22 дня в «Барбаре»

Воскресный вечер явно сдал в плане празднества. Знакомых еще с пятницы лиц почти не было, да и то они слегка устали, отчего покинули «Барбару» до полуночи. На смену им пришли новые люди. Колоритнее.

Мир пьянства для них был лишь легкой игрой, а не профессиональным спортом. От сего контингента разило жгучим интересом. Чем они живут? Какая у них философия? Я начал свое исследование социума, то есть развесил уши. Налив себе полторашку светлого «Козла», я потрепал за ухо сонного пса, что поднял голову и своим взглядом отправил меня в пешее эротическое путешествие. Наигрался, малый!

Летняя жара спала, власть ночи веяла легкой прохладой. Прям хорошо, если не обращать внимания на жужжащих тварей, желающих испить моей кровушки. Тихо. Спокойно. Прям удивительно!

За одним столиком две молодые дамы с ярко крашенными лицами и минимумом одежды, попивая самый дешевый эликсир из прозрачных пластмассовых стаканов, всерьез обсуждали варианты развития своей карьеры в эскорте. Культ средневековых женщин, что недоступны юным трубадурам, воспевающих их в своих романтических одах, сменился потребительским отношением к телам юных и не очень дев. Да они и сами не прочь нырнуть в пучину похоти и разврата за мешочек со звенящей монетой. Не все. Некто еще хранит память о тех временах, держа свой ларчик в неведомом ожидании лучшего, томя желающие глаза в самых диких фантазиях. Первые ненавидят вторых, вторые – первых. Философия на философию. Битва нравов. Но блядство когда-нибудь победит…уж сильно наступает. Боже, куда катится этот мир? Дамочек абсолютно не смущало социальное презрение, они даже гордились своими урожденными смазливыми мордашками и природными округлостями, что давали им недурные перспективы послужить обществу в ранге шлюхи. Простите, эскорт. В попытках стать родней куртизанкам, на коих молились французские короли, эти леди мотали кольца вокруг Москва-Сити. Может какой папик заметит и снимет на день, а может и на месяц. Оказаться на должности содержанки с постоянным окладом – это ж вообще высший пилотаж. Летчик не всегда заходит на запасной аэропорт, а это совсем не значит, что деньги не падают на карту. Как говаривал Мишка Япончик: «Шикарный вид!» Там даже борщи варить не надо. Пафосные рестораны. Клубы. Отели. Доставка на блюде. Дорогая посуда. Модная еда. Вспышка фотоаппарата. Щелк-щелк. И ты имитируешь счастливую жизнь, собирая лайки и репосты. Пламенный привет Жану Бодрийяру. Все, как предсказывал. Мир упаковки. Это сейчас сии дамы пьют дешевую жижу, в мечтах же их – Crystal на берегах сказочного Бали.

К ним подкатил один павлин, распустил хвост, начал брачный танец, издавая песнь о своем великом опыте в прелюбодеяниях с дамами. Был отшит, что ударило по его самолюбию. Начал что-то орать, плеваться кислотой. Я лишь улыбался сей драме.

Когда мужчинка бравирует пред девами своим некогда похотливым образом жизни, это выглядит смешно, но, как говорится, надежда, что ему дадут, умрет последней. А пустят его в миг прекрасный с такими танцами еще нескоро. Хочешь очаровать леди, завали ебальник, ты ж не с друзьями пивко тянешь, тут нужны другие подходы.

Орущего сменили еще двое. Ушли туда же. Стало интереснее, куда выведет сей вечер. Не вашего поля динозавры? Откуда планка, дорогие мои девочки? Что полезного вы сделали для общества? А нет, стойте! Отмена клеймения людей за высокомерное презрение масс! Зацепили их все же! Дамы скрылись под амурный хохот в природной растительности со своими рыцарями в «Адидасе». Наверно, ушли на тренинг. Пред папиком предстать неумехой – стыд. Нужен опыт. А где взять? Во-о-о-от! С вытянувшими золотой билет пацанчиками. Там где раз, а там и два. Глядишь, и залетит. И все! Карьера куртизанки под вопросом. Или нет? Эх, гниль людская, зачем ты заражаешь других?

