Балтийский форпост

И сам на отдаляющийся берег покосился. Всё дальше и дальше в море уходим. И волна чуть выше стала, слышно, как в скулу корабля плюхает. Пока ничего страшного, а то, что от берега отдаляемся, так и ладно. Ещё немного подожду и команду дам рулевому на восток поворачивать. Насколько я карту помню, берег сейчас к югу уходить будет…

– Может, и к лучшему, – после непродолжительного молчания всё же согласился мужичок. – Одна надежда на это. И бывший товарищ мой не стал со мной разговаривать. Ещё и грозить судом начал, приказал людям своим меня со двора вышвырнуть! Вот после этого и не стало мне никакой жизни в Новгороде. Сначала решил на юг идти, к тёплым местам поближе. У меня ведь после плена кости ныть стали. Болят порой жутко. Да-а. А тут Ярослав на Псков пошёл. Ну и я вслед за ним, в хвосте дружины. Нас таких там много шло. Слышали, что город там богатый и народец вольготно в нём живёт. Почему бы не посмотреть? Мне много не надо, в плену привык малым обходиться. Только не дошёл князь до Пскова, повернул, на север подался. Пришлось мне с товарищами своим ходом до города добираться. Ну да ничего, лето же! Дошёл, куда я денусь. А в Пскове слухи любопытные ходят, что на Нарове-реке новую крепость заложили, любые люди там очень потребны. Я и решился. Что юг? Успею всегда туда отправиться. А на новом месте всегда работы больше, для начала пристроюсь к кому-нибудь.

– В южных княжествах сейчас тяжко. Татары большой ордой пришли!

– И я про то слышал, княжеские воины на привале про то говорили. Потому сюда и направился. Осмотрелся, по новой крепостице походил. Лавок мало, торг невеликий. Чтобы знакомым делом заняться и свою торговлишку наладить, деньги нужны. Где их взять? Поэтому к тебе в дружину воином записался. С мечом-то я сызмальства умею управляться. А то, что слаб пока, так мясо нарастёт.

– А в корабельщики пойдёшь? – Почему бы и не предложить? Соображает ведь. И на курс нужный развернул корабль, значит, плохого не замышляет. Здесь ему всяко лучше будет, чем в дружине. И у меня свой знающий шкипер появится. Первый.

– В корабельщики? Вот на этом? – переспросил и уточнил мужичок. – А сколько платить станешь?

– Договоримся, – обнадёжил мужичка. – Вот домой придём, там обо всём и договорим!

– Домой… – Мужичок словно бы посмаковал это слово и внимательно посмотрел на меня. – Выходит, доверяешь?

– Пока побудешь на испытании. Вот эти два ветерана за тобой и присмотрят! – И на дружинников глянул: поняли ли мои слова?

Поняли, подтянулись и кивнули.

– На испытании так на испытании. Это дело понятное. Куда путь держать? Домой?

С каким удовольствием он это слово выговорил. Намучился, видать, бедолага.

– Домой.

– Тогда позволь тебя в сторону отодвинуть, боярин. – И мужичок с деловым видом шагнул мимо меня к нашему рулевому. –  Дай-ка! – перехватил у того румпель, поднатужился и развернул корабль на новый курс. – Так держи! Чтобы солнышко тебе точно в правый глаз светило! Понял?

– Понял! – кивнул Степан, скосил глаз в мою сторону, увидел мой подтверждающий кивок и сжал пальцы на деревянной рукояти.

– Справишься? Сумеешь довести корабль до Наровы? Всё-таки это не лодья?

Мужичок… Хотя какой он уже мужичок? Капитан новоиспечённый, можно сказать! Придирчивым взглядом проконтролировал, как рулевой понял указание, и развернулся ко мне. Твёрдо ответил:

– Справлюсь! Доведу, куда следует! И что тут уметь? Днём по солнышку идти нужно, а ночью по звёздам.

– По солнцу понятно. А если тучи-облака?

– Тогда вот по этой штуке! – и показал мне пальцем на тумбу перед рулевым.

А я и не обратил на неё никакого особого внимания. Почему-то посчитал, что она лишь для крепления штурвала служит. Да и не думал, что компас в этом времени уже существует.

Подошёл, глянул. А это и впрямь оказался примитивный компас! Без градуировки, но север с югом рисками отмечены! И восток с западом! И направление на север плавающая в жидкости толстая стрелка явно показывает.

