bannerbanner
Мой сосед – девчонка
Мой сосед – девчонка

Полная версия

Мой сосед – девчонка

Язык: Русский
Год издания: 2024
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 6

Автобус мягко качнулся и остановился, вырывая Нобу из тревожной полудрёмы. Вокруг тут же поднялся гвалт: товарищи по команде, радостно переговариваясь, вставали из кресел, разминали затёкшие ноги и, толкаясь и перешучиваясь, выходили из салона. Сидевший рядом с Нобу Мибу (хотя она всё чаще, по примеру старших, называла его про себя Кона-чан) осторожно коснулся её плеча, переживая, что новичка укачало.

– Всё в порядке, я сейчас встану, – пробормотала она, зябко ёжась. К концу апреля внезапно зарядили дожди, и теперь всё вокруг дышало промозглой слякотью.

– Не забудь куртку, – подсказал Кона-чан и вышел из опустевшего автобуса.

Нобу поднялась и потянулась. Позвонки едва слышно хрустнули, и сразу стало легче. Сегодня был полуфинал весенних отборочных игр, и все в команде были на подъёме: в прошлом году до этого этапа Мегуро так и не добралась. В этом же году до прохода в основной турнир Канто остался один шаг, и, хотя Ганзаки говорил, что сам по себе весенний турнир не особо значим, его результаты влияли на то, как команда покажет себя летом в отборочных Кошиена. Мегуро жаждала реванша за прошлогодние неудачи, поэтому сейчас всех волновала лишь победа.

Нобу всеобщего энтузиазма не разделяла. Ей казалось, что куда логичнее не распыляться и поберечь силы, чтобы летом показать себя в лучшей форме. Но вряд ли к её мнению кто-то станет прислушиваться, да и не спрашивал никто, что об этом думает какой-то первогодка.

Из автобуса она вышла последней. Остальные как раз помогали менеджерам разгружать вещи: защиту, полотенца, воду и контейнеры со льдом. Часть команды откололась и потянулась ко входу для игроков, за ними несколько человек понесли снаряжение, а остальные игроки, не попавшие в основной состав, нестройной толпой прошли через главный вход. Нобу пристроилась в конце и на трибунах специально села на последний ряд. Поначалу её желание дистанцироваться вызывало у других ребят раздражение, но на открытый конфликт никто не шёл, поэтому вскоре на причуды дикого первогодки все забили. И Нобу это устраивало.

– Отсюда же ничего не видно.

На соседнее место плюхнулся второгодка Омори, помогавший менеджерам с вещами и потому пришедший позже основной массы игроков. Нобу вздрогнула и едва сдержала желание отпрянуть. Любой человек, застававший её врасплох, воспринимался как угроза, и первым порывом всегда было либо бежать, либо ударить так, чтобы не ударили в ответ.

– Тогда тебе стоит сесть поближе, сэмпай, – просипела Нобу, старательно занижая голос.

– Но тогда мне придётся постоянно оглядываться на твою одинокую фигуру, – нарочито серьёзно ответил Омори, но в его глазах искрилось веселье.

В отличие от Араки, его лучший друг Нобу нравился. Не как парень – как человек. Он был лёгким, светлым, внимательным, как будто пытался обнять всех и сразу. Рядом с ним всегда становилось тепло и спокойно, и Нобу порой жалела, что её соседом стал не Омори.

– Во время матча надо смотреть на то, что происходит на поле, а не оглядываться на сидящих сзади, – сказала она, заразившись весельем сэмпая.

Тот уже собирался что-то ответить, но в этот момент мимо прошли менеджеры, и внимание Омори переключилось на Мацуи. Эти двое явно были влюблены друг в друга, хотя отчаянно пытались это скрывать, и Нобу ловила себя на мысли, что ей хочется настучать им по упрямым лбам, чтобы перестали вести себя как дети. Они были бы красивой парой: оба мягкие, уютные, с ясными глазами и ярким внутренним светом, притягивающим взгляды. И искрилось между ними что-то ещё, чему Нобу не могла подобрать названия. Какое-то необъяснимое совпадение граней, образующее из двух людей одно целое. У отца с мамой было такое же, отчего казалось, что они родились для того, чтобы быть вместе.

