Трансильванские рассказы

Поначалу отступникам удавалось скрывать свои нечестивые устремления. Они отбивали все набеги язычников, основывали деревни, строили крепости и замки, подчиняли себе новые территории. И говорили, будто удалось им перейти за границу Карпат и завоевать многие земли о ту сторону гор, кои никогда не находились во владении венгерского короля. И меч сей придавал их воинству и сил, и боевого исступления. Хранил он жизнь хозяина, предупреждал его о приближении врагов, подсказывал, когда сподручнее нанести удар, а когда вести оборону, ведь питался он кровью и страданиями убитых. А ещё неустанно побуждал клинок брата Дитриха изыскать способ выйти из-под власти монарха и править на terra Borza как полноправный государь. Брат королевы, архиепископ Бертольд Меранский, находясь в неведении о богомерзких обрядах, устраиваемых в крипте под церковью Мариенбурга, выхлопотал для ордена право чеканить монету и взимать десятину в году Господа 1212. А святейший папа Гонорий III к неудовольствию епископа Ультрасильвании вывел данные земли из ведения любого другого прелата. А потому ни один клирик во всей державе не мог вмешиваться в дела и намерения ордена.

Упомянутый Германн фон Зальца ежегодно посылал новых рыцарей со свитами и поселенцев в восточную провинцию. Брат Дитрих всячески скрывал от них свои нечестивые деяния. Но, как сказано в святом благовествовании от Марка, «non enim est aliquid absconditum quod non manifestetur; nec factum est occultum sed ut in palam veniat»7. Догадывались люди, какие непотребства творятся в подземелье под храмом, только боясь наказания, не могли открыто обвинить ландмайстера в чернокнижии и чародействе, однако слухи о том непрестанно множились. Тем временем пребывал добрый король Андреас на Святой Земле и не мог восстановить монаршую власть в terra Borza. Вернувшись же обратно, прознал он о том, что творится на границах его владений, как попираются его установления, и какие богохульные обряды устраивают вероотступники. Подавал он многие прошения к Святому Престолу, однако кроме пустых заверений, добиться ничего не смог. Тогда в году Господа 1225, расправившись с мятежными баронами, он собрал армию и вошёл в Ультрасильванию. Направляемый Всевышним, разбил монарх войско ордена святой Марии и пленил многих рыцарей.

И рассказывают, будто брату Дитриху удалось бежать с небольшим отрядом воинов. Долго прятался он в карпатских лесах, но не знал ни дня покоя. И решив покинуть владения государя, отошёл ландмайстер от своего лагеря и людей. Тогда взял он меч и долго говорил с ним. А по возвращении вручил оружие брату Вольфраму фон дер Рупрехтсвайде, говоря, будто его избрал сам меч. Затем простился отступник с рыцарями и покинул их. А куда он направился, никто не знает. Хотя известно, что королю Андреасу схватить его не удалось. Спутники же его разбрелись, кто куда.

Теперь о Вольфраме фон дер Рупрехтсвайде. Был он тогда ещё совсем юношей, не бреющим бороды. Родился воин Вестфалии пятым сыном в семье небогатого рыцаря, а потому рассчитывать на наследство не мог. Дядя его присоединился к ордену святой Марии и увлёк с собой племянника. Оба они прибыли в Ультрасильванию в год Господа 1223. Дядя заслужил доверие брата Дитриха, вошёл в круг нечестивцев и начал постигать тёмные искусства. Сам Вольфрам хоть и считал такие обряды святотатством, но по молодости и малодушию не смог противиться и дал себя втянуть в общество богохульников. Дядя же вскоре пал, пронзённый стрелой кумана во время вылазки, когда командовал обороной Тартлау. В том же бою племянник бился, как разъярённый волк, и так велико оказалось его неистовство, что сумел он сразить предводителя кочевников и нескольких вражеских воинов. Другие же при виде такой свирепости бежали в страхе. За ту победу Дитрих произвёл Вольфрама в рыцарское достоинство и держал юношу всегда при себе, хоть последний в душе мечтал избавиться и отдалиться от хексенмайстера. И почему меч не сообщил хозяину о тайных помышлениях юноши? Возможно, клинок видел, что через его посредство он попадёт в руки того, кто учинит более казней, расправ и прочих злодейств, чем кто-либо ещё.

