Проект особого значения. Версия 20.24

– Петровский, расскажи о своей работе. Хочу знать, ради чего за метеорологом гоняются убийцы и полиция, – холодно попросила Марина, устраиваясь на подоконнике.

– Я не метеоролог! Инженер научно-климатического филиала «ЭкоПлан Северо-Запад».

– Не нуди. Давай по делу.

– Ладно. Что ты вообще знаешь об «ЭкоПлане»?

– Международная организация, занимающаяся проблемами климата. Глобальное потепление, ураганы, цунами, наводнения, вот это все. Десятилетие назад «ЭкоПлан» с помощью прорывных технологий сумел стабилизировать ряд климатических зон планеты, приведя их к норме.

– В целом верно. Это достигается благодаря наноботам, крошечным устройствам, выпущенным в атмосферу. Они воздействуют на погодные условия, создавая зоны повышенной или пониженной температуры. Наноботы могут изменять концентрацию водяного пара в атмосфере, создавая облака и дождь. Регулировать скорость и направление ветров, управлять электромагнитными полями.

– Иначе говоря, быть оружием?

– Ну, гипотетически да. Но международная конвенция от 2062 года…

– К черту твою конвенцию! Если эти устройства могут создать тайфун и играючи разметать город-миллионник, что это, как не оружие? И если прямо сейчас кто-то старательно прячет от общественности опасный циклон, я рассматриваю это так!

– То есть теперь ты мне веришь?

– После всего случившегося? Что мне еще остается?

– И поможешь?

За окном проехала полицейская машина. Свет красно-синей «люстры» мазнул по темным стенам и исчез. Пару раз тявкнула бродячая собака, дождь начал стихать.

– Больше всего мне хочется сказать «нет»! Этим должны заниматься полиция, спецслужбы, да кто угодно, но никак не два инженера! Но я не дура и понимаю, что теперь нас никто и слушать не станет. Может быть, со временем разберутся. Но не придумают ли твои враги еще какую-нибудь гадость? Надо же было так вляпаться!

– Помнишь, я говорил, что у меня есть план? Нам нужно проникнуть в базы данных «ЭкоПлана» и посмотреть, что является причиной сокрытия информации. Тогда мы поймем, кому можем доверять!

– Коля, ты правда веришь, что я, сидя на корточках в парадной, смогу хакнуть базы такого гиганта, как «ЭкоПлан»? Со своего смартфона? Ты сериалов пересмотрел?

– Хорошо. Давай разобьем задачу на составляющие. Что тебе для этого нужно?

– Спокойное место, оборудование, защищенная сеть и, конечно, время.

– Так, дай подумать. Куда бы мы сейчас ни сунулись, всюду нас ждут. Любые знакомые отпадают.

– А незнакомые тем более. Кто тебе поверит, если ты в розыске?

– И все же… – Петровский лихорадочно прокручивал в голове мысли. – Нам нужен кто-то, кто не доверяет «ЭкоПлану» еще больше, чем мы.

– И ты знаешь такого человека? – с иронией спросила Марина.

Николай смотрел на нее с минуту, а потом кивнул:

– Бекетов Михаил Андреевич. Человек, создавший наноботов «ЭкоПлана».

– И с чего бы ему нам помогать?

– Он давно рассорился с руководством. Выразил несогласие с политикой компании и ушел в оппозицию. Был большой скандал. Это случилось задолго до моей работы там. И если кто-то нас хотя бы выслушает, то это он.

– Почему ты думаешь, что этот ход не просчитают? Вдруг там уже ждет засада?

– С чего бы? Я с Бекетовым не знаком и лично никогда не пересекался. Уж если исходить из логики преследователей, мы должны забиться в какую-нибудь щель и сидеть тихо, как мыши под веником. Вряд ли враги рассчитывают, что мы решимся копать дальше.

– Ладно, допустим, ты прав. И где нам искать этого Бекетова?

– Найдем адрес в социальных сетях. Не затворник же он, в конце концов?

* * *

Марина сверилась со смартфоном:

– Сейчас налево, дворами. Там нет рабочих камер.

– Уверена, что твоя программа надежно защищает наши телефоны? А если нас по ним вычислят?

– Если бы это было так, нас бы уже схватили. – на ходу бросила девушка, – И вообще, без аппарата я как без рук, дальше трех кварталов не пройдем. Ты город хорошо знаешь?

– Центр – да. А дальше выборочно.

– Как и все, ага.