С интересом осмотрел сооружение. Из цельного древесного ствола сделали тумбу, в верхней её части выдолбили глубокую нишу и уже в неё вставили плоский закрытый сосуд с какой-то прозрачной жидкостью. В неё уже и опустили пробковый поплавок с воткнутой в него намагниченной иглой.

Да-а, судя по расположению этой иглы, идём мы сейчас курсом на северо-восток!

– А ночью как? – продолжил любопытствовать.

– А ночью лучше на месте стоять, – серьёзным голосом ответил мужичок.

– Не всегда стоять на месте лучше, – возразил ему. – Стоящего даже улитка обгонит!

И шагнул к трапу. Пройдусь по кораблю, проверю, чем люди заняты. На первой ступени оглянулся, приказал дружинникам:

– Глаз с него не спускайте!

Мужичок понял правильно и повёл себя тоже правильно, никак не отреагировал.

Рассудил я так – в любом случае с его назначением на такую должность хуже не будет. Зато сейчас есть реальная возможность подобрать кадры, действительно хоть что-то соображающие в мореходном деле. Что интересно, я каждого из своих людей по имени или прозвищу знаю, как знаю и то, чего от них ожидать можно. А про этого – ничего. Откуда он взялся, такой неприметный?

Прошёл по гребной палубе, подбодрил гребцов, поднялся на носовую площадку. Вперёдсмотрящих отвлекать не стал. Да и они на моё появление никак не отреагировали, усердно в волны всматривались.

Ростих где-то в носовой каюте, туда чуть позже загляну. Ещё раз оценил скорость хода. До дома добираться в общем-то недолго, таким ходом до вечера должны дотелепать. И гребцов нужно почаще менять. Пусть вся дружина через это дело пройдёт, мало ли кому пригодится.

И ещё одно. Нужно будет обязательно проверить слова новоиспечённого капитана по приходе домой. Историю он мне рассказал красивую и душещипательную, но ведь запросто может оказаться и подсылом от воеводы псковского…

* * *

Вильгельма Рига встретила с надеждой, и надежды эти у каждого из встречающих были прямо противоположными. Крестоносцы хотели с его помощью пересмотреть несправедливый, как им казалось, раздел завоёванных прибалтийских земель, а епископ с местным бюргерским советом Риги, наоборот, надеялся оставить такой раздел в силе.

Ещё бы, ведь им этих земель досталось почти две трети!

Не повезло ни тем ни другим. Все спорные земли папский посланник потребовал передать Ватикану.

Взамен пообещал новый поход на восток, и вот тогда все захваченные земли будут поделены по справедливости!

Только не уточнил, как папский престол понимает эту справедливость…

Зато таким обещанием успокоил разбушевавшихся крестоносцев. Те мало того что клятвы свои в сторону отодвинули, так ещё и бражничать беспробудно принялись! А пьянство – дело такое, постоянно требует наличия звонкой монеты. По Риге простому горожанину в последнее время уже не пройти спокойно. Могли и кошелька лишить в любую минуту, а то и жизнь отобрать по надуманному поводу. Горожанки без усиленного сопровождения из дома не выходили, а родители девиц вообще взаперти держали!

– Чем скорее начнём поход, тем спокойнее жить станем! – убеждал рижский епископ папского посланника под согласное поддакивание городского бургомистра. – Уберите крестоносцев из города, а уж мы…

Епископ кивнул главе города. Тот сначала не понял такого жеста, на мгновение замялся, но почти сразу сообразил и полез в стол. Вильгельм заинтересованным взглядом уставился на столешницу, словно пытался увидеть, что там такое, чем это его рижане пытаются купить? И тут же себя поправил – нет, не купить, а всего лишь заинтересовать. Это можно. А знать толстяку бургомистру с его епископом о том, что поход этот всё равно бы состоялся, не нужно. Пусть лучше раскошелятся. И не они одни. И торопиться тут не стоит. Горожанки опасаются из дома на улицу выходить? Прекрасно! Чем больше бюргеры Риги от разгулявшихся крестоносцев стонать будут, тем быстрее и с большей охотой мошну свою развяжут!

Глава 4

К устью Наровы корабль подошёл ещё засветло, когда солнце только-только на сосновые лапы прилегло. Словно устало за день. Ещё бы, столько времени сплошная жара и ни капли дождя! Да сколько? С весны, если посчитать!

