Линия жизни

К вечеру стало немного прохладно, но последние ускользающие за морской горизонт лучи солнца ласковым теплом откликнулись на мою приветственную улыбку. Прохожих было не много – в основном пожилые пары и семьи с детьми.

Для ужина я выбрал уличное полупустое кафе внизу Черноморского переулка. Есть, в общем-то, не хотелось, поэтому заказал только два эклера и кофе. Присев за столик, из-за которого было видно море, я, наконец, выдохнул: вот оно, ощущение счастья отпуска, предполагающего беззаботность и праздность, которая, между прочим, подразумевает и беззастенчивое разглядывание прогуливающихся по набережной отдыхающих.

– Вам, наверное, скучно? – именно в тот момент, когда я откусил сразу половину пирожного, спросил меня девичий голос за спиной. Это оказалась совсем еще юная девушка, расположившаяся за соседним столиком. На вид ей лет семнадцать, а детскости внешнему облику добавляли изображения кота Тома в обнимку с мышонком Джерри на груди розового цвета толстовки. И еще глаза…Огромные, ярко синего цвета, распахнутые с любознательностью только что появившегося на свет человечка.

Пока я подбирал ответ, пытаясь проглотить эклер, девушка сказала:

– А я вас узнала. Хотя вы в очках и даже в шляпе…

И улыбнулась…

– Да? Странно…Ведь я самый обычный человек и узнавать меня не за что…

При этом я вспомнил своих попутчиц в купе, восхитившихся моими «красивыми ступнями», и спрятал ноги под плетеное кресло. В остальном, собственно, ничем особенным из миллионов других людей на планете я не выделяюсь.

Дело в том, что я – врач хирургического отделения в своей областной детской больнице. И узнать любого из нас, моих коллег, в принципе затруднительно – ведь пациенты видят нас в основном в масках и медицинских халатах…

– Ага, понимаю – хотите остаться инкогнито… – Девушка взяла свою чашку с кофе и, не спрашивая разрешения, села за мой столик. – Понимаю, налетят зеваки, автографы будут выпрашивать, фотографии делать, на шею начнут вешаться. Маскируетесь, значит. Понимаю. – И уже шёпотом:

– Не бойтесь, я никому не скажу…

Ладно, думаю, это, наверное, игра такая – буду соответствовать. Тем более что почувствовать себя «звездой» хотя бы с десяток минут – ну очень приятно.

– Хорошо, – говорю, – раскусила ты меня: я он и есть. Только ты на самом деле не говори об этом никому, уж очень я устал от всей этой славы и почестей…

И вздохнул для убедительности.

– Договорились! – Девушка даже в ладоши хлопнула и спросила неожиданно: – А можно я с вами по набережной погуляю?

И видя мое смущение, добавила:

– Вы не бойтесь, вы сейчас так одеты, что вас узнать почти невозможно. Если я не скажу…А я не скажу – обещала же! Чтобы вас узнать, вас любить надо. Как я…

И глаза спрятала, покраснев.

Вот тут уже интересно стало – что же «я» такого хорошего сделал, что «меня» подростки заочно любить начали. Ведь моя внешность далеко не выдающаяся – по крайней мере, на Брэда или Криштиану я даже издали в сумерках не похож. Поэтому спросил об этом у своей собеседницы:

– Интересно, за что же ты меня любишь?

Прежде, чем ответить, она встала и потянула меня за руку – пришлось подчиниться, и уже через несколько секунд мы оказались в слабом потоке гуляющих курортников.

– Хм, – она еще раз пристально посмотрела на меня, – сложно сказать… Вы какой-то родной. Как будто я с вами всю жизнь вместе прожила. И глаза у вас очень добрые и…

– Что «и»?

– Я вас именно вот таким в своих мечтах представляла… Бывает, обниму подушку, прижмусь что есть сил и мечтаю о настоящей, как сейчас, встрече с вами…

Остановилась. И вдруг порывисто так, неожиданно обняла меня и щекой к груди прижалась.

– И вот, – продолжает, – меня небо услышало: смотрю на вас, и глазам своим не верю. Значит, правда это, что мечты сбываются.

…Да уж… Теперь точно нельзя говорить о том, что я не тот, о ком она во снах грезила – со сбывшимися мечтами, как с хрусталем, очень аккуратным надо быть.

