Дом для кошки

– Борьба с рабством у тебя в крови, – присвистнул Минхо, прижимая девушку к себе.

– Это ничем мне не поможет, – пробормотала ему в плечо Нари. – Потому что я полукровка.

– Если ты закончишь превращение и примешь вторую свою ипостась, то способности будут доступны и тебе. Не чистая кровь только условность, – возразил Ушик. Он немного помолчал, о чём-то раздумывая. А потом спросил. – Ребята, что вы знаете о Сопротивлении?

О Сопротивлении по стране ходили легенды. Кто-то, в основном кошки разумеется, говорили об этом явлении с благоговейным придыханием и чаще всего шепотом, потому как организация являлась незаконной. Нари знала лишь то, что члены Сопротивления были оборотнями и своими силами пытались бороться против гнёта Трибунала. За ними велась ленивая охота, но в любом случае любая связь с ними была слишком опасной, чтобы углубляться в этот вопрос.

Поэтому Нари наотрез отказалась слушать про Сопротивление. Слишком много событий, слишком много перемен – нужно было всё это уложить в своей голове. Причем не только ей. Пусть Юнги и Минхо достаточно спокойно отнеслись к новым открытиям и к правде, что стала вдруг доступна, но и им было сложно. Всем троим хотелось хотя бы ненадолго вернуть в дом покой, поэтому после хорошего отдыха и долгого оздоровительного сна они просто занялись повседневными делами, будто бы не было связанных душ, мафии, Ушика, драк, внезапных превращений, и на ферме не звучало слово "сопротивление".

Ворча друг на друга, старший и младший коты убрались не первом и втором этажах, заменили выбитые двери и доски на полу, которые пострадали от когтей. Нари, отбросив все ненужные и тревожные мысли, занималась с Ёном. Даже может быть с излишним рвением, потому что после таких тренировок бедный котенок засыпал прямо за столом с палочками для еды в руке, и кому-то из старших котов приходилось относить его в комнату. Но зато спустя два дня Ён с легкостью обращался в ягуара и так же без труда возвращал себе человеческую ипостась. Оставались только проблемы с понимаем человеческой речи в форме зверя и управлением телом.

Самое удивительно и странное во всём этом было то, что Ушик согласился с решением всех насчет Сопротивления и возвращения к привычной жизни. Просто сказал "ладно", пожал плечами и перевёл тему на что-то неважное и бесполезное. И все эти несколько дней, пока ферма пыталась жить как прежде, участвовал во всех делах, помогал, готовил обеды, мыл посуду и ни разу не попросил телефон. Хотя Нари в первую ночь, когда он ночевал на ферме не связанным, предполагала, что тот сбежит, либо стащит чей-то телефон и позвонит отцу. Даже ждала приезда кортежа мафии на следующий день, но ничего такого не произошло. Ушик позавтракал и первым принялся убираться после побоища.

И Нари почти успокоилась.

Даже начала улыбаться и только по-доброму качала головой, наблюдая за перебранками тигра и пумы. Думать о мотивах странного гостя она категорически не желала. Мозг просто отказывался выстраивать теории и причинно-следственные связи.

А мотивы были кристально чисты и понятны – Нари. Даже желание выяснить, зачем Кан его похитил и каким воздействиям его подвергал отошло на второй план. Сейчас все мысли Ушика занимал план – как привести ирбиса в Сопротивление. Увидев красную дымку превращения, он не поверил своим глазам. Этого просто не могло быть! Он всегда был удачлив, но чтобы настолько… Ирбис, даже один, даже полукровка значительно увеличивал шансы Сопротивления на победу. Вернее, в первую очередь на существенный шаг вперёд. Сейчас их деятельность сводилась к вербовке хозяев, присмотром за оборотнями и спасением особо отчаявшихся, попавших в бедственное положение. Хаджун, их лидер и идейный вдохновитель, действовал аккуратно, долго и тщательно обдумывал каждый шаг и никогда не позволял членам их небольшой организации подставляться. Ушик уважал его, но иногда не понимал. Завербованных хозяев среди людей, которые платили немалые деньги в казну Сопротивления, предоставляли свою недвижимость под убежища и поддерживали идею равенства людей и оборотней было так много, что вполне хватило бы на маленькую армию. Причем представителей близких к управлению страной тоже хватало, но Хаджун медлил. Может быть чего-то ждал? Например, ирбиса, а?