За соседним столом сошлись в беседе глухой со слепым, вернее фитнес-инструктор и рыбак. Каждый из них талдычил о своем. Первый, что заимел во владение трех женщин, рожденных в разные десятилетия – восьмидесятые, девяностые и двухтысячные, и как ему сложно со всеми ими, а второй – про опарышей и поклевку. Объединяло их, конечно же, пиво.

На третьем столике обитали самые молодые представители бетонных коробок, что делали сегодня мне кассу. Они задорно смеялись над всяким непотребством, летящим из их уст, и периодически отправляли послов к владыке бочек, то есть ко мне, за новым провиантом. Пока в их карманах звенит золотишко, жрать они будут, как ни в себя. Слушать их было просто невыносимо, видимо стареешь, Виталий Александрович!

Мда-а-а…задумался о старости…

Когда тех теток за тридцать пять молодежь начала называть «милфами», ты задумаешься, что они уже не мамины подружки, а твои. Да-да. Мне тридцать пять лет, и я до сих пор так ничего и не сделал для хип-хопа в свои годы. Боюсь, что авторы этих строк, коих нельзя называть вслух по ряду определенных причин, стали вообще дедами. Эх, молодость! Как быстро ты проебалась…

Вот если посмотреть в историю? Чего только не успели люди к моим годам. Достоевский уже постигал мрачную Россию на каторге в Сибири, Лермонтов девять лет, как лежал в склепе под Пензой, а Чехов во всю дописывал «Остров Сахалин». Я же все мечтал о том, кем стану, когда вырасту. Ну вот и все, Виталя, ты и вырос! И кем стал? Явно не художником слова, а вечно ноющим о своих болячках стариком. Гастрит, гайморит, протрузии, артроз и плоскостопие – вот лишь короткий список, чем наградила тебя жизнь к тридцати пяти годам. В душе-то ты молод, на все двадцать два, даже, может, восемнадцать, только вот похмелье все тяжелее и тяжелее.

Вообще помнишь, что было до тридцати? Пил все, что горело, жрал, что попало, и трахал все, что давало. Прям рок-звезда. Не меньше. Только те обычно к двадцати семи решают закончить, а ты? А ты все живешь в болях и муках, неся ответ пред естеством за бурно проведенные годы…

Хорошая была жизнь. Была. Жаль, что прошла. Помнишь, как ты мечтал о тройничке? А сейчас что? Одну-то уж лень, а тут две. Это ж сколько сил надо? А тебе б полежать, да поспать. Сериальчик какой-то посмотреть. Сезонов на десять, а лучше на пятнадцать. Под чипсики и пивко. Только вот с твоим желудком уж проблемы возникнут и от первого, и от второго. Пламенный привет всем гастроэнтерологам. Особенно тем, кто придумал стол номер четыре. Правда, кого болезнь останавливала от распития? Никого. Пред смертью разве что… Вот и лежал. Но долго уж тоже нельзя…только на ортопедической кровати, да такой же подушечке. Тут болит, там ломит, где-то вообще простреливает.

А еще ж на работу ходить надо… Помнишь, как ты уволился с нормальной? Да-да! У тебя когда-то была приличная работа. Да и не одна. Что ты им кричал? Напомню: «Я стану великим писателем и буду срать в золотой унитаз. Идите все на хуй!» Как дела с золотом, Виталий Александрович? А с писаниной твоей? Однажды тебе сказали, что ты пошел по пути Достоевского. Пойти-то пошел, только вот свалился в какую-то темную яму в самом начале. Оттуда вся вонь. Оттуда смердит. Простите, Федор Михайлович, да? Не дошел, сгорели карты. Теперь у тебя «Барбара» в ночь три раза в неделю. Зарплата из рук в руки. Никакого соцпакета и пенсии. Даже звучит сие абсурдно, а жить в таком – это что? Постмодернистская комедия? Надежду прикопали живьем прямо за этой латрыжней, ее предсмертные крики иногда прорывались сквозь толщи земли. Слышал?