Был ли где-то человек, чьи грани подойдут к острым, обломанным краям самой Нобу, она старалась не думать. Хотя смотрела на Мацуи, свою ровесницу, и где-то внутри царапалась маленькая, но вполне осознанная зависть к чужому спокойному, ровному счастью. Нобу не пыталась врать самой себе, будто ей наплевать, что её лучшие школьные годы проходят не так, как у её сверстниц. Дело было не в Мацуи и не в том, что их с Омори чувства были взаимны. Дело было в самой Нобу – в её привычном, но таком надоевшем одиночестве, в невозможности открыться хоть кому-то, в пустоте, оставшейся там, где раньше теплились симпатии и привязанности.

И поэтому Нобу отвернулась, чтобы не смотреть на очередные нелепые переглядывания и улыбки влюблённых. Как раз в это время на поле показались игроки и судьи, и по трибунам прокатился приветственный рокот: у обеих команд хватало болельщиков, чтобы заполнить большую часть мест. Среди небольших, с палец величиной, фигурок Нобу безошибочно нашла Араки. Он был выше большей части команды и на поле всегда общался с товарищами, хотя на тренировках держался довольно холодно. Вот и сейчас рядом с ним собрались инфилдеры33 стартового состава, и, хотя до трибун звуки не долетали, Нобу не сомневалась: они смеются.

– У них хороший настрой, – подтвердил её догадки Омори. – Противник силён, но не настолько, чтобы наши парни с ним не справились. Так что, считай, мы уже в финале.

Нобу неопределённо повела плечами. Ни спорить, ни соглашаться, ни развивать тему желания не было. Хотелось домой, точнее в общежитие, и выспаться как следует, хотя бы на несколько часов выпав из реальности. Но приходилось сидеть на холодных, открытых всем ветрам трибунах, кутаться в куртку и делать вид, что ей интересно, кто же сегодня победит.

Следующую четверть часа игроки на поле разминались, получали от тренера последние наставления, потом капитаны провели жеребьёвку, чтобы определить, кто атакует первым, и пока организаторы фиксировали результаты на табло, команды выстроились друг напротив друга возле судий и склонились в приветствии.

Первым нападал противник, старшая школа Таканава, поэтому игроки Мегуро рассыпались по полю, занимая позиции. Араки встал сразу за спиной питчера, капитана Китадзавы, и теперь разминал плечи и ноги. По другую сторону от базы тем же самым занимался третьегодка Фукуда, стоявший на позиции шорт-стопа.

«На второй базе стоят самые быстрые игроки в команде, – вспомнились Нобу объяснения Ганзаки. – Им приходится покрывать всё расстояние от первой до третьей базы и страховать питчера. Конечно, большая часть нагрузки ложится на шорт-стопа, но во многих командах его задачи и задачи второго бейсмена почти совпадают».

Фукуда в глазах Нобу идеально подходил под описание самого быстрого в команде: невысокий, поджарый, юркий и резкий. А вот поверить, что долговязый Араки ему почти не уступает, было сложно. Казалось, он в своих длинных ногах запутается раньше, чем добежит до базы. Но это впечатление было обманчивым: Нобу несколько раз видела, как основной состав отрабатывал кражу34, и убедилась, что тренер принял верное решение. Длинные ноги Араки двигались на удивление быстро и чётко, в мгновение ока покрывая расстояние от одной базы до другой. А если нужно было скользить, в прыжке его длинные руки вытягивались вперёд на целую бесконечность и касались заветного прямоугольника раньше, чем защитник успевал среагировать. Наверняка и при игре в поле его рост и вытянутость становились преимуществом, хоть поначалу и вводили противника в заблуждение.

Прозвучал свисток, и первый бэттер Таканавы встал в зону отбивания35. Китадзава кивнул, соглашаясь с инструкциями кэтчера, и в следующий миг мяч звучно впечатался в перчатку.

– Страйк36! – крикнул судья.

В теории Нобу понимала, что делают игроки, но сопоставить свои знания с реальностью было сложно. Баттери, состоящее из питчера и кэтчера, должно было оценить обстановку на поле, счёт, настроение команды и особенности бэттера, на основе этого определиться со стратегией подач и знаками договориться о том, какой мяч и в какую зону должен кинуть питчер. Простая подача или кручёная, в бол или в страйк, во внутренний угол, под локти отбивающему, или во внешний37, куда придётся тянуться, ведь если замах был, но бита не коснулась мяча, то неважно, куда летел мяч, – судья засчитает страйк. Три страйка – и бэттер выбывает в аут38. Три аута – команды меняются местами. И тогда уже игроки Мегуро будут отбивать чужие подачи и пытаться заработать очки, пробежав через три базы и вернувшись в «дом»39.