Через парк 300-летия Санкт-Петербурга молодые люди пробирались по малоосвещенным тропинкам. Один раз чуть нос к носу не столкнулись с нарядом полиции. К счастью, те отвлеклись на подвыпившую компанию, и Николаю с Мариной удалось проскользнуть незамеченными.

У берегов Малой Невки беглецы перешли по пешеходному мосту, затерявшись среди пестрой толпы туристов из Индии. С ними же удалось пройти через Удельный парк, расставшись лишь на Новоколомяжском проспекте. Слишком уж часто над толпой стали пролетать полицейские дроны, все дольше задерживаясь над отдельными участниками.

Очередной район встретил их моросящим дождем. Ветер трепал листву, с неба сыпалась влага, на дороге поблескивали лужи. Марина уверенно выбирала путь среди плотной застройки. Коля же, пристроившись в кильватере, просто механически переставлял ноги.

Спереди выкатил пассажирский фургон и медленно поехал навстречу. Марина чуть сбавила шаг, и Николай оказался вровень с девушкой.

– Ты чего? – Петровский заметил напряжение, с которым подруга рассматривала машину.

– Да так. Давай-ка отойдем с дороги.

Они свернули к ближайшему дому и пошли вдоль фасада. Фургон остановился метрах в тридцати. Из салона вышли трое. Один осветил фонарем компанию молодежи, прятавшуюся от дождя под козырьком парадной. Луч света пробежался по лицам и быстро потух. Разочарованная троица вернулась к машине, но тут один из них заметил инженеров.

– Не смотри на них, – чуть слышно сказала Марина, не сбавляя шага.

Коля отвернул голову.

Луч фонаря скользнул по спутникам, вычерчивая их силуэты на фоне дождя.

– Петровский? Колян! – раздался чужой голос.

Коля вздрогнул и дернулся, чем, очевидно, себя и выдал.

– Стой!

Инженеры прибавили шаг.

– Стой, говорю! – в голосе послышалась злость.

Спутники бросились наутек. Поначалу беглецы вырвались вперед, сказывался адреналин. Но вскоре преследователи начали уверенно сокращать дистанцию. В погоню было увязался и фургон, но, упершись в стихийную парковку, быстро пропал из виду.

– Сюда! – крикнул Марина, ныряя в очередной двор-колодец.

Николай забежал следом и сразу хлопнул девушку по плечу:

– Погоди!

– Ты чего, с ума сошел? – Маринка тяжело дышала.

– Тс-с-с! – Петровский приложил палец к губам и потянул подругу за собой.

Вскоре через двор пробежали преследователи. Один из них притормозил, не поленившись заглянуть за мусорные контейнеры и одинокий автомобиль. Но, не найдя беглецов, бросился догонять товарищей.

Через пару минут из-под днища автомобиля выбрались два грязных человека.

– Видишь? Сработало! – заявил Петровский.

– Будешь мне должен за химчистку, – сухо отрезала Марина.

Молодые люди свернули в пустынный переулок. Там, в зарослях черемухи, благополучно переждали, пока мимо пролетит полицейский дрон. Стараясь не попадаться на глаза редким прохожим, пересекли пару улиц, остановившись у одинокого светофора. Дорога была пуста. Но беглецы ждали, когда загорится зеленый, словно боялись нарушить крохотное равновесие Вселенной.

– Слышишь? – спросила Марина.

– Что? – Николай напрягся, прислушиваясь. Вдалеке по магистрали проносились машины, пиликая, отсчитывал время светофор.

– Соловей поет! Неужели не слышишь?

Николай закрыл глаза и действительно услышал редкую в городе трель.

– И вправду! Чудеса.

– Мама говорит, это к удаче.

– Удача бы нам сейчас очень не помешала!

В следующий миг из-за поворота бесшумно вылетел давешний фургон. Водитель заметил беглецов и, не снижая скорости, бросил машину в разворот. Фургон выскочил на тротуар. Но то ли соловей напел, то ли Юпитер был в Стрельце, однако беглецам снова повезло. На пути машины оказался открытый технический колодец, стыдливо прикрытый куском жести. Под тяжестью фургона лист смялся, и машина на полном ходу ухнула колесом в ловушку. Глухой удар сменился скрежетом отрываемой подвески. Машина накренилась, упала набок и, высекая тучу искр, с грохотом врезалась в велопарковку. Десятки разлетевшихся велосипедов заорали сигнализацией на все голоса.

