Полная версия
Через горные перевалы проникла беглянка на южные плоскогорья Тибета, годами путешествовала по его восточным провинциям и северными пустынями трав. Странствовала под видом нищей-паломницы, с фальшивым паспортом, с легендой вместо подлинной биографии.
Во время последнего похода пересекла весь Тибет от южной его границы до самой Лхасы. К старости отшельницей поселилась в безлюдной местности. Своими подвижническими подвигами приобрела репутацию и авторитет дубтоба (маг) и женщины-ламы (жетсюн кушог). Помогло то, что в Тибете матриархат.
Были у нее ученики.
Сидя в своем горном гнезде, часто вспоминала дочку. Особенной зимой, отрезанная от всего мира, когда дороги и перевалы засыпало снегом. От всего мира, но не от Центра, которому была по-прежнему верна. Ведь она дала слово Ленину, а он обратно слово не вернул. Поэтому регулярно, с помощью своей магической силы, раз в месяц она посылала «по ветру», как говорят тибетцы, телепатические шифровки. В Москве штабной перципиент принимал сначала народную тибетскую мелодию – тым-дым-тым-дым… и как бы горловое пение: оаэггы-ы-о-у-гг, а затем группы цифр.
В Центре ею были довольны. Особенно ценные сведения были получены от неё во время неоднократных китайских вторжений в Тибет. Кроме того, она была самым финансово необременительным агентом. О её бескорыстии среди чекистов ходили легенды. Начальник шифровального спецотдела Глеб Бокий часто удивлялся: «Вот баба, даже батарейки для рации не просит выслать, на своей энергии работает. Вот всем бы так».
В сводках разведуправления, отправляемых в Кремль, Марию называли не иначе как «наш человек в Лхасе».
Однако, сказать по чести, Мария Евграфовна не совсем уж бескорыстно работала на Москву. Женским сердцем она понимала – если хорошо будет Стране Советов, то и дочке её тоже будет хорошо. Её Нанке…
* * *«Пизда – очень серьезная вещь».
Эдуард Лимонов
Несмотря на суровое военное детство, Нанка выросла девицей легкомысленной. Еще бы – без отца, без матери, родственники ей мало уделяли время, она платила им той же монетой. Кстати о деньгах. С детства испытывая в них нужду, она быстро научилась их зарабатывать. В пятидесятые годы в стране победившего социализма профессия проститутки не была столь почетной, как сейчас. Нанка рано познакомилась с «право-предохранительными» органами, как она их называла. Приводы за спекуляцию, «аморальное поведение» и неразборчивые связи – вот далеко не полный список её подвигов к своему двадцатилетию.
Кончилось это тем, чем и должно было закончиться. Нанка забеременела неизвестно от кого. Родственники посоветовали ей сделать аборт. Но в те времена косо смотрели на аборты, вернее, это Иосиф Виссарионович косо смотрел на аборты, и потому все тоже косо смотрели на аборты – поэтому они были запрещены. Так, благодаря косому взгляду товарища Сталина, на свет появилась премиленькая девочка, будущая Лизина мать. Её так и назвали: СталИна (с ударением на «и») – в честь товарища Сталина.
Денег в семье катастрофически не хватало. И Нанка взялась за старое. Но провинциальный Семиозерск был маловат для её амбициозных проектов. Нанку безудержно потянуло в столицу, как её маму Марию тянуло в таинственный Тибет. Оставив Сталину на попечение родственников, Нанка укатила покорять златоглавую.
Живя на блатных хазах, Нанка впервые познала стопроцентного иностранца и одуряющий запах иностранной валюты. А потом нагрянул умопомрачительный Всемирный фестиваль молодежи в Москве, и Нанка развернулась во всю. Вот тогда ею заинтересовались «предохранительные» органы покруче милиции. Они не били её, не запирали в обезьяннике, не домогались её в отдельной камере, – вели себя интеллигентно. Но от их спокойного тона Нанку бросало в дрожь.