Далее по классике. Стали раздражать пиздюки. Хрен они свой в узде удержать не могут. Вон посмотрите на них: стоят упоротые, чего-то орут…с вызовом… о дамах, меряются количеством. Ловеласы, черт бы их побрал. Им около двадцати, максимум, может и того меньше, в этом и весь смысл. Бабы, бабы, бабы… Все ради баб… Пошел в качалку, чтоб нравится бабам. Устроился на работу ради бабок, чтоб тратить их на баб. Набил морду грубияну, чтоб какая-то восхищенная рыцарем дала доступ в мокренькое. Бабы, бабы, бабы! Старина Фрейд вами бы гордился, ебаные пиздюки. В печенках у меня сидите, честное слово. Есть какие-то еще интересы?

Сам был таковым, но все равно бесит, а посему, мои юные друзья, сейчас я открою вам большую тайну, ибо люди, возбужденные гормональным созреванием, обретя женщину в своем сердце, становятся одержимыми, ими владеет страх потери, что загонит под каблук любое горячее сердце. Как это примитивно и по-детски что ли… Тут циферки постельных утех не помогут. Первая любовь всегда имеет оттенок мазохизма. Двое половозрелых еще не знают правил игры, отчего предадутся бушующему естеству, насилуя мозг друг другу. Некоторым ведь, так и не удастся выбраться с той ступеньки. Будут лишь меняться каблучки над головой. Да-да, мальчики, мир устроен так, что им правят девочки, как бы вам не хотелось думать иначе.

Бомбил от мира и раньше, но сейчас сие вышло на какой-то новый уровень. Более глубокий и философский. Я пытался разобраться во всем. Нет, зарубаться в словесных баталиях наскучило. Добраться до истинной причины нелепой идеологии людей – вот, что двигало моим разумом. Окружающие думали, что знают меня, как облупленного. Наивные. Я давал им ровно столько, сколько им следовало знать. Не более – не менее. Сам же сканировал вселенские материи, разделяя на грани безумия, с целью понимания морального идиотизма. Чем дальше уходишь от даты рождения, тем больше понимаешь, если не деградируешь. Стагнация мозга никого еще не делала мудрее. Как говаривал кто-то из великих испанцев: «Черт мудр не потому, что стар, черт мудр, потому что черт!»

Поток новостей, каждый день говорящий о смерти, притуплял чувство страха и скорби. Сначала сие убивало свет, терроризируя организм переживаниями, но со временем организм привык к сему и попросту стал игнорировать. Через час. Через день. Через неделю. И ты переключаешь канал на задорную французскую комедию или меняешь мрачную статью на веселых котиков… Жизнь заставляет игнорировать страшные вещи. А если нет? Это убьет и тебя…

Вообще к преклонным годам взгляды на многие вещи сильно изменяются. Ты, возможно, прозрел, а мир остался прежним. И что с этого? Да ничего. Лишь смех и боль в одном стакане. Ты смеешься и плачешь. Одновременно. Почему? Да все просто, стоит лишь посмотреть в разные стороны, и увидишь массу окружающего безумия, на которое люди сознательно закрывают глаза. Они подверглись рабству цифры через короткие видео с прикольчиками. Как так вышло, что взрослые мужики проводят по часу на унитазе, щелкая большим пальцем по экрану снизу-вверх? Сотни раз. Тысячи. Что? Посрать без мобилы – уже невыносимо странный челлендж? Этот мир уже не спасти, он деградирует до одноклеточных. Ты задумывался вообще, кому это нужно? Тупыми проще манипулировать… И снова эти теории заговоров. Масоны. Тайные правительства. Человек готов поверить в самые примитивные вещи, лишь бы оправдать свою никчемность. Когда смотришь на обблеванного и побитого жизнью бедолагу, спящего с молодцеватой по задорности улыбкой, то язык не поворачивается сказать, что он – венец эволюции. Где-то создатель точно промахнулся, но где?

