По стопам богов. Долина вечности

Среди себау встречались не только кровожадные убийцы, но и травоядные особи: грузные, с крепкой шипастой броней и с наростами на хвостах, похожими на булаву. Были среди демонов летающие птицеящеры, гиганты с длинными шеями, похожие на жирафов, и рогатые хемтабы, которых приручили в Та Мери. Пусть эти виды не питались плотью, всё же представляли угрозу для людей, осмелившихся нарушить их спокойствие.

Сентимат была настоящим знатоком себау, ведь всю молодость она провела с ними по соседству в Диких Землях. С малых лет потомков Рамессидов учили различать себау по видам, размерам, повадкам. В Долине Вечности папирус заменял пергамент – материал для письма, изготовленный из кожи животных. Листы пергамента сшивались нитью в толстые книги, называемые бестиариями. Такие книги были у каждого рода и каждой семьи. В бестиарий поколениями предков заносилась вся полезная информация о себау. Во многом благодаря таким бестиариям Рамессиды выжили в Диких Землях и создали свободный от ящеров уголок.

– Тот себау, с которым мы столкнулись, зовётся Сехетму, – сказала Сентимат.

Её загорелое лицо осветил свет масляной лампы. Она разлила пиво в глиняные кружки и подала их мужчинам, сидевшим на циновках в центре шатра.

– Это один из самых опасных и могущественных демонов Диких Земель, – продолжила женщина. – Его чешую трудно пробить стрелой или копьём. Несмотря на свой размер, Сехетму передвигается быстро и стремительно. Зрение у него плохое, но отличные нюх и слух. Сехетму никогда не кочует с места на место. Он выбирает себе определённую территорию, где живёт, охотится и гнездится. Он не пускает чужаков на свою землю. Всех, кто попадает в логово, он убивает, но не всегда ест.

– Да, – отхлебнул из своей кружки Кеми. – Мы видели разорванных в клочья людей. Это ужасно. Он словно намеренно издевался над ними.

– Он защищал свою территорию, – присела рядом с мужем Сентимат.

– Защищал? – удивился Аха. – Но мы же не такие больше, как он, не ядовиты и не охотились на него!

– Когда мы убегали от себа, то наткнулись на гнездо. – Произнёс Камес. – Яйца в нём были разбиты. Это могло разозлить ящера.

– А в ярости Сехетму не знают ни страха, ни пощады. Особенно, если охраняют потомство, – Сентимат вкрадчиво взглянула на Анху, кормящего сокола в позолоченной клетке.

– Гнездо? С разбитыми яйцами? Значит, Сехетму подумала, что мы убили её детей? – почесал затылок Аха.

В этот момент в шатёр ворвался воин в кожаном шлеме и с фонарём в руке. На его накидке застыли капли дождя, а изо рта шёл пар. Снаружи заметно похолодало.

– Прошу прощения, господин Джедефхор желает видеть господина Камеса, – доложил посланник.

–Сейчас буду, – ответил мужчина, залпом выпил пиво и встал с циновки.

– Скажи ему о том, что случилось, – взяла за руку мужа Сентимат. – Это очень важно.

– Обязательно, любимая. – Погладил её по ладони Камес, накинул плащ и вышел из шатра.

С того момента, как отряд покинул Уасет, Джедефхор проникся доверием к бывшему бригадиру каменщиков. Хотя номинально Джедефхора назначил главой экспедиции наследный принц Нахтамон, командира лучников предупредили об особом статусе Анху и его родителей. Они не подчинялись его приказам, даже наоборот – одно их слово могло изменить маршрут экспедиции. Кеми и Аха выступали телохранителями семьи Анху, но также были обязаны подчиняться приказам Джедефхора, если они не шли в ущерб безопасности Камеса, Сентимат и Анху. Тем не менее, отношения между Джедефхором и телохранителями оказались натянутыми. Аха позволял себе перечить командиру, Кеми пытался навязывать своё мнение. А вот Камес оказался достаточно рассудительным и дисциплинированным, что было удивительно для человека, не служившего в армии. Чаще всего именно он находил компромиссы, если в отряде возникали разногласия. Он ответственно относился к наказам командира, уважал воинских и храмовых чинов, сглаживал острые углы. Он оставался и главой семьи, несмотря на то, что у Сентимат было больше опыта выживания в Диких Землях. Именно поэтому командир время от времени советовался с Камесом по поводу дальнейших действий.