– Ну ни фига себе… – Петровский ошарашенно уставился на перевернутый фургон.

Должно быть, удар был силен, потому что из машины никто так и не вышел. Но нужно было спешить.

Николай вытер пот со лба и осмотрелся.

Отдел рекламно-выставочной деятельности АО «ЗАСЛОН»

– Видит небо, я этого не хотел, – он шагнул к трехколесному прогулочному веломобилю на две персоны и, перевернув, поставил на колеса. Тот оказался единственным без сигналки.

Николай махнул девушке рукой:

– Ударим по педалям?

* * *

Ярко-желтый веломобиль с поднятым тентом бодро катил по улицам. Дождь то стихал, то начинал лить с новой силой.

– А если твой Бекетов куда-нибудь уехал и его тупо нет в городе? – спросила Марина.

– Отступать уже поздно. Поэтому лучше об этом не думать.

– Хорошо. Тогда поделись, о чем сейчас твои мысли.

– О том, что отец сгорит со стыда, узнав, что я ворую велики.

– Серьезно? Вообще-то тебя ищут за попытку убийства, Петровский, – заметила девушка. – Или ты полагаешь, что твой отец еще не в курсе?

– Ты про покушение на Алексея Витальевича? Но мы с тобой знаем, что я этого не делал.

– А если бы даже сделал, папа бы решил вопрос, да?

– Ты все еще злишься на него? Что ж, имеешь право.

– Нет, это я так, по старой памяти. Хотя, когда он подключил свои связи, чтобы из всех студентов лучшее распределение досталось именно тебе, было неприятно. Но когда твой отец повлиял на то, чтобы и меня законопатили как можно дальше, это уже было чересчур. В конце концов, у вас с ним дела семейные. Но я тут при чем?

– Он думал, что наши с тобой отношения плохо повлияют на мое будущее. Он не имел права так поступать. Я отказался от его протекции, выбрал другой профиль работы. Переехал в общагу для молодых специалистов. Теперь мы видимся лишь раз в год, на мамином дне рождения. И с тех пор почти не разговариваем.

– Серьезно? Из-за меня?

– Из-за того, что он никогда не умел принимать мой выбор. Будь то прическа, девушка или профессия. Ну а с тобой вышло особенно подло.

– Знаешь, на самом деле я давно не держу на него зла, – сказала Марина. – Я ему даже благодарна. Иначе бы никогда не оказалась на нынешней работе. Без которой теперь не представляю свою жизнь. Получить диплом и работать инженером – это две большие разницы. И, к сожалению, не всем дано счастье это совмещать.

– Но если так, почему же ты после всего случившегося не отвечала на мои звонки? – удивился Коля. – Я же долгое время ничего не знал. Ты просто пропала, без всяких объяснений.

– Удивительные вы, мужчины! Все у вас прямо и в лоб. Коля, если бы ты проявил чуть больше упорства в поисках, то обязательно бы меня отыскал. Но, видимо, не очень-то и пытался, а?

– Мне сказали, что ты вышла замуж за какого-то командированного и уехала в Москву… – хмуро сказал Петровский.

– Кто сказал? Знакомые отца? Эх, Коля…

– Я потом во всем разобрался. Но прошло уже много времени. Соцсети подсказали, что ты встречаешься с каким-то парнем.

– Встречалась. Но это неважно.

– А что тогда важно?

– Что ты меня отыскал, только когда тебя по-настоящему припекло. Не раньше.

– Да ты не представляешь, как я был рад, когда ты мне наконец ответила! Жаль, что это случилось, лишь когда на меня навалились неприятности.

– «Неприятности», Коля, это когда у домашнего питомца блохи. А то, во что ты вляпался, называется…

– Чайка! – вдруг вспомнил Николай. – Все началось с того, что мне на плечо нагадила чайка. Моряк сказал, это к счастью или деньгам. Я, конечно, не поверил. Удивительно, как люди склонны видеть в дурном надежду на хорошее.

– А может, это птица стала «точкой перелома»?

– Чем? – удивился Николай.

– Так называется момент в череде событий, после которого ситуация начинает меняться, – сказал девушка. – И далеко не всегда это становится ясно сразу. Возможно, твоя чайка начала отсчет для чего-то нового?

– Плохого или хорошего?

– Кто знает, Коля. Кто знает?

Улица перешла в бульвар, потянулись стройные ряды каштанов. В раскидистых ветвях дремали мокрые, взъерошенные птицы.