Нет мысли, что вокруг матрица, которая постоянно сбоит? Такое чувство, что люди выбрали блаженную ложь, а ко мне забегал старина Морфеус и предложил лишь красную таблетку. Вообще сложный выбор. Может взяв синюю, стало бы проще жить? Сколько часов перед сном ты потратил, размышляя об этом? Не попробуешь – не узнаешь. Как сопли в пазухах. Ты пытаешься освободиться от них, но нет, ничего не выходит, они засели где-то в недрах твоей головы. Капли. Растворы. Попытки сморканий. Когда-нибудь все проходит. Пройдут и они. Паразит покинет тело. И ты поймешь, как приятно свободно дышать. Может и здесь также? Но как стать снова тупым? Как перестать видеть естество? Как начать обманывать себя? Нет, молодым уже мне не стать. Раньше такое выходило на раз. Сейчас – точно нет. Хотя другие, как-то врут себе до погружения в землю. Где ты, Морфеус, где?

Ты меньше спишь, Виталий Александрович! Старость! Оттого и все проблемы. Тишина. Темнота. Поток мыслей. Ты слишком много думаешь! Среди говна, проникающего в голову, нет-нет, да что-то дельное и проскочит. Забыть бы и отпустить, но ты же все записываешь в надежде пристроить сие в какой-то текст. И что мы имеем в итоге? Полную идеями заметку в телефоне. Сколько их там? Уже за триста? Четыреста? Пятьсот? Постоянно пополняются, постоянно убавляются. Непрекращающееся дерьмо транслируется из твоей головы на бумагу. Ты достаешь из чертогов разума самые страшные мысли. Не боишься? Они разрушают тебя. Почему? Некоторые настолько одиозны, что опасны не только осуждением, но и тюрьмой. Да-да, самой настоящей тюрьмой. За мыслепреступление. Привет дедушке Оруэллу.

Иногда фрагменты меняют часы или даже дни, ибо однажды ты встретишь такие глубокие и пронзительные глаза, которые в моменте сотрут твою память, что была до, и останутся в ней надолго, всплывая, чтобы подарить то блаженство, дарованное одним лишь мигом, когда робкими глазами ты посмотрел на Афродиту, спустившуюся с Олимпа. И вот, Виталий Александрович, куда бы ты ни шел, о чем бы ни мыслил, все приводит к женщинам. Женщины – это твоя страсть, женщины – это твоя боль. О них можно говорить вечно. Что это ты возмущенно вздыхаешь? Не веришь? Давай-давай, открывай свои заметки и читай. Что там у тебя?

«Женщины, пытающиеся что-то доказать своим бывшим, становятся значительно краше и увереннее в себе, чтобы блистать фаворитизмом новых ухажеров, мол, смотри, смерд, какую царицу ты потерял. В надежде доказать это тебе, она всеми силами будет кричать и рисоваться, чтоб создать новый мир, в котором ты – говно, а она – богиня. Выйдет ли у нее это? Неважно. Какое теперь до этого дело? Оставь пустое, иди к полному».

Ты помнишь, когда это написал? Ну не ври… Все-то ты помнишь. Не прикрывайся деменцией. Старый он. Тебе тридцать пять, а не на восемьдесят и больше. Ты лишь врешь самому себе и окружающим, когда не хочешь что-то говорить. Все всё понимают. Все делают вид. Все смеются. Твоя жена снова вышла замуж, а ты все еще платишь ей алименты за чадо, коего толком и не видел. Добрый вечер! Помнишь, как напился? Продолжаешь отрицать? Ну-ну! Себя-то не обманешь…как не пытайся.