Так и стояли в тени часовни Новомученников – она: прижавшись ко мне; я: опустив руки и не понимая – что делать дальше, – глядя на исчезающее где-то за Ливадией солнце…

…Чуть позже пошли просто гулять по Ялте – не торопясь, наслаждаясь прохладой вечера. Девушка говорила без умолку и за время прогулки рассказала мне, наверное, всю свою жизнь.

Зовут её Ирина. Ей восемнадцать. В Крым, к бабушке, которая живет здесь постоянно, из Саратова переехала десять лет назад. После гибели родителей в автомобильной аварии… Говорит, только недавно снова жить начала, радоваться дневному свету и морю.

– Я ведь в один момент подумала, что говорить разучилась… И испугалась! Так же вся жизнь может в темноте и тишине пройти. Да и страшно это – с призраками жить. Вот и пошла снова учиться – ничего, догнала сверстников, смогла. Летом в медицинский институт поступлю. Что потом будет – не знаю, не загадывала, время покажет…

Пока шли по Пушкинской, Иринка рассказала и о бабушке, и о родителях. Меня при этом ни о чем не спрашивала – иногда просто остановится на секунду, посмотрит внимательно, будто одобрения своим тем или иным словам спрашивает, улыбнется и дальше рассказывать продолжает. Только один раз про мою семью спросила:

– Что я все о себе да о себе! Вот, например, о вас я почти ничегошеньки не знаю…

– Так и знать нечего…С женой вот недавно расстался…Сейчас даже не общаемся совсем, – зачем-то добавил.

Девчонка в очередной раз остановилась, за ладонь меня своими теплыми пальцами взяла и очень искренне тихо произнесла:

– Вы только не расстраивайтесь, не переживайте – значит, не родной она вам человек была. Значит, скоро нового, своего человека встретите…

И погладила по руке успокаивая…

Конечно, встречу, как без этого. Только вот почему-то тоска пришла – от того, что один в отпуск приехал. А это, как известно, самая верхняя ступень на лестнице одиночества. Потому как на курорте даже чайки парами летают…

Наверное, Иринка что-то такое почувствовала во мне, потому что вдруг снова прижалась и своими пальцами мои переплела.

– Знаете, что я подумала? А давайте-ка я вас с бабушкой познакомлю! Тем более что я живу здесь рядом.

Нет, наверное, это будет уже лишним, подумал я. Но вслух сказал другое:

– Я тебя все-таки просто провожу до дома – если и правда не далеко. Ну а завтра, если захочешь, вечером на том же месте и в тот же час?

– Ох, обманете вы юную девушку… – и посмотрела с улыбкой. – Ну да ладно, что с вами поделаешь…– вздохнула понарошку.

Оказалось, что жили они на самом деле близко – в Крутом переулке недалеко от Цветочного рынка. Это был двухэтажный дом со свежепокрашенным желтого цвета фасадом. До окон второго этажа от земли вился плющ с огромными тёмнозелеными листьями. Даже ставни были – как полагается, деревянные резные и с сердечком посередине.

– Вот здесь я и живу, – сказала Иринка, показав рукой на два крайних справа окна второго этажа. В одном из них появилась седая в кудряшках голова женщины, которая уже через секунду громко произнесла:

– Ирка! Шолопутная! Где тебя носит? Я уже второй раз ужин грею! – И тут как будто только заметила меня: – Здравствуйте! Спасибо, что привели! – И снова к внучке: – Видишь, тебя уже милиционеры домой возвращают…

– Ба! – Ирка залилась смехом, – какой же это милиционер?! Посмотри получше! Это, ну вспомни, ба! – тот самый, о ком я тебе тыщу раз рассказывала! А ты мне не верила, что я его когда-нибудь встречу! Вот!

И вперед меня легонько подтолкнула – мол, вот «он», самый настоящий.

Бабушка из окна голову чуть ниже опустила.

– Вы простите меня, слепую, я без очков не вижу ничего… – и глаза прищурила. – Значит, и правда – вы. Нашла, значит…Вы уж не серчайте на нее – как вобьет себе что-то, в век не отстанет! Да чего же вы внизу-то? Давайте, поднимайтесь, ужином кормить буду.

– Спасибо, – отвечаю, голову задрав. – Я сыт уже. Да и неудобно. Давайте, на другой день как-нибудь договоримся – я же только сегодня приехал, впереди еще целый отпуск, успеется…– и к Иринке повернулся: – Ты не обижайся и не грусти, я с дороги устал очень, выспаться надо – глаза слипаются уже. А завтра – как договорились, там же и увидимся.

