Мой школьный мальчик

– Мне очень жаль, – не могу унять смех.

– Пожалуйста, скажи, что сегодня у тебя день рождения и тебе исполняется восемнадцать!

Мотаю головой.

– Вот облом! Может, мы хоть прогуляемся вечером?

– Прости, но у меня очень много домашнего задания, – начинаю движения в сторону аллеи.

– Да я все знаю, я все за тебя решу! – кричит парень мне вдогонку. – Я сам школу недавно закончил!

– Мой день рождения десятого ноября! – кричу ему, поворачиваясь и идя спиной вперед. – Я буду тут в этот день!

– Я буду ждать тебя! – кричит парень, смеясь, и забегает обратно в ресторан.

Прыгаю от счастья подскоками, как маленькая дурочка и размахиваю пакетом с едой. Ну а что, до совершеннолетия остается всего ничего и это, без сомнения круто.

Отмечаюсь о прибытии в школу. В комнате валюсь на кровать от усталости.

Итог дня: двое симпатичных парней, бесплатный ужин в дорогом ресторане, потрясающая прогулка и… ну вот, забыла в магазин зайти, ужас, как хочется мороженого.

Высвеченное на экране мобильника имя Юры отбивает аппетит. Нажимаю кнопку принятия вызова.

– Слышно? – спрашивает парень, конечно, к чему эти приветствия?

– Да, – отвечаю я.

– Тут связи вообще нет, мне пришлось идти пешком почти километр и залезть на дуб. Не факт, что ветка меня выдержит, так что если я вдруг перестану говорить, не обижайся, просто знай, что я свалился.

– Ты мой герой, – смеюсь, я счастлива.

– Как у тебя дела?

– Все здорово. Сходила в ресторан, куда ты водил меня.

– Что? С кем? – в голосе слышится возмущение, я надеюсь, это ревность.

– Одна. Но за меня заплатил один парень, который хотел познакомиться.

– Серьезно? – да, это ревность со сладким привкусом раздраженности. – Я оставил тебя на одни гребанные выходные и ты уже заводишь новые знакомства?

– Не переживай. Я сказала, что мне семнадцать, и я школьница.

– А ты сказала, что твой лучший друг будущий чемпион мира по карате?

– Какой такой друг? – шучу я.

– Я! Тина! Я твой лучший друг! – бесится Юра, не пойму в шутливой ли форме. – Запиши это себе на лбу. Я твой лучший друг! И пользуясь этой привилегией, я больше ни на минуту не оставлю тебя одну. С этого момента, ты везде будешь ходить со мной.

– Хорошо.

– А теперь повтори, кто твой лучший друг?

– Ты! – весело кричу я в трубку.

– Не слышу!

– Ты мой лучший друг! – кричу громче, и парень на другом конце провода начинает смеяться.

– Повторяй это себе перед сном, и после пробуждения. Вообще, просто почаще повторяй. Всем это говори.

– Я поняла.

– А теперь скажи, ты в зеленых шортах?

– Нет, но собираюсь их надеть, как только схожу в душ.

– Надень их и не снимай до моего приезда. И еще эту желтую майку. И волосы распусти.

– Для чего?

– Дружить будем, – смеется парень.

– Юр, я уже хочу, чтобы ты приехал, – шутки в сторону, я действительно хотела бы сейчас провести с ним время.

– Я угоню автобус, плевать на мелких, сами доберутся, – ржет Романов.

– Знаешь, я соскучилась, – говорю я, но в трубке что-то начинает дребезжать, шуметь и связь пропадает. – Вот черт! – возмущаюсь я, на что оператор монотонно вещает мне, что абонент в настоящее время не доступен.

А мне так хотелось, чтобы он услышал эту фразу.

***

Дебильная связь! Двадцать первый век, а в лесу неподалеку от Москвы! Одного из самых больших, развитых и дорогих городов мира не работает гребанная сотовая связь!

Сижу на ветке дерева, болтая ногами. Заплатили за нее в ресторане! Какого хера она вообще одна туда поперлась? А если бы не только заплатили? Надо провести с ней беседу о безопасном передвижении по Москве и области. А точнее, о безопасности сидеть в своей комнате, пока меня нет. Нет, не то, чтобы у нас гетто, и ее утащат среди бела дня, вообще-то, я всегда считал школьный поселок спокойным местом, но так к ней точно всякие уроды подкатывать не будут. Орловская слишком хорошенькая, чтобы отдать ее кому-то, не попробовав сначала самому.