Когда получил Вольфрам оружие, то услышал его голос, подстрекавший ко греховным делам. Но отрёкся юноша от всех богохульных учений и вернулся в лоно истинной веры. И хоть носил он меч при себе, но не внимал его речам, а всякий раз читал молитву Спасителю и деве Марии, когда обращалось к нему нечестивое порождение.

После долгих скитаний прибыл юноша на исходе осени в город Кронштадт и обосновался там. На следующий год сам выстроил он себе дом, а клинок Дитриха положил в сундук и спрятал в подвале, дабы оградить себя от его увещеваний. Вольфрам фон дер Рупрехтсвайде чувствовал на плечах ужасный груз вины за грехи прошлого и тщился вымолить у Господа прощение. Таким благочестием он отличался, что каждый месяц отдавал третью часть дохода женскому монастырю святой Короны белого и канонического ордена премонстрантского, а сам довольствовался лишь малым.

Так прошло много лет. В год Господа 1241 в монголы вторглись в землю Ультрасильванскую. В день пасхи местный воевода встретил их со всем своим отрядом. Армия его была разбита и почти никто не смог избежать смерти. Вскоре проникли кочевники в Бурценланд и учинили там резню, пожары и разорение. И где проходили они, не оставалось ни дома, ни амбара, ни святой церкви, ни живого человека. Когда подступили язычники к Кронштадту, жители города рассудили, что будет разумным разойтись на небольшие группы, отправиться в густые леса на горе Цинне и там укрыться, уповая на Божью помощь. Думали они, будто всадники не смогут ездить по крутым склонам и узким тропам на лошадях, да и не захотят долго искать беглецов. И так решив, собрали они всё, что смогли унести, и разбрелись по хребту всяк в свою сторону. И когда явились кочевники, нашли они селение пустым и оставленным. Разграбили они дома и храмы, а затем предали они город огню и разрушению. Позже решили монголы искать жителей и отправили отряды воинов на Цинне, Раупенберг, Шлосберг и другие скалы, и всех, кого нашли они изрубили на куски.

Находился тогда Вольфрам фон дер Рупрехтсвайде на самой вершине Цинне с сёстрами из обители святой Короны. Надел он старую кольчугу и шлем, взял свой меч, а клинок брата Дитриха в ножнах, завёрнутый в рогожу положил на груду камней. Здесь же охраняли монахинь пекарь с двумя сыновьями, мясник и два долговязых кнехта. Только все они воинскому искусству не обучались, и рассчитывать на них особо не приходилось. Было у беглецов припасено еды и воды на два дня. Из-за деревьев не видели они, что происходит в долине и не знали о судьбе других горожан.

Вдруг задрожал меч Дитриха и заговорил:

– Вольфрам-Вольфрам. Десять кочевников подступили к подножию Цинне. Идут они прямо к вам. Хотят вас убить. Вынь меня из ножен, дабы я смог покарать их за вероломство.

– Не бывать этому! – отвечал рыцарь. – Не пойду я на сговор с порождением Лукавого. Сами мы перебьём неверных. Да помоги нам святой Георгий, Михаэль Архангел и всё воинство его.

Подошло время к полудню. Вновь задрожал и заговорил меч Дитриха:

– Вольфрам-Вольфрам. Другой отряд монгол нашёл кузнеца Отто с тремя сыновьями, женой и дочерью, а ещё старую Теодолинду с ними. Всех они изрубили саблями, даже маленького Штефана. Первые десять кочевников присоединились к ним. Идут они вместе прямо к вам. Хотят вас убить. Вынь меня из ножен, дабы я смог покарать их за вероломство.

