Врата полуночи

Деревянные полы были вымыты до блеска, а под ногами поскрипывали старинные – это сразу чувствовалось, хоть и были они крепкими и добротными – деревянные доски. На стене тихим шепотом нарушали тишину часы, стрелки бесшумно скользили по белому полю бесконечного круга времени.

Связки трав, свисавшие с протянутых под потолком веревок, наполняли комнату душным ароматом. Зато травы в горшочках добавляли нотку свежести и яркости в витавших ароматах. Цветущая мята и нежная лаванда, которые юная хозяйка выращивала, радовали глаз и создавали ощущение спокойствия и гармонии. Среди горшочков дремала полосатая кошка, выбивавшаяся из традиционной картины – конечно, у ведьмы ведь должна жить черная кошка, а ни в коем случае не серенькая! Но кошечка о таких мелочах не подозревала и нежилась в теплом осеннем солнышке среди зарослей.

Сквозь маленькое окно, совсем как взаправдашней старинной избе, проникало мягкое осеннее солнце, вольготно раскинувшееся на половицах и домотканных ковриках-дорожках. Все в этом избе дышало жизнью и было похоже, что у каждого предмета был свой рассказ о прошлом. И каждому, кто переступал порог становилось понятно – это был дом, где встречали рассветы и провожали закаты, а теплое слово и гостеприимство находились для каждого, даже случайно заглянувшего сюда гостя. Эта усадьба была не просто домом, не просто музеем – формальным и казенным, это было место, где жили радушие и тепло традиций и старинной красоты.

Последним порог перешагнул Алек. Наверное, его единственного из всех, мало тронуло увиденное – телефонный разговор занимал его куда больше. Закончив угукать в трубку, величайший блогер современности мрачно взглянул на Ольгу и уточнил:

– 

Я долго буду делать за тебя твою работу?

– 

Извини, – пискнула девушка и постаралась затеряться среди экспонатов.

– 

Займись, – он сунул ей в руки многострадальный блокнот и любезно, и вроде бы даже почти искренне уточнил у хозяйки: – так где нам можно расположиться?

– 

Прошу, – Мирена распахнула неприметную дверь у печки.

Из темного коридора повеяло прохладой и тайной.

– 

Комнаты для вас – по левой стороне, их как раз. Комната, расположенная в самом конце коридора – моя, можете обращаться в любое время. Лестница рядом ведет на второй этаж. Когда-то там был традиционный чердак, теперь расположена одна из локаций музея, можете подняться изучить, возможно, найдете и для себя что-то интересное. Не знаю, насколько там достаточно освещения, но окна нетрадиционно большие, есть электричество. Все удобства вон в том коридорчике, горячая вода и канализация в доме, но крайне рекомендую дождаться вечера и попробовать нашу баню, тем более, сегодня как раз пятница. Располагайтесь, отдыхайте, обед через два часа, надеюсь, вы присоединитесь ко мне. Когда нет экскурсий и не заказывают обеды для посетителей мы питаемся просто. Сегодня пшенная каша с тыквой из печи, надеюсь, вам понравится, впрочем, если желаете что-то еще, достаточно сказать.

– 

Нас все устраивает. Когда вы, Мирена, сможете уделить немного времени для предварительной беседы? Может быть, сейчас? Чем быстрее мы приступим, тем проще каждому из нас… да? Для начала вполне подойдет комната, в которой мы только что были. Женя походит пока, поснимает, если вы не против. не против? Вот и чудненько. За работу, за работу! Вы вот про обряд упоминали, когда планируете готовиться?

Мира наконец-то удосужилась взглянуть на журналиста. Предчувствие чего-то смутно нехорошего укрепилось и начало заполнять темный коридор.

– 

Пойдемте, – сказала она. – Постараюсь ответить на все ваши вопросы, Алексей.

– 

Алек, если не возражаете. Предпочитаю такую форму обращения, хорошо?

– 

Алек, – равнодушно повторила она. – Только у вас все равно не получится избавиться от того, что вам предназначено. Именно вам – не удасться.

– 

Ну вот и отлично! – лучезарно продолжал улыбаться идиот. Он явно решил, что представление началось, и устраивают спектакль специально для него, великого и ужасного, а так же честного и неподкупного. Людям так мало надо, чтобы поверить в сказку. Людям так мало надо, чтобы ощутить себя хозяевами.

