Немецкий дух в опасности

182

Curtius E. R. Kritische Essays zur europäischen Literatur. S. 14.

183

Ibid.

184

Ibid.

185

Курциус всегда с иронией относился к юбилейному чествованию и, вероятно, именно поэтому специально оговаривает, что эту статью для Neue Schweizer Rundschau его настоятельно убедил написать Рихнер.

186

Ibid. S. 22.

187

Здесь, к слову, можно добавить, что Курциус был знаком со знаменитой работой Фрэзера и рассматривал ее влияние на Т. С. Элиота в своей статье 1927 года, посвященной поэме «The Waste Land».

188

Leiss A. Lo spirito italiano è in pericolo? // Il manifesto. 2002. 15 nov. № 273.

189

В 1931 году Курциус высоко оценил его книгу «Gott in Frankreich?», призванную разъяснить немецкой публике базовые основы французского мышления и образа жизни; в этом смысле книга Зибурга стоит в одном ряду с «Французской культурой» самого Курциуса.

190

Sieburg F. Es werde Deutschland. Frankfurt am Main: Societätsverlag, 1933. S. 82.

191

Curtius E. R. Deutscher Geist in Gefahr. S. 69.

192

Curtius E. R. Kritische Essays zur europäischen Literatur. S. 23–30.

193

Программное предисловие, которое Борхардт предпослал своему переводу платоновского диалога «Ликей»: Borchardt R. Das Gespräch über Formen und Platons Lysis deutsch. Leipzig: J. Zeitler, 1905.

194

Curtius E. R. Kritische Essays zur europäischen Literatur. S. 24.

195

«Сравнительное жизнеописание» Борхардта и Курциуса – это отдельная тема; здесь укажем лишь на то, что 8 сентября 1902 года Рудольф Борхардт произнес свою ныне знаменитую «Речь о Гофманстале», которую интересно было бы сопоставить с работами Курциуса; в 1905 году речь была издана в виде брошюры (Borchardt R. Rede über Hofmannsthal. Leipzig: J. Zeitler, 1905) под девизом «Instaurando restaurat» [«Возобновляя, он восстанавливает»], в чем, конечно же, видится параллель с «реставрационной мыслью» Гофмансталя как прообразом продуктивного, творческого консерватизма у Курциуса.

196

Curtius E. R. Kritische Essays zur europäischen Literatur. S. 29.

197

Можно вспомнить о словах из «Немецкого духа в опасности»: «Когда исторические и творческие достопримечательности начинают намеренно обходить стороной, когда, вместе с этим, провозглашают о смерти классиков…» (Curtius E. R. Deutscher Geist in Gefahr. S. 18, 19), – все это, по Курциусу, свидетельствует о «целенаправленной воле к культурному разложению». Само понятие о der Klassikertod в 1929 году ввел в обиход театральный критик левого толка Герберт Иеринг; в прессе 1929–1930 годов развернулась обширная дискуссия на эту тему – особенно выделялась статья Вальтера Шёнбруна, возглавлявшего на тот момент берлинскую гимназию принца Генриха (весьма символично, что в годы войны здание этой «гуманистической гимназии» было уничтожено, и сама школа была навсегда распущена), под названием «Бедственное положение уроков литературы». Шёнбрун со множеством примеров демонстрировал, что такое «смерть классиков» на практике, в системе школьного образования: немецкая учащаяся молодежь потеряла всякую связь с духом классической литературы, она со смехом встречает трагедии чуждых ей персонажей. Подробнее о споре вокруг «смерти классиков» см. в основополагающей работе Хорста-Иоахима Франка «Geschichte des Deutschunterrichts» (Frank H.‑J. Geschichte des Deutschunterrichts. Von den Anfängen bis 1945. München: Carl Hanser Verlag, 1973. S. 729–752). Стоит, между прочим, отметить, что глава о «смерти классиков», а вместе с ней – и весь раздел о школьном образовании в Веймарской республике заканчивается у Франка на Курциусе и на его «Немецком духе в опасности»; Франк в нескольких цитатах обобщает содержание этой книги и подводит общий итог: «Вместе с „народнической ненавистью к культуре“ и расизмом как ее „деструктивной формой“ ступает еще „социалистический товарищ“ в образе не менее опасного „социологизма“. На этом суждении, которое служит мостом от Веймарских проблем к современности, мы завершаем свое рассмотрение. „Искусственный, бессмысленный раскол“ между гуманизмом и национализмом, о котором с горечью пишет Курциус, не возник на исходе Веймарской республики. Этому противоречию, как показывает история немецкого образования, было на тот момент уже более века. Никакого синтеза так и не произошло. С 1933 года начинается страшный триумф национализма над гуманизмом и вместе с тем – обвальное падение исторической роли последнего» (Frank H.‑J. Geschichte des Deutschunterrichts. S. 752). Работа Франка, выстроенная на обширном историческом материале, доказывает, или дополнительно подтверждает, что «Немецкий дух в опасности» есть последнее, обобщающее высказывание «старой Германии», суммирующий труд и межевой камень между двумя совершенно разными эпохами, причем, пожалуй, речь вполне может идти об эпохах в европейской, а не только в немецкой истории, что опять же хорошо согласуется с неизменным курциусовским европеизмом.

