а вместо гарнира – сэндвич с индейкой.

Официантка и глазом не моргнула, но Дрими усмехнулась.

– Должно быть, ты сжег довольно много калорий, – предположила она.

Сделав заказ, они обменялись рассказами о дежурстве, вызовах, жертвах.

– Все из-за алкоголя. Водитель грузовика нажрался в хлам и не заметил знака, предупреждающего о строительных работах. Он просто врезался в остановившийся поток машин, – рассказал Линк.

В ответ она тяжело вздохнула.

– Если бы детям, воспитанным на игре Drivers Ed, пришлось оказаться на месте аварии, никто никогда не стал бы писать эсэмэски за рулем или, выпив, садиться за руль.

Он узнал это чувство. Разочарование. Из-за того, что можно было бы избежать так много увечий, так много смертей. Но всегда будут люди, не способные сделать правильный выбор. Они всегда будут причинять боль кому-то еще. А он и другие, такие же как доктор, расслабленно сидящая напротив него, будут собирать их по частям.

Его мысли путались от усталости, давившей на мозг. Он пригубил очень крепкий кофе, сопротивляясь страстному желанию выпить его залпом.

– Я понимаю, о чем вы. Во всяком случае, каждый из тех, кто сегодня вернулся домой, будет аккуратнее за рулем.

– Медсестры из отделения неотложной помощи с трепетом говорили о том, что вы спасли цветы, – сказала Дрими, попивая маленькими глотками зеленый чай, сдобренный сочным выжатым лимоном. – Но, похоже, Шеф-Симпатяга всегда приводит их в трепет.

– Значит, ты знаешь, как меня зовут, – поддразнил ее Линк.

Она дерзко вскинула бровь, глядя на него.

– Это была твоя первая интубация в воздухе? – спросил он. Казалось, Дрими чувствовала себя спокойнее, говоря о медицине и вызовах, а не о личной жизни. Он воспользуется этим… когда наберется сил.

– Третья, – сказала Дрими, откидываясь назад и перекидывая руку через стенку кабинки.

– Однако не здесь, – предположил он. – Я бы запомнил тебя, если бы увидел на месте аварии.

– Я недавно в городе, – сказала Дрими.

Усмехнувшись, он выждал секунду или две, но она не спешила больше ничего добавлять.

– Несколько лет я работала военным врачом, – наконец, сдавшись, сказала она.

Он показал на ее гвардейскую майку.

– Я догадался.

– Потрясающе красив и ужасно проницателен, – сказала Дрими, хлопая ресницами.

Принесли еду, блюда Линка заняли почти всю площадь стола, и они оба уткнулись в тарелки.

Линк по-прежнему ощущал усталость. Ему по-прежнему было больно. Но еда и компания облегчали дело.

Когда официантка бросила чек на стол, Линк первым протянул здоровую руку.

– Это наше первое свидание. Я плачу.

– Не обижайся, но это ужасное первое свидание. От тебя пахнет дымом и антисептиком.

– Афродизиаки для спасателей, – настаивал он.

– Я позволю тебе заплатить, но только в качестве возмещения за шоферские услуги.

– И на том спасибо.

– Ладно, Отчаянный, пора в путь, – сказала Дрими, выскальзывая из кабинки.

По пути в Биневеленс Линк играл роль гида, показывая среднюю школу, пожарную станцию, маленький центр города, не изменившийся со времени его рождения. Перемены – это неплохо, но в однообразии его родного городка было что-то успокоительное.

Теперь уже темнело, и сверчки с квакшами, стремясь на всю катушку воспользоваться последними августовскими деньками, создавали невообразимый шум.

Несмотря на то что Линк думал о своей собаке и о кровати, он оказался не готов к тому, что время его пребывания рядом с Дрими подходит к концу.

– Поверни вот здесь. – Он показал на ближайший дорожный знак. – Третий слева.

– Ты, должно быть, издеваешься надо мной? – пробормотала она.

– Что? Ты никогда не видела невероятно приятного на вид мужчину, который живет на перестроенной бензоколонке?