– А хорошо вот так сидеть и крутить педали, да? – девушка сменила тему. – Ночь, ветер, дождь да тишина. И почему я раньше так не делала?

– Наверное, потому что привыкла проводить ночь как-то иначе?

– Пожалуй, – подумав, согласилась Марина. – Но если мы выберемся из этой передряги, нужно будет непременно повторить.

– Могу надеяться, что со мной? – чуть улыбнулся Петровский.

– Это ты сейчас на что намекаешь? Решил, будто сегодняшние события все сгладили? Побегали ночью под дождем и пулями и забыли о прошлом?

– Так ты все еще злишься на меня?

– Нет. Просто не вижу совместного будущего.

– Но почему? – удивился Николай.

– Ну какое у тебя будущее, Коля? – Марина с сочувствием посмотрела на приятеля. – Тебя ждет срок за кражу велосипеда.

* * *

Стремительно светлело. Рассвет малевал на небесном полотне охристо-розовые полосы, и ночь, подобрав темно-синий саван, нехотя отступала.

– Дом Бекетова в двух кварталах. Думаю, нам лучше оставить транспорт тут. – Марина показала на полупустую парковку. – А дальше пешком.

– Принимается. – Коля повернул руль и запарковал веломобиль под раскидистым кленом.

– Это здесь, – девушка остановилась у одного из частных домов. Единообразные аккуратные коробки в стиле хай-тек рядком вытянулись вдоль улицы. Дворы прятались за забором, увитым плющом. Домики отличались только номерами и цветом почтовых ящиков. Бумажная почта вымерла еще в середине века, но ящики считались такой же частью декора, как дверные молотки и коврики.

Коля вдавил кнопку звонка. Над калиткой ожила видеокамера. Покрутив зрачком, она неторопливо изучила посетителей.

– Что вы хотели? – раздался из динамика мужской голос.

– Михаил Андреевич? Мы с вами не знакомы, но нам очень нужно поговорить! Это по поводу «ЭкоПлана», – волнуясь, объяснил Николай.

– Пожалуйста! – рядом с Петровским встала Марина. – Нам нужна ваша помощь.

Динамик отключился, повисла тишина. Минут десять инженеры стояли у калитки, бросая друг на друга тревожные взгляды. Петровский снова потянулся к кнопке, но тут щелкнула входная дверь. Кто-то прошел по садовой дорожке, а потом отомкнул калитку.

На молодых людей смотрел мужчина шестидесяти лет, среднего роста, узкий в плечах, но с упрямым волевым подбородком и пристальным взглядом серо-зеленых глаз.

– Почему вы решили, что мне будет интересно говорить об «ЭкоПлане»? – голос у мужчины был хрипловатым и немного раздраженным.

Только сейчас Николай понял, как нелепо они с Мариной выглядят. Красные от бессонницы глаза, растрепанные волосы, рваная и грязная одежда.

– Потому что вы единственный, у кого хватило решимости вступить с ними в конфронтацию, – решившись, начал Петровский. – И так получилось, что городу, да и всей области, угрожает опасность. Циклон огромной мощности. А поступающая об этом информация почему-то не выходит за пределы нашего института.

– Вашего института? – мужчина вскинул бровь, и его глаза из внимательных стали недобрыми.

– Да, Михаил Андреевич. Я сотрудник «ЭкоПлана», инженер-климатолог. Но, после того как я передал руководству свои опасения, меня несколько раз пытались убить. А также сфальсифицировали полицейский розыск, обвинив в преступлении, которого я не совершал.

– И почему я должен этому верить?

– Посмотрите хотя бы ориентировки полиции и справьтесь о месте моей работы. Я не вру. Поверьте, мы прошли через большие трудности, чтобы только поговорить с вами. Я не знаю, к кому еще мне идти.

Мужчина еще раз посмотрел на брюки Николая, алую ссадину на Маринином лице и наконец посторонился:

– Заходите.

* * *

Отмывшись от грязи и переодевшись в одежду, выданную хозяином дома, молодые люди пили чай. Марина, подвернув рукава спортивного костюма, который был ей велик, намазывала хлеб вареньем. Петровский скромно хрустел сушками.

Бекетов закончил изучать переданные Колей материалы с зондов-дрифтеров. Отложив планшет, мужчина устало потер виски и посмотрел на аквариум с рыбками.

– Я знал, что когда-нибудь услышу о чем-то подобном. Рано или поздно это должно было случиться.