198

Curtius E. R. Kritische Essays zur europäischen Literatur. S. 29.

199

Ibid.

200

Само представление Курциуса о гуманистическом меньшинстве тесно связано со взглядами Гёте и через эти взгляды в какой-то степени у Курциуса легитимируются (см. его позднюю, обобщающую статью «Гёте – основы его мировоззрения» 1949 года). Курциус называет это аристократическим индивидуализмом и призывает не путать само явление с элитарностью, поскольку элита, по историко-социологическому определению, есть меньшинство ведущее, в то время как «святое сообщество достойных людей» (формулировка Гёте из письма Цельтеру от 18 июня 1831 года) не формирует массы и вообще почти с ними не соприкасается; лозунгом здесь становятся слова Гёте из стихотворения «Vermächtnis» 1829 года: «Geselle dich zur kleinsten Schar».

201

Через семь лет к тем же выводам, не без влияния Курциуса, пришел Т. С. Элиот. Сам Курциус в своем послевоенном (1949) обзоре позднего творчества Элиота пишет об этом так: «В номере [журнала Criterion] от января 1939 года Элиот попрощался со своими читателями. В своих „последних словах“ он утверждал, что тот „европейский дух“, на содействие которому был рассчитан журнал, развеялся окончательно. Литература гибнет. Перед тем как жизнь возобновится, нас ждут тяжелые испытания, страшнее которых мы еще не видели… В ближайшем будущем, а может быть и дольше, культурную преемственность будет обеспечивать лишь небольшая горстка людей» (Curtius E. R. Kritische Essays zur europäischen Literatur. S. 329). Формулировки Элиота в высшей степени напоминают все то, что Курциус описывает и возвещает в «Гуманизме как инициативе». Стоит добавить, что Элиот хорошо знал «Немецкий дух в опасности» и был одним из первых зарубежных рецензентов этой книги; в своей рецензии 1932 года он называет пятую главу «…лучшим и наиболее разумным изложением „гуманистического“ подхода, какой мне только доводилось читать» (Eliot T. S. A Commentary [on E. R. Curtius’ «Deutscher Geist in Gefahr»] // Criterion. 1932. № 12. P. 74).

202

Mann T. Briefe 1937–1947. Hrsg. von E. Mann. Frankfurt: Fischer, 1963. S. 569.

203

Curtius E. R. Lo spirito tedesco in pericolo. A cura di A. Bercini. Città di Castello: Emil, 2018.