Впрочем, она напрасно боялась. Ей предложили условия просто сказочные – из банальной проститутки стать постельным агентом КГБ. Её устроят в систему «Интуриста» и, она по-прежнему будет встречаться с иностранцами, но уже на, так сказать, законных основаниях и под прикрытием Конторы. Эта крыша так же будет подыскивать ей клиентов – не каких-нибудь бедных зарубежных студентов, а, например, дипломатов, работников иностранных торговых фирм и в таком роде. Все, что Нанка заработает, она могла оставлять себе (валюту она сдавала и получала рубли по курсу Центробанка), а в Контору передавать письменные отчеты и аудиозаписи, добытые во время интимного сеанса.
Знала бы Нанка, что мягким к себе обращением со стороны лукавых органов обязана «Тибетской маме», лица которой она уже не помнила.
Курировал Нанку подполковник КГБ Усмурняк Сергей Леонтьевич. Она подписала договор (чернилами, чернилами…), и её отправили в 121-ю спецшколу. Там агентов, вернее, агентш (хотя были и агенты – голубого профиля) обучали танцам, хорошим манерам, приемам джиу-джитсу и технике половых сношений по древней методике «Кама-сутра». Эту методику еще в двадцатых годах привез в Россию небезызвестный индийский революционер Свами Махариша Наг. Да-да, тот самый Свами, который помог в свое время матери Нанки уехать в Синие страны. Удивительно, как своенравный Рок, хитроумно сплетает нити судеб человеческих.
(Кстати, потом, в 49-м году, Сталин живьем закопал этого йога в землю у кремлевской стены по его собственной просьбе. Как своеобразную бомбу времени. Откопал Махаришу уже Горбачев. Живой и даже ничуть не постаревший йог уехал на родину с благой вестью о Перестройке).
Нанка оказалась способным агентом. Виртуозно владея вагинальными мышцами, она легко могла разговорить самого молчаливого датчанина или японца. Полиглотские способности матери и милитаристский талант отца позволили ей без труда в совершенстве овладеть языками и покорить заморские страны. Вскоре она уже работала выездным агентом: Испания, Франция, Германия… Куратор – уже полковник (благодаря её успехам) – поговаривал даже о США. Но удовольствовались Аргентиной. Что-то в Штатах у них сорвалось, возможно, причиной тому была недостаточная осведомленность советских спецслужб о матримониальных вкусах президента К<…>, отягощенных интригами Мэрилин Монро.
Закончила Нанка свою карьеру так, как заканчивают её большинство агентов. К началу семидесятых, она, потеряв былую привлекательность, вышла со службы в отставку и была отпущена на вольные хлеба – во Францию. Через год с небольшим на Шамп з’Элизэ (Елисейские Поля), у подножия Эйфелевой башни нашли её сплющенное тело. Догадки, циркулирующие в Конторе о причине её гибели, были разными. Одни считали, что она добровольно отправилась в последний полет. Нанка любила красивые жесты. Другие предполагали, что её заманила и столкнула завистливая французская подруга-проститутка. Это, впрочем, маловероятно, потому что там же все огорожено и кругом натянуты сетки. (И только есть одна узенькая калитка из гнутой металлической трубы – платный проход для самоубийц.)
К тому же у Нанки была хорошая пенсия, выплачиваемая в валюте, что позволяло ей безбедно проживать в четвертом арандисмане, в самом центре Парижа, в отеле «Ambasador».
Хотя, кто знает?.. Hotel «Ambasador», что на рю Трюмо, – место и без того хлебное. Клиенты все сплошь престарелые, но очень горячие латиноамериканские дипломаты. Так что «паркуа па?», как говорят французы – почему бы нет? Конкуренция зла. Конкурентка подпилит любую решетку, порвет любую сетку. Возможно, да, Нанка пошла по старой дорожке. Недаром арабы утверждают, что горбатого верблюда…
* * *
Вот такие героические бабки были у Лизы. Настоящие русские бабки.
А что же Сталина? А вот Сталина подкачала. Хотя, что значит – «подкачала»? Наоборот, все её считали правильной девочкой. Короче говоря, Сталина выросла и прожила жизнь закоренелым совком. Ни о каких столицах не помышляла. Жила в своем заштатном Семиозерске (от некогда семи озер остались два и те были засраны) работала на фабрике «Серп и Молох» – сначала сшивальщицей, потом волочильщицей и, наконец, – мотальщицей. Пятого разряда.