«Иногда у горячей любви стоят высоченные каменные стены в виде блудного короля, наследников и богатства. А нужно ли сие королеве, когда глаза ее горят при виде громкоголосого менестреля, из уст которого льются чарующие стихи? Она готова бросить все ради него, а он боится остаться без головы. Так и живут…»

И это не помнишь? Что за блеск в глазах? Да-да! Опасные игры, Виталий Александрович. Сколько раз жизнь давала тебе по носу за игры с замужними девами. И кулаком, и сапогом. И ничему не учит? Хорошо ж, что королеве наскучил менестрель, и она нашла нового, а то б король не простил… Плюсы старости, да? Сейчас в такое не полезешь… Чего ты загадочно улыбаешься? Вот же баламошка… Ну точно своей смертью не помрешь!

«Если твое утро началось с знатного минета, день уже априори не может стать плохим».

О, амурные подвиги пошли? Не стыдно? Хватит уже бегать по заметкам, а то у нас от твоих разглагольствований сюжет людьми стал забываться, да и у моралистов подгорает пятая точка и начнется семяизвержение из их очарованных сознаний. Как показали исследования подобных воплей, все это от недостатка любви и рамок, навеянных задроченным мозгом блаженной лжи, ибо матрица заставляет следовать правилам. Я вас умоляю (автор закатывает глаза), каждый моралист в мужском обличье стал бы самой отвязной шлюхой, если б родился женщиной. Да-да! Не суди, да не судим будешь…

В раздумьях я и не заметил, как пролетело время, а в руках оказалась пустая бутылка от допитого эликсира и затухший чинарик. Освободив себя от мусора, хотел было бросить булки на свой стул, но мне помешала приятной внешности особа, что неожиданно предстала предо мной. Лет сорок. Стройная, но с щечками.

– Молодой человек, а вы тут главный? – скромно спросила она.

– Я? – сначала опешил, но сразу обрел уверенность в себе, что даже выпрямил плечи, – Да-да, главный по пиву – это я.

– Разрешите мне с вами поболтать?

– А пива?

– Да-да! На ваш вкус!

Я плеснул даме, не забыл и про себя. Знатно нашвартовавшаяся молодежь как раз освободила место. Пригласил даму к столу, правда пришлось пулей метнуться за тряпкой, чтоб привести местечко в приветливый тон после этих свиней. Мы заботимся о наших клиентах.

– Меня Оксаной зовут.

– Виталя.

Она протянула руку. Я пожал. Нежная кожа.

Оксана щебетала без умолку, я был взволнован ей. Она не была просто фантиком, внутри была действительно вкусная начинка. Какая-то магия, ей богу. Напрашивается смайлик с руками, закрывающими смущающееся лицо. Не думал я, Виталий Александрович, что ты так умеешь, не думал. Она рассказала мне все о своей жизни. Менялись кружки. Затем мы перешли на чай. Народ вокруг бара рассосался. Стояла легкая летняя ночь, переходящая в раннее утро. Мы одни. Оксана говорила и говорила. Военный институт. Свадьба. Сын. Декрет. Мужа посадили. Надолго. Желая больших денег, тот пустился во все тяжкие. Получил по полной. Уволилась с армии. Стала парикмахершей. Сие доставляло ей истинное удовольствие. Свадьба. Новый муж. Восстановилась в армию. Бросила стрижки. Дочь. Декрет. Дочь. Декрет. Сын. Декрет. Дочь. Декрет. Она всегда мечтала о пятерых.

– Пять декретов и ты на пороге пенсии. Военной пенсии, – хохотала Оксана.

– Хитро-хитро! – улыбнулся я ей, она улыбнулась в ответ, было в ее прелестной харизме что-то притягивающее.