204

Есть, добавим, более ранний (2010) итальянский перевод статьи Курциуса «Abbau der Bildung»; он озаглавлен «L’abbandono della cultura» (Curtius E. R. L’abbandono della cultura. A cura di A. Genovesi. Torino: Aragno, 2010. P. 28–46); ср. с первым переводом этой статьи, французским, выполненным еще в 1931 году: «Abandon de la culture». Формы abbandono и abandon (как, пожалуй, и русское «упадок») не вполне передают «структурное» значение слова Abbau, связанного с демонтажем, разборкой, деконструкцией, – как противоположности к Aufbau, то есть строительству, сооружению, выстраиванию. Свою книгу «Elemente der Bildung» Курциус сравнивает со строением, возведенной постройкой (Curtius E. R. Elemente der Bildung. S. 18, 19); первая глава этой книги как раз посвящена упадку и восстановлению, демонтажу и построению, Abbau und Aufbau. Здесь стоит добавить пару слов о самих переводах «Немецкого духа в опасности». Т. С. Элиот в своей рецензии 1932 года говорил, что книга Курциуса в большей степени написана для Германии и вряд ли будет много переводиться (Eliot T. S. A Commentary. P. 73); парадоксальным образом прогноз Элиота и оправдался, и не оправдался. Дело в том, что книгу целиком действительно до сих пор переводили только дважды – на японский и итальянский языки. Тем не менее отдельные главы и статьи, лежащие в основе этих глав, переводились несколько раньше и несколько шире: «Гуманизм как инициативу» переводили на французский и испанский уже в 1932 году; «Упадок образовательной культуры» (на французский) – еще в 1931 году и т. д. Как бы то ни было, переводами эта книга Курциуса все-таки скорее обделена, что, следует полагать, в значительной степени связано с ее труднодоступностью после 1933 года.

205

Козлов С. Хронология жизни и творчества Эрнста Роберта Курциуса // Курциус Э. Р. Европейская литература и латинское Средневековье. Т. II. С. 548, 550.

206

Например, когда речь идет о трансляции национальной культуры через школьное восприятие «программ» как выборки сведений; и вообще во всех случаях, когда слову Bildung сопутствует определение вроде Schul-, Universitäts- или Erwachsenen-.

207

У Курциуса есть примеры взаимозаменяемости слов Bildung и Kultur; последнее может в каких-то случаях обозначать романскую или романизированную культуру, а первое – типично немецкую.

208

Grimm J., Grimm W. Deutsches Wörterbuch. Bd. II. Leipzig: S. Hirzel, 1860. S. 22, 23.

209

Curtius E. R. Elemente der Bildung. S. 29, 30.

210

Первые три строки взяты из вергилианского «Каталептона», а все дальнейшее – развитие темы от самого Курциуса. Прямая перекличка с античным текстом неслучайна и, следует полагать, призвана иллюстрировать саму гуманитарную идею, к которой Курциус здесь обращается.

211

Curtius E. R. Elemente der Bildung. S. 166.

212

Ibid. S. 148–151.

213

Thönnissen K. Ethos und Methode. S. 24.

214

Речь идет о книге «Литературная эстетика европейского Средневековья» Ганса Глунца (1937; против нее обращена статья Курциуса «К литературной эстетике Средневековья» 1938 года (Curtius E. R. Zur Literarästhetik des Mittelalters I, II, III // Zeitschrift für romanische Philologie. 1938. Bd. LVIII. S. 1–50, 129–232, 433–479). Весьма примечательно, что Курциус последовательно опускал слово «европейская» из названия этой книги, демонстративно называя ее просто «Литературной эстетикой Средневековья»; подробнее об этом см.: Колчигин Д. Комментарии. С. 511–514), а также о статье Густава Эрисмана «Основания системы рыцарских добродетелей» (1919; в пику Эрисману Курциус написал свою единственную крупную чисто германистическую (что здесь стоит скорее понимать как «антигерманистическую») работу – статью «Система рыцарских добродетелей» (1943). Статью эту в почти неизменном виде Курциус даже включил в свою «Европейскую литературу» (экскурс XVIII); как можно заметить, критикуемая работа Эрисмана во многом перекликается с более поздней статьей Наумана о культуре рыцарского сословия (1929), тем не менее о Наумане – на тот момент он был ректором Боннского университета и членом НСДАП – Курциус не пишет, и объектом показательной критики у него становится Эрисман с работой из веймарских времен. Примером подлинной, научной германистики Курциус неизменно считал работы Карла Эрдмана, минимум дважды решительно оспаривавшего нацистские исторические мифы: в том, что касается «иноземной тирании» Карла Великого (здесь Эрдман напрямую развенчивает картину мира по Фридриху Хильшеру и Альфреду Розенбергу), а также при мнимом обнаружении могилы короля Генриха I (распространению этой непроверенной новости содействовал Генрих Гиммлер).