С другой стороны, она мне все рассказала, и это круто, ведь это значит, что у нее нет желания с кем-то знакомиться. Следовательно, в ее голове есть я. И от этой мысли я готов восхвалить небеса, от которых не так уж и далеко, потому как дерево довольно высокое. Рассматриваю проплывающие облака на темнеющем небе, наслаждаясь обдувающим меня ветерком. Вот было бы круто, будь Тина тут. Я бы забрался в ее палатку, где так тесно, и…

– Романов! Куда смылся опять?

Гребанный физрук! Он почти как мой охранник, только матерится больше.

– Да как вы меня тут то нашли? – возмущаюсь я.

Дмитрий Николаевич пытался заставить меня петь с мелкими песни под гитару. Я ничего не имею против этого, но вот детские песни… как-то голубизной отдает. Ну, типа, если тебе шестьдесят, ты можешь это делать, а если ты подросток, то… В общем, я предложил спеть Бутусова, или Чижа, но мое предложение было отвергнуто и я придумал, что мне срочно надо позвонить, и свалил в лес. И вот сижу на дереве уже час, а детские песенки поет Леха, которого я подставил под это дело.

– Слезай оттуда! – орет физрук.

– Детский утренник уже закончен? – интересуюсь я.

– Я щас сам к тебе залезу и ты у меня прямо на дереве запоешь.

Мужик не шутит. Он может. Вот, уже за сук ухватился. Как его вообще на работу в школу взяли? Он и дети – вещи несовместимые. Интересно, как он психолога прошел? Ах да, его взяли специально, чтобы заниматься со мной карате, ведь он заслуженный мастер спорта. Когда я выпущусь, он станет совладельцем спортивного клуба, куда я хожу иногда тренироваться. Это было его условием. Мужик один из лучших тренеров Москвы, но ездить ежедневно к нему на тренировки у меня занимало бы слишком много времени. Может, он из-за этого меня ненавидит?

Вот, его рука уже хватает меня за щиколотку. Какой прыткий мужик.

– Сам слезешь, или тебе помочь? – он словно огнем дышит.

Не удивлюсь, если сейчас он превратится в огромную собаку, как в этих тупых фильмах про всяких оборотней. Хотя, если физрук в кого и превратится, то в кабана. Прямо вылитый.

– Да слезаю я, – не лезть же мне от него до самой верхушки дерева?

По дороге к палаточному лагерю Дмитрий Николаевич, интеллигентно, используя мат лишь через каждые два слова, и всего раза три дав мне подзатыльники, объясняет, какой я говнюк, что свалил в лес в темное время суток, да еще и так далеко от разбитого лагеря. И как всем будет хреново, если я пропаду, хотя, он то, конечно, порадуется, ведь он вообще никогда не ожидал, что я свалюсь на его голову, поскольку до моего появления, в его жизни все было прекрасно.

– Я пел гребанные песни, – Леха встречает меня у костра, – значит ты идешь проверять палатки.

Киваю. Это справедливо. Пересчитываю палатки, заглядывая в каждую, освещая маленькие головы фонариком. Я знаю всех малышей в лицо. Отмечаю в списке каждого. Поход – это действительно серьезно, филонить тут нельзя. Ну, если только в детских песнях.

Вообще, мы с Лехой впервые поехали в поход с мелкими в восьмом классе. Мы не хотели. Но проштрафились. Все вышло до боли банально, мы дурели с парнями в холле нашего этажа, кидались друг в друга мячом. Кто-то, уже не помню кто, зарядил мячом в окно. И все не так уж страшно, наши родители просто вставили бы новое стекло, и проблема была бы исчерпана. Дело в том, что в тот период стоянка с машинами сотрудников школы располагалась прямо под нашими окнами, и пострадали три машины. И это тоже не самое страшное, ведь наши родители могли бы отремонтировать эти тачки. Проблема все в тех же тетках, сидящих в школьном совете, и решающих наши судьбы. Они посчитали, что мы должны стать более ответственными, и понимать всю ту общественную опасность, которую могли бы нанести, находись в машинах люди, или гуляй кто-нибудь под окнами. Мысль об изначально неверном расположении стоянки никого не заинтересовала. А для того, чтобы мы все это осознали, было принято решение о том, что следить за младшими классами будет теперь не только школьный совет, но и старшеклассники, для поднятия нашей социальной ответственности. То, что мы не являлись тогда старшеклассниками никого не смутило. Мишке достались экскурсии с мелкими по музеям. Лехе и мне – ежегодные походы. Олегу пришлось помогать тренеру вести тренировки для малышей. Я был привязан к тренировкам на следующий год, но уже за другой косяк. И знаете что в этом самое дебильное? В школьном совете не присутствует родитель ни одного из нас!