Однажды на фабрику приехала её судьба в образе скуластого, узкоглазого, жизнерадостного казаха. Из Казахстана пришла партия овечьей шерсти, но с документами вышла неувязка. Фазир Нарамбеков из Алма-Аты приехал разбираться. Парень молодой, веселый, на кабызе* играет (* народный струнный инструмент), поет непонятные песни, а остановиться негде. В гостинице номеров нет. А у Сталины, передовика производства (или – «передовицы»?), квартира пустует. Родственники-то все вымерли от старости, вот она и жила одна.
Фазир, пока выправлял документы, тесно сошелся со Сталиной. Уезжая в свой Казахстан, умыкнул передовую девушку, – и ни дирекция, ни профком ничего не могли поделать.
В 1985 году родилась Лиза Нарамбекова.
В 1988 году папа-Фазир уехал в очередную командировку. И не вернулся. Мама-Сталина подала во всесоюзный розыск. Всё, что смогла установить милиция дышащего на ладан Советского Союза, это дату, когда Фазира видели живым в последний раз. Он играл на кабызе у некой гражданки, проживавшей в Могилеве. Гражданка заявила, что о дальнейшей судьбе Фазира ничего не знает, и без сожалений отдала кабыз. Музыкальный инструмент переслали Сталине. Теперь кабыз не возят по командировкам, он постоянно висит на стене. Но каждый день 20 мая – предположительная дата гибели Фазира – струны кабыза издают самопроизвольное гудение. Ровно сутки звучит эта потусторонняя музыка, потом постепенно умолкает. И так до очередного 20 мая следующего года. В остальное время кабыз молчит, как мертвый. Приходили экстрасенсы и аномальщики, интересовались этим странным явлением, изучали – крутили рамочками, включали счетчики Гейгера. На вопросы Сталины отвечали уклончиво. Советовали обратиться к Кашпировскому или Чумаку. Только один экстрасенс сказал бедной женщине, что видит её мужа в каком-то мире, где очень много воды. Как это понимать – не растолковал. Скорее всего, и сам не знал.
В мрачные 90-е годы начался процесс выдавливания русских, в первую очередь – из столицы. (Слушая разговоры взрослых, Лиза-подросток представляла это типа – как пасту выдавливают из тюбика, потом выплевывают за ненадобностью). Мама потеряла работу, пришлось за бесценок продать квартиру в Алма-Ате (трехкомнатная, с паркетными полами) и переехать в Уральск. Там было больше русских и дискриминация мягче. Мама устроилась на завод. Им дали комнату в семейном общежитии (когда они дали взятку казаху-коменданту).
В казахском Уральске у Лизы не было никаких перспектив. Но злая судьба вдруг расщедрилась. Семья одной Лизиной подруги уезжала в Россию, в город Екатеринбург. И Лизу, которая к тому времени окончила школу, взяли с собой. У мамы как раз завелся какой-то ухажер, её жизнь хоть как-то устраивалась. Лиза почувствовала себя лишней в той проклятой комнате. Короче говоря, мама была не против. Она сама мечтала вернуться в Россию, но сил для новой жизни уже не было. Дай бог, дожить бы эту.
В Екатеринбурге Лиза получила какой-то вид на жительство и поступила в мединститут. Через шесть лет получила диплом. Срок вида на жительство истек в связи с окончанием учебы, и надо было уезжать обратно в Казахстан. Возвращаться в страшную комнату.
В отчаянной борьбе за лучшую жизнь Лиза уезжает в Москву. Переходит на нелегальное положение. Там встречает Толика Узбекова, который берет её под свою опеку…
Однако Лиза не знала, что за её судьбой следило зоркое недреманное око ФСБ России, преемницы КГБ. Спецслужбы не только следили, но иногда негласно помогали. Родители той девочки никогда бы не взяли Лизу с собой в Екатеринбург. Но их ПОПРОСИЛИ. И те не могли отказать. Все эти щедроты ФСБ объяснялись писанными и неписанными правилами спецслужб – всегда держать в поле зрения семью, члены которой хоть когда-либо сотрудничали с ними. И началу такому сотрудничеству положила прабабушка Лизы – Мария Евграфовна Шляпникова, которая в 2010 году, в возрасте 111-ти лет, покинула бренный мир и ушла в нирвану.