Если до встречи с Нари Ушик участвовал в Сопротивлении только ради себя, чтобы занять время и привнести в свою жизнь хоть чуть-чуть смысла, то после уверовал, что всё может быть не зря. Лёжа ночью в постели без сна и разглядывая звезды через большое окно, кот обдумывал, какие действия предпримет лидер, когда в их команду придёт ирбис. Запустится ли колесо? Будет ли новая война между людьми и оборотнями? Ушик не боялся воевать в первых рядах. Если нужно, он первый возьмет в руки оружие. Но зная лидера, открытые столкновения произойдут ой как нескоро.

Несмотря на все сомнения, Ушик всё равно был воодушевлен. Стоило большого труда набраться терпения, и постепенно шаг за шагом завоевывать доверие Нари и её котов. Проскальзывала мыслишка стянуть чей-нибудь телефон и вызвать Сопротивление на ферму или увезти Нари силой, но тогда она точно откажется помогать. Что это за борьба с рабством, когда потенциально главное действующее лицо похитили и принудили слушать, вникать и проникаться идеями Сопротивления? Поэтому Ушик наблюдал, слушал сам и обворожительно улыбался, чтобы ни у кого и в мыслях не возникло, что он что-то замышляет.

Нужен был четкий план действий, чтобы ввести Нари в Сопротивление без потерь. Пока Юнги и Минхо будут испытывать хоть малейшие сомнения, девушка ни за что не согласиться хотя бы даже просто выслушать и встретиться с Хаджуном. Эти трое были как будто связаны незримой нитью – где не будет одного, не будет и остальных. Ещё несколько дней назад Ушик посмеялся бы в лицо тому, кто сказал бы, что есть трое, что женщина одинаково сильно любит двух мужчин, которые отвечают ей тем же и прекрасно существуют на одной территории. Теперь желания смеяться не возникало. Всё, что происходило между ними было так же естественно, как дышать, пить воду,..жить. И каким бы мелочным в своих намерениях не был Ушик, он ни за что не станет разлучать этих троих.

Существовала ещё одна причина, чтобы привести Нари в Сопротивление. Но о ней Ушик даже думать боялся, будто бы кто-то из котов смог бы прочитать его мысли.

– Юнги, мы с Ёном на площадку! – Нари спустилась с лестницы и подняла голову. В руках она держала небольшую ширму, за которой прятался котенок во время тренировок, чтобы раздеться перед превращением и одеться после.

Лим с самого утра занимался покраской фасада главного дома.

– Не таскай ничего сама, ладно? Попроси Хо помочь, – отозвался тот и случайно мазнул себя по носу испачканной в краске рукой. – Чёрт…

– Тебе идёт зелёный. Не хочешь покрасить волосы? – хохотнула девушка, дождалась Ёна и направилась вместе с ним вглубь двора, чтобы пересечь небольшой холм и выйти в поле.

– Нари! Ты слышала меня? Не таскай тяжести!

– Слышала, не ворчи! – крикнула та, заворачивая за угол дома, где их и нагнал Ушик.

– Я понаблюдаю, ты не против?

– Нет, идём, – согласилась та. – Может действительно понадобится грубая мужская сила.

– Или…я могу помочь котёнку натренировать некоторые полезные маневры, – подсказал тот. – Если конечно парни не будут ревновать. Это же их работа.

– Думаю, они переживут.