Как только мужчина ушёл, в тишине послышался звук капель, ударяющихся о крышу шатра. Запах свежести ворвался через полог и всколыхнул пламя лампы. Тени заиграли на стенах шатра.

– Частенько тут дождь идёт, – отметил Аха.

– Чем гуще лес, тем больше влаги. – объяснила Сентимат. – В Та Мери лесов нет, поэтому и дожди редки. Здесь проливные ливни – обычное дело.

– Вы столько всего знаете, – задумался Кеми. – Меня удивляет, что господин Джедефхор в качестве своего советника выбрал вашего мужа. Вы знаете о Диких Землях гораздо больше, чем кто-либо здесь.

– Ничего удивительного, – улыбнулась Сентимат. – В вашем обществе воин не может позволить себе наравне общаться с женщиной-простолюдинкой, тем более – спрашивать её совета. Ещё я из рода Рамессидов, а мой муж – истинный гражданин Та Мери.

– Думаете, командир не доверяет вам? – спросил Кеми.

– Да индюк он напыщенный, вот и всё! – прогремел Аха.

– Вот уж кого забыли спросить! – усмехнулся Кеми. – Братец точит на него зуб. Наверное, сам хочет покомандовать отрядом.

– Ничего я не хочу, просто нутром чую трусов. Он беспокоится только о своей шкуре. – Оправдался здоровяк. – Я знавал таких командиров во время службы, когда ещё юнцом был. Строят из себя невесть кого, а как беда приходит, сразу хвосты поджимают и бегут, куда глаза глядят.

– В Долине Вечности бегство от себау не считалось трусостью. – Сказала Сентимат. – Спасение жизни иногда важнее безрассудной храбрости. Господина Джедефхора можно понять.

– Понять может и можно, – опустошил очередную кружку пива Аха, – Да только уважения к нему не прибавится. Пойду, посмотрю, как там раненные, не нужна ли кому помощь.

– Я с тобой, братишка, – вскочил Кеми. – Спасибо за угощение, госпожа Сентимат, и спокойной вам ночи.

– Спокойной ночи, – попрощалась женщина.

– Эй, малец! До завтра! – пробасил Аха.

– До завтра, Аха! До завтра, Кеми! – отвлёкся от изучения содержимого своей сумки Анху.

– Так, – потёрла руки Сентимат и подозвала сына, стоило гостям покинуть шатёр. – Ты же совсем ничего не ел с полудня, милый. Иди сюда.

– Я не голоден, мама, – ответил Анху, – я поел кофейных зёрен. Можешь мне помочь?

Мальчик достал из деревянного тубуса чистый свиток папируса, кварцитовую чернильницу в форме уточки, что подарил ему Медути, и коробочку с письменными палочками.

– Хочу рассказать Нахтамону о том, что случилось с нами, – протянул матери письменные принадлежности Анху. – Вот же он удивится, когда узнает, с какими чудищами мы повстречались!

– Да, думаю, ему будет полезно узнать, – согласилась Сентимат. – Садись рядом. Будешь смотреть, как я пишу, и запоминать.

Женщина положила свитки на колени и окунула палочку в чернильницу. Анху прильнул к матери и внимательно наблюдал, как она выводит иероглифы.

«Письмо наследному принцу, Владыке Юга и Севера, Нахтамону, да будет он жив, невредим и здоров, от Анху»

– Ох, сколько же времени прошло? – вздохнула Сентимат.

– Три недели и четыре дня, – Анху взглянул на мать своими большими глазами, будто удивился, что она не помнит, сколько дней в пути отряд.

– Точно, – ответила она и записала дату, словно профессиональный писец.

«Год две тысячи пятьсот тринадцатый эры Ухем Месут. День пятый четвёртого месяца сезона Ахет».

Дождь снаружи забарабанил сильнее, зашуршал по листьям, устремился вдаль за потоком реки.

Камес нырнул под полог шатра командира лучников и отряхнул плащ от капель.

– Частенько тут идут дожди, – встретил мужчину статный воин, – Не то что у нас, в Та Мери. Заходите, господин Камес, садитесь.

– Спасибо, господин Джедефхор, – принял предложение Камес и осмотрелся.

Кроме командира в шатре находился жрец Небамон – его правая рука и главный советник. Он был без парика, в повседневной льняной накидке, в руках держал небольшой свёрток, из украшений на жреце был только золотой именной браслет. Камес почтительно поклонился и присел на циновку перед низким столиком. Джедефхор поставил перед гостем чашу с вином.

– Спасибо, господин, – преклонил голову Камес и отпил из чаши.