То, что это именно наше устье, сразу понятно стало, другой такой большой реки не видели за всё время пути. Да и нет тут рек, соизмеримых с Наровой. А если и есть, то точно не в нашем районе. И даже не в нашем… Э-э, стоп! Это уже не отсюда. Никто меня не поймёт, если я пошучу подобным образом.

Издалека видно, как река в море впадает, как на стыке течения и набегающих волн рябь появляется. А за рябью снова тихая вода. Мутная, правда.

И жара к вечеру немного спадать начала.

На Толсбург когда шли, так измучились под таким солнцем. Вдобавок и земля под ногами пересохла. Первый десяток ещё по твёрдому прошёл, а вот остальным уже не так пофартило. Разбили верхний слой, размесили сапогами. И превратился тот в пыль. В мелкую и невесомую, когда в пальцах даже песчинки-крупинки не ощущаются. Трёшь, трёшь, а там пшик. Взвесь.

А уж коли она невесомая, так и взмывает ввысь с превеликим своим удовольствием под нашими сапогами. Висит над головами серым облаком, налипает на лицо, лезет в нос и глаза, въедается в одежду, набивается под броню. Слёживается под ней тонким и плотным слоем – жуть. Про слипшиеся волосы и говорить не хочу, слишком неприятные ощущения.

А ещё надетое на нас железо из-за этого начинает противно скрипеть при малейшем движении. Пусть пыль мелкая, но вреда от неё ещё больше. Потому что вроде бы как невесомая, умудряется проникнуть во все щели и сочленения доспеха. И ведь всё равно абразив, пыль-то песчаная.

Если кто в этом сомневается, то достаточно лишь пастишку распахнуть, хапнуть немного этой дряни открытым ртом. Заскрипит песок на зубах, обдерёт язык и горло наждаком – враз все сомнения прочь отлетят.

И ручьи повсюду обмелели, самая мелкая птаха вброд любой из них перейдёт и перья на животе не замочит. От былой красоты водоёмов ничего не осталось, пышные лохмы пушистых зелёных водорослей на дне повысыхали, превратились в серую ломкую паклю.

Слух среди людей пошёл, что засуха грядёт, выгорят посевы, неурожай будет. Как выживать? Ладно мы, у нас и озеро с морем рядышком, и река под боком имеется. Если с огородов не прокормимся, так на рыбе продержимся. И на охоту уповать нельзя, охота в последнее время совсем никакая стала. За зверем далеко приходится ходить. Очень далеко. Ещё немного, и с псковскими охотниками можно было бы пересечься. Те тоже в поисках добычи далеко забредают.

Будет туго – придётся с племенами на той стороне реки договариваться. Чтобы позволили по своей земле ходить и в лесах пропитание добывать.

А ведь помню я про подобную засуху в этом времени. И про голод тоже помню. Выходит, грядут тяжёлые испытания? Если так и есть, то нужно будет закрома дополна набить. И даже чуть больше.

Отложил пока пришедшие в голову мысли в сторону, не до воспоминаний сейчас, но чуть позже обязательно к ним вернусь.

Стою на мостике, на близкий берег поглядываю. Переход пусть и спокойный, но отвлекать новоназначенного шкипера от дела разговорами и расспросами не стал, в крепости договорим.

А присматривать – присматриваю! Мало ли. Одно дело по открытой воде идти, а другое как раз сейчас и наступает. Самый сложный этап плавания будет – заход в устье против течения и подход к месту стоянки. Вот и посмотрю, проверю, есть ли у него и впрямь какой-то мореходный опыт или нет?

Так что обопрусь на планширь и постою тут, сбоку от рулевого, так оно мне спокойнее будет.

Понимаю, что случись что, то и от меня проку мало будет, но… Но всё равно постою. Поприсутствую. И рулевого в тонусе подержу, и шкипера. Чтобы не расслаблялись лишний раз.

Как раз в этот момент вошли в зону речного течения. Корабль несколько раз легонько тряхнуло на границе вод, сердито шлёпнула речная, в разводах серой пены вода по борту. Если бы не вслушивался и не всматривался, так ничего бы не заметил и не услышал.

А раз вслушивался и настороже был, то не только снисходительное пошлёпывание волны по борту услышал, но и скрип ступеней на трапе! Поднимается кто-то. Кто? А кроме Ростиха больше и некому подниматься.

– Вроде бы наша река? – подошёл охотник.

– Наша, – кивнул в ответ. – Вон оно, устье, прямо перед нами.

– Где? – озадачился Ростих.

– Видишь, где песок заканчивается? – показал направление на оконечность мыса рукой. – Вот там и устье.