– Вроде того, – сказала она, криво усмехнувшись. От этого у него возникло желание пошутить с ней наедине. – Кажется, кто-то с нетерпением ждет тебя. – Она показала на большое окно на фасаде дома.

Саншайн, его палевый лабрадор, в страшном возбуждении скреблась в стекло.

– Страх разлуки. Обычно она везде со мной, но сегодня Новичок отвезла ее домой. Кстати, это и есть моя девочка, – сказал он, когда Саншайн зацепилась передними лапами за тяжелые шторы. Раздался приглушенный стук, когда шторы вместе с карнизом рухнули вниз. Неустрашимая Саншайн, виляя задом, отбежала к двери, а потом снова вернулась к окну.

– Эх, похоже я была права, когда представляла тебя с очень ухоженной блондинкой, – насмешливо заметила Дрими.

Да. Он определенно мечтает о том, чтобы встретиться с ней снова.

– Не хочешь пропустить стаканчик перед сном? Может быть, ты увидишь меня с изысканной брюнеткой?

– Чудесное предложение, Отчаянный. Но я поеду.

– Если бы мне захотелось неотступно преследовать тебя, что я должен был бы для этого сделать? – спросил он, держась здоровой рукой за ручку дверцы.

– Мне кажется, ты найдешь способ, – предположила она.

Несомненно, найдет. После того, как долго простоит под горячим душем и выспится.

Линк открыл дверцу левой рукой.

– Скоро увидимся, док, – сказал он.

– Уверена, что увидимся.

Взяв свою сумку из багажника и коротко отсалютовав Дрими, он направился туда, где мгновенно и с беззаветной любовью был растерзан.

Глава 5

Не открывая глаз, она поняла, что еще темно. Ее внутренние часы были просто чудом. Раздражающе последовательным чудом.

Пять тридцать утра. Она подумала о том, чтобы накрыть голову подушкой и попробовать поспать еще полчаса, но все было тщетно. День уже начался.

Она сбросила одеяло с тела, пережившего ночь, и ступила на отброшенное покрывало. Ранняя пташка доктор Маккензи О’Нил привыкла спать всего по несколько часов. В ее жизни было слишком много адреналина.

По меркам большинства людей спальня была маленькой. Но большинство людей не проводили так много времени в полевых госпиталях на чужой земле. Двуспальный матрас был достаточно удобен, он еще прослужит следующие полгода. А если у нее найдется свободная минутка, она, вероятно, наконец распакует свои вещи.

Остановка в Биневеленсе, штат Мэриленд, была похожа на очередную командировку. Временное прибежище. Краткосрочная работа, которую нужно выполнить. Сегодня Мак точно узнает, во что ввязалась.

Когда она направилась в ванную, под ее босыми ногами заскрипели половицы. Ванная была крохотной, как и все остальное в доме, но домовладелец умудрился увеличить полезную площадь за счет туалетного столика, открытых полок и секции бельевого шкафа, для того чтобы ванная была пригодна для использования.

Стянув эластичной лентой волосы, Мак завязала короткий хвостик и сполоснула холодной водой лицо, после чего ощутила обжигающий приток крови.

Десять минут спустя она вышла из дома в кроссовках и с разогретыми мышцами.

Конец августа в Мэриленде означал, что летняя влажность даже ранним утром все еще крепко цепляется за свои права. Повернув налево, Мак направилась вдоль квартала, решив сделать зигзаг через новую для нее часть городка, прежде чем выйти на тропу у озера.

Когда ноги начали ритмично двигаться по тротуару, Мак мысленно спланировала свой день. Душ. Завтрак. Чай. Затем первый день на работе в качестве ассистента доктора Данниган в женской семейной консультации, где она до марта будет проводить четыре дня в неделю.

От нервного возбуждения пощипывало позвоночник, и Мак громко рассмеялась посреди погруженного в тишину жилого квартала. Мак О’Нил боится проблем? Было бы страшнее, если бы проблем было недостаточно. Она беспокоилась из-за того, что тихая жизнь в маленьком городке в конечном счете скажется на ее здоровье хуже, чем предыдущая карьера, полная стрессов.

