Тайна мертвого ректора. Книга 1

Сегодня героем дружеской встречи был Сергей: утром Аверин вручил ему подписанное ректором Академии разрешение на досрочную сдачу экзамена на высшую категорию и оформил приказ о командировке.

Аверин уже подумывал произнести в честь этого небольшую речь, когда заметил, что Савелий всё еще в нерешительности топчется за спиной Сергея, с благоговейным ужасом глядя на свободный стул рядом со своим хозяином.

– Садись, – постарался ободряюще улыбнуться Аверин.

– Да, – снова краснея, быстро заговорил Сергей, – ты чего же? Я же говорил, что в этом доме дивам положено сидеть за столом вместе с людьми. И ты же ужинал у меня дома, специально, чтобы привыкнуть…

– Да… простите… – прошептал Савелий. – Но я думал, на кухне, где прислуга… – Он запнулся. – Это же дом его сиятельства господина главы Управления! – Последние слова он произнес с придыханием и опустил глаза.

– Сядь, – коротко бросил Владимир, и Савелий оказался на стуле быстрее, чем Аверин успел моргнуть.

Юный див однозначно больше боялся Владимира, чем испытывал пиетет перед «господином главой Управления».

Аверин поднял бокал, который теперь привычно был наполнен виноградным соком, и произнес:

– Ну что же, давайте поздравим героя сегодняшнего вечера.

– Да-да, – добавил Виктор, – за самого молодого колдуна с высшей категорией, Сергея Мончинского.

– Ну что вы… – потупился Сергей, – экзамен только послезавтра. Я еще могу провалиться. Гермес Аркадьевич, ведь это сложно, не так ли? – он посмотрел на старшего товарища в поисках поддержки.

И Аверин кивнул:

– Действительно, Виктор, давайте не будем торопить события. Вы просто не видели наставницу Инессу в деле. Сергею есть, чего опасаться, поверьте.

– Это та, что вам руку сломала на выпускном экзамене? – усмехнулся Виктор.

– Руку? И вы всё равно сдали… ничего себе! – В голосе Сергея послышалось восхищение.

– Да, я одинаково управляюсь с Плетью и правой, и левой рукой. Но вы сражались со сломанной рукой в Пустоши, так что в ваших силах я тоже не сомневаюсь. Вы справитесь. И Инесса тоже это прекрасно понимает. Но спуску вам не даст, не надейтесь.

Мончинский посмотрел на Савелия.

Тот вжался в стул.

– Хозяин, я буду стараться изо всех сил. Я… я знаю, насколько мне далеко до наставника… то есть до главного дива, но я вас не подведу!

– Да не волнуйся ты! – тут же начал успокаивать его Сергей. – Мы много тренировались, и почти всегда Владимир нам помогал. А с ним, ты же знаешь, не забалуешь. Так что у тебя уже очень хороший опыт.

А Аверин пояснил:

– Савелий, на экзамене проверяют мастерство колдуна, а не дива. Я не видел ваших тренировок, но Владимир отзывался о них хорошо.

– Да? – Див мельком взглянул на невозмутимого Владимира и опустил голову.

– Савелий и правда очень старается, – добавил Сергей. – Мы тренируемся практически каждый вечер. И только потом он отвозит меня домой. Мы ужинаем, и он едет в общежитие. Когда только спать успевает…

– Я сразу! – обрадованно поднял голову Савелий. – Прихожу, принимаю душ и ложусь. А что там делать-то еще… Ну, кроме вчерашнего вечера, конечно…

– Кстати, об этом, – вспомнил Виктор, – вы обещали рассказать, что у вас за бунт такой вышел.

– Конечно, – ответил Аверин. – Только сначала предлагаю поужинать. А то Кузя меня уже взглядом почти съел…

Не успел он закончить фразу, как дивы набросились на еду. И несмотря на самый низший, третий класс, Дракула оказался проворнее всех: первым сцапав с блюда тефтелю, он что есть силы открыл пасть и передними лапками попытался засунуть в нее крупный шар целиком. Несколько мгновений казалось, что это невозможно, но вскоре шар исчез, а Дракула нырнул за следующим.