– Вы о замалчивании катастрофы? – тотчас уточнил Николай.

– О безалаберности и преступной халатности. О том, что никому ни до чего нет дела. Двенадцать зондов сообщают о проблеме. А твое начальство списывает это на баг. Не двух, не трех, двенадцати устройств! И единственным, кого это насторожило, оказался молодой инженер, у которого еще усы не растут! – Бекетов раздраженно сломал в кулаке сушку.

Отдел рекламно-выставочной деятельности АО «ЗАСЛОН»

Коля машинально провел рукой над верхней губой. Усы у него росли, но редкие. Это было некрасиво, немодно, и Петровский свою поросль безжалостно брил.

– Вот и мне показалось это странным, – согласился Петровский. – Я решил привлечь к делу Марину, а дальше случилось все то, о чем мы вам уже рассказывали.

– Помню. История откровенно фантастическая, но я отчего-то в нее верю. По крайней мере, в своих прогнозах с циклоном ты не ошибся. Скорее всего, в ближайшие сутки-двое нас ждет катастрофа.

– Значит, мы были правы, отправившись за помощью именно к вам!

Бекетов покачал головой и задумчиво подлил себе чаю.

– Но какой помощи вы от меня ждали, проделав такой путь?

– Ну, – смутился Петровский, – я рассчитывал, что вы поможете нам проникнуть на сервера «ЭкоПлана».

– Для чего?

– Понять причину, почему в аналитический центр не поступает правдивая информация. Вы же согласились, что городу грозит экологическая катастрофа?

– А, это! – кивнул Бекетов. – Что ж, тогда я дам вам совет. Предупредите о беде своих близких и уезжайте из области как можно скорее.

– Но как же миллионы остальных людей? Вы, наконец?

– Миллионы людей вам попросту не поверят. Чтобы всерьез достучаться до властей и населения, понадобится трое-четверо суток. Судя по показаниям зондов, этого времени нет. А когда люди увидят все своими глазами, станет слишком поздно. Будем честны, вам их не спасти. Это страшно, жестоко, но это правда. Мне кажется, вы оба достаточно взрослые, чтобы я был с вами искренен и не дарил ложных надежд.

Бекетов помешал ложкой чай и продолжил:

– Что касается меня, то я достаточно пожил. И в главном деле своей жизни, предназначении ученого, разочаровался. Пусть все будет так, как будет.

– Но почему, Михаил Андреевич? – Марина и Николай переглянулись, не веря в то, что слышат.

– Потому что я и создал «ЭкоПлан». Но он оказался совсем не таким, как я его задумывал. Не понимаете? Что ж, пойдемте, кое-что покажу.

Бекетов вышел из гостиной. Николай и Марина прошли следом, через стеклянную оранжерею, служившую коридором между домом и лабораторией. В центре нее стоял рабочий стол со множеством мониторов, на полках лежало оборудование и книги. Мягкий голубой свет приятно освещал помещение, настраивая на рабочую атмосферу. Бекетов указал на макеты загадочных устройств. Сферические корпуса, покрытые крошечными щупальцами и тончайшими усиками-антеннами.

– Инженер-климатолог, ты знаешь, что это?

Коля подошел ближе.

– Второй слева – это увеличенная копия нанобота НК 93-И, – уверенно сказал Петровский. – Я изучал их устройство. Четвертый и пятый, серийные образцы наноботов НПГ 12 и НПГ 15М, для работы с парниковыми газами. Я прав?

– Все верно. А вот это что? – Бекетов указал на предмет, напоминавший тыквенную семечку с хоботком. Она была покрыта светопоглощающим материалом и тоже имела ножки-манипуляторы.

– Не знаю, никогда не встречал ничего подобного.

– Ну еще бы. Это фотосинан. Нанобот, способный имитировать действия растений, используя солнечный свет и воду для процесса фотосинтеза. Они могут образовывать зеленые покровы на поверхности земли и водоемов, восстанавливая природные циклы углерода и кислорода. А знаешь, почему ты о нем не слышал? Он не пошел в серию, хотя показал потрясающие результаты.

– Но почему?

– Cui bono, иначе говоря – «кому выгодно?». Сколько в мире осталось земли, пригодной для комфортного проживания? И сколько стоит жилье на этих островках экологического благополучия? А теперь представь, как рухнут их цены, если мы превратим какую-нибудь Сахару в цветущий сад? То, что хорошо для большинства, идет вразрез с интересами тех, у кого больше денег.