– Не бывать этому! – отвечал рыцарь. – Не пойду я на сговор с порождением Лукавого. Если будет на то воля Всевышнего, укроют нас заросли бука да ежевичные лозы, да стебли терновника, не найдут нас язычники, да помоги нам святой Евлогий Кордовский.

Час прошёл. Вновь задрожал и заговорил меч Дитриха:

– Вольфрам-Вольфрам. Двадцать врагов уже на расстоянии полутора полётов стрелы идут прямо к вам. Хотят вас убить. Вот-вот увидят они, где вы схоронились. Вынь меня из ножен, дабы я смог покарать их за вероломство.

Тогда посмотрел Вольфрам на своих спутников, поглядел на трясущихся от страха монахинь, услышал шаги воинов, хруст веток под ногами, грохот доспехов, разговоры на варварском языке. Сжалось его сердце. Прошептал он: «Господь всемогущий. На всё твоя воля и твоё попущение. Ежели суждено мне погибнуть во грехе, значит гореть мне в Геенне огненной. Ежели сохранишь ты меня в битве, буду я до самой смерти каяться и прощения Твоего вымаливать». Развернул рыцарь рогожу, выхватил меч из ножен. Только очутился клинок на свободе, вырвался из рук хозяина, взлетел и направился вниз по склону. Устремился он на предводителя монгольского отряда и поразил его в самое сердце. Пришли язычники в смятение, ибо не знали, откуда пришла опасность, начали озираться по сторонам. Склонился один из нечестивцев над убитым – тут же извернулось дьявольское оружие и пронзило острием его глаз. Вскоре заметили кочевники беглецов в лесных зарослях и ринулись на них. Тогда свалил Вольфрам тяжёлые камни и пустил их катиться на противников. От того пало трое врагов. Сам же рыцарь с криком ринулся в бой и сражение, а за ним остальные мужчины с копьями, дубинами и топорами.

И случилось так, что раскололи Вольфраму в сече щит, а потом и выбили меч из рук. Ринулся на несчастного вражеский воин, готовый сразить его насмерть. Но подлетел к рыцарю меч Дитриха. Сама сомкнулась ладонь на рукояти, само размахнулось плечо, и вонзилось лезвие прямо в живот язычнику. Встал Вольфрам, оглянулся, никого из врагов не осталось. Но полегли в том бою оба сына пекаря, мясник и кнехт. Пал воин на колени и воззвал к Господу и восхвалил Его за победу. Тогда сказал клинок: «А меня почему не благодаришь?» Сурово взглянул на него мужчина, но промолчал. А тот продолжил: «Твоей благодарностью уже стали кровь и жизни тех, кого ты сегодня отправил во Ад». И как увидели монахини и прочие спутники воина себя в безопасности, пообещали они хранить в тайне то, что произошло в лесу.

На следующее утро покинули монголы долину у подножия Цинне. Несколько дней боялись люди покидать свои убежища и возвращаться в город. А, спустившись с гор, обнаружили лишь руины да пепелища. Оказалось, что вторую группу монахинь нашли язычники и перерезали всех вместе с настоятельницей. Осиротев, сёстры, присоединились к ордену цистерцианцев. Аббат Керца прислал им в помощь мастеров-строителей. Начали они возводить на месте разрушенного и осквернённого храма церковь Богоматери, а женскую обитель разместили по соседству и посвятили её святой Екатерине.

Сам же Вольфрам фон дер Рупрехтсвайде прожил ещё лет десять, кои провёл в благочестии, покаянии и добрых делах. И говорили жители Кронштадта, будто видели многие знамения, которые явил Господь в знак прощения старого рыцаря и принятия его в сонм праведников. Меч брата Дитриха он передал в церковь святой Марии, дабы уже никогда не искушать себя и уберечь других от голоса порождения тьмы, так как полагал, что в хранительных стенах не сможет нечистый дух никого прельщать.