– Так это что? Получается, уже наш мыс? – И с явным облегчением в голосе выдохнул: – Неужели доплыли?

– Дошли, – подтвердил. И чего так обрадовался? Надо бы уточнить. – Что? Не понравилось тебе море?

– Нет, – мотнул головой Ростих. И вполголоса заоправдывался, опасливо поглядывая на рулевого: не услышит ли? – Ну кому такое может понравиться? Ни конца ни края этой воде не видно. До берега не докричишься! И ладно бы вода эта добрая была, так ведь нет! Горькая!

– Да-а, получается, не по нраву тебе море пришлось? В лесу лучше?

– Знамо, лучше! – подхватил Ростих.

И, доверительно склонившись ко мне, проговорил, стараясь, чтобы его ни рулевой, ни прислушивающийся к нашему разговору шкипер не услышали: – Как представлю, что под ногами ничего нет, а до дна не достать, так веришь ли, вот тут, – прижал ладонь к груди, – холодеет и душа чуть ли не в пятки проваливается!

– Верю. У меня иной раз тоже что-то этакое где-то здесь, – повторил его жест, тоже прижал руку к сердцу, – проскакивает.

Постарался придать лицу серьёзное выражение. А то улыбка так и просится наружу. Человек ведь и впрямь опасается большой воды.

– И у тебя тоже? – неверяще глянул на меня Ростих. – А с виду и не скажешь…

– Невместно мне такое на людях выказывать, – построжел лицом.

– Ну да, – смутился охотник. И тут же схитрил, вернулся к первоначальной теме: – А это точно наш мыс?

– Он самый и есть.

– А на мысу этом дозорные должны сидеть. Не видел ли кого? – И сам тоже в недалёкий берег пристально всматривается, старается разглядеть своих воинов.

– Нет, пока никого не видел. Сколько ни всматривался, а никого не видать!

– Заснули они там все, что ли? – пробормотал словно бы про себя Ростих. Искоса глянул на меня.

В ответ я плечами пожал, рано выводы делать. Как бы и не должны они высовываться. Если только не сообразят, что свои пришли. Должны ведь знать, кто на этом корабле плыть будет? Должны! Значит, если не полные дурни, а таковых в дозор никто не отправит, то выглянут, никуда не денутся, обозначат себя!

Похоже, Ростиху точно такие же мысли в голову пришли:

– Нет, спать там никто не будет, а вот растеряться могут! – И выругался: – Ну я им устрою!

Именно в этот момент, не раньше и не позже, из-за деревьев вынырнула человеческая фигурка, сверкнула в лучах заходящего солнца железной бронёй, махнула руками над головой.

– А я что говорил? Бдят! Что ещё за знак такой? Не дело попусту руками размахивать. Не обговаривали мы ничего подобного! – озадачился Ростих.

– Да это они нас просто приветствуют, – успокоил своего товарища.

– Приветствуют они, – пробурчал охотник.

– А вот сейчас и узнаем, так ли это, – выпрямился и поднял руку вверх.

Воин на берегу только этого и ждал, сразу же развернулся и отступил за деревья, только его и видели.

– Понял? – усмехнулся. – Они только ответного сигнала и ждали.

– Ждали они. И тебя рассмотреть умудрились? Ишь, глазастые. А вообще, раз у нас корабли появились, то нужно новые сигналы придумывать. А не гадать, что это нам с берега сказать хотят!

– Вот ты и придумай!

– Да уж придётся, – согласился Ростих. Покосился на рулевого, задержал взгляд на шкипере. – Ну и как он?

– Вроде бы на своём месте оказался, не соврал, – не стал принижать голос. Всё равно не услышит, далеко от нас стоит. А и услышит, так невелика печаль. Вижу же, понимает, что я за ним сейчас пристально наблюдаю, каждое движение и все отдаваемые им команды контролирую. И ещё вижу, что старается мужичок себя должным образом показать. Понимает, что подобный шанс приподняться нечасто выпадает. – Сейчас как раз в устье входить будем, вот тогда сразу всё понятно станет.

– Почему входить? Плыть!

– Не-ет, дружище. Моряки по морю ходят! А плавает там кое-что другое. – И, поманив его к себе поближе, прошептал на ушко, что именно.

– Сам придумал? – отстранился Ростих. На лице удивление вместе с недоверием.

– А хоть бы и сам, – не стал отказываться. – Ты вон сигналы новые собрался придумывать, а я новые традиции! Морские!