Адреналиновая усталость. Неизбежное профессиональное выгорание. Надвигающееся истощение.

Как профессионал Мак осознавала опасность слишком продолжительной и тяжелой нагрузки на свое тело. Впрочем, она еще ни на шаг не заступила за черту. Нет. Она просто пробежала добрую сотню ярдов в неверном направлении.

Она всегда умела сочетать жесткую работу с жесткой игрой. А при необходимости – с вполне заслуженным отпуском на острове, где не о чем было беспокоиться, разве что о зонтиках в бокалах с напитками и солнцезащитном креме. Но потом Мак потеряла способность расслабляться на всю катушку. Потеряла способность восстанавливаться.

И ей хватило ума, чтобы решить эту проблему сейчас, не дожидаясь того момента, когда она обойдется ей слишком дорого.

Следующие полгода были необходимы для того, чтобы взять себя в руки. Полгода на рыбьем жире и овощах, полгода медитации и сна.

Господи, она надеется, что это не продлится долго.

Она всегда работала на пределе сил. А теперь пришло время перестать работать на пределе сил и начать жить… совсем по-другому.

Бросив взгляд на часы, она замедлила темп, чтобы сохранить соответствующий сердечный ритм. Достаточный для разминки, но недостаточный для стремительного спринта.

– Просто дыши, – напомнила себе Мак. Это все, что ей было нужно. Дышать и отдыхать. И надеяться на то, что спальня не убьет ее.

Она сделала глубокий вдох. Потом выдох. Асфальт под ногами уступил место пыли и сосновым иголкам, и, когда лесные деревья сомкнулись за спиной, Мак отпустила свои мысли на свободу.

Четыре мили, и она снова стояла у входной двери своего арендованного дома. Цветочные клумбы – черт, теперь у нее были клумбы – требовали хорошей прополки. Трава на лужайке была высоковатой, и Мак вспомнила, что в гараже, который был слишком тесен для ее внедорожника, она видела газонокосилку.

Позже она выкроит время для работы во дворе.

Взбежав по маленьким кирпичным ступенькам, она вошла внутрь. Дом, на самом деле это был коттедж с закругленной входной дверью, окрашенной в небесно-голубой цвет, чтобы подчеркнуть сайдинг бледно-желтого цвета, напоминал нечто из сказочной книжки. Дверь открывалась прямо в гостиную, занимавшую всю переднюю половину. Желтые сосновые полы, симпатичная встроенная мебель, даже крохотный кирпичный камин, перед которым – будь она из той породы людей – было бы приятно в снежный вечер посидеть, свернувшись в кресле, с интересной книжкой.

Но Мак была не из тех, кто любит посидеть с хорошей книжкой в снежный вечер. Она была из тех, кто болтается на вертолете, во время снежных лавин транспортируя пострадавших с места происшествия до ближайшего травматологического центра.

– Одно дежурство в неделю, – напомнила она себе, направляясь по короткому коридору на кухню. Четыре дня в клинике. Один день с командой санитарной авиации.

Кухню можно было бы обновить, но окрашенные бледно-голубой краской, потрескавшиеся шкафы обладали своеобразным очарованием, типичным для вещей, которые долго были в употреблении. Здесь был обычный небольшой набор столов, стоящих в форме буквы Г. Белый холодильник и плита. Никакой посудомоечной машины. Но, когда готовишь на одного человека, слишком много тарелок не нужно.

Поставив чайник на плиту, Мак собрала ингредиенты для протеинового коктейля, это был ее диетический завтрак. Она набила в блендер фрукты, йогурт, ростки фасоли и зелень, присыпала сверху сухим белком и семенами чиа и предоставила прибору возможность делать свою работу.

Дав передышку чайнику и блендеру, она быстро проделала рядом с прелестным, расписанным по трафарету столом серию отжиманий, приседаний и упражнений на укрепление мышц пресса.

К тому времени, когда она закончила, чайник свистел, а смузи был настолько однородным, насколько это возможно.

Она налила то и другое в соответствующие емкости и направилась на веранду.

Пять дней в этом доме, и слежка за сексапильным соседом быстро вошла в привычку. Разумеется, теперь, когда накануне вечером она довезла этого самого соседа до дома, все должно было измениться.