И только Савелий испуганно косился на коллег, старательно избегая смотреть на заставленный снедью стол. Аверин подумал, что опять вмешается Владимир, но тот не обращал на смущенного Савелия никакого внимания, сосредоточившись на перепелках, возвышающихся у него на тарелке. Судя по тому, как быстро и бесследно они исчезали, ел он их прямо с костями. Положение спас Кузя, и не удивительно, ведь он уже имел опыт общения с дивами, впервые оказавшимися за хозяйским столом. Направив в потолок кончик вилки с наколотым на него пельменем, он, обращаясь к Савелию, воскликнул:

– Смотри, это я сам сделал! Тетушка Марго совсем немного помогала и почти не ругалась. А знаешь, что у них внутри? Телятина и свинина. И чеснок еще, но немножко. Это люди любят всякую горькую гадость и кислятину, а я не люблю. А теперь смотри! Берешь пельмень и макаешь его в сметану, вот так.

Он хотел запустить свою вилку в общую крынку со сметаной, но под строгим взглядом хозяина всё же решил от этого воздержаться и размазал пельменем остатки густого соуса по своей тарелке.

– Теперь ты!

Савелий опасливо потянулся к огромному керамическому блюду с пельменями, набрал себе с горкой и замер, не решаясь действовать дальше.

– Сметана, – подсказал Кузя, и Савелий украсил пельменную гору в своей тарелке сметанным пиком.

– Попробуй, я учился у лучшего кулинара, – с гордостью заметил Кузя.

Ставшими узкими как щели зрачками Савелий посмотрел на тарелку перед собой, втянул ноздрями поднимающийся пар и, не выдержав, осторожно наколол на вилку первый пельмень.

Но осторожничал он недолго, и вскоре уже не отставал от остальных.

Дождавшись, когда гости утолят первый голод, Аверин обратился к юному диву:

– Расскажи, что произошло в общежитии. – И, увидев, что тот опять заерзал, добавил: – Не бойся, никто не станет тебя ругать.

– Мы были на тренировке, я, Сергей Дмитриевич и настав… главный див, потом я отвез хозяина домой. Там всегда так здорово, вы не представляете! Госпожа мама хозяина угощает меня ужином и чаем. А бутерброды делает двойные, одновременно и с сыром, и с колбаской! А еще у нее есть большая коробка, где всегда полно конфет и печенья, а в холодильнике каждый раз стоит тортик!

Даже Виктор не смог сдержать улыбки, а Аверин закусил губу. Увидев это, Савелий понял, что его рассказ забрел немного не туда, сбился, но всё же продолжил:

– В общем… Я вернулся в общежитие в двенадцать сорок. Пошел в душ и уже закончил мыться, когда ко мне подошел новичок Феофан. Он сильный, но всё равно новичок. И вот он потребовал, чтобы я вымыл душевые, потому что якобы мылся последний. Но такого правила нет! И я не дежурил в тот день!

– И что ты сделал? – спросил Аверин. Надо же, Савелий панически боится Владимира, но посмел возразить Феофану. Всё же не зря Мончинский решил оставить его себе.

– Как учил наставник, я перечислил пункты правил, в соответствии с которыми не должен ничего мыть, – продолжил Савелий, – но он велел мне выполнить приказ старшего, иначе накажет. А ведь наказывать меня он никакого права не имел! Во втором пункте третьей статьи Правил четко написано, кто может меня наказать. Я и об этом ему сказал. А он начал меня бить. Вмешался наставник Казимир и призвал его к порядку. Но Феофан напал на него. Потом к нему присоединились еще два дива из Москвы.