215

Curtius E. R. Deutscher Geist in Gefahr. S. 24.

216

См. о пренебрежении Курциуса к спорту: Колчигин Д. История духа как техника выживания. С. 152.

217

Речь идет о пищевой добавке под названием Brotella, которую в 1920‑х годах производила ганноверская фабрика Вильгельма Хиллера; сам этот рекламный лозунг можно найти в журналах 1927 года; обыгрывается, возможно, понятие о бактериальных «культурах».

218

Curtius E. R. Abbau der Bildung. S. 14.

219

Из любопытных мелочей можно обратить еще внимание на то, как в книжной версии Курциус параллелизирует французское представление о citoyen с английским – о gentleman; в журнальной версии об Англии было сказано иное: когда на время приостанавливается забастовка, то полицейские и пролетарии в Англии могут сыграть друг с другом в футбол по неписаному закону fair play. Еще один момент: фраза «То же самое [что она ведет в тупик] можно сказать и о современной философии, склоняющейся в сторону ненависти к духу и разуму» остается в книге неизменной, однако в журнальной публикации Курциус к ней добавлял, что имеет в виду, «например, [Людвига] Клагеса». К словам о том, что антидуховный национализм есть «убийство всего немецкого, утопление его в революционном хаосе», Курциус в 1931 году добавлял: «И сегодняшняя переоцененная педагогика ничего с этим не может поделать». Сноска о культурных властях Пруссии написана специально для книги. Некоторых совсем незначительных изменений мы здесь не касаемся: кое-где Курциус добавляет эпитеты, кое-где отбивкой выделяет в тексте особенно важные фрагменты.

220

Curtius E. R. Deutscher Geist in Gefahr. S. 15.

221

Curtius E. R. Abbau der Bildung. S. 14.

222

Таких замечаний предостаточно и в «Европейской литературе», см., например: Curtius E. R. Europäische Literatur und lateinisches Mittelalter. S. 15; Курциус Э. Р. Европейская литература и латинское Средневековье. Т. I. С. 81.

223

Ср.: Wieckenberg E.‑P. Nachwort. S. 349, 350.

224

Curtius E. R. Abbau der Bildung. S. 15.

225

Curtius E. R. Deutscher Geist in Gefahr. S. 15.

226

Ibid.

227

Curtius E. R. Abbau der Bildung. S. 16.

228

Ibid.

229

Фридрих Зибург в связи с «Немецким духом в опасности» тоже в первую очередь выделяет понятие о «ненависти к культуре» и говорит, что Курциус пишет о ней с «какой-то благородной яростью» (Sieburg F. Es werde Deutschland. Frankfurt am Main: Societätsverlag, 1933. S. 276).

230

См.: Destro E. «Im Zeitalter der Sprechchöre und Stoßtrupps haben Faust und Wilhelm Meister ihr Recht verloren». Bildungskrise und Kulturhass in Ernst Robert Curtius’ Deutscher Geist in Gefahr // Narrative des Humanismus in der Weimarer Republik und im Exil. Zur Aktualität einer kulturpolitischen Herausforderung für Europa. Leiden: Brill, 2023. S. 59–72.

231

Вспоминая свою книгу «Французская культура» 1931 года, он пишет: «С этой книгой я понял, что моя работа в области современной французской культуры завершена – по внутренним причинам. Непреодолимая духовная необходимость влекла меня к другой сфере исследований» (Curtius E. R. Kritische Essays zur europäischen Literatur. S. 439). Нельзя не добавить, что к 1932 году сама идея о едином франко-немецком пространстве европейской культуры уже казалась чистой утопией; в предисловии к «Немецкому духу в опасности» Курциус говорит: «Репарации, разоружение, плановое хозяйство, реформирование империи, парламентская система, немецко-французские взаимоотношения: за что ни возьмись, везде картина одна и та же – полный крах» (Curtius E. R. Deutscher Geist in Gefahr. Stuttgart; Berlin: Deutsche Verlags-Anstalt, 1932. S. 9); естественно, последний пункт – немецко-французские взаимоотношения – Курциуса волновал особенно, поскольку крах в данном случае был во многом его личной бедой: как минимум с 1919 года, как мы уже отмечали, Курциус занимался наведением духовных мостов с Францией; в этом отношении статья 1931 года стоит в одном ряду с целой серией публикаций.