Она задумалась на секунду:

– А вы мне, чтобы наверняка, свою вещь какую-нибудь оставьте. В залог, так сказать…– и осмотрела очень внимательно. – Вот хотя бы шляпу. Если не жалко, конечно…

Нет, чего ее жалеть.

– Бери. – Снял свой головной убор и ей протянул. – Только не потеряй.

Ирка шляпу тут же на себя одела и бегом к подъезду! И уже со ступенек донеслось:

– До завтра… Увидимся…

Я рукой улыбающейся бабушке помахал и обратно пошел, через набережную и в гостиницу.

…Да, чего только в жизни не случается! Первый день как в отпуске, а уже вон какое приключение… Удивительное и странное… По дороге попробовал в себе разобраться – чего же испытываю. Вроде бы и жалко девчонку, но радости и жизни от нее столько, что дух захватывает! А наивности в ней – на полмира хватит. Нельзя такую обижать…

В общем, решил, что приду в то кафе завтра, как обещал. А там – будь что будет! Жизнь-то одна.

…Но не случилось.

Проснулся я от звонка телефона…

– Слушаю, – сказал в аппарат, потягиваясь под одеялом.

– Старик, доброго утра тебе! – это оказался Сергей Сергеевич – заведующий хирургическим отделением в больнице. Звонил он мне крайне редко и по самым экстренным случаям. Ну а в отпуске он вообще вряд бы ли решился меня потревожить. Только если вопрос касается буквально чьей-то жизни…

– Ты прости меня, пожалуйста, что как снег на голову – все понимаю: отпуск и так далее…Ты здесь очень нужен.

Оказалось, что у одной из моих очень маленьких пациенток случился послеоперационный рецидив и если еще одну экстренную операцию не провести… В общем, нельзя откладывать. Поэтому, завершив разговор, сразу собираться в дорогу начал.

Самолет из Симферополя после обеда и несколько часов у меня еще было. Иринка вспомнилась – получится, что обману я её… Нехорошо это! Быстро оделся и бегом на улицу – все рассказать и объяснить успею еще!

Через пятнадцать минут я уже был под окнами ее дома.

К подъездной двери подошел и… испугался. Ну чего я ей скажу? Кто она вообще мне? Никто. Так, случайная знакомая. Которая, к тому же, влюблена непонятно в кого. Не в меня – уж точно! Развернулся и обратно пошагал. Но, пройдя три дома, остановился. Чего я как маленький! Чего боюсь-то? Сейчас приду и расскажу, что я не тот, за кого она меня приняла. Скажу, что уезжаю сегодня и вечером пусть не ждет.

Ну, конечно же, пусть не ждет…– что за глупость в голову лезет! – как она меня ждать-то будет, если я скажу, что уезжаю! Совсем растерялся что-то…

Но снова развернулся и уже быстрым шагом к Иринкиному дому подошел. В этот раз даже до второго этажа поднялся…И только руку к звонку потянул, как снова испугался и бегом из подъезда. Как мальчишка! Уже поворачивая за угол, услышал:

– Стойте! Стойте же! Куда вы? – это была бабушка, которая со второго этажа, вероятно, наблюдала за всеми моими метаниями. Пришлось остановиться – куда денешься! – поздоровался:

– Здравствуйте! А я вот думал зайти, Иринку предупредить, чтобы не ждала сегодня…

– Случилась чего?

– Да, по работе домой возвращаюсь, не могу иначе. Вот сказать об этом хотел…Дома она?

– Нет, только к обеду вернется. Жалко, расстроится теперь…Ну ничего, дело молодое. Переживет. Но вы, может, сами еще зайдете попрощаться?

– Не успею, у меня с автовокзала автобус в два… Привет ей, в общем, от меня.

И ушел. В этот раз – окончательно…

К полвторого, как запланировал, приехал на ялтинский автовокзал.

Здесь, наверное, круглый год кутерьма – кто-то приезжает, уезжает, кому-то о чем-то громко рассказывает, по телефону о впечатлениях хвалится… Как нигде здесь жизнь ключом бьет.

Мой автобус, Севастопольский проходящий, приехал по расписанию и уже ждал пассажиров на нижней платформе. Водителя я попросил свою сумку в багажное отделение положить, а сам у окна устроился.

Вот и все…Быстро мой отпуск прошел, глазом моргнуть не успел. Но, может быть, получится потом еще приехать?

