Братья судьбы: перерождение в мире магии

– Пожалуй, мне не нужно ваше разрешение! – рыкнул я, надвигаясь на кучку идиотов, не признавших своего принца.

Два рыцаря в серебряных доспехах приготовились к бою, держа оружие наготове. Один из них сделал первый выпад. Я уклонился. Удар был отражён. Второй. Третий. Я играючи дразнил этих остолопов, растягивая удовольствие неминуемой кровавой резни. Когда худощавый стражник предпринял попытку на меня навалиться, я перебросил его через плечо и ударил ногой в область грудины, тем самым выбив его ненадолго из строя.

Второй, такой же худой, но более высокий малый, замахнулся мечом. Я, откинувшись, прогнул корпус тела назад, а затем в полуприседе сделал сопернику подсечку. Он упал. Третий сторожевой мчался на меня с ножом в руке и даже успел ранить, прежде чем я, увернувшись, ударил ему кулаком в лицо. На тыльной стороне ладони теперь появилась еле различимая царапина, которая почти не кровоточила.

      Парнишка, которого я нокаутировал ударом ноги, пришёл в себя и встал. Снова предпринял попытку напасть, теперь уже применив меч. Я юркнул ему под руку, перехватил её и, находясь с ним в тесной близости спина к груди, выбил из ладоней оружие, а затем ударом локтя дезориентировал его.

«Мне надоело это глупое детское сражение. Всё это время я сражался одной рукой, даже не прибегая к помощи своего меча. Игры кончились. Мне нужно было пройти. И попасть во дворец моего же королевства любой ценой. И несколько жизней юных глупцов – не такая уж и большая цена», – в момент, когда я думал об этом, ворота распахнулись.

Видимо, звуки возни за стеной привлекали внимание. В проёме показался трибун во главе с десятком солдат внушительного телосложения. Я узнал его. И он знал меня с раннего детства. Я учился у него тактике ведения боя. Если когда-либо вступил бы с ним в схватку, моя сила, скорее всего, проиграла бы его ловкости и хитрости. Отец ценил навыки Райхарда. Он в одиночку качественно смог обучить целый полк, который сыграл важную роль в битве за Север. Но эти новобранцы, которые до сих пор меня сдерживали, явно были не его учениками.

– Что здесь происходит!? – прозвучал его грубый голос, походящий на рёв медведя.

Я снял шлем. Наши глаза встретились.

– Данатес! Ты вернулся! – улыбнулся мне давний друг. – Пропустить принца! – рявкнул тот, обращаясь к помятой страже.

– Вы ещё живы, потому что охраняете стены моего королевства! Вам повезло! – проходя мимо них, сокрушился я.

– Сменить постовых! – скомандовал Райхард. – Прости за этот цирк. Позавчера поступило свежее мясо на обучение, – пояснил мой учитель, обращаясь ко мне.

Я кивнул в знак принятия этой информации. Фрейлины матери уже мчались нам на встречу. Я приказал им хорошо позаботиться об Альхене. Сам же первым делом решил заглянуть в свои покои и переодеться. Но какого же было моё удивление, когда в стенах своего замка я встретил Леона. Он заметил меня. Уверен, этот шут удивился не меньше моего.

– Вот так встреча! Не думал, что наши пути пересекутся в самом холодном месте континента, – начал он свою болтовню, на которую у меня не было ни времени, ни желания.

– Дай пройти, Воробей, – буркнул я в надежде избавиться от этой занозы.

– На минуточку! Этот Воробей почти надрал тебе зад, если ты не забыл, – глумился он надо мной.

– У тебя больше не представится такой возможности.

– Как знать. Как знать, – раскачивал он головой то вправо, то влево.

– Я выпотрошу тебя и заберу твою душу, – надвигаясь на него, пригрозил я. Нащупал в сумке камень, который дал мне Нурму, и приготовился совершить задуманное.

Как вдруг Леон с серьёзным лицом выдал мне фразу:

– Душа самурая вечно свободна…

Я застыл на месте. Меня словно ударило током. Воспоминания снова затуманили разум.