232

Curtius E. R. Abbau der Bildung. S. 21–27.

233

Ср. с тем, как Гёльдерлин в стихотворении «An die Deutschen» 1799 года говорит о немцах, что они, как дети-фантазеры, «бедны делами и богаты идеями» (Spottet ja nicht des Kinds… / Denn, ihr Deutschen, auch ihr seid / Tatenarm und gedankenvoll).

234

Curtius E. R. Deutscher Geist in Gefahr. S. 33.

235

Curtius E. R. Nationalismus und Kultur // Die Neue Rundschau. 1931. № 12. S. 736.

236

В 1949 году против такого подхода выступил Лео Шпитцер (см.: Spitzer L. Zum Goethekult // Die Wandlung. 1949. August. № 4. S. 581–592); по его мнению, отождествление Гёте со всем духовным наследием нации, с духом нации и собственно с нацией как таковой неизбежно ведет к той самой выраженной политизации, от которой поклонники Гёте вроде бы пытаются его защитить.

237

Curtius E. R. Deutscher Geist in Gefahr. S. 30, 31.

238

Это не считая еще нападок со стороны социалистов и социал-демократов, называвших Гёте омертвелым реликтом прошлого и всячески потешавшихся над попытками выстраивать национальное самосознание на таком материале; ср. со строками Вальтера Лирке (из стихотворения под названием «Goethe hochaktuell!»): «ein bisschen Goethe aus dem Grabe graben, // stärkt erstens immer das Kulturgewissen» […стоит вырыть кусочек Гёте из могилы – и сразу подкрепилось культурное самосознание] (Simplicissimus: «Goethe-Nummer». 1932. 20. März. № 51. S. 608).

239

Curtius E. R. Deutscher Geist in Gefahr. S. 30, 31.

240

В третьей главе «Немецкого духа в опасности» Курциус неоднократно ссылается на статью Ясперса «…könnte wieder eine Rangordnung im geistigen Leben fühlbar werden» 1931 года и присоединяется ко многим ясперсовским суждениям (примечательно, что это статья об иерархии ценностей в духовной и интеллектуальной жизни); на тот момент невозможно было представить, что в следующий «Год Гёте» – в принципиально иной Германии – врагом немецкого духа станет, в представлении Курциуса, уже сам Ясперс. Здесь нужно отметить, что один из аспектов курциусовской критики произошел фактически от издательской путаницы: речь Ясперса 1947 года, произнесенная на вручении премии Гёте (у Курциуса: «Карл Ясперс, с невероятным чувством такта, превратил вручение ему франкфуртской премии Гёте в выступление против Гёте» (Goethe im Urteil seiner Kritiker. Dokumente zur Wirkungeschichte Goethes in Deutschland 1773–1982. Hrsg. von K. R. Mandelkow. Bd. IV. München: C. H. Beck Verlag, 1984. S. 304)), позже была опубликована под новым названием и с неясным подзаголовком, заставляющим предположить, что приведенный текст есть фрагмент из новой, готовящейся к изданию книги Ясперса. Курциус, соответственно, решил, что Ясперс затеял целую кампанию против Гёте и намеревается повторить свои выпады в третий раз, теперь уже в целой книге (у Курциуса: «Видимо, базельский мыслитель решил действовать по принципу „Скажи все это трижды!“ [слова Мефистофеля]» (Goethe im Urteil seiner Kritiker. S. 304)). См. об этом: Carr G. R. Goethe or Jaspers? // Publications of the English Goethe Society. 1972. № 42. S. 37–64). Курциус, другими словами, увидел в действиях Ясперса тревожную систематичность, изначально им не присущую.

241

Слова Курциуса, которыми он завершает свою статью «Goethes Aktenführung» 1951 года (Curtius E. R. Kritische Essays zur europäischen Literatur. S. 69).