С холма, на который они поднялись, открывался потрясающий вид. Хоть поле еще не было покрыто свежей зеленой травой и выглядело сухим, густой лес по обе стороны исправлял положение. Прямо, там, куда уходила дорога, виднелась река, а за рекой – город. Вставай прямо на этом холме и пиши картины.

– Живописно, – хмыкнул кот, осматривая окрестности и вдыхая прохладный ещё воздух с запахом сырой земли, хвои и прошлогодней травы.

– Вечером солнце купается в реке, а огни города выглядят как свечки на торте. Очень красиво.

Девушка ещё пару секунд смотрела на пейзаж и чему-то улыбалась, а потом двинулась следом за неугомонным котёнком, который убежал далеко вперёд.

– Нуна, я хочу спуститься к воде! – мальчик подбежал к Нари и нетерпеливо запрыгал на месте.

– Ты же не любишь воду, – улыбнулась она.

– Я же не купаться собираюсь, а смотреть, – с донельзя серьезным видом проговорил котёнок. – Камушки покидать.

– Нет, малыш. Земля ещё не совсем просохла, ты можешь поскользнуться и упасть, а плавать ты не умеешь, – проговорила девушка.

Энтузиазм Ёна тут же улетучился. Он понурил голову и разве что не начал носом шмыгать, чтобы показать как расстроен отказом.

– Ну что за ребёнок! Ты из меня веревки вьешь! – шутливо нахмурилась Нари. – Хорошо, уговорил. После тренировки попрошу твоих хёнов сводить тебя к воде.

– Ура! – тут же воспрял духом мальчишка.

– Я могу с ним остаться и присмотреть, – вдруг предложил Ушик и обратился к Ёну. – Спустимся к реке, я расскажу тебе легенду о речных духах.

– Правда? – просиял тот. – Нуна? Можно? Можно, можно, можно?

Нари задумалась насколько будет правильным оставлять подопечного в обществе незнакомого ещё оборотня. Пусть сейчас Ушик никакой агрессии не проявлял и был вроде бы самим собой, но что можно от него ожидать? Стоит ли опасаться?

Видимо пристальный взгляд Нари выдал все её мысли, потому что парень рассмеялся.

– Да брось! Я не причиню вреда мальчику. И отплачу какой-никакой помощью вам за доброе к себе отношение, кровать и еду.

– Ну пожалуйста, – протянул Ён. Взял наставницу за руку, прижался щекой к тыльной стороне ладони и заглянул ей в глаза.

– Предупреждаю сразу, будет много вопросов. Этот ребёнок тебя заговорит, – сдалась та.

– Посмотрим, кто кого! – с шутливым вызовом бросил Ушик, глядя на мальчика и смешно подвигал бровями от чего Ён заливисто засмеялся.

– Ладно, сделаем так, – подбоченилась Нари и посерьезнела, – Я разрешу тебе остаться на реке с хёном, если ты сейчас хорошо потренируешься.

– Так что же мы стоим?! Я готов усердно трудиться! – прозвучало по-взрослому. Ён забрал из рук наставницы ширму, расставил её на земле и скрылся за ней, насвистывая какую-то песенку, услышанную им в мультике.

– Тебе правда несложно повозиться с ним некоторое время? – понизив голос, спросила Нари.

– Правда, – кивнул тот и улыбнулся. – Он славный парень. Будет интересно отвлечься от мыслей.

– О чем ты думаешь?

– О похищении. Я не знаю, что делал, пока был у Кана. И, если признаться, не хочу знать, но выяснить это придётся, – из глаз парня пропала смешинка. – Да и дни идут. Сколько времени у нас есть до того, как он спросит с тебя результаты?

– Осталось 2 недели.

– Две недели… – пробормотал Ушик, задумчиво глядя куда-то на горизонт. – Уйма времени.

– Почему ты не позвонишь отцу? – этот вопрос волновал её с того самого момента как гость осознал, кто он есть на самом деле. – Он наверняка волнуется. Ищет тебя.