Прошло сто сорок лет. К тому времени уже никто не помнил, чей меч висит на северной стене хора, и чем он знаменит. А когда в году Господа 1383 начали строить новый храм, клинок Вольфрама фон дер Рупрехтсвайде вместе со многим другим имуществом прихода отправили на склад. Там он и лежал ещё долгое время, пока не обрёл нового владельца.

Теперь о Владе III, прозванном Колосажателем и Дракулой. В каком краю и когда родился он, никто не ведает. Отец его, Влад II, происходил из рода воевод Валахии Басарабов и претендовал на трон княжества. Император Сигизмунд Люксембургский провозгласил его правителем и пообещал посадить на престол. Но этого пришлось ждать несколько лет. Меж тем назначили Влада II защитником границ Семиградья и поручили ему монетный двор во граде Шесбург. Потому-то многие и считают, будто там и родился Дракула. Иные же возражают, говоря, что в Шесбурге располагался лишь монетный двор, а сам воевода постоянно находился в разъездах.

В юности пришлось Дракуле отбыть в качестве заложника ко двору османского султана в город Адрианополь. Там обучался он всяческим восточным премудростям и, как говорят, познакомился с алхимией и тёмными искусствами. А ещё узнал он об османских нравах и обычаях, а также об армиях императора и их манере вести бой и сражение. Тем временем в год Господа 1447 учинили в Валахии дикое беззаконие: отца Дракулы жестоко убили, а брата похоронили живьём. Произошла та расправа при участии и посредстве многих бояр. И говорят, будто такое злодейство и ожесточило сердце будущего воеводы и сделало его восприимчивым к козням Лукавого. Иные же считают, что турки обращались с заложником плохо, угрожали смертью и пытались склонить в магометанство, и оттого сделался он столь безжалостным. Но об этом мы ничего не знаем.

В году Господа 1448 султан освободил Влада, дал ему войско числом тридцать тысяч, пожаловал денег, коней, дорогие одежды и шатры, кои надлежит иметь государю, и снарядил в землю Унгровалахийскую, иначе Трансальпийскую, дабы тот отвоевал престол своего отца и исправно платил дань. И вошёл сей Дракула в столицу – город Терговиш, а враги его убоялись и бежали в страхе. Однако вскоре турки покинули его, а правитель Венгрии, прославленный победами Йоханнес Корвинус замыслил свергнуть неугодного властителя и к исходу осени стоял уже в Кронштадте. Узнав о том, Влад со всей поспешностью отбыл в Молдавию, а Йоханнес Корвинус с войском вошёл в Терговиш в день святого Иоанна Дамаскина.

С тех пор скитался Дракула и жил то в Молдавии, то в Семиградье, то в иных землях. В году Господа 1456 он находился в Кроншадте и собрал армию, дабы вновь идти в землю Унгровалахийскую и силой возвратить отеческий трон. Тогда же поднесли ему ратманы дары, так как полагали, что вернёт наследник власть и престол Трансальпийский, и считали разумным выказать ему всяческое почтение и благорасположение, дабы и он сохранил все выгодные условия торговли в Валахии и для местных купцов препятствий не чинил. И в числе прочего получил будущий воевода старый меч, давно хранимый со всем имуществом прежней церкви. И никто не знал, откуда он и как попал в храм.

Надо сказать, был тот Дракула весьма сведущим колдуном, ведь с юных лет он неустанно упражнялся в тёмных искусствах, и с каждым годом преумножались его сила и могущество. И как принял он клинок, так сразу почуял силы в нём заключённые, и понял также, что не ведают господа советники, сколь страшное оружие отдают. И когда остался Влад один, навёл он чары и прошептал тайные слова. И от того пробудилась сущность, двести лет пребывавшая во сне и небытие, и заговорила вновь. Тогда узнал Влад, какими потенциями обладает меч, а ещё услышал разговоры своих врагов и раскрыл их замыслы. И обнаружив их слабыми и разобщёнными, составил способ действий, которого следовало придерживаться, от чего ещё сильнее уверовал в свою победу.