Мы с Андреем, моим братом, во всё горло поём песни, нарушая тишину речного берега. Музыка – связующее звено для нас обоих. Первая жизнь целиком и полностью принадлежала ей. Этой мелодичной сумасбродке. Мы часами на пролёт писали песни, репетировали и записывали треки. Казалось, ничего не сможет разлучить нас с ней. Но у судьбы на этот счёт были другие планы. Она крепко-накрепко связала меня не только с музыкой, но и с военным делом. Делом, которое завело меня в могилу. Я не жалел. Это был правильный выбор.

– Эта фраза… Где ты её слышал? – придя в себя, задал вопрос я.

– Мой брат когда-то так говорил, – с грустью ответил Леон.

Он отвёл глаза. Было видно, что этот человек был когда-то дорог ему. Эту сокровенную тайну выдавал дрожащий голос.

– И имя ему – Никита? – пошёл я ва-банк, не боясь, что меня сочтут сумасшедшим.

Когда в детстве я говорил людям о том, что переродился и уже прожил одну жизнь, они смеялись и отвечали: выдумщик, сказочник, лжец. Последнее особенно сильно разочаровывало меня и злило. Я мог быть кем угодно, но обвинять меня во вранье не смел никто! Я никогда и никому ни лгал!

– Откуда ты знаешь? – удивился и Леон, уставившись на меня.

– Это моё имя. Мои слова, – отрезал я, похлопав парня по плечу. – Пойдём, брат, нам есть о чём поговорить.

Глава 18

Леон

      Как и предполагалось мной ранее, на возвращение в стены замка нам понадобилось не более суток. Винтер Этернал встретил нас дрянной погодой. Талый снег затруднял движение лошадей. Саре так хотелось поскорее увидеть мать, что она буквально полетела к ней на встречу, соскочив со своего коня. Мы с Юджином переглянулись. Наконец-то нам выпал шанс поговорить без участия сестры.

– Что ты собираешься теперь делать? – поинтересовался я у него.

Сначала он молчал. Смотрел на меня волком. Но потом всё же соизволил ответить:

– Я женюсь на Саре. Я люблю её.

Я закатил глаза и фыркнул. Любовь – чувство, которое погубило сотни жизней и миллионы душ. Противное, липкое ощущение слабости, которое пожирало тебя изнутри, не давая мыслям покоя. У неё, как и у многих других чувств, есть конец. И он не всегда такой радужный, как начало. Меня тошнило, когда кто-то вспоминал про любовь.

– Конечно. Мы все в это верим, – замысловато произнёс я, начав и закончив разговор.

Мне был неприятен этот тип. Что-то в нём меня настораживало. Я не верил в любовь с первого взгляда, как верила моя сестра. «Ему определённо что-то от неё нужно. Но что?» – размышлял я, въезжая в стены замка.

Когда вошёл в покои матери, она обнимала свою дочь со слезами на глазах. Её слова: боли, сожаления, горести, радости и любви сыпались на сестру, словно проливной дождь. Но та лишь крепко обнимала маму, прижимаясь к её груди, как маленький провинившийся котёнок. Я решил не мешать и не прерывать этот давно забытый поток родительских чувств.

Мне вдруг захотелось поговорить с отцом, и я вышел в коридор, что бы найти его. Но тот, кого я там встретил, был явно мне не рад. А я вот напротив, обрадовался появлению своего, когда-то без пяти минут товарища. По галерее замка навстречу мне шагал Данатес. Тот самый парень, с которым нам не удалось насладиться смертью Остина Грубера, так как мы не смогли договориться о том, кто его убьёт!

Десять минут спустя.

– Это моё имя. Мои слова, – ошарашил он меня этой новостью.

Боль, которая время от времени пытала и терзала сознание, отступила. Душевно я ликовал и радовался. Брат, которого я когда-то потерял, снова рядом. Но мысленно прекрасно понимал, что как прежде, уже никогда не будет. Данатес, хоть и был тем самым Никитой, с которым я однажды бок о бок прошёл сквозь тернии суровости жизни, сейчас всё же наследник престола. Всё изменилось. В том числе и я сам.

Когда мы вошли в его покои, он первым делом снял с себя свои черные доспехи, накидывая парадную рубаху прямо на грязное тело. Меня это немного смутило. Он явно куда-то торопился. Это было очевидно.

– Расскажи мне о том, как ты попал сюда, – полюбопытствовал он.