– О, – протянул Ушик и криво усмехнулся. И было в этой усмешке столько боли, что Нари пожалела о том, что вообще задала этот вопрос. – Господин Пак наверняка ни разу не вспомнил обо мне за всё это время. У нас с ним…натянутые отношения. Я ведь даже не ношу его фамилию. Вроде родная кровь, а вроде так…не совсем удачное вложение денег. Поэтому он последний человек, кому бы я позвонил в этой ситуации.

Нари хотела как-то перевести тему, чтобы не нагнетать обстановку, спросить, что парень обо всем этом думает – зачем его похитили, зачем воздействовали на мозги и зачем привезли на ферму, чего добиваются, но в этот момент из-за ширмы выбежал пятнистый котёнок, и девушка решила перенести разговор. К тому же, здесь больше поможет Юнги, который бывал в похожей ситуации и знает о мафии намного больше, чем она.

– Готов? – бодро поинтересовалась Нари у Ёна, тот сморщил нос и кивнул. – Тогда вперёд.

Тренировочное поле представляло собой не очень большой огороженный участок, на котором различными фигурами были выложены обычные прямоугольные тюки с сеном. Было похоже на площадку для аджилити*. Да и тренировка чем-то напоминала собачьи соревнования. С помощью этих упражнений Нари тренировала у неокрепших котят координацию, выносливость и устойчивость. И сейчас Ён бегал и прыгал среди импровизированных тренажёров, выполняя указания Нари, а Ушик не спускал задумчивого взгляда с реки, в глади которой отражалось солнце, бросая блики по всей прибрежной территории.

Закончив тренировку и раздав указания, Нари вернулась обратно на ферму, периодически оборачиваясь и ловя взглядом две фигуры в поле – Ушика, который шагал, расслабленно засунув руки в карманы, и Ёна, который несмотря на усталость после тренировки семенил и спешил убежать вперёд, но каждый раз останавливался, видимо получая от старшего нагоняй.

Девушка обогнула дом и села на ступеньку, вытянув ноги. Юнги спустился с лестницы.

– Устала? – спросил он, вытирая руки тряпкой.

– Да, – не стала скрывать Нари. – Но морально больше, чем физически.

– Нам нужно отдохнуть, – согласился тигр. – Провести время вместе, выкинуть это всё из головы. Что ты думаешь насчёт того, чтобы выбраться куда-нибудь с ночёвкой? Возьмём с собой Ёна, погуляем, костёр, мясо пожарим. Минхо рыбу свою фирменную приготовит. А?

– А ты гитару возьмёшь? Я давно не слышала, как вы с Хо поёте, – лукаво улыбнулась Нари.

– Споём, – вернул улыбку Юнги, наклонился и поцеловал девушку в губы. – Для тебя всё, что угодно. Ну, так ты согласна?

– Конечно.

– Тогда мы с младшим обсудим маршрут.

– Спасибо тебе, – Нари поднялась на ноги. – Помогу Минхо с обедом, Ён вернётся голодный.

Она собиралась войти в дом, но не успела, потому что дверь резко открылась и на крыльцо вылетел обеспокоенный Минхо:

– Где Ён?

– С Ушиком на реке, – медленно проговорила девушка. Грудь сдавило.

– Чёрт… – шикнул тот, спрыгнул с террасы, игнорируя ступеньки, и быстро скрылся за углом дома.

Нари посмотрела на Юнги, тот пожал плечами и ринулся следом. Она же осталась стоять на месте, тяжело дыша, боясь двинуться с места, будто бы это помогло оттянуть любой момент, что должен сейчас произойти. Вид, с которым выбежал Минхо, не сулил ничего хорошего.

Она вздрогнула, когда услышала приближающиеся голоса. Зажмурилась и открыла глаза только тогда, когда её назвали по имени. Девушка даже не поняла кто именно, так громко в ушах бухало сердце.