Выслушав, как развивались события дальше, Виктор только покачал головой:

– Ох, ну и работка у вас, Гермес. Как вы с этим справляетесь? У меня в подчинении люди, и то порой за голову хватаешься.

Аверин вздохнул и развел руками:

– В основном благодаря Владимиру. Но я уверен, что трудности временные. И мне удастся наладить правильную работу этой системы, тем более у меня опытные помощники. – Он посмотрел на Владимира и перевел взгляд на Кузю. – Но пока я ума не приложу, как выкручиваться.

– А давайте возьмем Анонимуса? – отложив вилку, подал голос Кузя. – Он этому Феофану быстро про порядок объяснит. И остальным заодно.

– Боюсь, Василь будет сильно возражать, – улыбнулся Аверин. – Да и не могу я взять в Управление сразу двух фамильяров. И так опытные сотрудники на меня косо смотрят. Я для них такой же новичок, как москвичи для дивов в общежитии. А в моих планах устроить некоторые нововведения, которые тоже понравятся далеко не всем.

– Так не ваш же фамильяр. А Любавы. Я читал приказ. Фамильяров на службу разрешено привлекать «сотрудникам Управления». Не обязательно колдунам. А Любава уже и стажировку закончила.

– Кстати, – поднял брови Виктор и повернулся к Мончинскому, – Сергей, а когда же свадьба? Я всё жду и жду приглашения!

Молодой колдун улыбнулся:

– Думаем, в конце лета. Я хочу сначала экзамен сдать и получить должность повыше. А потом возьму заем в банке и куплю дом, небольшой, вроде вашего, Гермес Аркадьевич. Моего нового жалования должно хватить, чтобы быстро расплатиться и содержать такой дом.

– Уверен, Любаву вполне бы устроила и ваша с матушкой квартира, – заметил Аверин.

– Ну что вы… как можно? Любава Вазилисовна – графиня. Ну и, потом… – Сергей окончательно засмущался.

– Для семьи нужен дом, – поддержал его Виктор. – Вон моим сорванцам в квартире уже, прямо скажем, тесновато. Но мы поднакопили, собираемся купить дачу где-нибудь недалеко от вашего поместья, Гермес, пусть хоть летом парни побегают и накупаются.

– Я покажу хорошие места, – одобрил Аверин.

– Благодарю. Кстати, а вы сами? Не пора ли переехать в более подобающее вашему нынешнему статусу жилище? У главы Управления и дом, и район должны быть посолиднее. Я помню, вы этот дом купили, когда еще служили колдуном у нас в участке.

– Так и есть. Продал ради этого квартиру в центре, доставшуюся от отца. И, знаете, за эти годы я очень сильно привязался к своему скромному жилищу. Так что, с вашего позволения, пока останусь здесь.

– Не стану даже спорить, у вас очень уютно, – миролюбиво согласился Виктор. – Особенно мне нравится ваш тихий внутренний дворик. Летом настоящая благодать. Да и сегодня тепло и совершенно нет ветра. Большая редкость для Петроградки. Может быть, выпьем чего-нибудь горячего на свежем воздухе?

– Я принесу пледы. И могу еще какао сделать, если кто хочет, – тут же предложил Кузя.

Похоже, он всерьез проникся ролью фамильяра и что есть силы старался подражать Анонимусу.

– Я, пожалуй, останусь верен традиции и попрошу кофе с коньяком, – улыбнулся Виктор.

– Ага! Сейчас всё сделаю. – Кузя резко вскочил, и посуда на столе звякнула. Но див не обратил на это никакого внимания. Что же, до степенных манер Анонимуса ему еще далековато.

– Сергею Дмитриевичу в какао надо класть три ложки сахара, – успел вставить Савелий, и Кузя исчез.