«Какова вероятность? – подумала она. – Видимо, очень высокая в маленьком городке».

Шеф Линкольн Рид бодрствовал. Через забор, который доходил ей до груди и отделял ее от его владения, она видела, что в доме горит свет.

– Лучше было бы не упражняться, – прошептала она, разговаривая сама с собой. Как большинство проблем со здоровьем, частичные вывихи были коварны, если им не давали необходимого покоя.

«Кастрюля. Чайник», – спокойно напомнила она себе.

И тут она увидела его. В окне комнаты, которая, видимо, была небольшим домашним спортзалом, показался высокий, светловолосый полураздетый красавец. В руке он держал ломоть пиццы.

«Завтрак чемпионов».

Он наклонился, ласково потрепав собаку по загривку, а потом оглядел смонтированный на стене турник.

«Не смей этого делать», – пробормотала Мак, отхлебывая чай.

Без майки и ремня Линк схватился за планку обеими руками и подтянул вверх свое идеально сложенное тело.

Полный придурок, мачо. Ей был знаком такой типаж, за свою сознательную жизнь она провела немало времени среди таких мужчин… и женщин. Сначала в медицинской школе, потом на военной службе. Теперь у себя на заднем дворе.

После одного вместо обычных тридцати подтягиваний он упал, как камень, и опустился на пол. Собака стала подползать ближе, пока не оказалась практически у него на коленях.

Мак с неохотой посмотрела на часы. Если пропустить медитацию, то у нее еще есть время.

Визит к пациенту на дом не оставил бы ей лишнего времени до начала первого рабочего дня. Он, вероятно, воспринял бы этот шаг как признак влечения к себе, что на самом деле не настолько волновало ее, чтобы не пойти туда.

Вздохнув, Мак поставила чашку с чаем на стол, взяла омерзительный смузи и направилась в душ.

Глава 6

Стук в дверь Линка, раздавшийся, когда еще не было семи утра, обычно означал, что его вчерашний гость что-то забыл у него. Телефон. Ключи от машины. Однажды это были трусики-тонг.

Но в прошедшую ночь он спал один и видел во сне красивую докторшу.

Натянув майку через голову, что с одной рукой было героическим поступком, он направился к входной двери вместе с Саншайн, которая семенила за ним по пятам.

Он подумал, не подводят ли его глаза. На бетонных ступеньках стояла женщина, бывшая предметом его мечтаний и фантазий. На ней были обтягивающие темно-синие брюки и облегающая рубашка-поло, а в руках она держала сумку.

– Дрими, ты не смогла не думать обо мне, не так ли? – Он прислонился к дверному косяку. Саншайн просунула морду меж его коленей.

– Я не могла не думать о том вреде, который ты, вероятно, наносишь себе, Отчаянный.

– Вреде? – усмехнулся он. – Я отдыхаю. По предписанию врача. – Он лениво поскреб плечо, задумавшись, куда дел перевязь. О да, в мусорное ведро на кухне.

Обойдя его, Дрими вошла прямо в первую комнату, служившую гостиной и холостяцкой берлогой, с огромным плоским телевизором, бильярдным столом и баром, сделанным из красных металлических шкафов.

– Ты ведь не пытался размяться, верно? Превратить растяжение в разрыв? – ворчала Дрими, глядя на неоновую пивную вывеску на стене.

Либо женщина была ясновидящей, либо он стал предсказуемым.

– Если тебе так много известно, умница, то что я ел на завтрак?

Она бросила сумку на пол и задумчиво посмотрела на него. Из-за шрама под ее левым глазом на веке образовалась маленькая ямочка.

– Ты похож на парня, который ест на завтрак холодную пиццу.

Он опустил глаза на собаку.

– Ты сплетничала обо мне?

Саншайн радостно застучала хвостом по черно-белому кафельному полу.

Выражение лица Дрими смягчилось.

– Она довольно симпатичная. Я вижу, ты еще не повесил шторы на место. – Они по-прежнему были свалены беспорядочной кучей там, куда упали накануне вечером.