Ко лбу Ушика липли мокрые волосы, с подбородка капала вода. С безвольно болтающейся головы Ёна, которого тот держал на руках, прижимая к себе, тоже срывались капельки и ярко, как будто бы издеваясь, отбрасывали короткие блики.

Минхо и Юнги стянули с себя футболки и рубашки, разложили их на земле.

– Клади… Клади! – распорядился Лим, придержал голову мальчика и сразу же начал ощупывать его, слушать.

– Что…случилось? – глухо, даже с каким-то хрипом спросила Нари, избегая взгляда на ребёнка.

– Я… Я не понимаю как это произошло… – запинаясь на каждом слове, отозвался Ушик. Он дрожал всем телом, то ли от холода, то ли от волнения. – Мы вместе были на этом чертовом мосту! Я шёл первым, ступал на те же доски. Как они могли треснуть под ним....?

Парень закрыл лицо руками и опустился на колени, сгорбившись в попытке спрятаться или исчезнуть.

– Всё, – Юнги плюхнулся на пятую точку, прекратив мучить ребёнка массажем сердца и искусственным дыханием. – Всё…

Минхо вскинул на старшего большие глаза с немым вопросом, перевёл взгляд на мальчика и, повинуясь порыву, погладил его по мокрым волосам.

– Ён… – прошептал он, зовя ребёнка. – Ён…

Юнги запустил пальцы в волосы, опустив голову и издал короткий крик, в который вложил всю злость, всю боль, которую ещё не совсем осознал, но испытывал.

Нари вздрогнула, окинула взглядом картину, которая открылась перед ней – лежащий на земле Ушик в позе эмбриона, сгорбившийся Юнги, стоящий перед мальчиком на коленях Минхо, который продолжал гладить его, ероша волосы.

Что она сделала не так? Чем заслужила это? Ей доверили ребёнка, а она не смогла его уберечь. Первого из сотни. Почему именно Ён сейчас лежит на земле и не дышит?

Что ты за наставница, Нари?

Взгляд девушки зацепился за бледное детское лицо и приоткрытый рот с синими губами.

В каком-то обречённом исступлении, даже еще не совсем понимая, что собирается делать, она стянула с себя кроссовки, скинула кофту и принялась расстегивать джинсы.

– Нари? – Минхо первым это заметил. – Нари!

Она не слышала, продолжая раздеваться. Юнги поднял на неё глаза, вскочил, схватил за плечи и встряхнул:

– Нари, что ты делаешь? Посмотри на меня!

– Я всё исправлю.... – безжизненным голосом ответила она.

– Ты оборачиваться собралась?! Не смей! Слышишь меня?! Нари!

Девушка молча, игнорируя Юнги, выбралась из джинсов и стянула футболку, оставшись в одном нижнем белье.

Она требовательно скинула с себя его руки и отошла на пару шагов назад, сказав:

– Я всё исправлю.

Её тело и глаза вспыхнули красным. Юнги показалось даже, что он слышит гул пламени. Нари закрыла глаза, вдохнула полной грудью, и через секунду на траву перед домом на передние лапы припал, бормоча, дымчато-белый ирбис. Длинный пятнистый хвост бил по земле, подрагивал черный кончик. Глаза, как будто густо подведенные карандашом, потухли и остались льдистыми, серо-голубыми.

Нари отряхнулась, облизнулась, показав острые клыки. Коротко рыкнула, проходя мимо Юнги. Все трое завороженно следили за кошкой, которая подошла к мальчику, обнюхала его и ткнулась в щеку носом. Она легла рядом с Ёном, положила голову ему на грудь и закрыла глаза. В образовавшейся тишине раздалось мерное урчание, низкое, но мелодичное, как будто кошка напевала что-то себе под нос.

Через пару минут грудь Ёна встрепенулась, он сделал первый вдох. Ресницы мальчика дрогнули. Ребёнок открыл глаза, молча сел и, не глядя больше ни на кого, обхватил шею кошки руками, обнимая.