– Не хочу об этом вспоминать, – попытался я улизнуть от ответа.

– Это не просьба! – возложив себе на голову корону, повысил тон принц.

Сначала я обрадовался, что мой брат Никита из первой прожитой жизни в этом измерении тоже мой родственник. С одной стороны, я был счастлив, но с другой – огорчён. Он наследник престола, и ему действительно не нужно было повторять дважды, что бы получить ответ на поставленный вопрос. Воспоминания, которые как киноплёнка прокручивались в моей голове, в тот момент меня расстроили. Я заговорил:

– Помню, как сидел за своим рабочим столом на заводе, пытаясь сосредоточиться на выполнении очередного поручения. Но мысли упорно возвращались к трагическому известию о твоей гибели, брат. Я чувствовал, как внутри нарастал ком из боли, гнева и отчаяния.

Помню, как ко мне подошел один из коллег, Сергей, с насмешливой ухмылкой на лице. Он всковырнул эту рану, от того она сильнее закровоточила.

– Эй, Андрюха, слышал, твой братец героически погиб на войне, – ехидно произнес он тогда. – Наверное, теперь ваша семейка будет получать какие-то льготы и пособия? – насмехался он над твоей памятью.

Я сжал кулаки. Моё лицо исказилось от гнева.

– Заткнись! Ты даже его не знал! И не представляешь, через что сейчас проходит наша семья! – прорычал я тогда в адрес этого тупицы.

– Да ладно, не кипятись, – отмахнулся Сергей. – Будешь сидеть на шее государства, пока мы тут пашем, как проклятые.

Не выдержав этого хамства, я вскочил со своего места и, схватив его за ворот, прорычал:

– Еще раз откроешь свой гнилой рот – пожалеешь!

Началась потасовка, в которую вмешались и другие коллеги. Начальник цеха, услышав шум, поспешил вмешаться в драку и разнять нас.

– Что здесь происходит? – строго спросил он тогда, глядя на нас. – Вы, Андрей, немедленно отправляйтесь домой. Отдохните, приведите себя в порядок. Завтра поговорим. А Вы, Сергей, вернитесь на своё рабочее место и займитесь делом.

Я шёл по знакомым, привычным для меня улицам, погруженный в свои мысли. Горечь утраты и несправедливость, с которыми я столкнулся, переполняли душу. «Как же так? Почему именно Никита? Ведь он всегда был сильным, мужественным, правильным. А я… Я всегда был тем, кто прятался за его спиной, – думалось мне в тот момент. Слёзы наворачивались на глаза.

      Внезапно меня окрикнули. Заметил впереди группу подростков, которые громко разбрасывались оскорблениями в мою сторону. Я остановился, стиснув зубы и кулаки. Вспомнил, как ты всегда защищал меня от подобных ситуаций, от обидчиков.

– Что бы сделал брат на моем месте? – шепнул я тогда в пустоту.

«Хватит уже быть удобным терпилой!» – решил я и, не раздумывая, бросился в толпу с намерениями дать отпор и одержать победу в этой схватке.

Завязалась ожесточенная драка. Помню, как я отчаянно отбивался, нанося удары один за другим. Но численное превосходство противника оказалось слишком велико. Внезапно почувствовал острую боль в груди. Один из нападавших успел ранить меня ножом. Я упал на землю,с трудом дыша. «Вот так заканчивается моя история?» – с горечью подумал в тот момент.

– Я не забуду всего того, чем отплатил мне этот мир за доброту… – шепнул эти слова, истекая кровью в сыром переулке.

– Это последнее, что я помню о своей прежней жизни, – поделился я воспоминаниями с Данатесом.

– Глупая смерть, – равнодушно выдал он, услышав мою историю.

– А как умер ты? – поинтересовался я у него, совсем позабыв о том, что передо мной сейчас не брат, а принц самого холодного королевства на всём нашем нынешнем континенте.

Данатес одарил меня серьёзным взглядом. Видимо, раздумывал о том, стоило ли мне рассказывать об этом. Уже смирился с его молчанием, как вдруг он начал говорить:

- Я прибыл в штаб и сразу после отпуска получил приказ об очередной боевой операции. Мой взвод должен был захватить стратегически важные позиции противника. Мы осторожно продвигались вперед, укрываясь за руинами разрушенных зданий. Внезапно в небе появился вражеский летающий объект. Он, как-то вычислив наше местоположение, быстро двигался прямо на нас.