А Виктор удивленно присвистнул:

– А он… вроде бы немного изменился…

Аверин только вздохнул, он догадывался, в чем дело: в присутствии Владимира, а особенно при гостях, Кузя вовсю старался показать, что он в доме главный. Даже несмотря на хорошее отношение к Владимиру и общий веселый нрав, див не мог не чувствовать конкуренцию. И из-за этого нервничал. Тем более что гости собрались впервые с тех пор, как Аверин привязал Владимира: из-за плотного рабочего графика улучить момент, чтобы просто посидеть дома вечером в компании друзей, никак не получалось.

Ноябрь в этом году и правда выдался на редкость теплым. До сих пор не случилось заморозков, и кое-где на ветках еще держались пожухлые листья. Небо в этот вечер было не по-петербургски чистым, и тонкий молодой месяц окружала россыпь звезд. Появился Кузя с охапкой пледов в руках. Когда Аверин коснулся мягкой ткани, то ощутил, что она нагрета. Неужели Кузя придумал подержать пледы на батарее? Такого, пожалуй, не делал даже Анонимус. Хотя… это же Кузя, он очень изобретательный.

Усевшись в кресло, Аверин начал рассказывать, как проходит экзамен.

– А что будет, если оружие сильного дива во время экзаменационного боя полетит в зрителей? – поинтересовался Виктор. – Ведь щит колдуна в таком случае, насколько я понимаю, не поможет?

Аверин улыбнулся: за последние пару лет Виктор весьма подтянул свои знания о колдовском деле.

– В ложах установлена мощная защита. И, более того, если случится…

В голове словно загудел тревожный колокол. Аверин вскочил и отбросил плед. Рядом так же резко подскочил со своего кресла Сергей. Оба колдуна рванули в гостиную.

Однако там никого не оказалось. Зато из кухни раздался громкий заливистый смех. Аверин торопливо пересек гостиную и, распахнув дверь, застыл на пороге. В воздухе висело облако пара. А возле плиты невозмутимо стоял Владимир с кувшином в руках. Его руки, волосы, лицо и даже безупречный прежде костюм покрывала странная светло-бежевая субстанция. На полу же, возле холодильника корчился от смеха Кузя.

– Что здесь происходит? – нахмурившись, поинтересовался Аверин, хотя от сердца у него тут же отлегло: несмотря на прекрасные отношения, исключать, что между дивами в любой момент может возникнуть конфликт, колдун не мог. И почувствовав резкий всплеск силы, тут же подумал о худшем – началась драка.

– Гермес Аркадьевич, – Кузя немного демонстративно смахнул выступившие от смеха слезы, – у нас тут это… десерт взорвался.

Видя, что Кузя снова готов начать хохотать, Аверин повернулся к Владимиру.

– Доложи толком, в чем дело, – велел он.

Владимир аккуратно поставил кувшин на стол, встал по стойке «смирно» и отчитался:

– Взорвалась банка со сгущенкой. Я предотвратил последствия, кухня и прочее имущество хозяина не пострадали.

– Ты что же, закрыл ее собой, как взорвавшуюся гранату? – уточнил Аверин.

– Да, – подтвердил Владимир. – Позвольте привести себя в порядок и продолжить приготовления?

– Конечно… Спасибо, Владимир. Если бы Маргарита обнаружила утром, что кухня испорчена, никому из нас не поздоровилось бы. Но… – Аверин недоуменно посмотрел на измазанного в сгущенке Владимира, – как банка могла взорваться?

Кузя в углу хрюкнул.

– Да он сам ее и взорвал, – ехидным голосом пояснил он, наконец изволив подняться на ноги. – Вода выкипела, и я попросил добавить.

Демонстративно закатив глаза, Кузя вопросил:

– Как же ты мог не знать, что лить на раскаленную банку холодную воду нельзя? Ты же говорил, что умеешь готовить?

– Умею.

Аверину на мгновение показалось, что от насмешек Кузи Владимир несколько смутился. Но ощущение тут же исчезло.

– Но когда я готовил десерты, сгущенку еще не варили.