И случилось так, что часть бояр перешла на сторону Дракулы, а нападение на Валахию оказалось неожиданным. И найдя себя обступаемым врагами, прежний князь Владислав II со всей поспешностью бежал в город Тергошор, но нашёл там лишь смерть.

Вернув себе трон, Влад замыслил отомстить за гибель отца и брата. Тогда снова прибег он к помощи меча. Вновь клинок передал хозяину разговоры знатных сановников, выдал всех изменников и сообщил доподлинно, в чём заключалась вина каждого из них, а затем яростными речами принялся разжигать в воеводе гнев и жажду возмездия. Но не внял Дракула увещеванием тёмной сущности, заставил проклятое оружие замолчать, а сам принялся ждать подходящего момента, клинку же велел ежедневно докладывать, о чём толкуют бояре. Потому всегда становилось известно государю, кто плетёт заговор, а кто служит верой и правдой.

Раз в праздник пасхи созвал воевода к себе в палаты всех знатных людей державы на пиршество и спросил, скольким правителям они успели послужить за всю жизнь. И не было ни одного, кто бы назвал менее семи. Тогда обвинил их Влад в измене, велел схватить и посадить на колы. И казнили тогда около пятидесяти человек, хоть кое-кто говорит о пятистах, но то не может казаться разумным. От такого количества жертв многократно преумножилось могущество клинка, и стал он всё чаще нашёптывать хозяину о явных и мнимых изменах, ибо желал умертвить как можно больше людей и напитаться их болью и страданиями. Хоть и считал Дракула, будто может противиться воле Лукавого, но из страха и властолюбия всё больше внимал и верил лживым и неправедным наветам, оттого вскорости предал смерти и тех, кто оставались ему верны. Воистину сказано: «ex eo quod peccator centies facit malum et per patientiam sustentatur»8.

В то же время рассорился Дракула с советом Кронштадта, ибо считал, что саксонские купцы пользуются всеми привилегиями и вольностями, дарованными им прежними воеводами, а торговцы из Валахии, приезжая в Семиградье находят лишь притеснения и убытки. Тогда ввёл Влад новые порядки торговли и провоза товаров, чем изрядно ущемил дельцов Бурценланда. И не получив обещанной поддержки от короля, пошёл он на сговор с турками и начал платить дань султану. Видя это, жители Кронштадта приютили у себя претендента на трон Валахии Дана, снабдили его людьми, деньгами и оружием, надеясь, что тот сумеет сместить неугодного Дракулу.

Обо всём, что замышляли против него ратманы Кронштадта, Влад узнал от клинка. Порождение тьмы побуждало его действовать немедленно. Потому со всей поспешностью собрал он войско, перешёл горы и опустошил земли Семиградья в году Господа 1457. Тогда разорили и сожгли валахи Кастенхольц, Нойдорф, Хольцменген и Бренндорф, а также иные селения в Бурценланде. А многих мужчин и женщин велел посадить на колы к великой радости злонамеренного клинка.