242

Ясперсовскую критику Курциус обобщает в трех пунктах: 1) Гёте отвергал подлинно научное естествознание, воплощенное в методах Ньютона; 2) Гёте «отвергал трагическое»; 3) Гёте был «непостоянен в любви». Из первого каким-то образом следует, что Гёте нельзя считать авторитетом в области разума, из последнего – что его нельзя рассматривать как нравственный ориентир. Курциус считает эти два пункта воплощением мещанской морали и филистерства (к этому можно добавить, что поздние взгляды Ньютона, изложенные им, например, в книге «Уточненная хронология древних царств», мягко говоря, далеки от идеалов научной методологии). В целом первый и третий упреки Курциус считает чистой диффамацией и просто высмеивает со словами: «Всерьез опровергать подобные глупости – совершенно бессмысленно» (Goethe im Urteil seiner Kritiker. S. 305). Аргументированного ответа, считает Курциус, достоен только второй ясперсовский пункт, он же – наиболее возмутительный: если в первом и третьем случаях Ясперс просто воспроизводит устаревшие клише, логику «гувернанток и свистунов», то во втором пункте он – теперь уже сам – совершает логико-философскую ошибку и, по сути, обвиняет Гёте в несоответствии своей собственной, ясперсовской, философии. Гёте, говорит Ясперс, отвергает кантовскую концепцию радикального зла и решительно отворачивается от «бытийного разлома», от трагического тяготения к бездне, только через преодоление которого развивается подлинное «событие». Вся эта критика изложена в терминах философии Ясперса и имеет смысл только в ее пределах; как говорит Курциус, «…ни о каких „разломах“ ничего не слышали такие, например, малозначительные мыслители, как Платон, Аристотель, Лейбниц и Гегель… Их всех можно обвинять по тому же принципу» (Goethe im Urteil seiner Kritiker. S. 305). Ясперс, по Курциусу, демонстрирует «диктаторские притязания» своей философской системы, которая сама по себе имеет всякое право на существование, но никоим образом не является критерием для оценки творчества Гёте. Курциус последовательно отвергал любые анахронические конструкции, позволяющие толковать явления вне их исторического контекста: в случае с Ясперсом речь идет о наложении настоящего на прошлое, а, например, в случае с Ауэрбахом (Курциус решительно не принимал его учения о фигурализме, что стало главной темой их спора в Принстонском университете в октябре 1949 года – обсуждалась работа Ауэрбаха о политической теории Паскаля как фигуральной призме для критики современных тоталитарных режимов), наоборот – прошлое накладывалось на настоящее. Ср. также с тем, как в «Немецком духе» Курциус призывает не судить духовные течения по принципу их приложения к современности: «Недопустимо, к примеру, о гуманизме судить по тому, будет ли он ко времени в нынешней ситуации, есть ли теперь у него какие-то шансы» (Curtius E. R. Deutscher Geist in Gefahr. S. 63, 64).

243

Goethe im Urteil seiner Kritiker. S. 307.

244

Газета Die Zeit специально обратилась тогда к Курциусу и Ясперсу, чтобы каждый из них подвел итоги ожесточенной дискуссии.

245

Полемика действительно была крайне, может быть, даже излишне ожесточенной; Мартин Хайдеггер в письме Ясперсу от 12 августа 1949 года называет выпады Курциуса «хамством» (здесь нужно учитывать, что одновременно сам Хайдеггер подвергся нападкам Лукача (статья «Heidegger Redivivus» 1949 года), поэтому остро воспринимал такие вещи); далее Хайдеггер пишет (из его слов, что здесь особенно любопытно, можно понять, какая слава настигла Курциуса после «Европейской литературы и латинского Средневековья»): «Но я все же никак не ожидал, что человек, ныне слывущий первым филологом в мире, так плохо читает. В Вашем докладе обнаруживается полная противоположность тому, что Вам приписывает К<урциус>» (Мартин Хайдеггер/Карл Ясперс. Переписка 1920–1963 / пер. И. Михайлова. М.: Ad Marginem, 2001. С. 252).