Не то, чтобы меня это напрягало, мне нравится помогать малышам узнавать что-то новое. Просто сейчас, когда мне так нужно время, чтобы проводить его с Тиной, я начинаю чувствовать его нехватку.

– Ну че? – спрашивает Леха, когда я возвращаюсь к костру. – Она свалила?

Это про училку ОБЖ, Елену Николаевну.

– Да, она закрыла свою палатку. Доставай.

Это я про коньяк, который мы прихватили с собой, и пьем по ночам, когда убеждаемся, что все мелкие на месте. Физрук знает об этой нашей вольности и ничего не имеет против, пока мы, цитирую «не валяемся в луже грязи и не орем пошлые песни».

Разливаем коньяк по стаканам и делаем по глотку. Хорошо.

– Дозвонился? – спрашивает Леха, он знает, что я бегал звонить Тине.

– Ага.

– Нормально?

Леха немногословен, но я понимаю, что он спрашивает, все ли в порядке в школе. Ситуация с конфликтом Ленки и Тины напряженная.

– Вроде да.

– Хорошо, я поговорил с Машей, она обещала не вмешиваться в это.

– Ты веришь ей?

– Конечно, – обидно произносит друг.

– Хорошо.

Надеюсь, он прав. Не хочу ссориться с другом из-за девчонок. Не понимаю, что он нашел в Машке, но это его выбор.

– У нее скоро день рождения. Не знаю, что ей подарить, – тихо говорит Леха. – Раньше все было как-то проще, вообще все, и подарки в том числе. А теперь, ну раз мы типа… встречаемся, наверное, я должен подарить что-то личное, или… может купить ей украшение?

– Чувак, я тут не советчик.

– А что ты подаришь Тине на день рождения?

День рождения Тины в ноябре, через неделю после моего, как я выяснил из ее личного дела. Вообще, хрен ее знает, как она к нам в класс попала, исходя из уровня ее знаний место ей в десятом, но никак не в выпускном. Но я благодарен всевышнему за то, что какой-то чувак допустил ошибку в оценке тестирования при ее переводе. Я не знаю, кем мы являемся друг другу, и не думаю, что в этот день я буду рядом с ней, но я уже прикупил ей в подарок жемчужный браслет. Жемчуг настоящий и подарок вышел довольно дорогим, учитывая, что мы знакомы чуть больше месяца. Но мои планы на эту девчонку предполагают некоторые растраты, так что я не экономлю. Кроме того, мне кажется, зеленоглазая любитель блестящих штучек, а в деньгах я не стеснен. И учитывая то, что после выпуска из школы мы больше не увидимся, я собираюсь приложить максимум усилий для воспроизведения своего плана.

– Я не думал об этом, – мне не хочется рассказывать другу о приобретенном подарке, происходящее между мной и Орловской должно остаться только между нами.

– День рождения Маши уже через месяц.

– Своди ее в ресторан, проведи с ней время, ей понравится. Купи билет на какой-нибудь концерт, или спектакль. Она же любит все это.

– Точно, – оживляется друг, – ты гений.

Как он сам до этого не додумался? По-моему, Машке вообще плевать на всякие побрякушки, и это один из ее немногочисленных плюсов.

– Леша, Юра, – нас отвлекает детский голос.

– София, ты почему не спишь? – малышка подходит к костру.

– Я Славу потеряла, – девчушка заплакана и трясется от холода всем своим маленьким тельцем.

Они близнецы-третьеклассники. София и Слава Ковалевы. Ничего друг без друга делать не могут. Даже спят вместе. Живут в школе в одной комнате, им только в этом году поставили разные кровати, но они все равно спят в одной. Уже второй год мы кладем их в разные палатки, типа нельзя класть мальчиков и девочек в одну. И второй год они выходят на поиски друг друга. Прошлой ночью я нашел их, лежащих в одном спальнике у костра, бог знает, как они туда вместе забрались. Мы с Лехой перенесли их в палатку Елены Николаевны. Не можем же мы их положить с физруком или к себе забрать? Вот хотел же взять для них двухместную палатку. А то София стесняется спать в палатке с мальчиками, а если положить Славу в палатку с девочками, то они начинают визжать, видимо, этому их учат с самого рождения.