Нобу знала основы наизусть, но по-прежнему чувствовала, что бейсбол больше напоминает ей волшебное представление, где нет никакой логики, одна лишь магия. На поле всё происходило на немыслимых скоростях: мяч за пару минут ещё трижды прилетел к кэтчеру, и каждый раз судья мгновенно решал, был ли это страйк или питчер промахнулся, попав в бол. Как бэттер успевал определить, куда летит подача и стоит ли её отбивать, Нобу не представляла. А ведь нужно ещё замахнуться – и не просто махнуть битой, а под правильным углом, чтобы мяч полетел в нужную сторону, а не за фол-линию40, и не попал в руки защитника, что сразу выведет отбивающего в аут.

Пятую подачу бэттер всё же отбил, но Фукуда среагировал быстрее Нобу – сорвался с места и накрыл мяч телом, прижимая к себе41.

– Бэттер аут! – провозгласил судья, и игрок Таканавы со злостью сплюнул под ноги первому бейсмену.

Дальше Нобу за игрой почти не следила. Питчеры кидали мяч кэтчерам, бэттеры отбивали или промахивались, судьи кричали, игроки бежали к базам, защитники пытались их осалить42, очки набирались, команды менялись местами, и порой казалось, что на самом деле каждое движение, каждый бросок, каждый удар и каждый вздох на поле давно отрепетирован и известен заранее. Иногда кто-то допускал ошибку, и тогда мяч летел не туда, но его быстро возвращали в правильную последовательность действий, и игра продолжалась по всем известному сценарию.

Из охватившей Нобу созерцательной дрёмы её выдернул испуганный крик Омори:

– Шин, нет!

Встрепенувшись, она заметалась взглядом по полю, выискивая Араки. И тут же ахнула, прижимая ладонь к губам: парень лежал на земле, скорчившись от боли, а возле него сидел на корточках тренер и раздавал указания.

– Что случилось? – спросила Нобу.

– Поскользнулся на мокрой траве и столкнулся с защитником второй базы во время пробежки, – ответил Омори, словно не заметив невнимательности первогодки. – Ох, только бы ничего серьёзного! Если это перелом, то до осени он в команду уже не вернётся.

А это значит, что сэмпай пропустит летний турнир и, скорее всего, потеряет место в основе. Нобу закусила губу: вдруг Араки положат в больницу, и на пару месяцев она останется в комнате одна? И тут же устыдилась своих мыслей.

– Пойду узнаю, что с ним, – пробормотала она и бросилась прочь, не столько к Араки, сколько подальше от собственного малодушия.

Тёмные холодные коридоры петляли перед глазами, путая и уводя всё дальше от людей. На очередной развилке кто-то схватил Нобу за руку, перепугав до одури, но прежде, чем закричать и броситься на нападавшего, она услышала знакомый голос:

– Сюда!

Преследуемая чувством вины, она даже не заметила, что всё это время за ней бежал Омори. Ну конечно, они с Араки лучшие друзья, как он мог остаться в стороне? Какая же Нобу дура, раз возомнила, что лишь ей одной есть дело до того, как чувствует себя пострадавший.

Она заставила расслабиться напрягшиеся для атаки мышцы и позволила Омори потянуть её за собой в боковой коридор. Теперь уже он вёл её по лабиринту бесконечных переходов и лестниц, пока наконец не остановился возле очередной двери, из-за которой доносились приглушённые раздражённые голоса.

Омори постучался и вошёл внутрь первым. Нобу проскользнула за ним, на миг задохнувшись от ударившего в лицо больничного запаха. Сколько раз она приходила в себя в окружении этих ароматов…

– Омори-кун, что ты тут делаешь? – громко и недовольно спросил ассистент Нагасэ. – Ещё и Сато с собой притащил.

Нобу невольно сжалась. Она ведь на самом-то деле не собиралась идти к Араки, думала поплутать по коридорам, убегая от мерзких мыслей, и вернуться, сделав вид, что заблудилась. Теперь же придётся притворяться, что она так обеспокоена состоянием сэмпая, что попёрлась в медпункт, наплевав на матч.

– Что с Шином? – проигнорировал возмущения ассистента Омори.

– Жив я, – донеслось из соседней комнаты, куда вела полуприкрытая дверь из матового стекла. – Просто растяжение.

Нобу передёрнулась от накативших на неё облегчения и разочарования. Какое из чувств было сильнее, она предпочла не разбираться, вместо этого шагнула вперёд и первой заглянула за стеклянную дверь.