– 

К обрядам, проводимым в полнолуние обычно не готовятся, Алек, – произнесла Мирена, открывая дверь в музейную комнату. – Хотя, конечно, что-то сделать можно. Вот, например, взгляните сюда – травы. Можно поэкспериментировать вот с этими пучочками. Они как раз собираются в полнолуние, но июньское. Срезают их именно по полной луной, потом высушивают. Есть вероятность, что и отвар, приготовленный в полнолуние будет иметь особые свойства, станет более сильным?..

Глава 3, в которой мы узнаем истинные мотивы посещения усадьбы и что случилось по дороге

В далекой и беззаботной юности Алека действительно называли Алексеем. Имя раздражало его до безумия, отдавая чем-то мерзко-официальным, высокомерным и недовольным. Когда мать звала его, первоклашку ли, подростка, домой. Стоило им только компании устроиться во дворе, как она кричала в окно:

– Алексей! Сюда!

Как собачке, ей Богу. Тон при это у нее становился странно манерным и приторным, словно сын провинился в чем, а ругать ребенка – ну что вы, разве же можно.

До пятого класса он терпел, потом… нет, потом ничего не изменилось. Ни просьбы, ни требования, ни истерики и попытки спокойно поговорить, попросить – ничего не приносило желаемого результата.

Окружающие давно уже называли удачливого и в меру обаятельного парня Алеком, кличка "Айден" давно уже превратилась в фамилию – дань странной моде на все зарубежное, и проект в социальных сетях уверенно набирал популярность, а мать все никак не могла уловить, что что-то изменилось и раз в месяц спрашивала, жеманясь, на семейном обеде:

– Алексей, когда же ты порадуешь меня наконец? Вот Воленька…

Традиционным радостям радоваться никто не хотел. Что за радость, позвольте узнать, это желание наговорить гадостей с экрана даже не телевизора, а какого-то там телефона? Конечно, успешность по традициям вымерялась через количество бывших и будущих жен и детей, сплетнями – а что в этом такого? Все так живут.

Вот этот "все" Алек ненавидел. От всего сердца. И, пожалуй, ненависть была единственным его самым настоящим и искренним чувством.

Начиная свой безумный проект, Алек не полагался на удачу, положив во главу угла и делая ставки только на голый расчет. И весь этот бред про необходимость "любить своих зрителей", "понимать потребности зрителя" и прочую ахинею он легко отбросил. Любить? Не смешите! Кому это нужно? Правильно – никому. Что нужно зрителю в первую очередь? Зрелище. Что нужно во вторую? – побольше страшного зрелища. Репортажи с места трагедий привлекли достаточно внимания, ибо талантом Алек действительно обделен не был. А поднабравшись опыта и поняв, что даже с таким багажом, как у него, никто из спонсоров не спешит нести мешки с пиастрами и умолять великого журналиста заняться своим прямым делом – вести программу в прайм-тайм на центральном канале – одним из первых открыл свой видеоблог на только набиравшем популярность ютубе.

Помыкавшись по темам, поскакав от жанра к жанру, помучившись с зарабатыванием аудитории, а по большей части – с поиском дешевой вспомогательной силы – Алек нашел свою нишу. За этим пришли и спонсоры, появилась нормальная аппаратура, профи, готовые за хорошую зарплату внимать, снимать, писать, монтировать и совершать еще массу необходимых действий… Чем плохо?

Отчасти Алек вполне мог считать себя победителем. Последние исследования говорили в пользу того, что еще год-два его шоу продержится в топе. По нынешним временам – так просто сказочно. Потом… а что загадывать, что будет потом – дело свое откроет, благо, все необходимое подготовлено на случай, если такой вариант развития событий придется реализовывать раньше. Или найдется новый спонсор и новая тема. Впрочем, может быть удасться и с этой просуществовать дольше – тяга к неизведанному всегда существовала, и будет существовать. Один из низменных инстинктов человечества – кто кого обманет лучше. Да и, благо, идей подобная тема регулярно подкидывает массу.