И вдруг увидел Иринку…

Она была в голубом платье с какой-то разноцветной косынкой на шее. В руках держала мою белую шляпу…И глазами осматривала окна стоящих на платформе автобусов.

Меня искала.

Первым порывом было встать, выбежать ей навстречу и… Что «и»? Ну что бы я сделал? Обнял и сказал чего-то? Мол, вернусь как-нибудь потом?.. Что буду помнить о ней?.. Зачем? Для чего я ее мучать стану! Обнадеживать! И себя тоже…

Поэтому отвернулся от окна и голову в плечи вжал. Струсил. Испугался…Ну скорей уже трогайся! Поехали!!!

Наконец, автобус как бы выдохнул, закрывающаяся дверь скрипнула. И только в эту секунду я снова решился посмотреть в окно… Иринка все также стояла на платформе и кулаком размазывала текущие по щекам слезы. Второй рукой она баюкала мою шляпу, прижимая ее к сердцу. И такая грусть была в её нежном облике!

Именно в это мгновение её глаза встретились с моими…

Тут же в них вспыхнуло счастье узнавания. Которое за секунду превратилось в невыразимое горе…Уезжает…

А я?.. Я робко улыбнулся и пожал плечами.

Всё.

И уже на повороте снова увидел ее силуэт: Иринка так и стояла в толстом слое привокзальной дорожной пыли…Заливаясь горькими слезами и уткнувшись в мою белую плетеную шляпу…

Ругать себя я перестал примерно около Алушты – решил, что смысла в этом больше нет никакого. Не изменить уже ничего. Поэтому просто сидел, посматривая на мелькающие пейзажи Южного берега. Почему-то представилась наша новая встреча с Иринкой – когда я снова приеду в Ялту, то обязательно навещу её. Если осмелюсь, конечно…

И в эту секунду за окном что-то засвистело, какая-то машина вильнула, ударилась в отбойник справа вдоль обрыва, перевернулась, и только после этого я услышал крики…

Автобус, утрамбовывая пассажиров резким торможением, подался всем весом вперед и остановился. Первым на дорогу выскочил наш водитель, подбежал к перевернутым «жигулям» с шашечками, сам что-то начал делать – дверцу пробовал открыть, но все бестолку. Женщина, сидевшая через ряд от меня, закричала:

– Чего же вы сидите? Не видите – ему помощь нужна?!

Сбросив оцепенение, я тоже вышел на улицу и первое, что увидел – свою белую шляпу, которая лежала на дороге рядом с попавшим в аварию автомобилем…

Только сейчас она была испачкана кровью…А на заднем сиденье – скомканное, какое-то неестественно поломанное, голубое Иринкино платье…

Господи, откуда она здесь?! Или совпадение?

И никак не могу лицо разглядеть – слезы мешают. Вцепился в покореженный металл дверцы, тяну – ну давай же! Скорее! Ну!..

Откуда-то еще люди прибежали – кто с монтировкой, кто с огнетушителем. Орут:

– Берегись! Сейчас взорвется!

Кто-то в меня ногтями вцепился:

– Брось! – Оказалась та женщина из автобуса. – Сам спасайся!..

Оттолкнул ее и снова за ручку. Из багажника вдруг пламя под ноги выплеснулось, по асфальту потекло.

– Сейчас, сейчас, потерпи, – наконец-то дверца с невероятным скрежетом отошла от кузова и Иринка буквально выпала мне на руки.

Её лицо было залито кровью – только глаза смотрели на меня с невыносимой печалью. И болью. Но были в них и счастье, и нежность, и надежда…А когда я положил ее на асфальт, то понял, что смотрела Иринка не на меня, а в апрельское небо…

И именно в эту секунду рвануло…

На мгновение мы оказались в коконе из огня и жара. А затем вдруг стало очень тихо. И темно…

…В Крым я вернулся спустя почти полгода, в конце сентября.

Мы сидели на лавочке недалеко от той самой часовни и смотрели на вечернее море.

– Знаешь, Ирина, если бы я не стал тогда тебя обманывать, то ничего бы этого и не было, ничего бы тогда не случилось…

Иринка посмотрела на меня очень внимательно – на её коже кое-где были видны следы ожогов, а прическа еще оставалась короткой как у мальчика – и вдруг улыбнулась:

– Нет, не ошиблась я…

И все рассказала.