Так и вижу, как какая-нибудь молодая мамаша объясняет своей принцессе: «Ты не должна обсуждать проблемы. Тебе это не нужно. Ты же девочка. Не нравится что-то – визжи. Хочешь чего-то – визжи. И чем громче ты будешь это делать, тем быстрее получишь желаемое».

А после таких вот уроков по школам расхаживают целые королевы, смотрящие на тебя как на исполнителя их желаний.

– Пошли, я знаю, где он, – накидываю на малышку свою куртку, а то она совсем продрогла.

Но Славы в его палатке нет.

– Юр! – зовет Леха шепотом. – Идите сюда, он тут.

Мелкий приперся к костру со своим спальником. Видимо, близнецы хотели повторить чудеса акробатики и втиснуться вдвоем в один спальный мешок. Бегу за спальником Софии. Хочу отвести их, как и прошлой ночью, в палатку к ОБЖ-шке, но ребята сопротивляются, просятся посидеть у костра. И мне приходится идти за их одеждой.

Теперь у костра нас четверо. Близнецы сидят на бревне, подложив под попы спальник, обнимаясь, смотрят на костер и молчат. Мы с Лехой продолжаем разговор.

Когда мелкие начинают посапывать, мы засовываем их в спальники и тащим к палатке Елены Николаевны. Но… в палатке она не одна, и поскольку половозрелых мужчин в походе только трое, вывод напрашивается сам собой – физрук и наша Елена не просто коллеги.

Принимаем решение уложить малышей в своей палатке. Нам все равно через три часа готовить завтрак, а еще через пару часов поднимать ребятню. Отоспимся в автобусе.

Когда утром Елена Николаевна и физрук орут на нас за перегар, мы тактично рассказываем им о своих ночных видениях, и объясняем причины отсутствия у нас возможности поспать. По смущению ОБЖ-шки ясно, что по ее предмету мы будет отличниками до окончания школы. С физруком все не так просто, он расширяет словарный запас нашей ненормативной лексики почти вдвое и идет на зарядку с малышней.

В автобусе мы, как и предполагалось, засыпаем. Нам нужно восстановить силы для встречи с девчонками. И если Леха поедет из школы домой, где в соседнем доме его ждет Маша, которая определенно, истратит запас восстановленных им сил, то мне это не светит. Потому что у нас с Тиной дружба «без рук».

***

В школу возвращаемся к обеду воскресенья. Обычно я уезжал домой, как и Леха. Но сейчас мне очень хочется увидеть свою новую одноклассницу, и я провожаю мелких до столовой, куда они бегут с криками, требуя блинов со сгущенкой, которые им обещала по приезду тетя Маша.

Сердце начинает стучать чаще, когда я вижу копну черных волос, сквозь волны которых пробиваются желтые полоски лямок майки. Концы волос спускаются чуть ниже скамейки, закрывая вид на бедра, которые должны быть обтянуты зеленой джинсой. Тина подгибает под себя одну ногу, перекидывает волосы на левое плечо, словно чувствует мое желание на расстоянии. Теперь мне видна загорелая кожа ее поясницы и округлости задницы, и я не могу просто смотреть на это.

Осматриваюсь. Кроме малышни, парочки ребят из седьмого класса, и нас с ней, в столовой больше никого нет. Две колонны, стоящие между столами, загораживают обзор со стороны раздачи, так что мелкие нас даже не заметят. Подхожу медленно, она не слышит моих шагов, из-за гомона малышни. Вздрагивает, когда я провожу двумя пальцами по ее плечу, забираясь под ткань майки и убирая с пути лямку лифчика. Кожа такая нежная. Девчонка затаивает дыхание, но не оборачивается. Провожу пальцами по ее шее, наслаждаясь вызванными этими прикосновениями мурашками, моментально распространяющимися по ее телу, затем вниз по выступающей косточке ключицы, и еще немного вниз, туда, где сквозь вырез майки виднеется розовое кружево лифчика, очерчиваю выделяющуюся сверху округлость ее груди, и, возвращаясь к плечу, подношу губы к ней.

– Ты надела их, – шепчу низким голосом, и провожу кончиком языка по хрящу маленького ушка, кайфуя от того, как выгибается ее тело в ответ на это прикосновение.

Тина глубоко вдыхает.

– Ты же просил, – выдыхает.

– Да. Спасибо.

Я действительно благодарен ей за это зрелище.

– Я быстро в душ, – все так же шепчу ей на ухо, – подождешь меня?