– А и правильно! У нас всё по-своему должно быть!

– Должно, – кивнул согласно. – И будет! Своя крепость и своя дружина. Корабли вот тоже свои, пусть и трофейные. И команду на них нужно будет толковую подобрать. Обучить их быстро. Потому что тянуть с обучением нельзя!

– Тебя что-то тревожит? – подобрался охотник.

– Сам посуди. Одну крепость недостроенную сожгли, так Вальдемар на нас войско послал. Мы его наголову разбили. Корабли эти захватили. И тут же вторую крепость вслед за первой уничтожили, пока они не опомнились и подкрепление не прислали. Как думаешь, что теперь король сделает? Вряд ли смирится с такими потерями.

– Выходит, опять нападения ждать?

– Выходит, – согласился.

– Так а тревожишься почему? Понятно же изначально было, что в чужие земли идём. Что придётся в броне спать и меча из рук не выпускать. Что не так?

– Всё так! Просто времени на все дела не хватает!

– А его всегда на всё не хватает. Ты живи, просто живи. А враг придёт, так отобьёмся с Божьей помощью!

– Отобьёмся, никуда мы не денемся. Но на одну Божью помощь уповать не следует, мастерские нам нужны! И мастера! Тогда точно от всех отобьёмся!

– По зиме у нас и этого не было, – придвинулся вплотную Ростих. – Ни крепости, ни кораблей, ни земли. И людей за тобой горстка всего небольшая была. А сейчас? Так скажу: я много где был, довелось в своё время с князем Ярославом по белому свету походить. И никогда такого не видел, чтобы из ничего так быстро что-то получалось. Поэтому и пошёл за тобой, поверил. И люди тоже поверили. И идут к тебе отовсюду, потому что слух по земле пошёл, что за тобой жить можно! Что не рвёшь ты с людей последнее. Да что говорить, ты даже вот этому корабль доверил! Поверил незнамо кому.

– Погоди, как это незнамо кому? – удивился и в первый момент даже растерялся. – Ты же самолично его ко мне привёл? Кто мне его порекомендовал? Не ты ли?

– Так я же… Так мне же… Тоже… – пришла пора растеряться Ростиху.

– То-то и оно, что ты же! В общем, все мы сейчас в одной лодке. И это не метафора!

– Не мета… Что?

– Да неважно! – отмахнулся. – На пустом месте ведь начинаем! Потому и приходится от каждого из нас брать по полной. Все умения вытаскивать из людей! Иначе до следующей весны не доживём!

– Доживём! Теперь точно доживём! Потому что некуда нам деваться!

– Хорошо, что ты это понимаешь! А теперь смотри, самое сложное в этом плавании наступает. В реку заходить будем!

– А попадём? Какая-то она маленькая отсюда, наша река.

– Насчёт попадём – это ты нашего шкипера спрашивай. Да не сейчас, – остановил Ростиха. Он ведь и впрямь собрался вопросы задавать. – Не отвлекай, не до тебя ему…

Обогнули обширную мель из нанесённого рекой песка и оказались на стремнине, на фарватере. Течение сильное, пришлось гребцам поднапрячься. Ещё и корабль на отмели противоположного берега сносить начало, пришлось его быстро разворачивать практически в обратную сторону и выгребать против течения. В дружине парни крепкие, налегли так, что вёсла трещали. Гнулись, но выдержали.

Так и пошли вдоль противоположного берега, пока с мысом не поравнялись. От него уже в наш затон наискосок нырнули. Еле затабанить успели, остановиться, ещё бы немного – и в берег въехали! Течение-то здесь слабое, да ещё и по кругу его закручивает! Как раз в попутную струю и вошли!

Но справились! И шкипер, с которого я по вполне понятным причинам глаз не спускал, не подвёл, на подходе к реке Степана на румпеле сменил и команды отдавал нужные, правильные. И что самое главное, отдавал их вовремя! Пусть я сам не моряк, и навыков практического судовождения у меня нет, но кто из нас в детстве не бредил морскими просторами, не зачитывался приключениями и не примерял на себя роль морского бродяги? Да и чуть позже насмотрелся я в своё время по голубому экрану столько всего интересного и нужного про все эти корабли, моря́ и всё то, что с ними может быть связано, что вправе был считать себя хоть и не специалистом, но человеком, что-то да понимающим в этом непростом деле. Так что знал, о чём говорю…

Как только в устье вошли, так первым делом я стены крепости оглядел. И сразу успокоился. Стоят, никуда не делись. Не сгорели, не развалились. И видно, что и нас со сторожевых башен увидели. Пусть и далеко, и лиц не разглядеть, но вижу же, что на нас все смотрят.