– Камикадзе! – только и успел крикнуть я.

Было уже поздно. Раздался оглушительный взрыв. Я почувствовал, как моё тело пронзала острая боль. Последнее, что видел – обломки дрона, разлетевшиеся в разные стороны. Тело рухнуло на землю. А глаза окутала кромешная темнота.

– Так быстро? – не подумав, ляпнул я.

– Да. Мне повезло больше, – сдержанно отрезал он.

– Мне жаль…

– А мне нет, – серьёзно выдал двоюродный брат. – У меня на родине появилась забавная работёнка. Ты в деле?

Я опешил. Задумался. Но так как времени на раздумья у меня было немного, произнёс:

– Уступишь голову Грубера младшего – помогу.

– Это кто? – цокнув языком, поинтересовался принц.

«Он даже не помнит о человеке, которого так жаждал убить! Вот это поворот!» – подумалось мне.

– Это тот, чью смерть мы не поделили на площади. А потом объединились, что бы отбиться от его псов. Вспомнил? – просвятил его я.

– А-а-а. Помню, с каким наслаждением насаживал голову его безумного папаши на остриё его же копья, – расплылся он в довольной улыбке. – Идёт! – следом бросил он и буквально вылетел из помещения.

Я последовал за ним.

Глава 19

Данатес

Мы посетили кладбище, даже не дождавшись покрова ночи. Я спешил. Мне как можно скорее нужно было обвенчаться с вечной жизнью. В момент, когда подумал о венчании, карма, словно по велению судьбы, услышала меня и настигла. Навстречу нам двигалась Стелла.

– Как удачно я заглянула на аудиенцию к твоему отцу, – усмехнулась она.

– Что ты тут забыла? – глубоко вздохнув, задал вопрос я. Меньше всего на свете сейчас хотелось слушать её притчи о том, что я оставил её без трона и власти.

– Так и знала, что будучи на севере, ты заскочишь домой, – выдала умозаключение она. – Увидела тебя мельком в галереях замка, когда выходила из тронного зала. Решила узнать, куда же так торопится мой возлюбленный принц.

– Кто это? – подал голос Леон.

– Будущая королева севера, – отрезала Стелла, не дав мне слова.

– Пока еще принцесса, – сделал я замечание.

– Только по твоей милости, – подошла она ко мне, провела рукой по плечу, задрала нос и стервозно ответила. – Интересуемся историей предков, парни? – одарила она нас хитрым взглядом.

– Не твое дело! – рыкнул я, скинув её руку со своего тела.

      Леон лишь пожал плечами, когда она бросила на него очередной пытливый взгляд. «Её присутствие не входило в мои планы. Оно может всё разрушить. Второго шанса раздобыть этот ингредиент, возможно, уже не представится. Если отец узнает мой замысел, то и близко не подпустит к Долине Памяти!» – думалось мне.

– Что ты задумал? – резко отстранилась она, словно до неё дошёл ход моих мыслей.

– Хочешь поучаствовать? – усмехнулся я.

– В чем? – испуганно выпалила Стелла.

– В осквернении могилы моего прапрапрадеда.

      Шок в глазах девушки вперемешку с отвращением – незабываемое чувство. Наблюдение за её красивыми чертами лица, искажёнными гримасой страха и брезгливости, доставляло мне небывалое удовольствие. Удивление Леона мне уже было знакомо. Я не стал акцентировать на нём внимание.

– Ты с ума сошел!? – шепотом возмутилась она, боясь быть услышанной.

Расхищение гробниц наказуемо. Вору в лучшем случае отрубали руки. В худшем – вздергивали на виселице или отрубали голову на гильотине. Какое наказание ждало принца, осквернившего прах собственного же предка? Если всё вскроется, на лучший исход мне однозначно надеяться не стоило.

– Можешь сдать меня отцу, если желаешь. Но ты уже стала соучастницей, моя дорогая Звёздочка, – сказал я и мощным энергетическим ударом вынес двери самого старого склепа. Имя Стелла в переводе с латинского языка означало «звезда». Так принцессу называло только два человека. Её мать и я.