– Мне кажется, вы преувеличиваете, – Николай недоверчиво посмотрел на макет фотосинана.

– Не без того, – печально улыбнулся Бекетов. – Не все так просто, и одними наноботами Сахару не озеленить. Это процесс долгий и сложный. Да и не было у нас такой цели. Но то, что многое можно было бы исправить, это факт.

– Почему же вы не предложите идею Фотосинана и прочих, – Петровский обвел рукой стенды, – другим компаниям?

– Потому что не могу. Патентное право, знаешь ли. Все мои изобретения оформлены на «ЭкоПлан». Кто же мог представить, что совет директоров однажды лишит меня собственной компании?

– Вы меня извините, Михаил Андреевич, но у меня это в голове не укладывается. Я же сам работаю в «ЭкоПлане». И ничего такого в его политике не замечал. Все ваши известные разработки используются во благо, сколько тех же экологических катастроф удалось предотвратить!

– О, я отнюдь не хочу показать свою бывшую компанию алчным драконом. Компания, хорошо ли, плохо ли, но работает. Другой вопрос, что пользы можно было бы принести много больше. Впрочем, ты наверняка сочтешь это ворчанием пенсионера о том, что под его парусами лодка шла проворнее.

– Нет, что вы. Но позвольте вернуться к главному. Если к замалчиванию информации о циклоне причастен «ЭкоПлан», какие этому могут быть причины?

– Не знаю, – пожал плечами Бекетов. – Ну, например, циклон – это лишь пугало. В нужный час его предъявят публике, словно голодного хищника, а потом на сцену выйдет дрессировщик, наш «ЭкоПлан». Зверь повержен, зрители в восторге. Акции компании растут, всем хорошо. Кроме Коли Петровского, которого чуть не спровадили на тот свет, чтобы он не срывал шоу.

– Так вы думаете, что…

– Нет, Коля, не думаю. Все может быть вполне по-настоящему. Кто-то украл бюджет на новые системы мониторинга за балтийским побережьем и теперь спешно прикрывает задницу. Или в совете директоров завелась крыса, желающая обвалить акции «ЭкоПлана». А для этого нужно, чтобы компания крупно облажалась. Я уверен, если ты подумаешь, сможешь предложить не менее правдоподобные сценарии.

– Михаил Андреевич, но почему вы на самом деле не хотите это остановить? Кроме слов о своем разочаровании.

– Разве ты меня не слушал? Мы не сможем этого сделать. Если верить твоим выкладкам, времени осталось немного. Как ты собираешься попасть в базы данных «ЭкоПлана»? Даже с помощью моих подсказок это займет массу времени. После моего ухода из компании ее система безопасности многократно обновлялась. А твоей учетки недостаточно для проникновения в ее святая святых. Чтобы провернуть такое, нужна команда талантливых программистов.

– У нас есть отличный инженер-программист, – напомнил Николай.

– Марина? – усмехнулся Бекетов. – Приятная девочка, решительная. Но программист, способная взломать сервера международной компании? Извини.

– Михаил Андреевич! – Марина обратила на себя внимание. – Я понимаю ваши доводы. Но позвольте, расскажу кое-что из своей юности. Помните, одиннадцать лет назад случилось страшное наводнение на Ладоге? Под натиском воды здания рушились, как карточные домики. Машины уносило течением, а деревья вырывались с корнями. Люди пытались спастись, забираясь на крыши домов. В тот день погиб мой отец, а шестилетний брат навсегда повредил ногу. В первом классе у него появилось прозвище Костыль. Как думаете, легко ли чего-то добиться в жизни, если окружающие называют тебя Костылем и Хромоножкой? Травили брата долго, некоторые дети довольно бесцеремонны к слабым. Но я и мама делали все, чтобы в его сердце не возросли ни злоба к обидчикам, ни жалость к самому себе. Это было непросто, но нам удалось. К концу школы он уверенно выиграл олимпиаду по биологии и теперь всерьез нацелен стать ветеринаром. Чтобы помогать попавшим в беду животным. И, знаете, глядя на брата, я уверена, что у него получится. Но только если вы, Михаил Андреевич, сегодня дадите ему шанс. Ему, тем, кто его травил, и сотням тысяч других детей. Шанс на жизнь и судьбу. Вы не верите, что у нас получится проникнуть на сервера «ЭкоПлана»? Пусть. Но дайте мне хотя бы попробовать!