– Ох, помощнички, – посетовал Кузя, уперев руки в боки и став от этого чрезвычайно похожим на Маргариту. И Аверин ощутил, что теперь его фамильяр чувствует себя спокойно и уверенно. Колдун с подозрением посмотрел на Владимира: мог старший див специально допустить оплошность, чтобы Кузя наконец по-настоящему расслабился? Однако собственная мысль тут же показалась слишком абсурдной. Невозможно, чтобы дивы были способны на подобные уловки. Это сложно даже для людей.

Кузя же, не теряя начальственных манер Маргариты, распорядился:

– Возвращайтесь во двор, Гермес Аркадьевич. Мы всё уберем. И придумаем что-нибудь с десертом.

– Можно намазать вафли повидлом. – Владимир взял полотенце и аккуратно стер с рук и лица сгущенное молоко.

– Повидлом? Хм… да, подойдет, – согласился Кузя, – а еще есть трюфели. Савелий! – крикнул он в направлении гостиной. – Помоги нам!

Аверин обернулся одновременно с до этого молчаливо стоящим позади Сергеем, и колдуны увидели, что штора зашевелилась и из-за нее появилась рыжая макушка.

– Савелий! – кинулся было к нему Сергей. – Ты… зачем залез на подоконник?..

Но Аверин удержал его:

– Всё в порядке. Он просто спрятался, чтобы не попасть под руку сильным дивам. Очень разумное решение. – И добавил себе под нос: – Интересно, а где Дракула?

И тут же раздался писк. Крышка блюда с тефтелями приоткрылась, и оттуда выполз дракончик, оставляя на скатерти разводы соуса. Однозначно, спрятавшись в таком удобном месте, он не терял времени даром, о чем свидетельствовало его огромное круглое пузо. Услышав свое имя, он выбрался наружу и попытался взлететь, но съеденные тефтели так сильно тянули его к земле, что, поднявшись на пару десятков сантиметров, он плюхнулся обратно. Аверин не удержался и расхохотался. За ним рассмеялся Сергей, неуверенно улыбнулся Савелий и захмыкал Кузя. И даже Владимир изобразил на своем лице свою обычную холодную улыбку.

Глава 3

Состав, отправляющийся с Ярославского вокзала Москвы в Академический городок, выглядел как настоящий ретропоезд. Сергей с тем же восторгом, что и во времена своего студенчества, смотрел на него. Надо же… всего два года прошло с того момента, как он уезжал с этого вокзала в прошлый раз… И четыре – с тех пор, как вышел на этом вокзале из этого же поезда в студенческой фуражке и с дипломом в руках, щурясь от солнца и готовясь покорить мир.

Ни вокзал, ни поезд не изменились.

Да и как они могли измениться за такой короткий срок? Здесь и за сто лет, наверное, мало что поменялось. Локомотив выглядел как паровоз начала века, впрочем, скорее всего, это и был старый паровоз, просто переделанный под электричество. По крайней мере, дым из его трубы не шел.

Сергей прошел в вагон, сел на мягкую, обитую плюшем скамью и указал Савелию на место напротив. Див пристроил чемодан на багажную полку и покосился на две просторные клетки возле тамбура.

– Нет, – улыбнулся Сергей, – тебе не нужно сидеть в клетке, это для зверодивов.

Он умолчал, что по давно устаревшим, но по-прежнему не отмененным Правилам перевозки любой див, передвигающийся по Императорской железной дороге, должен находиться в клетке.

Но этот поезд принадлежал Академии, и общие правила на него не распространялись. Даже зверодивы чаще всего сидели под скамьями, а то и на коленях у своих хозяев. К тому же на поезде иногда путешествовали дивы-наставники. И, естественно, о том, чтобы сажать их в клетку, даже речи быть не могло.