Для себя Алек выбрал самый скандальный вариант – разоблачения. Во-первых, антипиар в ряде случаев более востребован, а подчас и куда более оплачиваем, чем стандартная карамелька. А во-вторых, Алеку просто нравилось самому выискивать "жареное". И зрителям нравилось. Шоу получались – загляденье. А с некоторых пор и нестандартными. Смысл оставался один – найти нечто, что позволило бы размотать "клубок колдуна", найти то, что убедило бы людей в обмане. Найти и показать то, что вызвало бы скандал. На сегодняшний день несколько смелых "магов" и очаровательных "ведьмочек", обманутых сладкими обещаниями антипиара точили свой магический зуб на нахала-журналиста, в судах лежали несколько исков против слишком демократичного Алека, он сам довольно потирал руки, ожидая, какой результат дадут несколько новых инфоповодов… И обдумывал новые сюжеты.

Тут-то ему и подвернулась Мирена.

Обычно агенты магов всех сортов добивались расположения Айдена – антипиар тоже, того самого… да? Мирена не имела агента, да и желания сняться в программе – тоже.

Но даже после сложных и длительных переговоров, когда пришлось самому Алеку подключаться, звонить, разговаривать и даже уговаривать – неслыханно! – Мирена не проявила особого желания. Даже при том, что ей посулили. Некоторое подобие интереса она проявила, когда было обещано сделать небольшой сюжет о музее. На этом все. Алек был раздосадован. Но из упрямства продолжил добиваться встречи. И добился. Неожиданно.

Проблемы начались дальше. Никакого компромата нарыть не получалось. Ни обманутых старушек, проданных квартир, отданного золота. Никаких обещаний вылечить последнюю стадию, сделать счастливым и подарить бессмертие в отдельно взятом месте. Охотничий азарт Алека получил пищу, жизнь заиграла новыми красками. Он с трудом дождался момента выезда, и с трудом сдерживался. И вот тут-то все и произошло. Как всегда, по законам самого подлого жанра жизни – комедии.

День в лесной глуши – это погружение в спокойствие и отчасти – почти магия. Время здесь течет медленно, а каждая мельчайшая деталь кажется живой и важной. Входишь в лес, и ароматы земли заполняют все вокруг.

Деревья, покрытые мохом и лишайниками, словно старейшины этого священного места, встают по сторонам, провожают взглядом, переговариваются на неведомом тебе языке. Ягоды уже созрели, пригибают к земле слабые побеги и прячутся от алчных взглядов за резными шторками-листьями. Раздвинуть бы их, осторожно взять в руки хрупкое чудо и насладиться ароматом, вкусом – нужно-то всего ничего, только наклониться и вот они, истинные сокровища. А там, глядишь, под слоем старой листвы отыщутся грибные местечки. Осеннее солнце проникает сквозь листву и чертит на земле узоры из пятен, пробираясь между листвой и еловыми лапами. Несмотря на прохладный воздух в солнечных лучах тепло и нежно.

Могучие стволы – как стража этого священного и тайного места – готовы расступиться и открыть свои тайны тому, кто осмелится пройти к ним. Но смельчаков мало. Недаром ведь люди проложили именно эти тропки к сердцу лесной чащи. А туда, за границы тропы – не ходи. Как бы ни кивали тебе деревья, как бы ни манил мох, расстилаясь мягким ковром под ногами, приглашая присесть и отдохнуть. Держись тропы и не смотри вверх. Взглянешь – и тут же обступят тебя древние великаны, не найти будет тропинки домой, заманит и заведет тебя в самое сердце – а кто знает, доброе ли оно? – чаща…

Лучше не сворачивать с тропы. Благо, дорога лесная так утрамбована, что даже может называться почти ровной. Но какое же это для водителя! Тому, кто хоть раз пытался проехать по лесу, по такой маняще загадочной и прекрасной, словно магический путь, дороге, достанет впечатлений, будет о чем рассказать. А уж во второй раз он точно подумает, пускаться ли в путь, срезая дорогу, или все же проехать по благоустроенной трассе. Здесь-то на каждом сантиметре поджидают ухабы и колдобины, тряска и неудобства, машину трясет, как во время шторма в море, и кажется, что каждый бампер и колесо вот-вот осчастливят лесных обитателей новой загадкой. Да и звуки, которые способен издать многострадальный внедорожник, пробираясь сквозь угрозы, поджидающие на пути и борясь с неровностями дороги, будто она пытается преодолеть нечто большее, чем просто трассу – это нечто непередаваемое. Массу впечатлений можно получить в лесу, только пожелай.