Но не убоялись жители Кронштадта. Собрали они армию для Дана, и выступил он в год Господа 1460. Но так как проклятый клинок исправно докладывал Дракуле обо всех действиях врага, знал воевода наперёд обо всём. Как же узнавал об этом меч? Здесь учёные мужи сходятся во мнении, что тому созданию тьмы служили армии младших бесов, коих оно само порождало и рассылало, куда пожелает. Выполняли они любой приказ дьявольского оружия, передвигались быстрее ветра, и присутствовали незримо всюду, кроме святых мест, благословенных Спасителем. И когда понял Дракула, что сокрушит вероломных захватчиков, так сказал ему клинок: «Сослужил я тебе великую службу, как бывало уже не раз. Теперь прошу я у тебя: дай приказ, чтобы воины твои никого не щадили в сражении, а если кого захватят в плен, то не отпускай их ни по великодушию, ни за выкуп, а всех предай смерти тем способом, который сочтёшь наиболее подходящим, поскольку мне то потребно. Тогда стану я ещё сильней, вместе совершим мы дела великие. А ежели не исполнишь мой просьбы, то откажусь я тебе служить, погублю тебя и выберу нового хозяина». И пришлось Владу со всем согласиться.

И когда Дракула нашёл свои войска собранными, немедленно двинулся он навстречу противнику и, зная его умысел и состав войска, легко разбил Дана. Говорят, будто из всех людей, кто пришёл с ним, избежать смерти смогли лишь семеро, кому удалось укрыться в лесах. Остальных велел государь Валахии посадить на колы к вящему удовольствию клинка. Дана же того захватили живьём и бросили в тюрьму. Хотел воевода его посадить на позолоченный кол, что выстругали бы выше других и стоял бы в центре остальных. Но вновь заговорил клинок с хозяином: «Позволь мне самому убить пленника, так как желаю я насытиться кровью, а не только напитаться болью и страданием. Ведь кровь человека княжеского рода для меня слаще и сытнее всякой прочей». Тогда приказал Влад вырыть неглубокую могилу. Подвели к ней Дана и поставили на колени. Размахнулся Дракула собственным мечом и отсек голову самозванца. И от того задрожало и запело нечестивое железо в упоении. И говорят потому допустил Господь ту казнь и расправу, что выступил сей Дан войной во время великого поста. И сам он, и бояре его совершили множество иных грехов и непотребств. И от того и дано было им воздаяние, потому что «omnes enim peccaverunt, et egent gloria Dei»9.

Сразу после победы решил Дракула покарать Кронштадт и со всем войском напал на него и держал в осаде. Но не поддались стены Внутреннего Города нечестивцу, удалось ему лишь разрушить, разорить, сжечь предместья и спалить урожай на полях. И по наущению меча сам рубил воевода им головы на алтаре церкви святого Варфоломея, как на плахе, а после предал храм огню, а других же пленников посадил на колья во дворе часовни святого Якова. И делал он так потому, что осквернение Божьего дома было особенно приятно богомерзкому оружию.

И ещё много злодейств и непотребств учинил сей Дракула, побуждаемый проклятым клинком. Нет у меня задачи описывать их все. Расскажу лишь о том, как смог он привести в ужас турецкую армию, использовав всю силу нечестивого создания. В году Господа 1462 перешёл султан с войском Дунай, дабы покарать валахов за неуплату обещанной дани. Тогда замыслил Дракула не просто одержать победу, но и собственной рукою убить самого императора, всех его вельмож и визиря тем способом, каким бы смог. При помощи меча, навёл он на себя морок и обратился турецким торговцем. Проник он в лагерь османов и запомнил расположение шатров правителя и его советников. А были они устроены так, что каждую ночь великий турок спал в новом шатре, и никто не знал, в каком именно.

Вернувшись же к своему войску, выбрал он из лучших своих воинов немногих и говорил им: «Пусть те, кто думают, что погибнут, не идут со мной». Часть из них велел он переодеть в янычар и подослал в лагерь врагов, а часть обрядил в звериные шкуры с рогами. После ушёл Влад к себе в палатку возжёг курения, взял в руки клинок и начал читать над ним тайные слова. Тогда задрожала проклятая сталь и попыталась вырваться, да было поздно. Вытянул Дракула всю нечестивую силу и мощь из тёмного порождения до капли и вобрал в себя, иссохла богопротивная сущность, сделалась немощной и преисполнилась злобы на хозяина.