В вагон впорхнула стайка студентов в одинаковой синей форме с серебряными вензелями и нашивками шестого курса, за ними – четыре студентки с чародейского. Юноши расступились, пропуская чародеек, и наперебой начали помогать грузить на полки их увесистые сумки. Девушки, вероятно, ездили в город за ингредиентами для своих зелий, а заодно и отдохнуть и повеселиться – успевающим студентам иногда разрешали поездки в Москву. Поравнявшись с Сергеем, двое студентов вежливо поздоровались и заняли диванчики по соседству.

Поезд тронулся. Вскоре появилась проводница и предложила чай, кофе и прохладительные напитки – ехать предстояло около двух часов. Сергей взял себе и Савелию чай: кофе пить не хотелось – нервы и так были натянуты до предела.

Несмотря на то что Сергей очень ждал разрешения, когда оно оказалось в руках, его охватил настоящий мандраж. И только разговор с Владимиром после ужина у его сиятельства смог немного успокоить расшалившиеся нервы. Див остался для молодого колдуна наставником и близким другом, и спокойная уверенность Владимира в успехе словно бы передалась Сергею, хотя их связь должна была давно распасться.

Или нет? И не в связи дело? Сергей был уверен, что когда связь разорвется, он будет сильно тосковать. Но не ломки колдуна он опасался, а вполне обычной человеческой грусти. Как при потере близкого человека. Но Владимир не отстранился. Да, видеться они стали реже, но див продолжал помогать ему, тренировал и его, и Савелия. И даже иногда заходил в гости.

Сергей улыбнулся. Если Владимир не сомневается в успехе, глупо переживать.

Но всё равно нервозность не покидала его. Ведь колдунов, которые сдали на высшую категорию до тридцати лет, за всю историю можно пересчитать по пальцам, и их портреты висят в галерее Академии. Неужели и его лицо появится среди них?

Нет, рано думать об этом, сначала нужно сдать экзамен. Он поблагодарил проводницу, принесшую чай, и повернулся к окну, созерцая знакомые пейзажи. Сколько раз он сам, в такой же синей форме, возвращался в студенческий городок. Иногда даже навеселе. И может быть, в соседнем вагоне в это время ехала Любава, кто знает…

Предавшись воспоминаниям, он не заметил, как поезд прибыл на конечную станцию «Академическая». И только ступив на перрон и поглядев на блестящий шпиль главного корпуса Академии, Сергей понял – волнение отступило. Он собран, спокоен и готов. И уверен и в себе, и в Савелии.

Иван Григорьевич Светлов встретил Сергея в своем кабинете. Старый ректор был высок, и уже на памяти Сергея передвигался с тростью. Сейчас Инесса вывезла его из-за стола в кресле, лишь отдаленно напоминающем инвалидное, но даже в таком виде ректор был выше своей дивы почти на голову. И глаза его, темные, пронзительные, как и всегда смотрели с проницательной ясностью. Сергей не сомневался, что старый колдун пребывает в здравом уме и твердой памяти. На этот счет в Академии существовало строгое предписание: если разум ректора хоть чуточку помутится, Инесса немедленно поставит в известность Коллегию профессоров Академии.

– Я был уверен, что еще увижу вас, Сергей. Когда вы сдали на среднюю категорию, едва окончив практику в полиции, так и подумал: «этот юноша вернется еще на моем веку». – Ректор рассмеялся и пожал Сергею руку. Рука была сухая и тонкая, как ветка. Сергей подумал, что когда-то этого колдуна боялись и враги, и коллеги. Во время Первой мировой его имя не сходило со страниц газет, до сих пор считается, что во многом благодаря ему России удалось выйти из войны с наименьшими из всех возможных потерь, учитывая сложившуюся в то время политическую ситуацию. Однако сразу по завершении войны Светлов оставил службу и направился преподавать в Академию, и ни в каких войнах больше никогда не участвовал.