Араки сидел на кушетке и морщился, пока женщина лет пятидесяти так и сяк щупала его правую ногу.

– Для уверенности в диагнозе нужно сделать рентген. Чтобы избежать нагрузки, я сейчас наложу фиксирующую повязку. Возможно, придётся несколько недель походить на костылях.

– И сколько времени займёт восстановление? – едва сдерживая раздражение, спросил Араки. Он даже не заметил Нобу. Или сделал вид.

Женщина оставила его ногу в покое и задумчиво пожевала губу.

– Если до полного разрыва дело не дошло, то около трёх месяцев. Но я бы советовала воздержаться от участия в матчах до осени… Впрочем, вас, спортсменов, на скамейке не удержишь, поэтому не удивлюсь, если летом ты уже будешь на поле.

Она неодобрительно вздохнула и встала, чтобы достать эластичный бинт. Араки наконец посмотрел на Нобу и нахмурился.

– А где Хару?

– Я здесь, – тут же отозвался Омори, высунувшись из-за плеча Нобу. – Да, друг, выглядишь ты паршиво. Но я боялся, что тебе тут ногу отпиливают, поэтому пришёл, чтобы поддержать…

– Меня или пилу? – хмыкнул Араки.

Омори засмеялся, где-то позади раздался короткий смешок ассистента Нагасэ, и даже женщина, как раз вернувшаяся с бинтом, улыбнулась. Лишь Нобу по привычке поджимала губы и не понимала, зачем она сюда пришла и почему её до сих пор не выгнали. Она здесь чужая, лишняя, ненужная…

– Эй, первогодка, – обратился к ней Араки. – Только не вздумай лить слёзы, рано меня ещё оплакивать.

– Я и не собирался, – буркнула Нобу, отводя глаза.

И всё же почему он не прогоняет её, не спрашивает, что она здесь забыла, ведь их сложно назвать не то что друзьями – приятелями? Почему он улыбается, изредка морщась, когда доктор приподнимает его ногу, перематывая бинтом, и сам подозрительно шмыгает носом, точно вот-вот разревётся?

И ведь Омори прав: выглядит Араки паршиво. Форма перепачкана в земле и траве, на щеке жирный отпечаток грязи, мокрые от мороси и пота волосы липнут к влажной коже… А уж запах – пять иннингов43 сэмпай носился по полю, и это не прошло незаметно. От снятых бутс несёт так, что слёзы на глаза наворачиваются, а нижняя водолазка, судя по цвету, пропиталась потом насквозь. Где-то в раздевалке наверняка осталась запасная, но кто ж дал Араки переодеться? И теперь он сидит воняет сыростью, землёй и потом, перебивая даже густой больничный дух, въевшийся в стены.

Нобу затошнило, и она уже собиралась выскользнуть из комнаты, но не успела – Омори обхватил её за плечи и, развернув к ассистенту Нагасэ, спросил:

– Вы не против, если мы с вами в больницу съездим? В машине хватит места для нас с Сато.

Внутри вскипела паника: больница? какая больница? Никуда Нобу не поедет! Ей вообще нежелательно лишний раз мозолить глаза за пределами школы, а её собираются тащить туда, где десятки, нет, сотни лишних глаз!

– Эх, ну что с вами будешь делать? – прокряхтел Нагасэ и махнул рукой. – Поехали.

4

Шин терпеть не мог больницы, но по сравнению с Сато чувствовал себя здесь как дома. Наблюдая за тем, как первогодка дёргается от прикосновений и случайных взглядов, он невольно задумался: что же случилось в жизни парня, что он настолько ненавидит это место?

Поначалу их с Хару появление вывело Шина из себя. Ну вот зачем они припёрлись? Хотели полюбоваться, как он мучается от боли и узнаёт неутешительные новости? Но теперь, опираясь на плечо друга и поглядывая на перепуганного больше него самого Сато, Шин испытывал чувство благодарности. Всё-таки приятно, когда рядом с тобой товарищи, готовые поддержать и отвлечь дурацкой шуткой.

В кабинет ребят, конечно, не пустили. Пришлось остаться с врачом один на один (присутствие Нагасэ почему-то почти не ощущалось) и выслушать диагноз. Частичный разрыв связок голеностопного сустава, и повезло, что обошлось без осложнений.