Честно говоря, до сих пор, вспоминая ее историю, у меня мурашки на коже. Но каждое слово в ней – правда. Теперь-то я это знаю…

– В то лето я собиралась в первый класс пойти – страшно было, жуть! Не знаю почему… Наверное, первая самостоятельность всегда пугает. Но было и любопытно: что и как в этой школе. Нет, учиться я никогда не боялась. Но новые друзья, новые педагоги – ведь никто не скажет заранее – какими они окажутся. Мама с папой, конечно, настраивали как могли – говорили, что все хорошо будет, получится все. Ох и хитрющая я у них девчонка росла! В общем, согласилась больше не переживать, если к первому сентября мне самое красивое платье купят. Представляете, родители предложили мне его у хорошего портного сшить! Я была буквально на седьмом небе от счастья! И вот мы выбрали день, чтобы в соседнюю область – в Пензу – в какое-то швейное ателье поехать…

– Постой, Ирка, я же в Пензе как раз живу…

– Знаю…

…Так вот, это был замечательный субботний день начала августа. Всю дорогу из Саратова в Пензу мы строили планы – не только на первый класс и вообще учебу в школе, но и на всю мою дальнейшую жизнь. Ох, кем я только не мечтала быть в детстве – то гимнасткой, то воспитательницей в садике, затем – водителем большой машины. Папа постоянно смеялся, что, мол, институтов для дальнобойщиков еще не придумали. А мама спорила, что к тому времени, как я вырасту, их уже пруд пруди будет.

За несколько километров от вашего города все и произошло.

В ту секунду я чувствовала, что я – самый счастливый ребенок на свете. И была готова поделиться этим своим ощущением со всем миром – открыла окошко на заднем сиденье и ладошкой приветствовала все встречные на трассе машины. Ветер подхватывал и раздувал мои волосы прямо как у амазонки.

Вначале я услышала оглушающий рев клаксона. Затем – скрежет. А потом наступила невероятная тишина. Я все также продолжала скакать на своей лошадке по полю с ромашками, но голоса птиц и стрекот кузнечиков куда-то делся…

– Господи, я вспомнил…– в эту секунду поднявшийся из самой глубины моей души холод сковал все тело льдом. – Иринка, господи, я же помню…

– …А через несколько мгновений стало темно. Я продолжала скакать – или лететь – уже с сумасшедшей скоростью. Наверное, кричала – не помню. Только вокруг все равно не было ни звука. И вдруг в один момент я почувствовала на себе взгляд.

Это были только глаза. И ничего больше. Только большие и добрые глаза. Которые плакали. Слезы падали прямо на меня и с каждой слезинкой я как бы оживала – они были как живая вода что ли, потому что туда, куда они попадали, там я начинала чувствовать тепло. Я сразу поняла, что это мой ангел-хранитель, который пришел спасти меня. И вот уже я стала различать мелкие черточки на его лице, свет вокруг его головы и потом увидела огромные белые крылья за его плечами…

– Ирка, это был всего лишь мой белый халат…

– Нет, в ту секунду это были белые крылья ангела… Я запомнила вас на всю жизнь и верила, что когда-нибудь обязательно встречу своего ангела-хранителя еще раз…

Я уже не мог остановить слезы… Иринка погладила меня  по руке – мол, не плачь, не надо, ведь сейчас, в данную секунду, все хорошо.

И только солнце, грустно улыбнувшись закатным лучом, спряталось где-то за Ливадией…

ЗА СЧАСТЬЕ!

Рассказ

Больше всего я не люблю слякоть. Это самое мерзкое время года – земля ещё не остыла и падающий на неё снег тает.

Превращаясь в жижу…

Ну вот чтобы ты не одел на ноги – все равно будешь насквозь!

Брр…

В это время появляется ощущение, что солнце улетает куда-то в другие звёздные системы, греть другие планеты. А на Земле наступает апокалипсис. Одно только и радует – новый год.

Вообще, по моему убеждению, зима делится на два отрезка – доновогодний, то есть подготовительный, предпраздничный, и посленовогодний – застывший, стылый, но в предощущении весны. Будь моя воля, я бы зимой сделал только ну в лучшем случае месяц – пару недель на покупку мандаринов и подарков и ещё две – на доедание салатов. Этого вполне достаточно.

Но декабрь, как его не отталкивай и не отпихивай, все равно пришёл. Уже по традиции улицы окрасились в один единственный оттенок – серый. Странно, но в это время года и люди тоже выбирают для одежды в основном цвета не яркие, не маркие. Возможно, чтобы слиться с этим всеобщим настроением затухания, стать незаметнее.