– Не за что благодарить, господин Камес, – угрюмо ответил Джедефхор. – Сегодня эту чашу мы пьём за наших погибших товарищей, растерзанных ужасным демоном. За тех, кто отдал свои жизни, чтобы защитить нас.

– Пейте, господин Камес, – поддержал командира жрец. – Пейте и молитесь за их души Осирису, владыке Запада9, и Анубису, хозяину холма10.

Камес что-то прошептал и сделал ещё один глоток.

– Анху позаботится о том, чтобы их души ушли с миром, – сказал он. – Мы собрали их личные вещи, которые остались у боевых товарищей и друзей, чтобы мой сын смог отыскать всех воинов на входе в Дуат11 и помочь им. Ни один из них не будет забыт.

Джедефхор и Небамон молча переглянулись. Жрец нервно потеребил в руках свёрток. Командир лучников подлил ещё вина в бокал Камеса.

– Когда случилось нападение, мы разделились, – произнёс Джедефхор. – Мне хотелось бы знать, что произошло с вами? Как вам удалось спастись?

– Я расскажу, – ответил Камес и почувствовал, как вино легонько ударило в голову. – Но прежде, вы должны знать кое-что о нападении себа.

– Что же? – не скрывая любопытства, спросил Джедефхор.

– Себа напал не случайно. Когда мы спасались бегством, нашли его гнездо, и оно… Мы нашли… – сбился Камес, ощутив головокружение.

– В чём дело, вам нехорошо? – спросил жрец.

– Что-то тут душновато, вам не кажется?

Мужчина вытер выступившую на лбу испарину. Ему стало тяжело дышать. Шатёр вдруг закружился.

– Возьмите себя в руки, господин Камес, что вы нашли? – лицо командира вдруг приблизилось к нему и требовало ответа.

– Яйца… Яйца разбиты… – пролепетал Камес теряя сознание.

– Посмотрите на меня! – вдруг услышал он властный голос. – Сконцентрируйтесь!

Этот голос металлом врезался в голову Камеса, будто повелевал им. Шатёр вдруг перестал кружиться, дыхание выровнялось. Перед собой он увидел лицо Небамона. Жрец держал в руках маленькую восковую фигурку и читал заклинание.

– Что с ним? – произнёс Джедефхор, заметив, что взгляд Камеса остекленел. Он побелел, словно статуя и не мог шелохнуться.

– Его разум в моей власти. – Довольно произнёс жрец. – Заклинание сработало!

– И что теперь?

– А теперь слушай меня, Камес, рождённый матерью своей! – плавно, но чётко произнёс Небамон. – Те разбитые яйца, что видел ты в гнезде себа, дело рук твоего сына!

– Анху? Но почему? – взгляд Камеса стал наивным, как у ребёнка.

– Потому что Анху носит в себе дух Последователя Сетха, врага богов и людей. Он приказал сделать ему это. Дух руководит твоим сыном. – Говорил жрец.

– Что же мне делать?

– Ты должен остановить его.

– Но он мой сын.

– Нет, он больше не твой сын. Он – хаос, он – пламя. Он хочет уничтожить наш мир. Слушай внимательно. Никто не должен знать о твоих намерениях, пока ты не исполнишь свою миссию. Ты должен держать её в тайне. Твоя миссия – убить Анху и остановить злобного духа. Ты должен защитить свою семью, своих друзей и Маат. Убей Анху.

– Хорошо, – послушно ответил Камес.

– Ты должен погубить Последователя Сетха, но так, чтобы об этом никто не узнал. – Продолжал внушать Небамон.

– Я должен погубить его, – медленно проговорил Камес, – Никто не должен знать.

– А теперь, иди и выполни свою миссию! – жрец завернул восковую статуэтку обратно в ткань и спрятал под мантией. Потом он щёлкнул пальцами, и Камес пришёл в себя.

– Господин Джедефхор? – произнёс мужчина и заморгал, словно очнулся ото сна.

– С вами всё в порядке? – обратился к нему командир.

– Да, – неуверенно ответил Камес, – мы говорили о нападении себа, а потом я будто потерял сознание.

– Вы устали, вам нужно отдохнуть, давайте продолжим разговор утром, – предложил Джедефхор и медленно, словно больного вывел Камеса из шатра.

– Хорошо, – пробормотал гость, держась за голову, – вы правы, утро вечера мудренее.

– Ну что? Сработало? – бросился Джедефхор к жрецу, стоило Камесу уйти.

– Как по маслу, – хитро улыбнулся Небамон.