– Нет, – девчонка поворачивается, встает на колени на своем стуле, и мое дыхание замирает от зеленых глаз, смотрящих на меня так, словно она жила эти пару дней только моим возвращением. – Не уходи еще, – от нежного голоса и ее рук, вцепившихся в мои плечи, дышать становится тяжелее, а затем она тянется ко мне губами.

Это божественно. Ничто не может сравниться с тем, как несмело она касается губами моих губ, как аккуратно хочет втянуть мою губу в себя, видимо, перенимая это движение с меня. Касается языком моей верхней губы и у меня сносит крышу. Подхватываю ее подмышками, впиваясь большими пальцами в мягкую грудь, поднимаю, перетаскиваю через стул к себе. Нас ничего не разделяет больше. Тина привстает на носочки, прижимаясь ко мне грудью, держась руками за мои плечи. Прижимаю тело к себе одной рукой за талию, другую запускаю в ее волосы, кайфую от легкого стона, скорее даже выдоха, когда тяну ее голову назад за корни волос. Провожу языком от ее подбородка до губ по солоноватой коже, я хочу почувствовать ее вкус, попадаю прямо в ее ротик. Она потрясающа. Не могу оторваться от нее. Оттягиваю зубами нижнюю губу, и когда отпускаю, вновь встречаюсь с ее языком.

– Ты, Романов, опять оборзел?

Сука! Снова этот гребанный физрук! Да сколько он за мной еще ходить будет? Он что, меня преследует?

Отрываюсь от девочки, поворачиваюсь на доставший меня за эти выходные голос.

– Лучше бы ты на дереве сидел! – физрук не орет так громко, как в походе, ведь мы находимся в здании, но мне все равно хочется набить его заслуженную морду.

Тина выскакивает из моих рук и выбегает из столовой.

– Я вам в той палатке не мешал, – шиплю я.

– Премного благодарен, – смеется физрук, – но эта девочка несовершеннолетняя, – он что, умеет нормально разговаривать?

– Я тоже! – парирую я.

– Да. Но я учитель, и должен следить за порядком в школе. Или ты думал, что можешь трахать одноклассниц на столе в столовке и никто тебе ничего не скажет? – он понижает голос до шепота, и кажется сейчас вполне адекватным человеком.

– В следующий раз я сниму на видео фильм «В походе с физруком», – он прервал сейчас то, чего я никогда раньше не чувствовал.

– И я с удовольствием посмотрю его, малыш, потому что прекрасно выйду на картинке.

Физрук хлопает меня по плечу и уходит к раздаче.

Стоп! Он назвал меня «малыш»? Только дядя Рус так называет меня. И тут до меня доходит. Похоже, мой физрук не без причины прикипел ко мне. Возможно, его ко мне приварил мой охранник. Какого хера они меня обложили? За мной везде следят, и меня это бесит! Я обычный подросток, вашу мать, а не сын мафиозного короля, или как их там называют.

Быстрым шагом иду к раздаче. Нет, не поговорить с физруком, он все равно ничего мне не расскажет. Аккуратно расталкиваю оголодавших в походе малолеток, одному даже даю щелбан, а то уж больно борзо он зыркает на меня за мое проникновение вне очереди. Набираю еды на двоих с Тиной, и со скоростью света несусь в душ.

***

Стук в дверь, который я ждала и который пугает меня, наконец, раздается. Юра не дожидается, пока я открою, и когда он открывает дверь, намеренно оставленную неприкрытой, я жду его рядом с ней.

– Забей на физрука, – тихо говорит он, прикрывая за собой дверь и защелкивая замок, – меня никто не видел по дороге к тебе.

По логике Юры, я должна забить на всех. На физрука, на Леночку, на его друзей, и жить по принципу «забей на все и раскрепощайся».

От его потемневших глаз в руках и горле появляется дрожь. Я могу делать лишь мелкие вдохи, и воздуха катастрофически не хватает.

Он приближается, и наши губы снова встречаются. То, что случилось в столовой, повторяется, только сейчас, не прерывая единения наших губ, Юра поднимает меня и укладывает на кровать. Дышать становится еще тяжелее от его тела, нависающего надо мной. Он не опирается о меня, но расстояния между нами нет, наши тела соприкасаются, трутся друг о друга. Он поднимает ладонью мою майку, гладя животик, его язык нажимает на мое небо, рука уже сжимает грудь, проникнув под лифчик. Затем его голова опускается вниз, и язык проходит от моего пупка вверх. Юра поднимает майку и лифчик, высвобождая грудь, и тут же втягивает губами сосок. «Боже» вздыхаю я, выгибаясь всем телом. Другая его рука сжимает второй сосок, играя с ним. Еще никто никогда не трогал меня так, не прикасался к этим нежным местам. Я и подумать не могла, как это приятно.