Глава 3

Глава 4.

Нари чётко знала, что переживает человек во время обращения в зверя. По учебнику. Как её учили в Академии требовательные преподаватели. Но она не представляла себе, что это будет ощущаться ТАК. Просто никогда не думала об этом.

Сначала в голове образуется вакуум и отделяет реальность от происходящего внутри. И осознанное "я" отходит от всего остального и наблюдает за всем со стороны. Другая вселенная практически. Вселенная под названием:  вылепи себя сам. Здесь есть два пузыря – в одном Нари человек, в другом – Нари зверь. Пузыри сталкиваются с глухим звуком хлопка, просачиваются друг в друга, и вот уже это один пузырь с двойной плотной стенкой. А внутри невидимый "блендер", который перемалывает две сущности, смешивает их между собой. В этом месиве отчетливо видны пальцы, лапы, кончик хвоста, клыки, человеческие зубы, глаза, уши, что-то ещё, кости возможно, и это всё густо приправлено кровью. То ещё представление. Масса постепенно густеет, хлюпает, шлепает, похрустывает. Хочется согнуться и исторгнуть из себя поздний ужин, но тебя нет. Есть только вот эта тошнотворная масса и твои мысли – то самое осознанное "я". И очень важно держаться на расстоянии, чтобы оно не смешалось с тем, что находится в пузыре, иначе рискуешь остаться зверем.

"Блендер" останавливается. Пузырь лопается. Теперь можно. Нужно подойти, если так можно выразиться, ведь тебя всё ещё нет. Себя нужно вылепить, создать сосуд, куда можно будет вложить сознание. Взять эту массу, растянуть там, сгладить неровности здесь. Не то. Нужен зверь, не человек. Снова сначала. Взять, растянуть, сгладить. Другое дело.

Теперь новый этап. Предстоит устроиться внутри сосуда, привыкнуть к нему и подружиться с сознанием звериным, которое всё время было здесь, надёжно запертое в одиночестве и темноте. Озлобленное, брошенное за ненадобностью, обиженное. Оно жмется к стенкам сосуда, прижимает уши, скалит клыки, бросается в страхе на протянутую руку. Тише, дорогая, тише. Я не причиню тебе вреда. Иди сюда. Пожалуйста. Посмотри-ка, ты вся дрожишь. Подойди, я приласкаю и согрею. И больше никогда от тебя не откажусь.

Сознание зверя приобретает очертания кошки всё сильнее. Сотканное из дыма, оно потихоньку оформляется во что-то осязаемое. Тело вытягивается, хвост бьёт по стенкам сосуда.

Ты бросила меня.

Прости.

Почему?!

Я не хотела быть рабом.

Но мы не раб. Мы – ирбис! Нам поклонялись, боялись нас.

Но мы проиграли.

Знаю… Почему ты пришла? Что изменилось сейчас?

Я хочу спасти жизнь.

Жизнь?

Мальчик. Он очень дорог мне. И погиб, потому что я не справилась со своими обязанностями. И я прошу тебя вернуться ко мне.

И мы будем вместе?

Да.

Кошачьи уши подрагивают. Оскал смягчается. Кошка думает.

Мы будем единым целым?

Всегда.

И ты больше никогда меня не бросишь?

Обещаю.

Кошка садится, обнимая хвостом передние лапы и позволяет погладить себя между ушей, чуть потянувшись навстречу ласковой руке.

Это продолжается мгновение, всего один вдох. Что-то лопается. Нари слышит звон, хочет осмотреться, но открыв глаза, понимает, что она уже не внутри себя, а около своего дома. В нос ударяют запахи, такие яркие. Кажется, что всё вокруг пахнет и поэтому имеет физическое воплощение.

Юнги пахнет приятно. Даже слишком. Домом, чуть прелой травой, осенними листьями после дождя. Землёй, прогреваемой солнцем, от которой клубится пар. Хочется потереться об него, впитать эти запахи в себя, ощутить ласковую ладонь, которая проходится по голове и спине. Ткнуться носом в шею и дышать, дышать целую вечность.