Раздался стук в дверь. В кабинет ректора зашел профессор Меньшов. В бытность Сергея студентом он преподавал технику работы с оружием и бой в связке с дивом. Собственное оружие профессора могло впечатлить любого: огромный и мощный огненный меч, наносящий серьезные повреждения даже высокоуровневым дивам. Мальчишкой Сергей настолько был заворожен этим мечом, что, когда у него самого появился огонь в качестве оружия, он долго пытался сформировать из него меч. Пока профессор, заметив его мучения, не объяснил, что форма оружия зависит не только от желания колдуна, но и от его личности, и даже физической формы. Профессор занимался с Сергеем дополнительно до тех пор, пока юный колдун не начал формировать аккуратные, а главное, контролируемые кольца. Сергей до сих пор был очень благодарен за эту науку.

– Добрый день, Алексей Витальевич, – радостно поприветствовал его Сергей, и тот похлопал бывшего ученика по предплечью рукой, затянутой в белую шелковую перчатку. Это была известная привычка пожилого профессора – он никогда не здоровался за руку и не снимал перчаток. Во все времена студенты гадали почему. В Академии даже было сложено несколько легенд.

– Рад вас видеть, – произнес Меньшов, – а еще больше жажду увидеть вас на экзаменационной арене.

– Господин проректор будет председателем коллегии во время вашего экзамена, – пояснил Светлов. – Я буду присутствовать лишь в качестве наблюдателя.

И только сейчас Сергей заметил на рукаве черного профессорского мундира нашивку проректора.

Что же, ничего удивительного. Профессор Меньшов мало чем уступал ректору. А во время недавнего вторжения сражался на равных с остальными колдунами, и во многом благодаря ему, его дивам и помощникам оборона на перешейке не была прорвана.

Савелий проснулся в пять утра. Хозяин спокойно спал, и ему снились хорошие сны: див чувствовал, что человек спокоен и расслаблен. Как здорово, что хозяин уверен в себе и не волнуется. Сам Савелий этим похвастаться не мог. А ну как он совершит какую-нибудь глупую ошибку? А ну как всё испортит? Что после этого сделает с ним главный див?

Наставник Владимир, ставший теперь главным дивом, однажды жестоко наказал его, и после этого Савелий долгое время боялся его почти до икоты. И понял, за что был наказан, лишь значительно позже. А в то время ему казалось, что он сделал всё правильно, ведь точно так же он вел себя в том отеле на острове князя Рождественского. Как же глуп и наивен он был тогда! Оказалось, что правило «кто успел, тот и съел, а иначе помрешь от голода» в Управлении совсем не действует. И отбирать у сослуживцев обеденный паек, который утром выдавали в общежитии, ни в коем случае нельзя. Это в том страшном отеле дивы жили в одной большой комнате без окон, спали на полу, и на ночь их пристегивали на цепь. Еду давали раз в сутки – тушу свиньи или несколько кур или кроликов. И тут только успевай. Если не урвал или не отобрал кусок – останешься голодным. Савелий был сильнее многих, поэтому всегда отбирал еду и никогда не голодал. Убивать друг друга было запрещено – за это наказывали, да так, что даже проглоченные серебряные шарики могли показаться конфетами.

…Конфеты… Савелий вспомнил, как первый раз попробовал конфету. Они, яркие и блестящие, лежали в буфете нового хозяина, Сергея Дмитриевича. И одуряюще пахли даже сквозь неплотные стеклянные дверцы. Как Савелий мечтал хотя бы лизнуть одну штучку! Как завидовал Владимиру, который, заходя к хозяину с документами, запросто брал эти восхитительные круглые сладости из вазочки на столе и клал себе в рот. Савелий понимал, что Владимир – главный див, и ему позволено еще и не такое, но всё равно мысли о конфетах иногда не давали ему сосредоточиться на работе, и он допускал глупые даже для новичка ошибки. А конфеты были совсем рядом, только руку протяни. И манили.