– Три недели никаких нагрузок на ногу, будешь ходить с тростью, – неторопливо объяснял врач, то и дело поправляя съезжающие с носа очки. – Каждый день проверять фиксирующую повязку, чтобы не ослабла. Лишний раз из дома не выходить.

Шин даже порадовался, что комната у него на первом этаже общежития, да и кровать на первом ярусе. Как бы он забирался на второй с такой ногой?

– Через три недели повторный рентген, и если никаких отклонений, то начнём реабилитационные процедуры: массаж и физиотерапию.

– Когда я смогу вернуться к полноценным тренировкам? – перебил его Шин.

Врач насупился и глянул на него поверх очков.

– Араки-кун, в твоём положении…

– У меня летний турнир на носу, я в первом составе, поэтому мне надо знать, когда я смогу присоединиться к команде, – упрямо гнул своё Шин.

– Не раньше начала июля, – сдался врач.

Шин с облегчением откинулся на спинку стула. Успеет. Отборочные начнутся в конце июля, у него будет примерно три недели, чтобы вернуться в форму и убедить тренера, что он полезен на поле.

Врач с осуждением покачал головой и добавил:

– Араки-кун, ты должен понимать, что скорость твоего восстановления напрямую зависит от того, насколько точно ты будешь исполнять мои указания. Если попытаешься приступить к тренировкам раньше, чем я дам разрешение, велика вероятность повторной травмы, и тогда ты в старшей школе на поле точно больше не выйдешь. Надеюсь, мне не придётся напоминать тебе об ответственности за своё здоровье?

– Обещаю, что не буду нарушать ваши предписания, – послушно отозвался Шин.

Врач недоверчиво прищурился, но продолжать увещевания не стал. Вместо этого он выписал болеутоляющие на первое время и вместе с подробными инструкциями передал бумажку Нагасэ. Поклонившись на прощание, Шин вышел из кабинета вслед за ассистентом и поискал глазами товарищей.

– Ну что? – тут же подскочил со стула Хару.

Сато, видимо, успевший пригреться и заклевать носом, сонно поёжился и без особого интереса повернулся к остальным.

– К турниру успею вернуться, – сообщил Шин главное, и Хару заулыбался.

– Это действительно растяжение? – хрипло спросил Сато, впервые за всё это время подав голос.

– Да, врач на стадионе всё верно определила. Так что никаких проблем. Правда, – тут Шин позволил себе хищную усмешку, – тебе, первогодка, придётся побегать по моим поручениям, так как мне теперь лишний раз не выйти из комнаты.

Он надеялся, что Сато начнёт возмущаться, злиться и протестовать, чтобы за этими препирательствами отвлечься от незавидности своего положения, но мальчишка его удивил.

– Хорошо, – кивнул он. – Если Араки-сэмпай не будет злоупотреблять моей помощью, я всё сделаю.

И откуда в нём такая покладистость? Шину казалось, что Сато из тех, кто вечно идёт наперекор, никому не подчиняется и пытается отстоять независимость, но, похоже, он ошибся. Может, причина в том, что это он, Шин, игнорировал первогодку и даже не пытался подружиться, при каждом разговоре не сдерживая раздражения? Сато никогда не давал себя в обиду, но первым в конфликты не лез, предпочитая отмалчиваться. А теперь, когда обстоятельства вынуждают его взаимодействовать с сэмпаем, он принял эту необходимость куда быстрее, чем сам Шин.

Нагасэ отошёл позвонить тренеру и рассказать о результатах обследования, и Хару помог Шину доковылять до стульев. Они сели рядом с Сато, который всё ещё походил на нахохлившегося воробья, и замерли, не зная, о чём теперь говорить.

– Интересно, наши не растерялись и дожали Таканаву? – как бы между прочим бросил Хару в тишине.

Шин поморщился от мысли, что его травма могла помешать команде выиграть, но всё же ответил:

– У нас был довольно большой отрыв в очках, уверен, ребята справились.

Вернулся Нагасэ и подтвердил его предположения:

– Всё в порядке, мы выиграли со счётом восемь – пять, автобусы уехали со стадиона десять минут назад. Если поторопимся, вернёмся одновременно с командой и сможем поучаствовать в обсуждении игры.

Однако Шин с ужасом ощутил, что не хочет возвращаться. Не хочет представать перед командой и тренером в таком беспомощном виде. Больше всего хотелось уехать куда-нибудь на все эти три недели и отсидеться в одиночестве, пока не придёт время отказаться от трости.