– Но зачем ты наплёл ему этой ерунды? Можно же было просто приказать ему убить Анху, когда подвернётся удобный случай!

– Это будет выглядеть подозрительно. – Не согласился жрец. – Теперь у Камеса есть не только цель, но и мотив. Подсознательно он будет думать, что его сыном управляет дух Последователя Сетха – враг всего человечества. Он будет считать убийство Анху единственным правильным решением, ибо цель его благородна.

– Идеологическое убийство, – ухмыльнулся Джедефхор. – Я недооценивал тебя. Ты хитёр, Небамон.

– Спасибо, господин, – расплылся в улыбке жрец.

Он жаждал похвалы с тех пор, как придумал свой первый коварный план. На этот раз всё должно сработать, ведь Анху доверяет отцу, а Камес будет нем, как рыба, пока не совершит, то, что ему приказали. Никто не заподозрит неладное, ведь Камес оправдает свой поступок благородным мотивом. И никакая магия не способна разрушить чары, сотворённые Небамоном.

Глава 2. Снова в путь

С первыми лучами солнца лес наполнился звуками. По округе разнеслись трели певчих птиц, приветствующих новый день. Воздух наполнился свежестью, туман опустился ниже к реке. В рассветных сумерках он разлился по пологу леса и загустел, как молоко. Себау ещё не проснулись. Им нужно было время, чтобы солнце нагрело их тела. Раннее утро – самая спокойная пора в Диких Землях. Для экспедиционного отряда Джедефхора первые часы после рассвета отводились на то, чтобы накормить голодных воинов, проверить оружие, собрать лагерь и отправиться в путь.

Анху первым делом осторожно вытащил из клетки почтового сокола, прикрепил к его лапе маленькую капсулу и отправил в полёт. Хоть письмо попадёт Нахтамону в руки лишь через несколько дней, Анху уже с нетерпением ждал ответа.

Принц стал для мальчика близким другом, которого ему так не хватало раньше. С ним он мог путешествовать по самым потаённым уголкам Дуата. Нахтамон не пугался опасностей иного мира, относился с пониманием и мог поддержать мальчика в трудную минуту. Однажды Анху увидел Ка Нахтамона во время своих путешествий. Мальчик никогда не рассказывал, при каких обстоятельствах это произошло, была ли это просто случайность или мираж прошлого. Тогда Анху понял, что их судьбы неразрывно связаны, но никогда об этом не говорил, ибо не хотел никого обременять своими мыслями. Также Анху хранил молчание и о путешествии в сердце Дуата, к залам Аменти. Постепенно мальчик понимал, что некоторые вещи стоит сохранить в тайне.

Такого же мнения был и дух, живущий внутри Анху. Загадочный Последователь Сетха по-прежнему не называл ни своего имени, ни цели. Это очень беспокоило Анху, пусть он и старался не подавать виду. Он предполагал, что узнает о цели духа только, когда воссоединиться со своими родичами в Долине Вечности.

Ещё больше мальчика беспокоило предостережение Последователя Сетха. Минувшей ночью Анху раз за разом возвращался в видение, посланное духом, и пытался найти зацепки, что связывали юного царевича Тутанхамона с таинственным человеком по имени Сменхкара. Что-то препятствовало ему, не пускало дальше злополучной охоты на колесницах. Будто кто-то запер все остальные воспоминания в сундуке, а ключ надёжно спрятал. Анху мог бы попытаться найти душу умершего царевича, но без личной вещи Тутанхамона на это уйдёт целая вечность.

– Анху, кушать! – раздался звонкий голос из палатки.

Сентимат вынесла две глубокие миски со студенистой зелёной пастой – походным завтраком из растёртых овощей, орехов и злаков. Еда практически не имела запаха, выглядела сомнительно, но давала силы на многочасовой переход по пересечённой местности. Этой пастой питались воины, проводники, и даже жрецы. Она не привлекала хищников и готовилась из простых и доступных ингредиентов.

– Как бы мне хотелось тёпленького молочка с хлебушком, – вздохнул Анху и взял из рук матери миску.

– Что поделаешь, – сказала Сентимат и окунула в пасту деревянную ложечку. – Скажи спасибо, что хоть это есть. Воинам пришлось многое оставить на том берегу.

– Я видел их души ночью, – задумчиво сказал Анху, уплетая завтрак. – Они были очень испуганы, но я защитил их заклинанием. Больше им ничего не угрожает.

– Ты молодец, Анху, – похвалила его мать, – их друзья и родные будут благодарны тебе.