Глава 7. НАСТОЯЩИЙ ПОЛКОВНИК
Полковник Мурашко закрыл папку. И тотчас на кухне смолкло радио, которое до этого играло увертюру к опере Вагнера «Лоэнгрин».
– Прошу всех встать, – сказал Мурашко, поднимаясь с кресла. – Почтим память наших товарищей минутой молчания.
Лиза встала с дивана. И даже дальний человек Луис тоже отлепился от косяка и стал по стойке смирно. Склонив голову, они молчали. Лиза в уме решала вопрос, чью, собственно, память они чтят – прабабушки Марии, бабушки Нанки или Петра с псом? Возможно, решила она, что всех четверых.
– Можно сесть, – разрешил Мурашко, когда двадцатисекундная минута молчания истекла.
– Итак, гражданка Нарамбекова, как собираемся жить дальше? – спросил полковник, голосом выделяя нерусскую фамилию визави.
Лиза намек поняла. Но смело ответила:
– А что ж, как жила, так и буду жить. Я честный гастарбайтер, никого не трогаю. Между прочим, регулярно плачу членские взносы в Фонд Нравственности…
– ЧЛЕНСКИЕ взносы это хорошо, – опять выделил голосом полковник ФСБ, – но все же нелегальный гастарбайтер, – Мурашко потряс длинным развратным пальцем, – есть нелегальный, незаконный. За это мы можем выслать вас на вашу историческую родину, к Назарбаеву.
– Да, Господи, да что же это… – взмолилась Лиза, – что ж вы прицепились к бедной девушке. Ну, уеду из вашей гостеприимной страны, где людей травят собаками, вам легче станет?.. Неужели мы, интеллигентные люди, не сможем договориться.
И Лиза сделала так, что Мурашко на несколько секунд увидел её, просвечивающий сквозь прозрачный нейлон, магический треугольник. На полковника это демонстрация женской силы не возымела никакого действия. Либо он хорошо владел собой, либо только недавно слез с бабы, либо бабы вообще не его половой профиль.
– Игорь Валерьянович, – обратился к полковнику скучающий по углам Луис, – скажите ей про подарок. Наследство все-таки…
Судя по тому, что Мурашко не одернул своего подчиненного, который учил его, как надо вести вербовку, эта сцена была отрепетирована.
– Ах, да! – не совсем убедительно воскликнул Мурашко, схватившись за свою квадратную голову. – После своей кончины ваша прабабушка оставила вам, Лиза, кое-что из своих вещей. Браслетики там, серьги. Очень ценные вещи. И среди прочего – ритуальный кинжал пурба. Тоже вещь весьма своеобразная.
– Давайте, – протянула руку Лиза.
Мурашко полез в свой портфель, но вынул оттуда не ожидаемый сверток или ларец, как представлялось Лизе, – а очередную бумагу. Вернее, газету. Лиза успела прочесть заголовок. Это был «Колокол Березовского» – издаваемая в Лондоне газета на русском языке и нелегально распространяемая в России.
Мурашко зачем-то положил её на колени и этим ограничился. Усмехнулся:
– Ишь вы какая скорая… Подарочек находится в Лондоне. Во всяком случае, скоро туда прибудет с нарочным. Чтобы его получить, надо поехать в Англию. Без нашей помощи вы туда не попадете. А если и попадете, то не сможете узнать – где и с кем надо встретиться. Прабабушкин наследственный подарок должен будет привести её последний ученик.
– А вам-то откуда это известно?
– Ах, Лиза, Лиза, забыли, с кем имеете дело? Ну, хорошо, поясню. Во время последнего сеанса связи, наш человек в Лхасе, то есть ваша прабабушка, сообщила, что вскоре уезжает в бессрочную командировку… ну, вы понимаете, куда… – Мурашко воздел очи горе, – в связи с этим, завещает передать свое небогатое имущество наследникам, буде таковые найдутся. Посланный от нее человек обязан ждать наследника в Лондоне в определенные дни и часы, в определенном месте. Поёлику наследники не объявятся, вещи перейдут в собственность ученика. Как видите, Лизавета Фазировна, посланнику даже выгодно, чтобы вы не явились на встречу.