Мне хотелось говорить с ней и говорить. Не прекращая. Ни грамма пошлости, хотя…она вызывала эрекцию силой своей трагедии, однако ж я спрятал эти мысли в далекий темный ящик черной души. Только диалог, ибо наша беседа вызывала величественное эстетическое удовольствие. Я поймал себя на мысли, что стал слишком сентиментальным по отношению к симпатичным женщинам. Гребаная старость. Я прожил больше, чем некоторые мои друзья. Можно ли считать сие достижением? О яркости молчу, утренние звезды гаснут быстрее. Михаил Юрьевич, например. Совсем пацан же был. А все почему? Люди – дофаминовые наркоманы, готовые броситься в пучину, чтобы еще разок прокатиться на этих эмоциональных качелях. Без них ломает. Причина. Следствие. Дело раскрыто. Расходимся. Все. Получив свое, они падают в бездну наслаждения, но спокойствие пугает, отчего начинаются новые вибрации. И новые. И новые. Но я не такой. Жизнь учила меня ссать по ветру, хотя иногда он был слишком переменчив и порывист, приходилось ловко увертываться.

– А что мы вот все обо мне, да обо мне? Виталий, а чем вы занимаетесь помимо руководства этой чудесной лавкой?

– Пишу книги, – скромно выдал я.

– Правда? Вы – настоящий писатель?

Наше общение на «вы» было в сто раз ближе и роднее, чем многие «ты». Так бывает, когда, соблюдая дистанцию, ты сокращаешь ее. Мир умеет удивлять своими парадоксами.

– Да я бы так не сказал. Одну вот книгу выпустили в издательстве. До этого долгие мытарства, после – тоже. Случайный всплеск – не стабильность. Успешным же нужно выдавать шедевры раз за разом.

– Ой, ну не прибедняйтесь! Что же вы? Я уверена, у вас все получится. И как же вас найти? Есть какой-то творческий псевдоним? – глаза Оксаны горели заинтересованным огнем.

– Да какой там! – я почесал затылок, – Под своим и пишу. Виталий Штольман. Запомните. Может когда-нибудь попадется.

– Что значит «когда-нибудь попадется»? Я сейчас возьму и обижусь.

– Как скажете, Оксана!

– Я обязательно найду и прочитаю.

– Жду рецензий. Только честно. Даже если не понравится. Не люблю всю эту фальшь, а то люди боятся обидеть писаку, даже если он написал говно. Они поют ему дифирамбы, отчего тот думает, что обрел величие…и продолжает творить свои фекальные массы, выдаваемые за оригинальность идеи. Потому-то только правду.

– Ну человек старался же, придумывал что-то, писал.

– Только правду, Оксана.

– Так точно! – она встала по строевой стойке и задорно кивнула, – Только правду.

– Спасибо!

– А о чем вы пишете?

– А вот об этом всем? – рукой я указал на окружающий нас срач. – Я вижу в этом всем красоту. Добро пожаловать в хтонь, так сказать. Быть может, еще побег от реальности. Гораздо проще жить в мире, где ты – бог.

– Скажете тоже! – Оксана улыбнулась, – Кто-то должен писать и о людях. Не всем же о королях и драконах.

– Ох, чего сейчас только не пишут. И о драконах, и о директорах с их секретаршами. Она приехала из глубинки. Простушка. А он успешный и властный.

– А дальше что?

– Амур натягивает тетиву. Выстрел. Любовь. Но он женат…все в таком духе.

– Что и такое читают? Я бы не стала. Как-то уже приелось что ли…

– Для некоторых писак книги – это бизнес, потому и штопают они по повестюшке в месяц, не заморачиваясь особо над содержанием, главное, чтоб «стекло» было и пара эротических сцен.

– Что еще за «стекло»?

– Сериалы по второму каналу смотрели, которые нашим бабушкам все платки измочили?

– Это стекло?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.