Ещё попробовал с воды пост наш дозорный на мысу рассмотреть: правильно ли мы его расположили? А то, может, его издалека видно? Откуда там воин на берег выходил?

Сколько ни всматривался, ничего так и не разглядел. И дозорные не высунулись – вот что самое главное! Сидели там, словно мыши, ни одна ветка не шевельнулась, ни одна травинка не колыхнулась!

– Ну и где они? – Рядом Ростих тоже старался высмотреть наш пост. – Нет, никого не вижу. И ведь точно знаю, что вот здесь они должны сидеть, а не вижу! Может, обозначили себя и успокоились? Заснули?

– Вряд ли спят. Мы тут так вёслами по воде шлёпаем, что нас издалека слышно. Да и забыл ты, что кто-то из них недавно совсем нас приветствовал? Нет, просто службу понимают правильно, не высовываются, сидят тихо.

– Я им это приветствие… Нет, как только на берег ступлю, так первым делом проверю, так ли это! – не сводил глаз с близкого берега Ростих. – Прямо сейчас и распоряжусь, чтобы не запамятовать.

– Распорядись, – согласился и не стал говорить, что проверить можно проще. Узнать: подавали ли с мыса в крепость сигнал о подходящем к устью корабле? И всё…

Сдали корабль под охрану, добро трофейное оставили пока на борту. Позже с ним разбираться будем. И перетаскивать в крепость тоже потом. Новости узнали…

Сколько я дома не был? Три с небольшим дня? А под крепостью уже порядочная толпа желающих к нам присоединиться людей собралась! Внутрь их никто не пустил, так они прямо перед воротами временный лагерь разбили!

Охрана кораблей возмущалась, что всю поляну загадили! Предупредили меня, чтобы смотрел в оба, когда к воротам пойду.

Соображения оборудовать отхожие места новоприбывшим не хватило! И подсказок не слушали! Потому что каждый там сам по себе был, не нашлось среди всей этой толпы грамотного и толкового организатора.

Почему возмущалась охрана кораблей, а не защитники крепости? Так защитники наружу не выходили, да и в крепость было невозможно попасть в наше отсутствие. Очень уж мало защитников внутри оставалось после нашего ухода. Вот и был отдан приказ сидеть и не высовываться за ворота ни в коем случае!

Через временный лагерь я прошёл в сопровождении моих воинов. Коробочку сделали, не отвечали на вопросы, не реагировали на уговоры и жалостливые вопли. Не нравится – никого здесь не держим.

Правда, народ роптал, но глухо, где-то за спинами впередистоящих, как водится, и на рожон никто не полез. А то, что ропщут, так это понятно. Ждали долго по такой жаре и при полной неопределённости. Опять же у многих запаса провианта нет. Или был, но уже закончился. Вот и недовольны люди задержкой. Никто же им объяснять не стал, в чём тут причина.

Ну да ничего, ждали долго – и ещё немного подождут. Если кому не нравится – никого не держу. Вон она, обратная дорога через лес, иди не хочу!

Да, людей у меня постоянно не хватает, но вот так один раз пойдёшь на поводу у толпы – и всё, на голову сядут!

Но это я так, больше для порядка ворчу. Народ здесь собрался понимающий: как только дружину увидел, так и присмирел. Да ещё и сообразили вмиг, что мы недавно из боя вышли. Кое-кто самый сообразительный сразу помощь предложил. Таких мы с Ростихом сразу на заметку брали. С ними первыми собеседование и начнём. Послушаем, что скажут, что предложат.

Эх, как бы хорошо было, если бы среди новоприбывших побольше мастеровых людей оказалось!

После этого обязательным порядком всех в баню! За это время успеем распределить людей. Потом Ростих им объявит, кого из них куда пристроили. Но сначала в обязательном порядке поляну за собой от мусора уберут!

Загрохотали запорные брусья на воротах, отсекая от нас пришлых. Времени на отдых нет, работы впереди навалом. Ещё на корабле определили перечень необходимых работ, поэтому сразу же и занялись делом. Ужинать будем позже, на корабле все обедали. И завертелось!

Освободился я далеко за полночь. Хорошо, что ночи светлые, не так темно. Успели людей обиходить и определить под крышу. Всё остальное завтра…