И через три часа после заката взобрался упомянутый Влад на высокий утёс над станом великого турка, пропел заклинания и исторг из себя эманации тьмы, страха и морового поветрия, на что затратил он всю силу, вобранную из меча. От того преисполнились сердца врагов ужаса, а тела – боли. И найдя противника стеснённым, безумным и испуганным, вострубил воевода в рог. Тогда же люди его, переодетые в янычар обратили оружие против воинов султана, а те, кто в шкурах, с криками ринулись во вражеский лагерь. И казалось, будто сами черти явились из преисподней. Дракула же прорвался к центральным шатрам и влетев в один, поразил человека в богатой одежде, которого там нашёл. Направился валах было в другой, но ослабли его чары, кончилась сумятица, и сбежались турки на защиту правителя, оттого и не смог Влад убить императора, ведь ночевал он в другом шатре. Иные же говорят, будто султан в самом начале сечи убоялся и покинул лагерь, а вернулся к войскам позже. И это кажется разумным. Случилось то в году Господа 1462 в день святого Райнера Пизанского.

После боя так сказал меч Владу: «Я служил тебе много лет, а ты осушил меня, как кубок с вином, и растратил мою мощь понапрасну. Ежели бы ты послушал моего совета, то лежал бы султан мёртвым, а имя твоё покрылось бы вечной славой. Ныне же слаб я и не смогу впредь защищать тебя от вражеских козней, как и ранее. Скорей напои меня кровью, болью и страданием, и я верну хотя бы часть былой силы». Тогда велел правитель Валахии выстроить своих воинов и осмотрел их раны. И если кого находил раненым спереди, то велел того награждать, а кого находил раненым сзади, того приказывал сажать на кол, говоря: «Ты – не муж, но жена». Тогда восстановил клинок лишь малую часть прежнего могущества.

Говорят, будто, затаив на хозяина обиду, меч более не сообщал Дракуле о замыслах его врагов, а делал всё ему во вред, потому-то вскоре воевода был свергнут, а трон занял его брат Раду Красивый. Самого же Влада изловили, скрутили и доставили к королю Матиасу Корвинусу в замок Плинтенбург. И усматривают в том Божье воздаяние за все непотребства и бесчинства воеводы. Четырнадцать лет провёл нечестивец в дали от Валахии, а о том, где жил он и что делал многое говорили, да только ничему из того верить нельзя. Примирился он в те годы со своим мечом и сражался во многих битвах, где поил проклятую сталь кровью неверных

В году Господа 1476 решил наш исполненный мудрости король вернуть Дракулу на трон и княжение Валахии, ибо Влад покаялся во всех грехах и поклялся верой и правдой защищать Семиградье от турок, а кроншадтских торговцев не притеснять. Тогда отправил с ним блистательный Маттиас своего доверенного барона Штефана Батори, осенённого многими подвигами. По попустительству Всевышнего, разбили они армию Басараба III и в день святого Виллехада, епископа Бременского, вошли в Терговиш. После воцарения Дракулы на унгровалахийском престоле покинул его Штефан Батори с венгерскими хоругвями, оставил лишь 200 испытанных воинов. Тотчас упомянутый Басараб с турками, валахами и прочими неверными перешёл Дунай, и найдя своего врага лишённым армии и войска, напал на людей Влада. И говорят, будто в битве той из двухсот венгерских воинов в живых остались только девятеро. В том же бою нашёл свой конец и Дракула, прободенный множеством копий. И не спас его колдовской меч. Считают одни, будто виной всему обида и досада, кою испытывал клинок, дескать намеренно не сообщил тот воеводе о наступлении противника с целью погубить хозяина. Иные же думают, что смерть настигла тирана потому, что Господь уже не желал более попустительствовать такому нечестивцу и богохульнику и воздал за все прегрешения его. Воистину, «vindicta carnis impii ignis et vermes»10.