– Мама, я хотел спросить… Что ты знаешь о сыне правителя Проклятого города, царевиче Тутанхамоне?

– Немного, – задумалась Сентимат. – Только старинную историю о его попытках восстановить культы богов, но ты её уже слышал. А почему он так тебя заинтересовал?

– В Долине Вечности могли остаться какие-нибудь реликвии, связанные с царевичем? – проигнорировал вопрос матери Анху.

– Вряд ли. Рамессиды сохранили о нём память, но не почитали, как одного из своих предков. Хотя… – Сентимат неожиданно прикоснулась к маленькому сердоликовому сердцу, висящему на шее сына. – Всё может быть. Дедушка рассказывал мне, что наши предки, когда ещё жили в Та Мери, охраняли царские усыпальницы. Им часто приходилось спасать от грабителей нетленные тела Владык Юга и Севера и их сокровища. Когда пришло время покинуть Та Мери, они забрали из гробниц то, что ещё удалось сохранить, и спрятали в укромных тайниках, но кое-что прихватили с собой. Амулет на твоей шее – подлинный. Дедушка говорил, что он принадлежал первому Владыке Юга и Севера из рода Рамессидов. Быть может остались в мире вещи, которые принадлежали и Тутанхамону.

– Первому? – встрепенулся Анху и вдруг осознал возможность, которая всё это время была у него буквально под носом. – Почему ты раньше об этом не говорила?

– Я не думала, что это так важно. – Пожала плечами Сентимат.

– Но это шанс! – Анху возбуждённо сжал в руке амулет. – Если это действительно так, я смогу его найти!

– Кого найти? – вмешался в разговор грубый мужской голос.

– Папа! Ты был у господина Джедефхора? – улыбнулся Анху и неожиданно сменил тему разговора. – Когда мы отправляемся?

– Сейчас, – ответил Камес и подозрительно посмотрел на жену. – О чём вы тут разговаривали?

– Да так, о разной чепухе. Пойду собираться, – отмахнулся Анху, улыбнулся во весь рот, бросил свою миску и побежал в палатку.

– Сенти? – нахмурился Камес.

– По пути расскажу, пойдём. – Собрала посуду Сентимат и тоже направилась к палатке.

Она уже не увидела, как лицо Камеса побагровело. Его глаза блеснули яростью, ладони сжались в кулаки. Обычно скрытность сына не выводила его из себя, но не после вчерашнего вечера. Теперь Камес знал, кто истинный враг человечества. Скоро мужчина сорвёт с него маску добродетели, явит миру его истинное лицо, и злому духу придёт конец.

Быстро собрав палаточный лагерь, отряд вновь отправился в путь. После стычки с себа настрой воинов уже был не таким бодрым. До вчерашнего дня им удавалось избегать серьёзных потерь. Местность в нескольких днях пути от Напаты представляла собой открытую саванну, на которой отряд не могли застать врасплох. Потом началось редколесье. Берега превратились в укромные ущелья. Холмы выросли по обеим сторонам реки. Дважды воины сталкивались с демонами себау среднего размера, прыткими, с длинными хвостами и когтями, напоминающими острые серповидные клинки. От них удалось отбиться без потерь. На третий раз отряд зашёл на территорию Сехетму и ничто не могло остановить беды.

Джедефхор потерял двух ветеранов, шестерых молодых рекрутов, четырёх носильщиков-кушитов и одного проводника. На восточном берегу пришлось оставить часть поклажи и мулов. Всё остальное, в том числе раненных воинов, пришлось нести на себе. Нападение Сехетму было серьёзным ударом для отряда, но всё же он шёл вперёд.

По расчётам Джедефхора они уже прошли больше половины пути, если расположение Долины Вечности определено верно. Они опирались на воспоминания Сентимат о путешествии из родного дома в Та Мери. По её словам, с гор, где находилась Долина Вечности, на север текла река. Рамессиды верили, что она является истоком Великой Реки, которая питает земли Та Мери. Именно вдоль её русла двигалась экспедиция Рамессидов, пока нападение себау не сбило их с пути. После им удалось выйти к морскому побережью.

Имея эти сведения, Джедефхор приказал двигаться вдоль реки на юг. К сожалению, командир лучников, как и сама Сентимат, не знали, что за пятым порогом русло раздваивается, и лишь одно из них вело к горам, скрывающим Долину Вечности. Анху расспросил духа подземных вод в Дуате, и тот указал на восточное русло. К мальчику прислушались и двинулись вдоль него. Аха нарёк это русло Анукет, в честь богини речных порогов, и название быстро прижилось.