– Ты вкусная, – шепчет Юра, очерчивая языком контур маленького бугорка на груди, – я даже не представлял насколько.

И он снова возвращается к моим губам, не прекращая поглаживать животик и мять грудь.

– Прикоснись, – командует он, снимая с себя майку, выкидывая ее на кровать, – не бойся.

И я несмело глажу обеими руками его торс, изучая изгибы тела. Юра твердый, рельефный и горячий. Я провожу руками по его бокам. Он выдыхает воздух из легких громко, как будто не дышал до этого никогда. Перемещаю руки на его спину, прижимая к себе, и его губы снова прижимаются к моим. Мы изучаем тела друг друга. Я несмело. Я боюсь трогать его, боюсь что-то сделать не так, боюсь показаться смешной. Губы Юры блуждают по моему телу так, словно хотят высосать самую частичку меня из него. Пустота в животе ощущается сейчас болезненно, пульсация между ног так сильна, что я начинаю двигать бедрами непроизвольно, чтобы хоть как-то утихомирить возникший поток чувств. Юра, погладив пару раз мою промежность сквозь плотную ткань шорт, запускает руку в них. И когда его пальцы касаются моего лобка, я понимаю, что не могу сейчас пойти так далеко. Я не готова, ни физически, ни морально. Хватаю его за запястье. Он отрывается от моих губ и впивается в меня вопросительным взглядом темных глаз.

– Не надо, пожалуйста, – трясущимся голосом пищу я.

Юра моргает несколько раз, как будто ему необходимо выйти из транса, и тут же вытягивает руку из моих шортиков, на что мое тело отзывается еще большей пульсацией. Несколько секунд Юра смотрит в мои глаза. Мы оба пытаемся понять, что сейчас произошло. Мне стыдно. Я не выдерживаю напряжения, и мои глаза наполняются слезами. Как же глупо!

– Извини, – ною я, – я не могу. Не надо.

Меня потрясывает.

– Шшш, – Юра гладит меня по голове, – все в порядке. Не плачь.

– Прости, – шепчу я, мне жаль, что он ожидал большего, а я не оправдала его надежд, и я отворачиваю голову.

– Тина, посмотри на меня, – его ладонь, аккуратно касаясь мокрой щеки, поворачивает мою голову, я заставляю себя посмотреть на него. – Ничего не случилось. Я слишком возбудился, и подумал, что ты готова.

Его спокойный, тихий голос, размеренно произносящий эти слова, и легкие поглаживания моей головы, успокаивают.

– Не плачь. Я не имею права требовать от тебя то, чего ты не можешь дать. Я поторопился. Я буду внимательнее прислушиваться к тебе.

Он наклоняется и нежно касается губами моего лба. А затем его руки аккуратно опускают лифчик, а за ним и майку на грудь. Он легко гладит мой животик и ложится рядом со мной. Прижимает меня к себе, и теперь уже поглаживает спину. Мы лежим так пару минут. Я изредка всхлипываю. Юра закрывает глаза, и его дыхание выравнивается. Затем мы встречаемся глазами.

– Юр, – тихо всхлипываю я, – мне хорошо, но я не готова к большему. Может, позже?

– Когда скажешь. Я буду ждать, – он убирает с моего лица прилипшие прядки волос и мягко улыбается. – Я буду ждать, сколько потребуется. Установи мне рамки. Говори, если я забегаю вперед. Идет?

Киваю, смахивая слезы с лица.

– Дружбы «без рук» не получилось? – моя улыбка не смелая, я все еще чувствую вину за то, что он так возбужден.

– Нет, – он мотает головой, – у нас не будет такой дружбы, – он серьезно выделяет слово «такой». – Мне мало дружбы с тобой, Тина.

От этих слов я улыбаюсь шире. Приятно слышать такие слова от человека, к которому питаешь романтические чувства, а я их, определенно питаю.

– Мне нужно быть готовой. Мы еще мало знакомы, – опасливо говорю я.

Мне страшно. Вдруг он решит, что без секса я ему не нужна? Ведь мне он уже нужен.

– Значит, мы познакомимся поближе, – он снова улыбается. – Не думай об этом, ладно? Пусть все будет, как было до этого.

– Ты сможешь?

– Что?

– Если тебе нужен только секс, – решаю сказать прямо то, что в моей голове, – то я так не умею.