Джип, на котором съемочная группа Алека выбралась из каменных просторов столицы, был достаточно мощным. И достаточно выносливым, чтобы преодолеть не только дорожную тряску. Алек сам сел за руль, не доверив в этот раз никому, даже навигатору, прокладывать маршрут, и пользовался картой. Эта карта и завела их всех в лес, и казалось, эта чудесная дорога никогда не закончится, будет бесконечно виться среди деревьев.

Потеряв счет времени, Алек отвлекся на долю секунды, всего лишь на долю секунды. И этого хватило для непоправимого. Удар, машину повело, и все произошло так быстро, что сообразить времени не оставалось. А у замершей машины под искореженным бампером лежал олень. С большими ветвистыми рогами. Олень был мертв.

Руки у Алека тряслись, когда он выбирался из машины. Неожиданность, едва не стоившая жизни машине и людям все-таки погубила невинное существо.

Ольга что-то пискнула на фоне, Алек оглядывался и пытался успокоиться. Ощущение, что голову его погрузили в вату, только усиливалось и никак не исчезало. Потом в глазах начало двоиться, и уже Алек видел перед машиной не лежащего оленя, а человека. Стоило закрыть и открыть глаза – все в реальности возвращалось на свои места, чтобы через несколько секунд вновь уплывать, подтверждая нереальность происходящего. Дальше по дороге ехать было проблемно, да ни у кого и желания не возникало, но помощники полушепотом переговаривались за спиной, ожидая окончательного решения.

Машина по счастью не пострадала и была на ходу. Чтобы вернуться в спасительное нутро джипа Алеку понадобилось слишком много сил. За руль он не вернулся – руки все еще дрожали, и успокоиться никакими способами не получалось. Оператор Женя прав не имел или не признался, поэтому вести пришлось Ольге. Джип мягко и неторопливо сдал назад и как-то слишком резво двинулся обратно, к съезду в лес.

Разговаривать не хотелось, молчание было невыносимым, радио раздражало. Слишком бойкие ведущие выпендривались в студии, напоминая, что есть в мире еще островки беззаботности и отсутствия проблем. И все это раздражало, раздражало безумно. Это добивало так, словно непоправимое произошло, но никто не понял и не смог ничего предпринять.

Голова гудела, висок ныл.

Алек наконец справился с собой и закурил.

Дурак, так и не смог от идиотской привычки избавиться.

Все эти пластиковые безникотиновые фиговины не помогут, случись что. Только сигарета. Успокоит, согреет, что там еще.

Пора взять себя в руки. Да, случилось, да, впервые. Неприятно. Горько почему-то. Еще какие-то ощущения – смутные и непонятные, но копаться в них точно не хочется. Ну никакого желания. Только почему-то мысли все время крутились на происшествии. Отпустить – хотя тут-то Алек был мастер, не просто фору кому угодно мог дать, но и поучить как надо в легкую – не удавалось. Принять случившееся – не удавалось тоже.

Мелькнувшее за окном название "Кукобой" , перечеркнутое красной полосой сменилось новой табличкой, оповещавшей, что в деревню Калиново можно попасть через пару десятков километров если повернуть налево. Слева тянулась лесополоса, за которой угадывались поля и какое-то бескрайнее ощущение простора.

Джип медленно повернул налево, на проселочную трассу, к деревьям.

– Слушай, другой дороги в это Калиново нет? – недовольно спросил Алек, оглядываясь. Предчувствие оставалось исключительно неприятное. – Вот угораздило.

Что именно, куда или кого угораздило – он уточнять не стал.

Потом деревья закончились, поле вскоре тоже, проселочная пыльная дорога продиралась сквозь кусты, на горизонте уже виднелись белые домики над которыми возвышалась белая колокольня с золотистым шпилем, мелькала голубая ленточка воды – какого-то безвестного озерца, наверняка имеющего такое же среднестатистическое название типа "Святого". Солнце стояло на самой верхушке неба, забравшись выше колокольни. День разгорался и вовсю приносил кому-то радость.

Глава 4, в которой История наконец-то начинается

Итак, мы оставили наших героев в доме колдуньи. Пока Ольга таскала чемоданы, то и дело шастая из коридора в комнату-музей и обратно, пока Евгений, нежно обнимая свою камеру, перемещался из угла в угол, то и дело переключаясь с экспозиции на очаг – именно там пристроился наш герой-журналист, делая пометки в своем опухшем блокноте, в мире еще царила иллюзия покоя и благопристойности. Мирена присела у заслонки и сосредоточенно растапливала печь, изредка снизу вверх поглядывая на гостя и неторопливо отвечая на его вопросы.