– А если он, этот посланник, вообще не приедет на встречу. Присвоит себе, и все. Кто ему укажет?
– Ну, там, в Тибете, воля учителя, воля гуру – закон. Об этом можете не беспокоиться. И насчет всего остального тоже. Пароль для связи нам известен. В Лондон мы вас переправим, но…
– Но не без-воз-мез-д-но, – зажав нос, сказала Лиза, подражая насморочному прононсу Совы, знакомой Винни Пуха.
– Оченно верно, – так же насмешливо отозвался полковник. – Меморандум о сотрудничестве все-таки придется подписать.
– Хотите, чтобы я попутно сфотографировала для вас Биг Бен вместе с Вестминстерским аббатством?
– О нет, Лиза Фазировна. Дело гор-р-раздо серьезнее. И шутки кончились. При нашей расторопности, вам «карячится», как выражаются в определенных, зековских, кругах, если не расстрельная статья, то очень большой срок. А, выполнив наше задание, всего ОДНО задание, вы можете выйти на пенсию с хорошим валютным содержанием и жить, где вам вздумается. Хоть на Багамах.
– Заманчивое предложение, – протянула Лиза, мысленно представляя себя богатой и независимой. – Что я должна сделать?
– Ничего такого, что выходило бы за рамки ваших профессиональных способностей. Вы должны будите познакомиться с одним человеком и подарить ему прабабушкин – а к тому времени уже ваш собственный – кинжал… Видите ли, Лиза… – голос Мурашко стал еще более доверительным, – нам нужно завязать с этим человеком известные отношения. Для этого мы должны его заинтересовать. Денег у него – куры не клюют, так что его не купишь. Но есть у него одна слабость – он коллекционирует старинное оружие. Думаем, на ваш кинжал он клюнет. Вещь старинная, редкая и где-то даже волшебная… Ха! Шучу. Но вещь для любителя, несомненно, ценная.
– А нельзя это дело провернуть без меня. Подарите ему этот кинжал сами…
– Да мы бы с радостью, – Мурашко развел руками. – Но вот незадача: посланнику даны четкие указания – передать наследство лично в руки наследникам. И вообще, должен вам сказать, тот человек, который нас интересует, очень осторожен. Раскусить нашего профессионального агента ему ничего не стоит, как два пальца… А вас как наживку, у которой не будет на лбу печати ФСБ, он проглотит… ну, в смысле, поверит…
– Но если я подпишу с вами соглашение, у меня появится эта ваша печать, – резонно ответила Лиза и почесала лоб.
– Ну, ладно, так и быть. Возьму грех на душу. Ничего подписывать вам не придется. Соглашение будет устным. Так сказать, джентльменским. Вы нам доверитесь, мы – вам. Вот видите, условия более чем простые, не скажу – легкие, вы уж постарайтесь… А Родина вас не забудет. Все-таки вы наполовину россиянка. И на хорошую половину, смею заверить. Одна прабабушка чего стоит, да и бабушка была тоже не промах. Ну как, ударим по рукам?
Мурашко протянул руку. Пальцы его дрожали. Наверное, с похмелья. И тогда Лайза сделала то самое, что все мы иногда делаем непонятно почему, хотя какая-то часть души точно знает, что иначе нельзя. Она согласилась.
Посчитав, что теперь имеет полное право расслабиться, Лайза достала из тайничка сумочки заветный косячок и прямо при всех закурила.
– А вот это вы сделали последний раз, – сказал полковник ФСБ, сразу унюхавший специфический дым, – во всяком случае, до тех пор, пока сотрудничаете с нами.
Он встал и вырвал самокрутку из рук Лизы.
– Какого черта! – взвилась на дыбы полуроссийская гражданка. – У меня привязанность! Меня без этого депрессняк давит…
– Перестаньте маяться дурью. Никакая у вас не привязанность. Мы ведь знаем.
Мурашко сунул косячок себе в рот и сделал несколько мощных затяжек. Потом закатил глаза.