– Это работа для двурукого, – объяснил он.

– Как твои ожоги? – спросила она, продолжая диалог и подбирая карниз и мятые драпировки.

– Неплохо, – сказал Линк, бросая взгляд на свою забинтованную руку.

Пододвинув кожаный пуф к окну, Дрими подняла с пола карниз со шторами. Прислонилась к его автомату Pac-Man для игры в пинбол, чтобы опереться, и закрепила карниз.

– Благодарю.

Она спустилась на пол и оттолкнула пуф на место.

– Я подумала, не зайти ли мне и не наорать ли на тебя за то, что ты делаешь, и не поменять ли тебе повязку, – сказала она.

Саншайн, покачиваясь, подошла к доку и плюхнулась задом на пол.

– Она вежливо требует, чтобы ты немедленно подарила ей всю свою любовь, – сказал Линк.

Это могло завязать или порвать отношения между ними. Он выпроваживал любую женщину, не желавшую приласкать его собаку и сказать ей, что она – самая милая девочка на свете.

– Привет. Очень приятно познакомиться с тобой, – сказала Дрими, неловко поглаживая Саншайн по голове.

– Ты раньше никогда не играла с собакой?

– Я сделала что-то не так?

– Попробуй потискать ее морду ладонями и сказать ей, что она милая-милая девочка, – подсказал Линк.

– Ты – милая девочка, – сказала Дрими, нежно обхватив морду Саншайн ладонями. Собаке эта попытка понравилась, и она благожелательно чавкнула.

– Молодец. Это означает, что ты ей по вкусу.

– Я пришлась ей по вкусу или я кажусь ей вкусной? – спросила Дрими, продолжая поглаживать шелковистую шерсть собаки.

– В собачьем мире это небольшая разница.

При звуке его голоса Саншайн вспомнила о своей беззаветной любви к нему и поскакала в его сторону.

– Где можно помыть руки? Я перевяжу тебя, и ты сможешь вернуться к своим делам, не обращая внимания на врачебные предписания, – сказала Дрими, поднимаясь и отряхивая с брюк собачью шерсть.

Линк показал на дверной проем между баром и телевизором.

– Это определенно холостяцкое жилье, – сказала она, возвращаясь и вытирая руки бумажным полотенцем.

– Многое из того, что ты видишь, принадлежало моему дедушке, – пояснил Линк, проводя рукой по полкам, на которых красовались коллекция реликвий пятидесятых годов прошлого века и безделушки, связанные с пожарным делом. – Он владел всем этим, когда здесь располагались бензоколонки и гараж.

Покопавшись в сумке, Дрими извлекла из нее бинт и пластырь.

– Интересно, – решила она. Впрочем, Линк заметил, как она бросила вопросительный взгляд на кегератор[5] в углу. Это был его дом, и ему не за что было извиняться. В шестидесятых годах его дед владел и руководил сервисной станцией. Несколько лет назад Линк выкупил ее и начал обновлять электрику, с почтением относясь к прошлому дома и к истории пожарного дела.

– Как мы это сделаем? – спросила Дрими, а потом, когда он открыл рот, подняла вверх руку. – Я спасу нас обоих, не дав тебе предложить пройти в спальню. Здесь вполне подходяще.

Она выбрала диван. Длинный, низкий кожаный диван, на котором обычно садились играть его приятели или тот, кто выступал в роли судьи. Чтобы никто не остался в стороне, Саншайн прыгнула на край дивана.

Они сели лицом друг к другу, и Дрими взяла его забинтованную руку в свою.

Накануне вечером Линк всей тяжестью опирался на нее, когда шел к машине и выходил из нее. Но на этот раз она сама прикасалась к нему. Ему было приятно прикосновение ее рук. Спокойных, знающих свое дело. Сильных, но в то же время нежных.

Ожог на тыльной стороне руки воспалился, покраснел и вздулся. Но бывало и похуже. Могло быть и похуже.

Дрими осторожно нанесла на рану тонкий слой мази от ожогов и положила сверху чистый кусок марли.

Линк сидел на своем диване, держась за руки с женщиной, имени которой он… еще не знал.