Скоро путешественники убедились, что Анукет действительно берёт своё начало с гор. Её бурное течение несло с собой вулканический песок и гальку. К сожалению, именно в русле реки поселился огромный Сехетму, который едва не погубил весь отряд. После нападения дух воинов пал, но Анху подбодрил их разговором с душами погибших товарищей. Несколько недель назад на мальчика смотрели с насмешкой, сейчас же с упоением внимали каждому слову. Тогда жрец Небамон убеждал воинов, что мальчик не более чем фантазёр и выскочка, сейчас же на него смотрели с уважением. Он подарил им надежду на то, что их товарищи умерли не напрасно, и после смерти они вновь увидятся за границей иного мира.

На вдохновляющие речи Анху жрец Небамон лишь недовольно фыркал:

– Наши погибшие товарищи хотели, чтобы мы жили, а не погибли в муках в землях себау.

– Чтобы мы просто испугались и повернули назад? Мы ведь выполняем волю наследного принца Нахтамона! Спасаем нашу страну от иноземцев! – гордо воскликнул Анху.

– Наследного принца, который даже не коронован и не прошёл обучение в храме Амона, – язвительно прищурился жрец. – До чего мы докатились! Сопливый мальчишка спорит со жрецом! А воины вместо того, чтобы сражаться на поле боя, уходят в Дикие Земли по приказу такого же сопляка.

– Смотрите под ноги, господин! – вдруг схватил жреца за плечо молодой воин.

– Ой! Змея! Помогите, змея! – завопил Небамон, и бросился наутёк, расталкивая воинов.

Анху замер, услышав под ногами шипение. Носильщики заволновались. Кеми оказался тут как тут, готовый разрубить гада одним точным ударом острого топорища.

– Не стоит, – остановил мальчик воина, наблюдая, как змей, извиваясь, скрылся в листве. – Он боится нас больше, чем мы его.

– Слышали, господин Небамон? – усмехнулся молодой воин с косичками у висков. – У мальчика-то мужества побольше вашего будет!

Среди воинов прокатилась волна громкого смеха. Кеми пытался сдержаться, но у него не получилось. Один из кушитов едва не уронил носилки с поклажей, истерически повизгивая. Небамон покраснел, как раскалённая кочерга.

– Что у вас тут произошло? Хотите, чтобы все Себау в округе вас услышали? – раздался грозный голос Джедефхора, пришедшего на звуки громкого веселья.

Воины тут же умолкли. Командир окинул взглядом толпу и остановил взгляд на мальчике.

– Всё в порядке, господин. – Как ни в чём не бывало произнёс Анху. – Мы наткнулись на опасную змею и отпугнули её громкими звуками.

– Будьте осторожны, – небрежно бросил Джедефхор. – Где Камес?

– Он должен быть впереди, с мамой. – Ответил Анху, и командир быстрым шагом направился в голову колонны.

– Спасибо, что не заложил, дружище, – прошептал молодой воин с косичками. – Ты наш парень, не то что Небамон.

– Тот, кто попирает слугу богов, познает их гнев, – дрожащим голосом бросил жрец не то мальчику, не то злорадно улыбающимся воинам.

Анху помрачнел от этих слов. Он-то знал, что ни богов, ни их гнева увидеть им не суждено. Слуга бога, поддерживая подол своей мантии, нервно ринулся за командиром, а воины, как ни в чём не бывало, проследовали друг за другом по скалистой тропе, поднимавшейся всё выше и выше.

Можжевеловые заросли сменились древовидными папоротниками и высокими акациями с зонтовидной кроной. На скрытой от солнца тропе было уже не так жарко. Дремучие леса даже днём хранили в себе влагу, скалы покрывались моховым ковром. От такого обилия зелени кружилась голова. В ушах нарастал шум. Это был первый признак приближающихся речных порогов, и воинам предстоял непростой подъём по скальным уступам.

В авангарде отряда шли Камес, Сентимат, Кашта и один из опытных воинов Джедефхора. Они всегда шли налегке, вооружившись лишь луком и подзорной трубой, разведывали дорогу, выбирали самый походящий маршрут, предупреждали об опасностях и искали укрытия. Камес часто присоединялся к Анху в центре колонны, но сегодня ему необходимо было поговорить с женой без лишних свидетелей. На его удачу Кашта и воин Джедефхора выбились вперёд.

– Ты не задумывалась о том, почему он скрывает от нас всё? – обратился к супруге Камес.