Идиллическая картина, конечно, читатель. Не зная, так и не догадаешься, что у каждого из участников мизансцены свои мысли, и периодами очень далекие от происходящего. Из них всех только оператора Женю, наверное, интересовала его работа. Он действительно пытался выстроить кадр и делал наработки для монтажа.

Скажи мне, читатель – только абсолютно честно – любишь ли ты журналистов? Понравится ли тебе, когда кто-то, у кого меньше всего прав на подобное, пытается без стеснения задать тебе вопросы, на которые ты и сам себе иногда отвечать не в силах?

Не стоит думать, что в этот раз было как-то по-другому. Единственная цель, которую преследовал Алек – нащупать нечто погорячее. Действительно, простое разоблачение было хорошо для начала. Потом, когда зрительская аудитория его расширилась, а популярность начала расти прямо-таки космическими темпами, действовать приходилось все хитрее и изощреннее. Ибо велик был риск надоесть однообразием. И так не хотелось скатываться вниз с той вершины, на которую уже удалось забраться, тем более маячило впереди куда больше.

Набрасывая планы ближайших программ, Алек случайно – ох, как неслучайно все то, что подбрасывается нам под видом случайности, читатель, ты-то это уже знаешь! – наткнулся на ничем не примечательную рекламу усадьбы "Старина". Он и прошел бы мимо, кто сейчас не пытается сыграть на интересе к славянскому прошлому? Да только ленивый! Но почему-то глаз зацепился за слова "оберег" и "изготовлю". Это было уже поближе к теме, тем более всякие столичные колдуны потихоньку начинали приедаться публике и стоило подумать… Вот он и подумал, вернувшись на страничку. И ничего не обнаружил. Стандартный сайт, стандартные фото счастливых детей, прыгающих в траве, стандартные идиллические картинки девушек и юношей в венках и счастье. Никаких оберегов. "Показалось", – мелькнуло у Алека, он переключился на следующую вкладку, и глаз вновь выхватил из массы текста нужные слова. Забавно иногда работает сознание.

Отдел про обереги действительно имелся, достаточно было чуть поглубже покопаться среди страниц сайта. Изготавливали их в качестве сувениров деревенские детишки, занимавшиеся при музее-усадьбе разного рода рукоделиями и осваивавшие премудрости дополнительного образования под присмотром директора – в аккурат пока их родители занимались проблемами прокорма немаленьких семей. С фотографии на мир смотрела ничем не примечательная девушка, разве что слишком молодая для восприятия ее директором центра и музея, и вообще всего комплекса. И ничего в ней необычного не было – ни балахона ведьминского, ни звезд, ни шара особой хрустальности, никакие мыши не висели на заднем фоне ее фото и никаких неожиданностей не угадывалось, однако было что-то, что заставило Алека периодически возвращаться к этой фотографии. Предчувствие? Нет. Не было у него никакого предчувствия, что бы он потом ни говорил, уж мы-то с тобой, читатель, точно это знаем, и я прямо уверяю тебя – не было предчувствия. Судьба – была, и вела его за собой, как послушного теленка за морковкой. Просто надо было ему оказаться у Привратника, пришло время. Просто обычно истории так и начинаются – время пришло.

И вот сейчас Алек стоял, задавал вопросы Мире, хотя сам себе на самый простой – чем же его все-таки заинтересовало это место? – ответить бы не смог. Мирена отвечала – вяло и без особого интереса, словно судьба "Старина" и вероятная известность – ну как же, такой шанс, журналист из Москвы! – ее вообще не интересовали. Она нервничала.

Сегодняшний день – последний накануне обряда – надлежало провести определенным образом. Само собой – баня. Но главное – нужно было дождаться посланника. Вместо посланника во дворе оказался пыльный джип с подозрительно измятым бампером.

Насчет гостей тоже особой ясности не было. Или посланник – кто-то из гостей? Да нет, не может быть! Не совладать человеку – этой ипостаси воплощения посланник всегда избегал, всегда! – с воином. Но они были здесь. И больше никто так и не появился.