Ушик пахнет странно. Речной водой вперемешку со стыдом, страхом и чувством вины. Он как будто хочет попросить прощения, но не за оплошность, не за то, что не уследил, а за что-то другое, страшное и тёмное. Мысли путаются.

Она встречается глазами с ошарашенным Минхо. Он пахнет ранним летним утром, молочным туманом, молодой зелёной травой и росой. Вкусно. Хочется мягко боднуть его лбом, опрокинуть на спину и пройтись шершавым языком по шее и лицу, чтобы слизать сладкие прохладные капли. Улечься рядом и довольно урчать, ощущая как пальцы ласково теребят уши.

Ён пахнет смертью. На языке появляется привкус терпкой горечи, как будто раскусил яблочную косточку.

Что мне делать?

Я покажу.

Чёрные вязкие щупальца обхватили сердце мальчика со всех сторон. Шевелятся, перекатываются, захватывая всё новую и новую территорию.

Собери это. Аккуратно, не рви. Тяни осторожно.

Щупальца поддаются неохотно, стонут и что-то злобно бормочут, отрываясь от плоти с противным хлюпом, но спустя короткое время, а может быть целую вечность, последний отпускает лакомый кусочек.

Что теперь?

Спой ему.

В голове сама собой возникает старая колыбельная песенка, и Нари тихонько начинает петь, подхватывая мотив. И детское сердце делает первый удар....

Нари сидела на крыльце дома и бездумно смотрела вдаль, хотя ночь уже заступила в свои права, и девушка скорее просто всматривалась в темноту. Мысли медленно перетекали из одной в другую, ни на чем нельзя было сосредоточиться. Да и не очень-то хотелось, честно говоря. На плечи опустилось что-то мягкое, и девушка повела плечами, только сейчас осознавая, что замерзла.

– Ты сидишь здесь уже несколько часов. Ты устала. Пойдём спать, м? – мягкий голос Юнги помог вырваться из плена тягучих, липких раздумий.

– Как Ён? – глухо спросила она и не узнала свой голос – хриплый и грубый.

– Спит. С ним Хо.

– А Ушик?

– Делает вид, что спит. Ни с кем не разговаривает.

Девушка кивнула. Парню тоже досталось. Он пытался спасти мальчика, но не смог. Не успел. На задворках сознания билась какая-то тревожная мысль, воспоминание, но Нари никак не могла за него ухватиться.

Немного помолчали.

– Знаешь… Сегодня мне на секунду показалось, что ты собираешься на меня напасть, – вдруг проговорил Юнги и всё-таки заставил Нари оторваться от созерцания темени за пределами круга света от лампочек и посмотреть на себя. Он мягко улыбался уголками губ.

– Нет. Просто… – девушка засмущалась и отвела глаза. – Ты…очень вкусно пахнешь. Вы оба.

– Понимаю, – хмыкнул он. – Ты пахнешь мёдом и молоком.

– Серьёзно? Ты никогда об этом не говорил.

– Стеснялся, – пожал плечами тот.

– Юнги, я… – она посмотрела на него и в груди разлилось щемящее чувство вины. – Прости меня. Я снова тебя не послушала, но мне необходимо было спасти Ёна. Я бы не смогла жить, если бы он правда умер.

– Я не злюсь. Только если совсем чуть-чуть, – он перевёл взгляд туда, куда до этого смотрела Нари. – Я тоже люблю мальчишку и рад, что он с нами. А со всем остальным мы разберёмся.

Мы. Чувство вины сменилось облегчением и безграничной нежностью. Девушка поднялась со своего места, ощущая тяжесть в затекших ногах, подошла к Юнги и обняла его за шею. Теперь они оба были укрыты пледом. Лим обнял её в ответ, прижимая к себе.