Но с наступлением предновогодних праздников мир вдруг расцвечивается яркими огнями, сверкающими оттенками радуги и, как ни верти, дыхание нового года своё дело делает.

И в этом году не сильно жадный мэр разукрасил улицы гирляндами и картоновыми снеговиками, а магазины завалили свои полки мандаринами. На центральной городской площади появилась огромная ёлка, на звезду в макушке которой указывает зажатой в руке фуражкой памятник Ленину.

Все по отработанному плану из года в год.

Только у меня одного все наперекосяк – я до сих пор не определился с кем-таки буду праздновать. Конечно, можно было бы поехать к бывшей жене, но как-то не удобно что ли: там у неё её родители, жених, может, новый. А тут я… Ведь как говорят: новый год – новые надежды. А эта формула исключает старого и, тем более, бывшего мужа…

Но про новый год ещё говорят, что этот праздник – семейный. Точно! Поеду к маме. Тем более, для этого есть несколько причин. Самая главная – последний раз я с ней отмечал новый год лет тридцать назад, ещё до армии. Во-вторых, у неё новый муж и познакомиться бы надо. Ну а в-третьих, она, наверное, очень такому сюрпризу обрадуется.

С этим ощущением умиротворения от того, что наконец определился и успел принять решение буквально за день до праздника, 31 декабря отправился за подарками…

Не знаю, как вы, но даже став относительно взрослым человеком, я по-прежнему не понимаю: почему весь мир дарит друг другу подарки на Рождество, но в нашей стране это принято делать на новый год? Может, потому, что к "нашему" Рождеству у граждан уже денег не остаётся… Как-то с опозданием в пару недель оно у нас наступает…

Хотя да, к нам пока доедешь…

По этой-то слякоти…

До ЦУМа час добирался. А там – народищу! Только зашёл в магазин и тут меня кто-то по плечу сзади стучит:

– Мужчина! Мужчина, вы где эту шапочку покупали? – совсем незнакомая молодая девушка в кроличьей шубе пальцем в перчатке мне в голову тычет.

Я даже растерялся, но на всякий случай рукой за разноцветный в полоску с бумбоном головной убор взялся.

– В Узбекистане, – отвечаю.

– На Карпинского*? – продолжает допытываться "кроличья шуба".

– Нет, на себя, – пытаюсь пошутить.

– Оч смешно, – и ушла. Ни улыбки, ни благодарности тебе.

Ну да, новогоднее настроение, как правило, потом приходит. А вначале надо еды купить, салатов сделать, рассчитать, чтобы и на подарки деньги остались. А ещё – наряд выбрать. Ох, голова кругом… Поэтому и пьют наши люди за новогодним столом – с устатка, мол, что все сделать успели, сварили, нарезали, накрыли.

Не знаю, какой юморист придумал, что во время боя курантов надо успеть написать на бумажке желание, потом её сжечь, затем высыпать пепел в бокал с шампанским и все это ещё и выпить, но этот алгоритм как ни что другое олицетворяет нашу привычку жить в предпраздничном цейтноте. И ведь успеваем! И не по одному разу!

Удивительно…

На втором этаже в отделе женской одежды нашёл-таки что запланировал купить заранее: большой пуховый платок. Ох, какая же это красота. Вот за что надо Нобелевскую премию давать – за изобретение таких вот нужных вещей. Я бы ещё и за изобретение кваса премию дал. Но это так, к слову.

Материному сожителю решил зажигалку хорошую купить – вещь для курящего человека – нужная. Только вот не знаю – курит он или нет. Если нет, себе подарок оставлю. Поэтому выбирал зажигалку как для себя…

На первом этаже полтыщи потратил на красивые упаковки подарков с ленточками – праздник всё-таки. И вот настроение повысилось, радость появилась. От предощущения счастья дарения. Независимо от возраста и повода, подарки все любят. Но дарить их не менее приятно.

От ЦУМа до дома прогульнуться пешком решил. В городе всё-таки праздничной иллюминацией больше других центральные улицы украшают – лицо как никак. Это как та самая пэтэушница – глазки подвела, губки красненькой помадой намазала – и красивая. Вроде. Но это снаружи. А там, под пальтишком, гамаши и платок крест-накрест в них заправленный. Товар лицом, как говорится.

На центральной улице и жижи меньше. По той же причине.