Мирена рассеянно разжигала очаг, размышляла, отвечая на простые пока вопросы, ощущала на себе все недоумение оператора от просто убийственных по своей простоте тем, которые пытался поднять Алек. Действительно, если он и предпринимал попытки нащупать какой-то "жареный" эксклюзив, то делал это более чем странным способом. Ну скажите на милость, что это за вопросы такие, ответы на которые легко найти самому – открой сайт да читай, все конкретно: что, когда, кто директорствовал до, что будет после.

Наконец, они переместились за стол, оператор получил разрешение снимать двор и был отправлен под бдительный присмотр сторожа-садовника, Ольга замерла где-то в уголке и постаралась сделать вид, что ее вообще здесь нет. Ей было уютно и хорошо, Алек в кои-то веки не орал, не швырялся ничем и даже вполне мирно попросил о какой-то мелочи, Ольга подала и ее оставили в покое, и в такие редкие моменты даже с ним работа казалась замечательной и оплачиваемой, и с кредитом она разберется, и вообще…

История началась, пошла именно так, как и могла – потому что других вариантов не оставалось, и все казалось очевидным. И разговор, какой-то спокойный слишком разговор, совсем не похожий на поиск неочевидных, но острых фактов, тек и тек себе, но грозил скоро.

– Если есть желание, курите, не стесняйтесь.

Мира вполне искренне предложила это. Журналист выглядел слишком подавленным.

– Спасибо. А как же музей? Запах?

– Проветрим, ничего страшного. И музею один раз явно вреда не принесет.

Алек достал сигареты и действительно вдруг почувствовал себя легче.

– Так все-таки, что вы хотите здесь найти?

– Вы, Мира, программы наши смотрели? Ну хоть раз? – Алек задавал вопрос, раскуривал сигарету и почему-то чувствовал себя неловко.

– Поинтересовалась, – усмехнулась Мира. – После разговора. Нужно знать, с кем имеешь дело, хотя бы в общих чертах.

– Не спорю. Формат у нас не меняется с момента основания программы. Это беседа с тем, кто называет себя колдуном, ведьмой… магом… суть не меняется. Человек с паранормальными способностями. Согласитесь, за свои слова нужно отвечать. Если заявляешь, что способен остановить разъяренного быка силой мысли, или готов исцелить недуг, или можешь вызывать умерших – пожалуйста, вот камера. Продемонстрируй. Мы покажем. Никакого подвоха. Но только рассказывать, что духи боятся камер, или использовать старые как мир мошеннические уловки, чтобы поговорить с вызванным покойником или полтергейстом… Нет уж, этого мы не допустим – либо играем честно, либо давайте признаем, что все это мошенничество. Заметьте, я не утверждаю, что этого не существует. Но попытка солгать – вот что меня раздражает. Изготавливаете обереги – отлично, давайте, демонстрируйте их силу. Кстати, что у вас с оберегами? Изготавливаете?

Мира рассмеялась.

– Конечно. А как же. Дорожные мешочки, куколки на удачу. И заговоры! Вы не упомянули заговоры! Наши дети делают. В рамках программы по изучению наследия предков. Ну и для повышения самоокупаемости музея. Ребята помладше рисуют, куколок крутят, одежду реставрируют. А постарше девочки учатся ткать и вышивать, узоры опять же обережные. Мальчиков обучаем столярному делу. Вы деревню проезжали – заметили, как калитки украшены? Это все наши детки делают. Во дворе мастерские – столы стоят, инструментов много, да и умельцев тоже. Старики передают свое искусство подрастающему поколению. Только вот годится это все для программы "Сельский час" периода Советов да для газеты "Правда". Не так?

– То есть, никаких обрядов вы не проводите? Никаких исцелений?

– Обряды проводим. Только вам надо было в июне приезжать, на купальские ночи. Кружок краеведов опять же: по окрестным деревням ездят, у стариков собирают воспоминания, как какой обряд проводился. Песни записываем, смысл их пытаемся понять. Хоровод вот один восстановили – по крупицам собирали движения, места выясняли, какая музыка, что пели. К нам даже из Петербурга приезжали ученые, материалами нашими пользовались. Детям нравится, старикам радость. У каждого свое. Ну и сами, конечно, празднуем что можем. Вот и батюшка местный помогает. А сейчас из обрядов только дожинки будут. Да обряды, которые Корочуна ублажают, чтобы лютовал не сильно. Но это темные силы: мрак, холод и смерть. Детям в это время за радость больше ночь кануна всех святых отпраздновать, и так лучше.