Но он поднялся следом за Хару, позволил себе опереться на руку друга и похромал следом за ассистентом Нагасэ к выходу.

Дорога до школы прошла в полной тишине. Шин пытался справиться с накатившей на него паникой, Хару с кем-то – конечно же, с Мацуи – активно переписывался, и с его губ не сходила мечтательная улыбка. Сато, заметив её, демонстративно закатил глаза и отвернулся к окну. Шин разделял его чувства – нежелание Хару признать очевидное раздражало. Уже предложил бы Мацуи встречаться и не бесил всех вокруг своим загадочно-счастливым лицом.

И всё же они опоздали. Попали в пробку из-за аварии и проторчали лишних полчаса на повороте к школе. Там и идти-то всего ничего оставалось, но Нагасэ запретил Шину даже думать об этом – дорога здесь шла в гору, и это была бы та самая нагрузка, которую нужно избегать. Хару и Сато остались в машине из солидарности, хотя им-то как раз спешить некуда: в матче они не участвовали и нагоняй от тренера не получат.

– Да не нервничай ты так, никто не станет тебя отчитывать. Это всего лишь случайность! – в который уже раз повторял Хару, пытаясь успокоить друга.

Но Шин лишь отмахивался и всё больше переживал. Воображение рисовало картины одна страшнее другой: вот тренер разочарованно качает головой и забывает его имя, вот заместитель тренера Андо сообщает, что позицию Шина теперь занимает Исори, а вот он узнаёт, что место в первом составе навсегда потеряно. Как раз в тот момент, когда воображаемый тренер выгонял Шина из команды, Нагасэ наконец припарковался и разблокировал двери.

– Идите на собрание, а я пока найду трость для Араки.

Путь до административного корпуса клуба, где проходили общие собрания, показался Шину бесконечным. Казалось, что они едва ползут, и каждый следующий шаг давался сложнее предыдущего. Ещё и нога начала недвусмысленно ныть, напоминая Шину о том, как сильно он подвёл команду.

– Простите за опоздание! – громко крикнул Хару, первым заходя в зал, и все обернулись в их сторону.

– Заходите, – разрешил тренер и словно забыл об их существовании.

Шин следом за Хару проковылял к свободному месту на предпоследнем ряду и с трудом сдержал стон – наконец-то он сидит! Видимо, облегчение, исказившее его лицо, не ускользнуло от Сато, потому что он наклонился к Шину и негромко сказал:

– Я принесу лёд.

А ведь Шин его даже ни о чём не просил. Первогодка сам догадался, насколько хреново сэмпаю, и проявил сочувствие, пусть собственная беспомощность и вызывала у того раздражение и злость.

Сато вернулся через десять минут и, на этот раз молча, положил пакет со льдом на ноющую лодыжку Шина. Убедился, что компресс не упадёт, и присел на соседнее кресло. Закрыл глаза и отключился от реальности, словно ничего интересного не происходило. Шин уже собирался пихнуть его в бок и сделать строгое внушение, чтобы слушал внимательно, но тут о его существовании вспомнил тренер.

– Араки! – повысил он голос, и сердце Шина упало куда-то в район желудка. Сейчас его выгонят… – Хорошая защита во втором иннинге. Прикрыл Китадзаву после его ошибки. В нападении тоже показал себя отлично: два хита44, один проход на базу за болы, проводил Фукуду на третью базу жертвенным бантом45.

Тренер замолчал, и Шин догадался: сейчас речь пойдёт о его травме. Поэтому, не дожидаясь выволочки, поднялся с места – пакет со льдом с неприятным плюхом упал на пол – и покаянно склонил голову:

– Простите, что подвёл команду и покинул поле!

Несколько секунд царила полная тишина. Шин чувствовал, что взгляды товарищей снова прилипли к нему, и ему казалось, что все смотрят с осуждением. Слабак, бросивший команду в самый ответственный момент, – вот что они думают, вот кем его считают…

– Это не твоя вина, – прогремел голос тренера, и Шину почудилось, что тот зол. Но на него ли? – Погодные условия нас подвели. На твоём месте мог оказаться каждый. Мне жаль, что ты пострадал.

Каждая короткая фраза тренера била Шина наотмашь, словно пыталась выбить из него чувство вины. Но говорил ли он искренне или просто пытался сохранить лицо перед остальными ребятами? Травма одного из основных игроков не могла не повлиять на настрой команды, и, возможно, тренер просто не хочет подрывать боевой дух накануне финального матча.

На страницу:
3 из 6