– Ох! Едрит твое масло, забористая Марья. До жопы пробирает… – удовлетворено сказал он.
– В этой траве слишком высокое содержание ТГК, – сказала Лиза и пояснила, – тетрагидроканнабиола – одного из основных алкалоидов конопли. Первый раз, когда я попробовала, вообще блевала.
– Кто вас приучил к этой гадости?
Лиза махнула рукой:
– Так, одна деваханическая подруга…
– Деваха?..
– Ага, Девакан. Это место такое, где встречаются все хорошие люди после смерти.
– На кладбище, что ли? – усмехнулся Мурашко.
Лиза видела, что под прикрытием циничной материалистической усмешкой в глазах полковника все же робко пробивается трансцендентальное любопытство. И потому она пояснила:
– В переводе с санскрита «Девакан» – место богов. Небесная сфера, в которую переходят человеческие существа, сбросив свои физические и астральные тела, мир блаженства и единения душ.
– Настоящее единение душ бывает только в наших рядах, – сказал полковник ФСБ.
– Каждому по вере его, – зловеще заключила Лиза и вернулась в деловое русло:
– Ну, так покажите мне клиента?
Мурашко безжалостно придушил недокуренный бычок в пепельнице и раскрыл загодя приготовленную газету. Из нее выпала фотография. Протянул её Лизе. На фотографии был изображен человек – абсолютно голый, с калькулятором в руке. Лиза пригляделась и узнала.
– Так это же…
– Тс-с-с, – приложил палец к губам Мурашко и отдал приказание: – Никаких имен вслух не произносить. Для вас он просто – объект «Х». Понятно?
– Так точно, товарищ полковник! – по-военному ответила Лиза. Но не удержалась от штатской привычки, добавила:
– Ну и заданьеце. Ничуть не легче, чем соблазнить Тони Блэра.
– Хуже, Петька, хуже, как говорил Василий Иванович. – Мурашко почесал затылок чапаевским жестом. – Тони-то Блэр доверчивый простак, до женщин падок, как и его бывший друг Билл. А этот, – Мурашко кивнул кубической головой в сторону фото, – осторожный и подозрительный лис, себе на уме. К нему на хромой кобыле не подъедешь.
– Так куда же мне, с моей суконной, русско-казахской физиономией? – посетовала Лиза.
– Физиономия у вас – что надо, – похвалил и обнадежил девушку полковник, который знал толк в девушках-агентах и просто девушках. – Восточную экзотику он любит. На этом и строится весь расчет. Я прав, Луис, а?
Мурашко повысил голос, повернувшись к своему молчаливому товарищу, про которого Лиза время от времени забывала.
– Компрендо* [*в натуре (исп.)], – ответил Луис. – Клянусь вечными льдами Йошкар-Олы, в которых замерз мой отец.
– Итак, – в который уже раз резюмировал полковник, – Вам предстоит совершить, так сказать, vouage… где вас ждет little sexual affair – маленькое сексуальное приключение.
– Ну и когда состоится операция, – спросила Лиза, переходя на профессиональный жаргон агентш.
– Не скоро, – сказал Мурашко, надевая пальто. – После Нового года. Где-то в конце февраля намечен визит Далай-ламы в Лондон. Вместе с ним приедут разные паломники, в числе которых будет и Посланник. Короче, все детали обговорим позже перед вашим вылетом. Возможно, будут некоторые поправки. В общем, поживем – увидим. Одевайтесь. Мы отвезем вас домой.
– А что мне теперь делать? – Лиза была в растерянности.
– Как «что»? Продолжать жизнь пизнес-леди, – Мурашко взял портфель. – Да, кстати, теперь вы свободный художник. Мы выкупили вас у вашего хозяина, Кирилы Петровича. Бригадир подразделения Коновалов уже поставлен в известность. Толик Узбеков, ваш пастух, тоже информирован. Так что ничего не бойтесь. До отъезда мы вас пристроим в хороший отель. Будите зарабатывать неплохие деньги. Без налогов и поборов. Под нашей крышей там вас никто пальцем не тронет, если, конечно, не полезете куда-нибудь на чужую территорию.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
